Потерянные Жизни

Листья молоденьких яблонь особо восприимчивы к прикосновениям ветра. Их нежный шелест создает неповторимое звучание естественности, особенно, если рядом есть хорошенький аккомпанемент в виде кустов разноцветной сирени, розовой вишни, пионов, роз и даже орхидей. Непривыкшая к друг другу растительность удивительно легко поладила, и теперь они соседствуют в прекрасных отношениях на радостях любому, кто взглянет на великолепие этого сада. Обычные завсегдатаи весеннего цветения – двое детей, каждое утро, ни свет ни заря, выбегающие, чтобы взглянуть на нежные краски очередного рассвета. Кайл всегда приносит с собой мольберт, краски и торжественное выражение на привлекательном лице. Он умудряется в точности воссоздать ту картину, которую дарило ему и его подружке алевшее в золотистых лучах небо. Кэтрин всегда утихала, глядя на новое начало, и бросала восхищенные, но скрытые взгляды на воспроизведение под рукой мальчика. Взрослые синхронно ушли в отпуск. Голливуд вымотал все жизненные соки и сделал каждый прожитый день настоящим подвигом. Популярность – вещь соблазнительная, но быстро наскучивающая, поэтому продолжительный отдых оказался как нельзя кстати. Теперь у них есть больше свободного времени, чтобы наблюдать за резвящимися детьми. Кайл и Кэтрин могли пропадать в огромном саду с раннего утра и до позднего вечера, изобретая какие-то диковинные штуки, а затем, вопя друг на друга, нестись наперегонки к родителям и демонстрировать свои творения. Но неразлучная четвёрка была не единственным зрителем подрастающего поколения. В отличие от родителей, ограничивавшихся ленивым присмотром с террасы, эти двое предпочитали как можно ближе видеть развитие своих подопечных. Когда дети не занимали шахматный столик, расположенный под уютной липой, его занимали они, играя в бессмертную игру и краем глаз поглядывая в сторону маленьких бесенят. Или ангелочков – для кого как. На довольно близком расстоянии шумело волнами море. Несколько десятков минут ходьбы по нетронутой долине – и вот уже водяное зеркало у тебя под ногами. Обычно людей здесь не бывает, ведь мало кому известно об этой уединенной, влекущей тишиной и спокойствием местности. Там, где граница травянистой растительности редела под напором безжизненного песка, располагалась маленькая могилка. Неприхотливые к отсутствию влаги, но от этого не менее красивые кустарники окружали выложенные эллипсом морские камни, делая место погребения более значимым для тех, кто хоронил некогда живое существо. Брайан лично вырыл последнее пристанище для своей бессмертно любимой Лили Уайт. Никто и никогда не понимал эту связь меж ними, не понимал, как больно ему было видеть приближающуюся смерть давнего друга. Почти тринадцать лет они прожили вместе, и такое, казалось, бездушное существо, как всего лишь кошка, понимало хозяина, как не мог понять ни один человек. Мать, Лили… здоровье отца тоже оставляет желать лучшего — доктора уже несколько лет лишь выбешивающе разводят холеными ручками, и все. При другом жизненном раскладе Мэрилин бы точно начал сходить с ума, но теперь он не был одинок, как раньше. Эми прекрасно видела все, что чувствует ее мужчина, и благодаря ее стараниям горечь утраты понемногу рассеивалась. Он даже не возмутился на её осторожное предложение заведения другой живности. Кролика, например. Был пасмурный весенний вечер. Небо заволокло тяжелыми серыми тучами, и где-то издалека слышались отдаленные раскаты грома. Море шумело больше обычного, подтверждая временное беспокойство природы. Джаред ловко сжал девичью ладонь и позволил смеющейся девушке перепрыгнуть через земляное углубление. Спуск сам по себе казался достаточно ровным, но периодически попадались такие вот препятствия. Справившись, Тейлор издала победный клич и первой рванула к месту, которое любили они все – намного правее, чем могилка Лили. Тогда, почти три года назад, им выпала честь произнести несколько прощальных слов, прежде чем хозяин попросил об одиночестве. С тех пор прошло время, могилка обветрилась под силой морского ветра, а Мэнсон навещал ее чуть ли не каждый день. Но сегодня он шел не за тем, чтобы почтить память. Они любили изредка приходить сюда, особенно пасмурными вечерами, глядеть на беснующиеся воды, на острые зигзаги далеких молний, слушать стон леса, сгибающегося от предчувствия грозы. Порой увлечение затягивалось настолько, что все четверо возвращались домой в глубокой тьме, промокшие до нитки и странно счастливые. Это казалось немного странным, ведь дома оставались двое детишек. Однако те воспринимали одиночество за подарок, а по возвращении родителей кидались им навстречу, помогая избавиться от мокрой одежды, вели к камину и заставляли отогреваться, сами тем временем наперегонки бросаясь к кухне и организовывая горячий кофе. - Мне всегда так неловко, когда мы оставляем их одних, - тихонько призналась Тей на ухо Джареду, пока тот вёл ее под руку к указанному месту. – Мы самые худшие родители… - Не забивай себе голову. – ответил за Джареда Мэрилин и как-то странно усмехнулся. – Они во многом старше нас, и уверяю: наша поддержка им будет нужна еще немного. Далее птенцы окончательно покинут гнездо. Укромная полянка терпеливо дожидалась их в полутьме близящихся сумерек. Мужчины крепче сжали ладошки своих девушек, чтобы те случайно не наткнулись на ставшие расплывчатыми препятствия, и девушки доверчиво приникли к ним, пока разноцветные платья сливались с шелестом юной листвы и редких цветов. Одинокие камни порой неожиданно оказывались под обнаженными ногами, делая путешествие самой настоящей игрой на выживание. Они расположились на уже привычных местах, парами, по-прежнему близко к друг другу. Тем временем в нескольких километрах от них, на территории самого дома, Кайл и Кэтрин вновь играли в саду. Пасмурная погода нисколько не беспокоила, наоборот – дети были в восторге от небесной темноты, и среди бесчисленных рисунков мальчика преобладали именно эти, завораживающие мрачностью пейзажи. Вот и сейчас юный художник воплощал в реальность один из множества талантов. Задрав голову кверху, внимательно сощурившись и подмечая каждую деталь окружающего мира, Кайл в точности воспроизводил его на холсте. Ему повезло – уникальная способность познавать абсолютно все досталась от отца, и многие критики были готовы выложить целые состояния за эти картины. Кстати, не так давно папа наконец-таки получил заслуженную награду – золотой Оскар. Это стало поводом для крупной гулянки, во время которой Мэнсон, немного перебрав, начал во всеуслышание орать, что зря кусок золота доверили такому идиоту и вообще зря наградили Джареда Лето, и так далее, и по кругу, и без остановки, и всё громче с каждым глотком абсента. Пока виновник торжества, тоже значительно перепив, не осадил его веским аргументом о том, что Мэрилин сам бездарность и от этого любит попортить жизнь таким талантливым, обаятельным, прекрасным, несравненным… В конце концов получили оба: Эми и Тей устали слушать их вопли и попросту отобрали значительно опустевшие бутылки. Оставшись наедине, мужчины сначала обиженно сидели по углам, а затем, не сговариваясь, слёзно расцеловались под ошеломленное молчание девушек. - Да почему ты такой тупой, идиотский кусок гнилого полена?!. Кайл выглянул из-за холста и увидел, как Кэтрин явно демонстрирует отцовские гены. Злится точь-в-точь, как папаша. Она уже битый час хотела преодолеть то, что ну никак не желало поддаваться власти ее маленьких рук. Какое-то время назад та самая женщина, что сейчас в прекрасной компании степенно попивала красное вино из хозяйских запасов, подсказала ей одну важную истину. Девочка сначала не поверила, потом поверила и испугалась, а затем преисполнилась гордости за выпавшую честь. Кайл же отреагировал куда более сдержанно. Он вообще научился своим собственным задаткам еще в утробе матери, когда она мучительно страдала на первом триместре беременности. Допустить, чтобы Тейлор не смогла присутствовать на церемонии вручения и последующем концерте было нельзя, и ценой использования дарованных сил ему удалось сделать все возможное, чтобы мама была спокойна. Она узнала о новой жизни внутри себя назавтра, в свой день рождения, когда организм невыносимой тошнотой намекал на исключение алкоголя из рациона. Тогда же Джаред железно отменил намеченный полёт в Южную Америку и прописал ставшей невероятно ранимой жене постельный режим. Он жестоко исхудал от волнения в те месяцы, но истинное чудо, произошедшее восемью месяцами позднее, перекрыло каждую бессонно проведенную ночь. Так или иначе, но мальчик легко справлялся со всем, а девочка ввиду непоседливости не могла освоить чуждое ему занятие. - Наверняка нам сейчас готовят сюрприз, - задумчиво произнесла Эми, выводя на песке какую-то забавную рожицу. – Ведь они такие молодцы и… - девушка отчего-то замялась. - Что? – Тейлор выглянула из-за плеча Джареда и серьезно нахмурилась. – О чем ты? - Просто… Иногда мне кажется, что они слишком молодцы. Не удивлюсь, если, пока мы слепы ночами, они отправляются во временные путешествия. - Меньше драматизма, родная. Сама посуди: как еще может развиваться жизнь у детей, которых породили мы? – Мэрилин спросил без тени насмешки, однако Джа устало закатил глаза – привыкнуть к его нарциссизму казалось невозможным. На несколько минут воцарилась душевная тишина, и только природа вокруг продолжала свой бессловесный монолог. До дождя оставался, минимум, час, так что можно было еще не заботиться о возвращении в дом. Тейлор игриво перебралась к Джареду и, подарив ему короткий поцелуй, удобно разместилась меж мужских ног, прижимаясь спиной к его груди. Он коснулся губами ее мягких волос и крепче прижал молодую жену. Если честно, от продолжения ласк их оберегало присутствие другой пары, так что с более откровенными поцелуями пока пришлось повременить. Эми ласково обвила мужскую руку и опустила голову ему на плечо, неотрывно глядя, как несокрушимые волны сокрушительно разбиваются о хладнокровный берег. Эта битва была заранее проиграна, но отчаянное море всё пыталось и пыталось одержать призрачную победу. Они часто подолгу пребывали в молчании, думая о своём, вечном. О том, как удивительно обошлась с ними жизнь, как поразительно изменилось всё в мире, стоило только измениться самим. Будущее не внушало страха – они знали, что всё будет хорошо, год за годом, до самой смерти. А там, за чертой, не важно, есть ли Ад или Рай. Важна только сама жизнь, как говорили издревле ветхие мудрецы. Час пролетел, как крохотная секунда. С неба начала сыпаться вода, и там, где она соприкасалась с океаном, рождалось прекрасное шипение стихии. Но для человека это лишь означает, что от разбушевавшейся катастрофы пора искать убежище. Мужчины первыми поднялись на ноги, тем самым разрушив чувственное единение, и повели любимых женщин обратно, под защиту уже фамильного особняка, где их дожидались дети. Когда они добрались до цели, гроза решила ненадолго стихнуть и дать время в полной мере насладиться красочными природными изменениями. Хотя отдаленные раскаты грома стали не такими уж отдаленными. Кайл и Кэтрин радостно завизжали, едва завидев их, и бросились к улыбающимся родителям навстречу. - У вас всё хорошо? – Эми обеспокоенно присела, чтобы лучше видеть сияющее личико дочери, а Брайан вытаскивал из длинных, светлых локонов целое засилье молодых листиков. - Замечательно! – ответил за нее Кайл, причем его высокий голос звучал глуховато из-за крепкого объятия, в котором его держали мать и отец. – Вы как раз вовремя. Мы хотим вам кое-что показать. К счастью, гроза как раз не препятствовала демонстрации прямо под открытым небом, так что взрослые согласились увидеть чудесное нечто неподалеку от благоухающего цветами сада. Дети отошли на несколько шагов, чтобы увеличить круг обзора, а родители уселись на скамью под липой. Каждое новое представление лучше другого, ей-богу: то покажут какую-то диковинную бабочку, которую ни один энтомолог не видел, то вывалят прямо перед ними невесть откуда взявшиеся драгоценные камни, то найдут в подвале какую-то непонятную, помутневшую от времени коробочку со стёршимся рисунком, то… Кэтрин гордо улыбнулась и разжала ладошку, на которой покоилась сухая, безжизненная веточка. Пока они воочию убеждались в этом, Кайл театрально глядел в сторону, будто происходящее – нечто совершенно обыденное и что это может сделать абсолютно любой. Девочка превратила ладонь в кулак, зажала мёртвое дерево и медленно опустила ресницы, концентрируясь. Каково же было удивление на лицах взрослых, когда в полумраке сумерек вспыхнуло пламя. Огонь плясал в ее руках, совершенно не причиняя боли, однако хрупкая веточка сгорела дотла – осталось лишь черное как сажа воспоминание о некогда цветущей ветви. Зрители хранили молчание, пытаясь справиться с легким шоком, но это было не все – огонь погиб во власти кристально чистых потоков воды, ручейками стекавшей с маленьких ладошек. Пара секунд – и прутик контрастно выделяется на бледной коже, мокрый, но по-прежнему безжизненный. Не успели взрослые и слова сказать, как инициативу перехватил только ассистирующий до этого мальчик, и белокурая девочка уступила ему право дальнейшей демонстрации. Финальный этап воскрешения прошел легко, плавно, без заминки или напряжений. Кайл бережно принял окончательно омертвевшее деревце и, сосредоточенно закрыв глаза, поднес ладони к губам. Родителям показалось, что они сходят с ума, ибо прямо в этот момент, у них на глазах, веточка приобретала совсем живой, естественный оттенок. Она набухала, как набухали ее живые собратья ранней весной, покрывалась многочисленными почками, и наконец – нежные цветки вишни распахнулись во всей красе. Это напомнило первый взгляд, которым ребенок награждает новый, пока чуждый ему мир. Тишина воцарилась с такой властью, что стала почти осязаемой. Дети хитро переглянулись, поставили ожившую веточку в хрустальную вазу на уютном столике, и устремили взгляды своих удивительных глаз на ошеломленных взрослых. Мэнсон первым поднялся с места, чтобы лично убедиться в правдивости того, что только что видел. Фокусники ожидали этого и нисколько не оскорбились, а только продолжали загадочно улыбаться, пока нежные руки матерей любяще обнимали их. Джаред подошел к столику с вазой, и увидел, что глаза его не обманывают. Только что действительно мертвое стало живым. - Как вы это сделали? – тихо спросила Тей, лаская темные волосы сына и глядя на него, как на диковинку. – Это ведь … невозможно. - Сколько тебе раз повторять, женщина, - Джа подал голос с левой стороны, успевая говорить и ощупывать сочную древесину одновременно. – Нет ничего невозможного. - И именно поэтому ты сейчас проверяешь, - усмехнулся Мэнсон и вернул растущую ветвь на законное место. Эми перевела взгляд на хитро молчащую дочь. - Так что же? – негромко поинтересовалась она. – Вы расскажете нам секрет вашего фокуса? - Какой секрет? – сощурилась Кэтрин. - Какой фокус? – рассмеялся Кайл. Они синхронно вывернулись из объятий и унеслись в дом, хохоча во все горло и борясь с друг другом за первенство врывания в тихие покои. Дождь начал накрапывать, и взрослым тоже пришлось сматывать удочки. Взяв с собой бесценную вазу, они пошли вслед за неугомонными сорванцами, а судя по выражению лиц, можно было смело утверждать, что сна им в ближайшие ночи точно не видать. Тем временем в глубине сада эти двое отставили красное и белое вина, молча поднялись на ноги и, бросив шахматную игру, неспешно удалились. На сегодня они выполнили свою задачу, пора и честь знать. Правда, недопитые бутылки они унесли с собой, но что в этом такого? Ведь когда-то этот же алкоголь и породил множество происшествий. Как заявила одна мудрая писательница, жизнь представляет собой не прямое русло со своими поворотами. Нет, жизнь олицетворяет расходящиеся по воде круги. Подобно эволюции, каждый новый день извивается в спираль, то есть имеет и повторения старого, и отблески нового. Как несуществующий дом становится чудесной реальностью, как всего лишь кролик по кличке Лили воплощает самое ценное, что ныне есть у двоих людей, так и новый день преподносит дары, а порой и печали. Возможно, относительно безобидного кролика есть сомнения. Может, ради спокойствия матери и помощи сбившемуся с пути отцу дочь всего лишь нарушила не только временно-пространственные постулаты, но и законы самой сущности? Или всё же несуществующая Лили – всего лишь мираж, как и тот дом? Ответа никто не знает и, наверно, не узнает никогда. Кроме самой Кэтрин. И Кайла. Вот и всё. Отныне их жизни спасены, но что куда более важно – жизни их маленьких частичек тоже находятся под надежной защитой. После стольких лет отчаянных трудов настали времена спокойствия и умиротворения. И будет это продолжаться бесконечно долго. До новой вспышки ослепительной грозы.