Я ж тебя любила. А ты так поступил.

На пороге толпились музыканты. Не ожидая увидеть в полинином номере Ксению, они замерли в нерешительности. А где Полина? — послышался откуда-то из толпы баритон Константина. Она здесь. — девушка кивнула вглубь комнаты, но держалась скалой и по ней было видно, что она не пропустит их и весь разговор будет продолжаться на половину в коридоре, — ей что-то передать? Нет. Просто скажи: С ней всё в порядке? — Юля озвучила общие мысли команды. — Да. Она сейчас отдыхает. А с чего вы взяли что с ней что-то не так? Мы видели, как она плакала после концерта. — прояснил ситуацию Макс. — Сейчас с ней всё уже нормально… Лепс вас отругал? Ещё нет. — ответил Минигали, — но скорее всего всё впереди. Он ещё успеет отыграться. Ты нас к ней не пустишь? — до безобразия наивно спросил Беляев. — Извините, но нет. Почему? — спросил всё тот же. — Потому что она устала и ей надо поспать. Тогда скажи ей, пусть не переживает на счёт Лепса. Он, конечно, по своему плохой, но плакать из-за него не стоит, так же как и из-за других мужиков. — попросила Яна доктора. — Я в точности передам ей, то что ты сказала. — Спасибо. Попрощавшись, все ушли, но разбредаться по своим номерам, как-то не спешили. Многим в голову пришла одна и та же мысль. Вы видели, как она печётся за Полину? — задал вопрос Фёдор. На что это ты намекаешь? — недовольно произнесла его девушка, с которой они уже были женаты больше полугода. А ты не заметила? — позади Юли у мужчин вытянулись лица. Они были, можно сказать, шокированы, что бэк-вокалистка не увидела очевидного. — Вы о чём? Ксюша с Полей всегда и везде ходят вместе. Видно же, что Ксюша липнет к ней. Да ещё и только что была в её номере. А сейчас на минуточку уже двенадцатый час ночи. — объяснил непонятливой жене Досумов. И? — спросила Гук, до которой смысл его слов так и не дошёл. Она лесбиянка. — этой фразой Лёша буквально убил бэк-вокалисток. Полина? — одновременно спросили девушки. — Да нет же. Ксюша… Хотя… Может и Полина тоже. Что за бред?! — не сдержался Давлетбаев. Ну, ладно, с Полиной я погорячился. — признал поражение Беляев, — но вот насчёт Ксюши я уверен. Поля же встречалась с… — саксофонист чуть было не выдал секрет Гагариной, но, к счастью, осекся в нужный момент, он судорожно начал перебирать в голове мужские имена, чтобы продолжить, однако его перебили. Ну, да. Она встречалась со мной. — шагнул вперёд Юрий, — если вы не забыли. Вы какой-то бред несёте, мальчики. Мы с Полей общались почти 2 года. И она ко мне не клеилась. — встала на защиту подруги Яна. И ко мне тоже. — поддакнула Юлия. Ладно. Хорошо. Теперь мы выяснили, кто есть кто. И что будем делать? — спросил до этого молча наблюдавший Родион. А что мы должны делать? Да и зачем? Они сами разберутся. — подал голос барабанщик. Правильно. Лучшее что мы можем сделать для них, так это не вмешиваться. — согласился Минигали. Решение было единогласным, по крайней мере, большинство были «за». Вернёмся к нашей убивающейся с горя Полечке. Музыканты приходили. Они хотели с тобой поговорить, но я их не впустила. — сказала Казимирова, предполагая не самый лучший исход, если бы она сказала почему на самом деле они пришли. Хорошо. — сухо бросила фониатр. Чувствуя себя разбитой, она вытянулась на кровати, делая вид, что успокоилась, но на самом деле это было не так. Боль, которая бушевала в её сердце, не стремясь прекращаться, не позволяла девушке погрузиться в сон. Этой ночью Ксюша не вернулась в свои комнаты и осталась с подругой, так и не сомкнув глаз до утра. Девушка сидела в кресле и наблюдала за состоянием Гагариной, которое, на удивление, не показывало признаки сильного эмоционального перенапряжения. После раннего пробуждения Полина выглядела ужасно: глаза красные, опухшие; губы искусанные, где-то были даже незажившие ранки; вся какая-то «помятая» со спутанными волосами. К счастью, правильно подобранная косметика скрыла большинство признаков депрессии. Что ты теперь будешь делать? — спросила Ксюша, когда фониатр привела себя в порядок и они направлялись к её номеру, чтобы забрать вещи доктора. А что бы ты сделала на моем месте? — ответила вопросом на вопрос Гагара в то время, как Казимирова укладывала одежду в чемодан, — я дождусь, когда в графике Лепса будет время и мы все вернёмся в Москву. Тогда я напишу заявление и уйду. Теперь я готова к тому, чтобы швырнуть эту бумажку ему в лицо и сказать: «Прощай!» — здесь она, конечно, слукавила, девушка наверное никогда не сможет этого сделать с чувством ненависти, скорее с душераздирающей болью, — после этого я вернусь на место фотографа. Ну, а что мне ещё делать? — Поля думала, что для неё существовал только один путь, — он меня не любит, я сама в этом виновата. Больше я палец о палец не ударю, чтобы заставить его во второй раз полюбить меня. Но ты же его любишь! — воскликнула вдруг Ксения. — И что? Плевать он хотел на мои чувства. Да пошло оно всё! — крикнула Гагарина и, несмотря на попытки Ксюши её остановить, побежала к лифту. Она знала, что они обязательно встретятся в аэропорту, а если нет, то в самолёте — на соседних местах. Так оно и получилось: Полина всю свою злость обрушила на других людей, иногда на обычных прохожих, и спокойно дожидалась подругу в зале ожидания (так как до рейса было ещё достаточно времени), долгое отсутствие доктора ничуть не задело её и, как только объявили посадку на нужный рейс, она зашагала к стойке, чтобы сдать багаж. Затем, поднявшись на борт, она увидела Казимирову. — Извини, что я так себя повела и не подождала тебя. Всё нормально. — девушка улыбнулась, стараясь показать, что не обижается. Подруга прекрасно понимала в каком состоянии находилась Гагарина, поэтому ей ничего не стоило простить Поле эту некрасивую выходку. Прошёл уже час, как они летели, однако до приземления оставалось в два раза больше. Ксюша совершенно случайно повернула голову назад и заметила, как по проходу шёл Григорий, более того, он направлялся к девушкам. Поль, он идёт. — шепнула подруга на ухо Гагариной. А ей, в свою очередь, не надо было объяснять кто «он» и фониатр быстро прикрыла глаза, притворившись спящей. Босс, который до этого хотел к ним подойти, разглядел, что Гагара спала и направился в туалет, обязательно обводя девушку взглядом на обратном пути. Спасибо. — тихо произнесла блондинка, нехотя разлепляя глаза. — Да не за что. Но он ведь от тебя не отстанет. Рано или поздно он добьётся того, чтобы вы поговорили. — Лучше поздно. — Похоже, он так не думает. Ну и пусть не думает. — пробубнила она себе под нос.