Зов моря. Долгий путь домой

      Был пасмурный день. Сильный ветер ерошил шерсть, пробираясь к самым защищённым местам. Вот новая волна холода настигла бредущую по заснеженной пустоши тигрицу. Она шла и не понимала, что это за место, где она, а главное, кто она и как сюда попала.       Не успел закончиться один из порывов ветра, как снег поднял следующий. Тигрица не успела укрыться от него, и холод, смешанный с противным запахом мокрой шерсти, ворвался в её нос. Запах был настолько силен, что тигрица закашлялась. Сквозь буран ей на глаза попалась странная тень, похожая на неё саму. Тигрица бросилась к ней, но, когда добралась до цели, ей встретилась лишь пустота. Она тяжело упала на снег и опустила свои глаза.       В её голове застучала мысль: «Кто я? Что это за место? Почему я одна? Почему я иду сквозь этот буран, к какой-такой цели…»       Незнакомый, но такой приятный и нежный голос прервал её мысли: — Шира, моя самая нежная и любимая, не сдавайся. Ты должна дойти до конца. Как я по тебе скучаю, как по тебе скучает наш единственный сын – Гар. Он постоянно спрашивает меня, когда его мама вернётся домой. Ему хоть уже и год, но в душе он по прежнему двухмесячный котёнок. Он тоскует по тебе, я тоскую по тебе. Я надеюсь, что скоро вновь увижу сияние твоих бирюзовых глаз, услышу твой голос, почувствую тепло твоего сердца…       Голос прервался, так как его перебил ещё один: — Мама, не сдавайся, иди! Ведь ты это можешь… Ведь ты моя мама…       Голоса прервал запах застоявшейся воды. И жёсткий удар по холке.       Темнота накрыла тигрицу, и та открыла глаза. Она оказалась в тёмном помещении. Слышался плеск воды, и чувствовался сильный запах плесени и гнили.       Тигрица огляделась. Она лежала в узком чёрном помещении. Рядом с её передними лапами ощущалась какая-то преграда, на ощупь шероховатая и холодная. Она попыталась подняться на лапы, но сильная судорога свела её попытку на нет. Повторять попытку тигрица не захотела. Она опять прикрыла глаза и стала прислушиваться. Сверху раздался странный звон. Этот звон напомнил ей один из давешних дней.       «Она только пришла на остров вместе с красивым рыжим тигром, который оберегал её, как мать оберегает своё дитя. Тогда она не понимала своего спутника, но, спустя некоторое время, эта тайна раскрылась. Тигр был влюблён в неё, как котёнок. Она тогда забралась на высоченную скалу и уставилась в даль, так как её терзала печаль о погибших и потерявшихся товарищах. Этот тигр тогда уселся рядом, прижавшись к ней, тигрица не возражала, и заговорил: — Шира, расскажи, что тебя беспокоит?       Тогда она ответила: — Ничего, рыжий, иди отсюда.       Диего тяжело выдохнул и сказал в ответ: - Шира, я никуда не уйду. Я понимаю, ты потеряла своих друзей, хотя и друзьями их сложно назвать. Как они с тобой обошлись, когда ты вернулась к ним в стаю. У меня аж под кожей всё затряслось, когда я увидел тебя на борту нового пиратского корабля. Ты выглядела просто ужасно… — Что было, то было, ведь я предала их, помогая тебе сбежать. Да ещё и с пиратским кораблём… — Шира, это была твоя идея, остаться на той скале. Ну, подумаешь Гатт бы допрыгнул до нас, мы бы справились! Два тигра, мамонт, противная старуха, которая переживёт всех и вся, да ленивец, который кого угодно заговорит до смерти. — Поправка: два котёнка, скала и два прыща. Мы были для него вот чем. Я спасала тебя, так как знала своего капитана…       Тигр вскипел. — А если бы он тебя отправил на корм своим дельфоединорогам или просто выбросил бы за борт? Как бы я жил без тебя…       Тигрица отстранилась от тигра и, ощетинившись, ответила: — Обыкновенно. Ты же как то раньше жил без меня? Так бы и жил дальше, а если бы что-то случилось с тобой, я бы себя не простила…       Тигр умудрился лизнуть тигрицу: — Я бы тоже не смог без тебя. Замкнутый круг получается…       Тигрица остыла и с нежностью ответила тигру: — Ты прав. Я хотела тебе показаться сильной, но не смогла… Ты прав, мне грустно из-за тех пиратов. Они, так-то, не плохие звери, но Гатт их испортил. Ты же помнишь слова из его песни о том, что он сам воспитал их. Я как-то разговаривала с Раз. Она сказала, что после того, как погибли её родители, она изменилась, стала отчуждённой. Она не знала, как жить, а тут появился Гатт и забрал её в экипаж, к таким же детям, как и она…       Тигрица грустно выдохнула тогда. Тигр, прижавшись ещё ближе, лизнул её в ушко…»       Жесткий удар оборвал воспоминание. Тигрица подняла глаза, но не смогла разглядеть, кто это был. Тень заговорила сухим, грубым голосом: — Хватит валяться, киска…       Как только тигрица услышала это слово, которое она не переносила, в её глазах вспыхнул лесной пожар. Мышцы напряглись, а уши прижались к голове. Кто-то в соседней клетке тяжело вздохнул и прошептал: — Зря он это сделал, сейчас такое начнётся…       Голос был прав, тигрица зарычала и прыгнула на тень, застав её врасплох. Укус, и тёплая кровь потекла в горло тигрице. Существо отбросило тигрицу, но не тут то было, Шира, не долетая до стены, сгруппировалась и прыгнула на обидчика, по её лапам потекла противная тёплая жижа с сильным запахом крови. В глазах у тигрицы помутнело, и странный алый саван заволок всё вокруг. Тигрица ощутила прилив сил. Она контратаковала врага, и, зацепившись за него, драла, как старую игрушку. Соперник не отступал, эффект неожиданности уже ушёл, и он в ответ начал бить её своими мощными лапами, которые превратились в очень страшное оружие. Но ни тигрица, ни монстр не сдавались. Они дрались не на жизнь, а на смерть. И, похоже, им нравилось бить друг друга. Это было видно по их глазам.       Голос, который шептал перед боем, выкрикнул: — Мама, давай, раскатай его на фарш, а лучше помоги мне, и мы вместе раскатаем его.       Реплика немного отвлекла тигрицу, и тут же она получила сильный удар в грудь. Сильная боль пронзила её тело. Тигрица попыталась встать, но тут же её настиг новый удар, затем третий, но от четвёртого она увернулась и, воспользовавшись задержкой, изловчилась и, вцепившись когтями в лапу врага, оказалась на своих задних лапах и контратаковала. Её шерсть вновь окрасилась багрянцем, и она вновь схватилась со своим врагом…       У тигрицы возникло чувство, что что-то не так. Она ощутила себя сторонним наблюдателем, и у неё завертелись мысли: «Что- то здесь не так! Я не понимаю... Ведь я никогда так болезненно не реагировала на эту кличку, и почему она заставляет кипеть мою кровь, я не могу вспомнить. Как-то странно всё это, я чувствую себя чужой в своём теле, да и этот странный алый туман... Что это, интересно…»       Новая жажда крови захлестнула мысли тигрицы, и эта жажда вытеснила все. Она уже ничего не понимала и вновь пыталась почувствовать вкус этой крови. Очередной сильный удар отправил её к клетке с Гаром, который тут же шепнул своей матери: — Прости, что отвлёк. Может, всё-таки поможешь своему непутёвому сыну. — Не помогу! – вырвалось с ненавистью в голосе у тигрицы.       После чего она вновь кинулась на своего врага, с удвоенной яростью начала рвать его. Это уже было похоже не на бой, а на избивание. Тигрица разошлась так сильно, что ей уже всё, кроме драки, было не важно. Ни сын, ни семья, ни любовь – всё это в миг потускнело. Яркой оставалась лишь жажда крови и смерть, либо её, либо её врага…       К монстру подошёл ещё один. Тигрица взяла в оборот и его. Она прошипела: — Одним больше, одним меньше, какая разница.       Но не тут-то было. Второй монстр оказался крупнее первого и одним мощным ударом отправил тигрицу в долгий полёт к каменной стене. Тигрица ударилась, и сильная боль прошла по её телу. Лапы тигрицы обмякли, и она отключилась. Последнее, что она увидела, это как два белых расплывчатых образа спустились на поверхность. Её последняя мысль перед этими образами была такая:       «Всё это конец. Все мои девять жизней, точнее оставшиеся семь в миг испарились. Извини Диего, я не вернусь домой…» Тигрица погрузилась в темноту…       Прошло мгновение, и тигрица очнулась на странном острове. Она была одна. Тигрица потянула воздух носом и удивилась: запах болот по-прежнему чувствовался, но этот запах был слабый. Она попыталась встать, но сильная боль не позволила это сделать. Тигрица озадачено осмотрелась.       Она находилась, возле странного сооружения, которое напомнило ей тот самый дом посреди болот. С новой силой в её голове закрутились мысли:       «Что это? Не может быть, я по-прежнему жива! Я не понимаю, как, я ведь была на грани, да и за мной вроде бы пришли… О, нет, лучше бы меня прикончили. Уж лучше снова провалиться в ту яму. Я была так груба с Гаром, он меня точно возненавидит. Это будет хуже всего, даже если он и примет меня такой, то я сама возненавижу себя, ведь я так жестоко дралась, до сих пор в горле стоит кислый вкус ненависти и крови. Я ведь потеряла рассудок во время той схватки, и, соответственно, всё, через что я прошла, потеряло смысл. Я опять запачкала свою душу и выжила скорее всего из-за того, что мне нет места ни на небесах, ни под землёй. Я теперь изгнанник такой же, как и трирожденые, от которых отвернулись два последних приюта. Даже ещё хуже, я стала как эти полупрозрачные субстанции, неприкаянным духом, для которого нет нигде места. Но если даже и так, то почему я ещё чувствую боль? Может, это их наказание, чувствовать последнее, что они ощущали перед смертью, и не как не справиться с этим? Эх, что же про них говорил Гар… Не помню, хоть убей… ХА-ХА-ХА! Смешно до безобразия, я ведь и так мертва. Или же нет? – тигрица посмотрела на своё тело, но не увидела его. – Точно мертва. Теперь мне всё понятно, так вот что меня ждало после смерти. Бесформенная субстанция, которой светить вечность в далёких болотах печали… Я была права, теперь я - ничто. Ладно, что же, буду вечным блуждающим духом…»