Потерянные Жизни

Женская солидарность не позволяла так просто раскрыть карты, поэтому Эми ограничилась лишь этим туманным посланием. Как только они покормили Лили и приступили к одеванию, вернее, пока Эми искала любимую черно-розовую кофту, Тейлор сидела на своей постели с горящими глазами и искусанными губами и в красках рассказывала подруге о личной жизни. Не замечая, что Эми такие разговоры не то, что неприятны, скорее, неясны. «Я не знаю, что он ко мне чувствует…» «А вдруг я для него лишь кукла?» «Да, между нами еще не…» «Мне нужно проверить, какое место в его жизни я занимаю. Я хочу понять, что между нами – не простая страсть…» И начать атаку холодной сексуальностью она решила сегодня, с самого утра. Эми же испытывала сострадание к брату: ей было непонятно, зачем такие извращения желаний любимого, если он и так ни разу не посмел склонить девушку к близости. Или принудить… Разве этого не достаточно, чтобы понять, как мужчина относится к женщине? Она взялась за изящные темные перила и начала подъём вверх по лестнице. Улыбка сползла с лица также быстро, как и возникла в столовой. Если Джа или Тей могли посчитать, что с ее психическим состоянием всё более-менее стабильно и больная депрессия отступила, то они жестоко ошибались. Тяжелые, мерзкие мысли никуда не делись, просто иногда намного легче вымучить из себя улыбку, чем показывать истинное лицо. Нельзя же целыми днями сидеть, забившись в угол, и бояться будущего! Или вздрагивать от каждого шороха, опасаясь, что это он? Эми одолела последнюю ступеньку с протяжным вдохом. В последнее время физические силы были на спаде, что и не удивительно: девушка почти ничего не ела, так как, неожиданно для самой себя, начала испытывать отвращение к запаху пищи. Есть ей приходилось, когда брат или подруга замечали ее воздержание от питания. Тогда она изображала аппетит, всеми фибрами души пытаясь уверить их, что всё замечательно. Нет, эта игра добром не кончится… Она повыше подтянула собачку на замке черной кофты, расправила волосы и быстро преодолела коридор. В спальне ее дожидалась наевшаяся до отвала Лили. - Бездонная ты бочка, - хихикнула Эми, опускаясь на пол рядом со своей зверушкой. Кажется, это было единственное существо, от общения с которым улыбка появлялась не насильно, а искренне. Лили подползла к руке хозяйки и игриво облизнула бледную кожу. - Пожалуйста, - отозвалась Эми и нежно погладила мягчайшую шерсть. – Гулять хочешь? Крольчиха взволнованно задёргала носиком, выражая азарт к поступившему предложению. - Тогда собирайся… ой, то есть…пошли, в общем. Лили полностью поняла и с готовностью привстала на задние лапки, чтобы девушка могла аккуратно взять ее на руки. - Иногда мне кажется, что ты живой человек, - задумчиво сказала она, когда они покинули девичью. *** - Можно я попробую? – раздался из столовой медовый голосок. Эми как раз сошла с лестницы, прижимая к груди любимца, чтобы услышать, как наяву разворачиваются брачные игры. Забавная ситуация, если честно. "Ох, только бы они не заигрались". Эта мысль заставила ее нарисовать в воображении, как минимум, одного племянника. Странная вышла картина: брат, ставший мужем и отцом, едва не плачет от счастья, лучшая подруга бессильно лежит на медицинских покрывалах, у нее болит все тело, кровопотеря огромна, но на губах искренняя улыбка и она тянется к своему малышу, требуя у врачей вернуть новорожденного. Джаред не сдерживает эмоций и стискивает жену в таких сильных объятиях, что доктора испуганно верещат и оттаскивают мужчину в сторону, чтобы он случайно не навредил молодой матери. - А мы-то уже прошли этот период, - говорит тихий голос прямо над ухом. Эми улыбается и стискивает его руку во внезапном приступе нежности. Всё так хорошо, так правильно, что даже не верится, как такое счастье может произойти на свете. Но эта красочная картина быстро исчезла, оставив девушку лишь с кроликом на руках. Сердце билось чаще, дыхание участилось, а перед глазами всё плыло от слишком реалистичных представлений. «Ли, обратись уже, наконец, к психиатру!» Эми тряхнула головой, отделываясь от иллюзий, и бесшумно отворила дверь, выйдя на улицу. Успокаивающий ветер сразу встретил ее, обдав приятными воздушными волнами напряженное лицо. Деревья шумели листвой, покорно склоняясь к земле под его волей, солнце то выглядывало, освещая это странное место, то трусливо пряталось, будто отгораживаясь от реальности. При виде сочной, зелёной травы Лили обеспокоенно заметалась на руках, прося отпустить. Эми, вновь улыбнувшись, спустила вниз зверушку, с затаенной радостью наблюдая за ее счастьем от простой зелени. Но почти сразу теплые эмоции сменились внезапной печалью. - Думаю, больше я тебе не нужна, - погрустневшим голосом сказала девушка, на что кролик ответил долгим, странным взглядом. Почти минуту глаза животного и человека, не отрываясь, смотрели друг в друга, будто бы общение перешло на телепатический уровень. Контакт оборвался, когда поднялся уж слишком сильный ветер. Эми бросила прощальный взгляд на зверушку, увлекшуюся ярко-голубым жучком на особо манящей травинке. «Для развития конкуренция никому не помешает». *** Джаред проиграл битву: судя по тому, что услышала Эми, бесшумно захлопывая за собой дверь, он предпочел поражение. Оказавшись в столь неловкой ситуации, девушка испытала противоречивые чувства: с одной стороны, ей было стыдно за вторжение в интимную жизнь, а с другой – в ней неожиданно проснулся глупый, детский интерес к сексу. Она на время замерла, а в голове родился странный вопрос: «Я настолько неправильная, что обоюдное удовольствие для меня – нечто феноменальное?» Эми стиснула зубы и резко развернулась к лестнице. В душе появилось неуместное чувство апатии к происходящему. Так и не выдав своего присутствия, девушка взлетела по ступеням, унося с собой затаенную грусть. Даже думать не хотелось. Лишь бы не воскрешать в памяти собственные моменты, связанные с этим. Включая последний, не по ее воле произошедший. Эми резко замерла на месте, будто споткнувшись. Коварная память не собиралась засыпать, а наоборот, снова и снова подкидывала ужасающие картины, заставляя ее вздрагивать от реалистичности образов, обрушивающихся на измученное девичье сердце. «Только не плакать…» Она зажмурилась, крепко вгрызаясь в кожу ладоней укороченными ногтями. Не сейчас, не здесь… Эми распахнула глаза и огляделась. Прямо перед носом оказалась дверь, тёмная, широкая, незапертая… Девушка сглотнула. Здравый смысл гнал ее тремя кнутами подальше от этого места, но искреннее любопытство, присущее женскому полу, победило. Эми прикусила язык и очень осторожно толкнула вперёд дверь. *** «Я мёртв. Я ничто. Лишь прах». Вокруг были лишь тишина и тьма, болезненно давящие на сознание. Обволакивающие разум душной хватью, мешая сосредоточиться на ускользающем пространстве. «Мне казалось, что здесь, за чертой, все земные страдания кончаются, и человек может, наконец, вдохнуть свободно, полной грудью, вбирая в загрязненные лёгкие чистый, несуществующий воздух. Но тут что-то не так… Может, это лишь прихожая, вестибюль? Короткая, тяжелая дорога пред Вечными Вратами?» Носовые пазухи покорно, без возражений направляли внутрь обычную кислородную смесь, ничем не отличимую от привычной. Единственное нововведение – это труд, с которым организм продолжал выполнять свои естественные функции. Во всем теле чувствовалась такая ломота, будто он до этого совершал какую-то непосильную человеческому существу работу. На глаза будто давили, впечатывая их в череп, а руки вдруг стали неподъёмно тяжелыми, хотя они и не утратили способности чувствовать мягкую ткань под собой. «Я сошёл с ума?» В этот момент раздался непривычный расслабленному слуху звук – медленный, осторожный треск, сравнимый с трением дерева о металл. «За мной пришли?..» Через десять секунд прозвучало то же самое, и до его обоняния дошёл запах, который он знал прекрасно. Нежное, лёгкое дуновение лилий взвихрило окружающее пространство, разрядив его. «Неужели даже ангелы пахнут ею?» *** Эми мысленно была вся избита. Собственными руками. Проклятое женское любопытство! Глупое, необдуманное, рискованное, опасное… Но такое сильное, что противиться ему невозможно. Она дала себе еще одну затрещину, когда закрываемая дверь громко скрипнула. «Её вообще можно было оставить в покое! Ли, логик из тебя никакой…» Подавив эти ненужные мысли, девушка, ориентируясь во тьме, пыталась свыкнуться с недостатком света. Окна зашторены тяжелой занавеской, выключатель не приведён в действие, и вокруг ощущалась странная замкнутость. «Уйди отсюда, уйди… нечего тебе здесь делать…» Но Эми проигнорировала голос разума. Собрав остатки решимости, она повернула от двери в левую сторону. Видимость всё же смилостивилась и подарила ее прищуренным глазам нечёткое, но достаточное изображение. Ровно семь неуверенных, аккуратных шагов. Она на месте. С затаенной болью вглядываясь в его лицо, девушка испытала такую бурю эмоций, что пришлось зажать себе рот рукой. Он. Её мучитель, ее персональный Дьявол, ее страшный сон, сейчас находился от неё в каком-то полуметре. Эми покрепче вдавила ладонь в пересохшие губы и чуть склонилась. Мэнсон либо спал, либо так и не нашел дорогу назад, в реальность. Что, в принципе, одно и то же. На его лице были видны четыре белые, выделяющиеся в темноте полосы: пластыри. Подавив дрожь, Эми взглянула на татуированные руки, которые, как ей показалось, только что сделали неуловимое движение. Она до мельчайших подробностей помнила, что они сотворили с ней. Сильные, грубые, которые не сбросишь… Сколько бинтов… Судя по обилию медицинской помощи, под повязками находилось так много ранений, что становилось неясно: как, потеряв столько крови, можно было выжить? Девушка нервно сглотнула и вернулась к его лицу. Оно не выражало расслабленности или умиротворенности, которое испытывает человек во сне. Нет, Мэнсон сейчас будто проходил через последний, решающий круг Ада, после которого ему и должны вынести вердикт: Смерть или Жизнь. Эми смахнула неожиданные слёзы и внимательней вгляделась в этого человека. Ей до ужаса хотелось почувствовать злорадство или удовлетворение от мысли, что он сейчас страдает. Хотелось обрадоваться его боли и восторжествовать. Но этого не было. Были лишь ужас, сомнение и тревога. И странное, глупое желание спуститься к нему вниз, взять за руку и вытащить наверх, к Свету. Она придушенно всхлипнула, и в ту же секунду ее глаза широко расширились от страха. Пальцы сжали кожу, а ногти вонзились в левую скулу. «Дура эмоциональная!..» Его слух не остался равнодушным к этому: девушке показалось, что глаза мужчины медленно открываются, возвращаясь к жизни. Эми сдавленно пискнула и, так и не убрав руку от лица, резко развернулась и бросилась к двери. «Беги, БЕГИ!» Она преодолела расстояние наполовину, когда услышала, как по ту сторону, в коридоре, кто-то шёл так быстро и целеустремленно, что девушка на миг просто остолбенела. Туда нельзя. Парализованное страхом сознание не желало ей помочь: в голове отчаянно билась лишь одна лихорадочная мысль: «Что делать?!» Эми заметалась на месте, не зная, куда решиться бежать. Да еще и глаза наполнились слезами, мешая видеть хоть что-то в этой тьме. За дверью кому-то оставалось ровно два шага, чтобы добраться до спальни, когда она необдуманно, сломя голову, бросилась вправо и, придерживаясь за мягкий матрас, перескочила постель Джареда и тут же легла на пол, затаившись. Как раз в эту секунду дверь распахнулась: разъяренный мужчина влетел в комнату, явно не отвечая за свои действия. С громким хлопком дверь за ним закрылась. Эми высунула голову, чтобы это увидеть, но тут же скрылась обратно. Она еще никогда не видела Джареда в таком состоянии. Лето метался от противоположной стены и обратно к выходу, тяжело дыша и сжимая кулаки. Кажется, чтобы не сорваться и не разгромить весь дом его удерживала только стальная выдержка. - Не я один такой псих… Эми что-то неслышно проскулила, услышав этот голос. Такой тихий, опустошенный, полумертвый, но по-прежнему завораживающий. Она, напрягая все свои возможности быть незаметной, скользнула прямо под кровать и затаилась там. Джаред резко остановился, будто налетев на невидимую преграду. Для него это явно стало неожиданностью. Всё так же взбешенно мужчина направился в сторону окна, чтобы резко распахнуть бордовые шторы. Эми, двигая головой вслед за ним, наблюдала, как ноги преувеличенно сильно вдавливают паркет. Когда комната осветилась, а Джаред, придерживая рукой тяжелую ткань, резко обернулся, с постели Мэнсона раздался короткий, но красноречивый стон. - Садист… Лето впустил с улицы свет, напряженно вглядываясь прямо перед собой: - Я думал, ты сдох. - Поверь, только об этом и мечтал. Мэнсон поднялся с постели, тяжело упираясь в простыни руками и так неестественно слабо для него выполняя элементарные движения, что даже Джаред нахмурился, пытаясь отогнать сострадание. Минуту в спальне не было слышно ничего, кроме шуршания ткани, прерывистого дыхания Лето и звука падения слёз, о которых знала лишь Эми. Всё ее лицо было залито солёной влагой, ладонь прокушена до крови, а в сознании – дикий страх. Прятаться в спальне, когда рядом двое несдержанных мужчин – не самая лучшая ситуация в жизни любой девушки. Особенно, когда один из них, похоже, окончательно свихнулся, а другой вёл себя отвратительно злобно. Такой Джаред был ей не знаком. Эми закрыла глаза, чтобы отодвинуться от этой взрывной энергетики. Мэнсон тем временем смог сесть на красных покрывалах. На нём не было ничего, помимо черных боксеров и бинтов; негнущиеся пальцы потянулись к спутанным волосам, что мешали видеть, и нервным движением убрали их. - Тейлор должна была что-то приготовить, - сквозь зубы процедил Лето, не оборачиваясь. – Спустись вниз, она тебя накормит. Мэрилин ответил лишь хладнокровным молчанием и скептически изогнул левую бровь, но от этого движения едва начавшие затягиваться ранения на лице будто взвыли. Он прижал их ладонью, пытаясь облегчить боль, а Эми почувствовала, как у нее немеют пальцы на правой руке. «Успокойся…» Джаред все же решил удостоить мужчину своим вниманием и оторвался от вида неустойчивой погоды. Его взгляд скользнул по фигуре Мэнсона, подмечая каждую повязку, выделявшуюся белым цветом, а глаза с легким злорадством прищурились: - Есть же справедливость на свете, - тихо сказал он. А Мэрилин тем временем нащупал кончик одного из пластырей и с силой оторвал его. - Какой ты проницательный, однако. Сколько яда было в их словах… Мужчины будто решили перевести войну на словесный уровень, чтобы вновь не опускаться до физической борьбы. Может, именно из-за почти осязаемого напряжения они и не чувствовали в комнате присутствия девушки. Эми даже сжалась, когда услышала звук отдираемых пластырей – Мэрилин избавлялся от них с каким-то мрачным, только ему доступным удовлетворением. Вглядываясь в красную дорожку на белом, Мэнсон почти улыбнулся, испытывая радость от причиняемой самому себе боли. Джаред скривился: - Классно ты относишься к человеческой помощи, просто блеск! Мэрилин резким движением оторвал последний пластырь и бросил его за спину: - А я разве говорил, что нуждаюсь в ней? - Думаю, да, - неожиданно спокойно возразил Лето и отошел от окна в сторону своей постели. Эми инстинктивно подалась назад, когда увидела его приближение и, как могла, затаила дыхание. Джаред лёг на золотистые покрывала, а девушка возблагодарила небо за то, что сделал он это не с размаху, а достаточно спокойно, чтобы не убить её. Хотя звук прогибающегося матраса всё же заставил понервничать. - И что это должно означать? - Ну, - Лето закинул руки за голову. – Для начала… Помнишь кролика? - Какого еще, мать его, кролика? - Тебе память отшибло? Мэнсон раздраженно стиснул бинт на левой руке. - Ты можешь нормально объяснить, что произошло? - Конечно, - преувеличенно дружелюбно отозвался Джаред, изучая потолок. – Когда ты вернулся, то был сам на себя похож. Добиться хоть чего-то связного не получилось, а затем ты и вовсе потерял сознание, успев, правда, передать того кролика. Красивый, кстати. Где ты его откопал? Мэрилин в ответ лишь промолчал. Память напряженно пыталась помочь, но все ее усилия были тщетны: в голове стоял каламбур из неясных образов, никак не желавших складываться в стройную картину. - Бред… - Бред не бред, а тащить тебя пришлось мне. И я не на благодарность сейчас напрашиваюсь. Лето повернул голову влево, чтобы впервые в жизни застать растерянный взгляд «Великого и Ужасного». Мэнсон на миг позволил себе вольность, но почти сразу вернулся к привычной манере речи: - Хотел бы я на это посмотреть. - Если тебе так интересно, спроси у Тей: она всё видела. На минуту в комнате воцарилась тишина: Джаред не проронил ни звука, по-прежнему рассматривая потолок, Мэрилин уставился в какую-то неведомую точку перед собой, неосознанно развязывая самую широкую полоску бинта, а Эми всеми силами пыталась сдержать участившееся дыхание, почувствовав, как Джаред наверху переменил позу. - Могу я задать один вопрос? Лето на секунду опешил, но актерская игра в который раз пришла на помощь и лишь насмешка пробежалась по тонким губам: - Что это? Мне изменяет слух? Я слышу неуверенность в голосе Мэрилина Мэнсона?.. - Где твоя сестра? Он будто намеренно не произносил ее имени, а Эми, услышав это, едва не пискнула, но вовремя стиснула зубы, удерживая голос. Джаред вмиг растерял все свое притворство и показал истинные чувства: гнев исказил его лицо. - Ты и правда думаешь, что я тебе отвечу? Кажется, назревала еще одна схватка: Лето, и так рассерженный до предела, из последних сил удерживал себя, чтобы не развязать войну. И, что странно, Мэнсон первым прекратил это: он стёр свое надменное безразличие и сказал, не имея задней мысли: - Я и не надеялся на дружеский приём, но, мне кажется, я имею право на искренний интерес. Эми с непонятной усталостью закрыла глаза. «Что он несёт?» Джаред резко сменил положение: теперь он сидел на самом краю постели, бешенно смотря в глаза не дрогнувшего Мэнсона. - Да катись ты к Дьяволу, низменная тварь. Девушка приготовилась услышать ответное оскорбление, а там уже и звук первого удара, но в комнате стояла тишина. - Ну что ж, - Мэрилин с усилием поднялся с кровати. – Все мы там когда-нибудь будем, не переживай. И твой черёд тоже настанет. - Тогда молись, чтобы мы в том месте не пересеклись. - Обязательно. Джаред резко откинулся обратно на подушки, и Эми вздрогнула, едва не пришибленная. А Мэнсон, преисполненный гордого молчания, взял несколько вещей из шкафа и скрылся в ванной. *** Он вышел минут через пятнадцать, полностью одетый и собранный: наглухо застегнутая традиционная одежда черного цвета, приведенные в порядок угольные волосы наполовину скрывали лицо с выделявшимся темным макияжем на глазах. За это время Джаред не сдвинулся с места и Эми тоже пришлось не двигаться, чтобы в возникшей тишине ему не удалось расслышать учащенное сердцебиение. Лёжа на животе, сжимая рот рукой, чувствуя, как собачка кофты перевернулась и неприятно, до боли вонзается в нежную кожу между грудями, она всеми силами пыталась уверить себя, что уже может вылезти, ведь в спальне не было никого, кроме неё и Лето, но что-то подсказывало, что лучше затаиться и продолжать ждать. Не хотелось попасть под горячую руку Джареда: сейчас он был в едва сдерживаемом бешенстве. Когда Мэнсон нарушил возникшую тишину, покинув ванную, Эми уже начала мысленно умолять их уйти, потому что всё тело мучительно ныло, навязчиво напоминая о себе, но когда она увидела, как мужские ноги, обутые в тяжелые ботинки, ступили на паркет, то подобные мысли вмиг улетучились. Джаред полностью проигнорировал его. - Я тебе благодарен. Эми нахмурилась и даже чуть повернула голову влево, чтобы убедиться, что сказал это именно он. Лето отреагировал более сдержанно, скрывая собственный диссонанс: - Польщён, - только и слетело с его губ в ответ. Опять минутная тишина, которая закончилась лишь уходом одного из говорящих. - Когда-нибудь всё это закончится, - тихое звучание баритона совпало со звуком закрываемой двери. Джаред резко поднялся с постели и начал наматывать круги по спальне, будто все это время его удерживало лишь присутствие Мэнсона. - Больной, свихнувшийся ублюдок… И только попробуй хоть пальцем её тронуть! – неожиданно крикнул он, хотя Мэрилин уже, наверно, был вне зоны досягаемости. Эми воспользовалась его возбуждением, чтобы хоть немного переменить позу и лечь удобней, а то проклятая собачка уже почти до крови издевалась над кожей. Сбросив с лица волосы и одёрнув задравшуюся юбку, девушка легла на спину и уставилась в днище кровати, подмечая каждый рельефный виток древесины. Лето остановился посреди комнаты. Эми уже испугалась, что своими передвижениями выдала себя, но мужчина лишь в ярости пнул опору под ногами и преувеличенно быстро направился в сторону ванной. Дверь за ним громко захлопнулась. Девушка несколько секунд не понимала, что может незаметно выбраться и бесшумно сбежать, а когда эта мысль всё же соизволила влететь в сознание, появился ненужный сейчас страх, что Лето в любой момент может вернуться. Внутренняя борьба закончилась решением покинуть убежище и вылететь из комнаты. Из ванной не было слышно ни звука. Эми наполовину вылезла из-под постели и уперлась локтями в пол, чтобы вытащить затекшие ноги, как почувствовала внезапное онемение рук, а сердце пропустило явно не один удар. Дверь тихо открылась, но не та, за которой сейчас был Джаред, а входная, скрывающая за собой коридор и за которой совсем недавно скрылся Мэрилин. «О Боже…» Девушка уже не успела бы забраться обратно под спасительную защиту постели, и она так и осталась лежать, с ужасом смотря вверх, а руки положила себе на грудь, почти повторяя молитвенный жест. «Только бы он не вздумал заглянуть за кровать, пожалуйста…» Мэнсон дошел до постели Лето и присел на корточки. Эми это увидела и уже распрощалась с жизнью, но склоняться дальше он не стал, а так и остался сидеть перед прикроватной тумбочкой. Ей был доступен вид его ног, обтянутых слегка блестящим, черным материалом брюк, засученной по локти тёмной рубашки и левой, татуированной руки, которой он упирался в пол. - И нахрена оно мне? – тихо спросил Мэрилин. Девушка закрыла глаза, сливаясь с комнатой. Если бы можно было хоть чуть-чуть податься вперед и снова укрыться… Но такая вольность могла обернуться полным разоблачением, и ей оставалось только продолжать лежать с полусогнутыми ножками. Мэнсон открыл верхнее отделение, судя по звуку. - Сентиментальный идиот, - злобно прошипел мужчина, имея в виду, скорее всего, самого себя. – Когда ты уже оставишь попытки это делать?.. Он произвел какие-то махинации, а затем аккуратно задвинул ящичек обратно. И поднялся в полный рост. Эми, и так имея небольшие размеры тела, сжалась, чтобы он не бросил случайный взгляд за кровать. Но Мэрилин сейчас был в каком-то странном состоянии: легкой прострации, вызванной глубокой задумчивостью. Всё так же тихо и бесшумно он покинул спальню, прикрыв за собой дверь. Девушка не подавала признаков жизни секунд десять, а потом, не выдержав, жадно вобрала в давно пустеющие лёгкие воздух. «Неужели мне наконец-то повезло?..» Она с нескрываемым облегчением вытащила затекшие ноги из-под временного укрытия и с внезапным стоном разогнула их. «Ниндзя из меня, конечно, так себе, но сойдет…» С этой мыслью Эми встала и отбросила за спину спутавшиеся волосы. К счастью, в доме поддерживалась чистота, и ей не пришлось, недовольно шипя, вытаскивать обрывки паутины из пышных локонов. Но в этот момент распахнулась другая дверь. Девушка замерла на месте, широко раскрыв глаза. «Погорячилась я с везением…» Джаред вышел из ванной, и выглядел он даже еще более злым, чем когда только шел туда. - Что ты здесь делаешь? – спросил он, на миг остолбенев. - Ой...Просто… Тут... Да ничего, забудь… Её голос так взволнованно дрожал, несмотря на все усилия расслабиться, что ей самой хотелось себя стукнуть, лишь бы перестать нервничать. Да и чего, собственно, было бояться? Лето сощурился, недобро сверкнув глазами. Во взгляде появились новые краски, и он спросил, видимо, найдя собственное объяснение столь странному поведению: - Когда ты в последний раз ела? - Джа, всё хорошо… Я просто… - Когда? – повторил он громче предыдущего раза. Такая неоправданная агрессия никак не сочеталась с ним: это выглядело настолько нереалистично, насколько нереалистично выглядел бы Мэнсон, если бы ему вздумалось благодарить Марсианина. Хотя… - Не помню, - сдалась девушка и завела руки за спину, нервно переминаясь с ноги на ногу. Выглядело это, как будто её только что застали на чём-то постыдном. Мужчина подошел к ней ближе. Она напряглась от его близости: девушке было прекрасно известно, что способна сотворить мужская несдержанность. - Ты сейчас же, - начал Джаред тихим голосом, – пойдешь вниз и съешь хоть что-нибудь, мне плевать, что именно. Взгляни на себя! Хочешь стать одной из этих несчастных, заморивших себя голодом?! Он крепко сжал её запястье и, не отрываясь, смотрел в красивые глаза, гармонично выделявшиеся на фоне тёмной комнаты. Эми не вырывалась, но его прикосновение не вызывало добрых чувств. И она вспомнила, как другой мужчина совсем недавно почти так же сжимал ее руки, и от этого девушка внутренне сжалась, но виду не подала. К тому же, от постоянного недоедания тело стало слишком чувствительным и ранимым, чтобы адекватно реагировать на подобные нападки. - И не лги мне никогда. Ложь я ненавижу в любом виде. - Ты должен говорить это не мне, - сказала она, мягко выворачиваясь из неожиданно цепкой хватки. – Побереги свои речи для того человека, которому они предназначены. Джаред отпустил ее, с сосредоточением нахмурившись. - Ты, как всегда, права, сестрица. Но это ничего не меняет: если ты и дальше продолжишь издеваться над своим организмом, то мне придется кормить тебя насильно. Я серьезно, Эми, не доводи до этого. Столь жесткие слова было больно слышать от него, но Эми всё поняла правильно и покорно кивнула, ограничившись лишь лёгким оттенком прохладности: - Как хочешь. Она покинула спальню, оставив мужчину наедине со своей неудовлетворенной злобой, и быстро спустилась на первый этаж, каждую секунду ожидая, что ей вдогонку прилетит какое-нибудь ранящее слово, но Джаред, похоже, в последний момент решил сдержаться и не отыгрываться на родном человеке. На лестнице она пересеклась с Тейлор, которая почему-то старательно избегала ее взгляда, смотря куда-то в пол. - Еда на столе, - придушенно сказала девушка и быстро взлетела по ступеням, оставив у Эми отчетливое впечатление, что чем быстрее между ними всё наладится, тем быстрее в доме восстановится более-менее нормальная энергетика. Серьезно, сейчас атмосфера вокруг была такой нестабильной, что, казалось, одно неверное слово – и начнется апокалипсис. «Надеюсь, судьба избавит меня от подобных ситуаций», подумала она, провожая плачущую Тейлор грустным взглядом. На кухне её дожидался аппетитный, вкусный завтрак, всё же приготовленный Тей, не смотря на ужасное состояние. Эми, честно пытаясь выполнить желание брата, хотела расправиться с будто бы манящим белоснежным творогом, политым только что приготовленным клубничным вареньем, но когда она зачерпнула в ложку совсем маленькую часть, к горлу подкатила отвратительная тошнота, заключавшаяся лишь в болезненном спазме мышц без наличия того, что может выйти наружу. Девушка зажала рот и пулей вылетела из-за стола. В таких случаях всегда намного лучше позволить пищевой массе выйти, чтобы не мучать желудок, но когда внутри ничего нет, это становится весьма проблематично. Эми упёрлась рукой в стену, а свободной ладонью массировала ставший впалым животик. По всему телу волнами пробегала мелкая дрожь, из глаз брызнули слезы, компенсируя невозможность выхода другого, а голова закружилась, будто бы виски сжали тисками. «До чего ты себя довела? Слабая, жалкая…» Новый приступ мышечной боли. «…глупая, запуганная, забитая…» Слёзы достигли такой силы, что прозрачные капли падали ей под ноги, одна за другой, сливаясь в соленую лужицу. «…обделенная всем, чем только можно обделить женщину…» - ХВАТИТ! Эми бросилась бежать, сама не понимая, куда и зачем. Главное – подальше от этого мерзкого, правдивого голоска внутри сознания. Обида и злость смешались в жуткий комок чувств, не оставив места для спокойного процесса осмысления. Девушка, придерживаясь трясущимися руками за перила, взлетела до того места, где ступени кончались. Третий этаж. Тяжело дыша, бешенно сверкая глазами и удерживая слезы, она остановилась посреди коридора, что вёл в их персональную студию. *** «По крайней мере, я здесь один», пронеслось в голове, когда он оторвался от панорамы за окном и обернулся, встретившись с роскошными музыкальными инструментами, которые окружали его.