Быть героем

Ком пыли жег горло, едва позволяя дышать. Тягучая боль сковывала ноги, и от малейшего движения пульсировала наверх, отдавая в спину. Доран попытался открыть глаза — песчинки, попавшие на роговицы, заставили его тут же зажмуриться и зашипеть от внезапного вмешательства, а горло тут же засаднило от резкого выдоха. Лежа на спине и не имея возможности перевернуться из-за того, что сверху навалилось что-то невероятно тяжелое, он попытался откашляться, но ком от спазмов только застревал глубже.  — Ваше высочество… — услышал он знакомый хрип где-то совсем рядом.  — Го… — резкий кашель прервал его на полуслове, заставив дернуться всем телом, отчего боль в ногах резко стрельнула по позвонкам прямо в шею.  — Я сейчас… не двигайтесь, ваше высочество. Доран услышал хриплое кряхтение и суету где-то позади себя. Он попытался вытащить руку, чтобы протереть глаза, но замер, когда ощутил на шее чей-то краткий тяжелый вздох. Вероятно, вдобавок к обломкам камней или плит — трудно было понять, что именно это было, — его привалило и чьим-то телом.  — Ваше величество, — он снова услышал тихий голос Горима, но уже как будто немного в отдалении, из чего сделал вывод, что телохранителю удалось встать на ноги, — очнитесь! Доран на секунду перестал дышать, пытаясь прислушаться к другим звукам копошения вокруг себя. То, что Гориму удалось отыскать его брата, он посчитал хорошим знаком, хоть и его последнее слово вызвало тревогу. От чужого толчка он ощутил, как грузное тело съехало набок, давая наконец возможность неуклюже снять латную перчатку и пальцами коснуться собственного лица.  — О нет, — Горим присел рядом с Дораном, но склонился вовсе не над ним, а над тем, кто секунду назад лежал на нем сверху, — Ваше величество! Протерев глаза, он несколько раз моргнул и наконец попытался осмотреться. Спина его друга возвышалась над ним, закрывая обзор, но, судя по тому, что Горим говорил, тело, которым его привалило, принадлежало королю.  — Триан?.. — произнес он почти одними губами, стараясь не тревожить саднящее горло. — Он жив? Горим, замешкавшись, оставил этот вопрос без ответа, и тогда Дорану пришлось приложить усилие, чтобы приподняться и проверить самому. Он попытался толкнуть тяжелый обломок, придавивший ноги, но тот не поддавался, оставляя возможность только слегка привстать и повернуться набок.  — Горим, он жив? — он повторил это уже громче и увереннее, кашлянув следом, чтобы как следует прочистить горло.  — Он не дышит, — Горим ответил растерянно, замерев на какое-то время, а затем спохватился и развернулся к Дорану. — Не двигайтесь, ваше высочество, я сейчас уберу его… — он прижался обеими руками к камню и немного приподнял его. Доран, скалясь от нового приступа боли, согнул ноги в коленях и притянул к себе, после чего Горим опустил камень обратно. Голова немного закружилась, но Доран все равно развернулся и подтянул себя руками к телу рядом. Лицо размозжило чем-то острым, но по плетениям бороды он сразу же узнал в погибшем Триана.  — Мне жаль, ваше высочество. Я… пойду поищу остальных. Доран промолчал, не сводя глаз с умершего. Горим расценил это как согласие и встал, но звуки его шагов раздавались совсем близко, как будто тот боялся отходить от своего господина.  — Он не был приятным человеком, почти ко всем относился с пренебрежением, и даже нас с Беленом считал ниже себя, — начал Доран тихо, — но он любил нас. Иначе не закрыл бы меня собой, отдав жизнь за мою. И теперь вместо неприязни я вынужден мучиться чувством вины из-за этого. Голос оставался удивительно ровным и спокойным, а внутри не бушевала буря противоречивых эмоций, которые должны были заставлять его кричать или плакать. Дорану следовало бы испугаться своей реакции, но даже на страх не осталось никаких сил. Физическая боль, от пяток перебирающаяся к голеням и коленям словно мешала испытывать что-то еще. Стало невероятно стыдно за то, что его скорбь совершенно не ощущалась. Вместо нее ему просто хотелось закрыть глаза и уснуть, представив, что все это — лишь фантазия его воображения, оказавшаяся слишком реалистичным сном. Он закрывал глаза и открывал их снова, но размозженное лицо Триана не исчезало, давая понять, что все это произошло на самом деле.  — Как там остальные, Горим? — Доран наконец поднял голову и осмотрелся. Не считая их двоих, среди завалов не было ни души. Он замер и прислушался, пытаясь различить хоть какие-то звуки, кроме собственного хриплого дыхания и осторожных шагов своего телохранителя.  — Кажется, все погибли. — В голосе Горима едва слышался страх — в таком опасном месте горевать некогда, но оставшись на Перекрестке вдвоем, они сильно рискуют быть убитыми порождениями тьмы, глубинными охотниками, тейговыми пауками или любыми другими обитателями Глубинных троп. Где-то вдали послышалось едва различимое кряхтение. Доран и Горим одновременно повернулись. Последний метнулся на звук, тогда как попытка Дорана встать на ноги не увенчалась успехом. Зашипев от боли, он осел и прижался ладонями к металлу увесистых ботинок, сморщенных от завалов. И страшная мысль поселилась в его голове.  — Ах ты ублюдок… — Горим почти что зарычал и схватился за эфес чудом не пострадавшего меча на поясе.  — Горим! — в собственном голосе Доран слышал панику.  — Ваше высочество, это убийца из Хартии! — за восклицанием последовал скрежет меча, который секундой позже рассек воздух в замахе.  — Горим, пожалуйста! — Доран сжал пальцами латные ботинки, пытаясь их снять, но те не поддавались. Удара мечом не последовало. Его телохранитель, попятившись в сторону, временно оставил свою находку без внимания и заспешил к принцу.  — У него метка неприкасаемого. Кто это еще может быть? Его нужно привалить камнем или разрубить горло… Ваше высочество? — он встал над Дораном, глядя, как тот безуспешно пытается справиться с нижней частью его лат.  — Помоги мне.  — Да, ваше высочество… — он мельком глянул на мертвого Триана рядом, — величество. Горим присел рядом с Дораном и принялся стягивать с того ботинки. Покореженные и изогнутые, они едва поддавались, но все же ему хватило сил избавиться сначала от одного, а затем и от второго. Доран тут же прижался к лодыжкам пальцами, сжимая и разжимая их, и в его глазах Горим прочел такой испуг, которого, кажется, не видел никогда прежде.  — Ваше выс…  — Я не чувствую, — его голос надломился на последнем слоге, а ладони задвигались быстрее. В конце концов, он сжал пальцы ног что есть мочи, но испуг в глазах только сверкнул ярче, а в животе что-то будто сжалось. — Помоги мне подняться… Горим счел это плохой идеей, но все же неохотно согласился. Краем глаза он старался поглядывать в ту сторону, где отыскал израненного убийцу, но тот не подавал никаких знаков, то ли, все же, испустив дух, то ли пытаясь создать такую видимость, что нисколько не убавляло волнения, что кто-нибудь из них поймает болт в спину или лезвие кинжала. Но Дорана это совершенно не волновало. Он оперся о Горима и крепко сжал губы, сначала вставая на колени, а затем пытаясь наступить на ту ногу, которая по ощущениям горела от боли меньше, чем другая. Это ощущалось так, словно Доран долго ею не двигал или отлежал, отчего теперь она словно ему не принадлежала и вовсе. Не глядя на нее, ему было трудно сохранить хоть какую-то устойчивость, и все же он предпринял попытку встать и на вторую ногу, что стоило ему нового приступа боли, от которой он начал оседать.  — Я… не могу, — он глянул на Горима, который стал медленно опускать принца обратно наземь, а затем склонился над его ногами, чтобы посмотреть поближе.  — Кости раздроблены. Я не лекарь, но… очевидно, они зацепили нервы. Доран взвыл, но не от боли, а от резкого чувства паники, которое охватило его от осознания, что подобная травма может быть необратима.  — Зато вы живы! Я помогу нам выбраться, вы можете опираться на меня всю дорогу. Сперва нужно только… — он обернулся, кивая в сторону. Доран кивнул, и Горим тотчас же поднялся, чтобы вернуться к месту, где нашел раненого убийцу с меткой на лице. Боль в лодыжках постепенно утихала и пробиралась выше по ногам. Доран склонился над ними снова, но всякие прикосновения уже казались бессмысленными. Смириться с этим было очень тяжело, и единственная мысль, заставляющая держаться, была о том, что ему хотя бы повезло выжить. Утешение небольшое, учитывая то, что они застряли в Горимом вдвоем на Глубинных тропах, и любую следующую атаку вряд ли отобьют, но это — шанс еще немного побороться за жизнь, даже если жить им осталось всего несколько часов.  — Где он? Ваше высочество, он… — Доран ощутил стальной холод лезвия у горла и замер, глядя как Горим все еще пытался что-то разглядеть в обломках.  — Он здесь, — Доран осторожно сглотнул, ощутив, как кадык дернулся в опасной близости от заточенной части чужого оружия. Горим обернулся и выставил вперед меч.  — Бросай, — услышал Доран у себя за спиной низкий, но все же женский голос. Подчинившись, его телохранитель наклонился и положил оружие на каменный пол и сделал несколько шагов в сторону. Из темноты показался еще один убийца, израненный и хромой, который медленно подошел к тому месту, где только что стоял Горим, и наклонился за мечом.  — Перед тем как умереть, могу я узнать, кто заказал меня? — несмотря на то, в каком положении оказался Доран, его вопрос прозвучал так, словно он вовсе не страшился за свою жизнь.  — Да какая уже разница, — убийца, забравший горимов меч, хмыкнул, скалясь в болезненной полуулыбке.  — Мы не собираемся тебя убивать, — ответила та, что стояла у Дорана за спиной.  — А как же нож у моего горла? В ответ раздался небрежный смешок, от чего Горим дернулся, пытаясь сделать шаг навстречу своему господину, но остановился, когда дорогу ему перекрыл его собственный меч.  — Если бы вы хотели меня убить, то давно бы уже сделали это. Но, кажется, покушение пошло не по плану. Судя по лицу одного из убийц, с этими словами им трудно было поспорить. Он попятился назад, но в его глазах Доран прочитал растерянность, что только подтверждало его озвученное предположение. Где-то в стороне послышалось низкое утробное рычание, которое было хорошо знакомо им с Горимом, но, очевидно, оказалось в новинку подосланным к ним убийцам.  — Порождения тьмы, — пояснил Доран, — как вы собираетесь справиться с ними, покончив с нами? — По большей части он имел в виду Горима, так как из-за своей травмы он даже не смог бы встать, не то что сражаться. Убийцы медлили до тех пор, пока у головы того, что хромал, не просвистела стрела. Он положил руку на один из кинжалов на поясе, готовясь дать отпор, но в темноте никто из них не мог разглядеть, откуда именно на них могут напасть. Доран снова услышал рычание, теперь уже где-то позади себя.  — Верни меч моему слуге, иначе мы все погибнем. — По хриплому звучанию, которое теперь одновременно раздавалось из разных затемненных сторон Перекрестка, можно было сделать вывод, что их окружают. Возможно, в том, чтобы оказывать сопротивление, не было никакого смысла теперь, потому что, скорее всего, группа порождений тьмы превосходила их и по численности, и по способности вести бой. Убийца за спиной наконец убрала нож и, судя по глухому треску мелких камней на полу, сделала шаг назад. Доран обернулся и увидел, как она спрятала нож и достала два парных клинка. Глаза ее хаотично бегали по окружившему их мраку, костяшки пальцев побелели от сжатых в них рукоятей кинжалов.  — Дай мне арбалет, — Доран кивнул убийце куда-то за спину, — я не могу сражаться стоя, но могу стрелять. Убийца кивнула и, не пряча кинжал, сняла арбалет с ремня на спине. Протянув его Дорану, она потянулась за колчаном с болтами; второй неприкасаемый последовал этому примеру и вернул Гориму меч и принял оборонительную стойку. Если травмированная нога его и беспокоила, он никак это не показывал, что давало надежду, что такой неожиданный альянс позволит им выстоять в бою. Доран зарядил арбалет и выставил перед собой, целясь в темноту. Горим, подняв с пола свой щит, и другой убийца приблизились к ним, прикрывая брешь в защите. Еще одна стрела вонзилась им под ноги, а затем, один за другим, с разных сторон изо мрака вышло четыре генлока.