Быть героем

В Денериме Алистер еще никогда не чувствовал себя настолько чужим. Даже те первые дни, проведенные в борнширском монастыре, не испытывали его так, как столица, встретившая будущего короля прохладным безразличием. Серый камень повсюду, вместо рыжей редклифской земли, высокие крепостные стены, узкие витиеватые подворотни — от всего этого казалось, будто здесь труднее дышать, и единственным местом, где воздух казался хоть немного насыщеннее, был сад у поместья Эамона. Те люди, что успели его окружить за недолгие три дня пребывания здесь, испытывали к Алистеру скорее жалость и сочувствие, что тоже не приносило облегчения. С гораздо большей осторожностью они отнеслись к Эамону, который посмел обвинить в предательстве короля великого полководца, и вместо него собирался посадить на трон юного и никому неизвестного мальчика, который якобы являлся сыном покойного Мэрика. И если эрл знал, что так будет, своего протеже он к подобному не готовил, будто бы, точно как и остальные, не воспринимал Алистера всерьез. Это напомнило тот день, когда другие мальчишки, учившееся с ним, задумали утром поставить около его узкой койки таз с ледяной водой. Но даже сейчас это казалось невинной шалостью, по сравнению с той «шуткой», которую сыграли с ним в столице. Те крупицы уверенности, появившееся в Редклифе, растаяли как первый снег, снова вселив в самое сердце новые сомнения. Но Эамон зашел слишком далеко, и чувство благодарности ему не позволяло Алистеру отступить и разочаровать его. В конце концов, этот человек стал тем единственным, кто согласился позаботиться о королевском бастарде, и одному Создателю известно, где бы он сейчас был, не возьми Эамон младенца в собственный замок. Разумеется, Алистер понимал, что именно этот рычаг давления станет основным, когда он займет ферелденский трон, но доселе эрл не прибегал к нему, что не давало поводов не доверять ему. Да и кусать руку, которая его кормит, из-за собственных юношеских переживаний довольно глупо, учитывая то, что последствия могут быть непредсказуемыми. Куда он пойдет после? Обратно в Борншир? Собрание земель еще больше раздосадовало Алистера. Эамон не дал ему сказать ни слова, отчего многие только укрепили мнение о несамостоятельности его кандидатуры, а те, кто поддержал, даже не спросили его имени, отдавая предпочтение не ему, а его «наставнику». Речь Логейна произвела, как Алистеру показалось, более эффектное впечатление, да и прошлые свершения, военный опыт и дочь-королева, пусть она открыто не поддержала никого, играли ему на руку. Но самым же опасным стало появление еще одного игрока, который заявил о своих намерениях лишь по прибытию в столицу. Тейрн Кусланд такой же молодой, как и Алистер, первое время оставался в стороне, но Эамон был настроен по отношению к нему весьма осторожно. Не успев о себе заявить непосредственно на первом Собрании в стенах дворца, он подкупал тем, что являлся независимой и вполне самостоятельной политической фигурой. Да и слухи о ведении быта этого странного человека хорошо работали на его репутацию. Эамон на стену полез, узнав, как Элиот Кусланд обходится со своими немногочисленными слугами. Замечательный ход для привлечения поддержки народа, который такого короля будет носить на руках. Разумеется, если бы Алистер предпринял аналогичные меры, это возымело бы противоположный эффект, ведь сын прачки, демонстрирующий такое поведение, им и останется, чего бы не возложили на его голову. После Собрания земель они почти не говорили. Эамон вызвал Алистера к себе на короткую беседу после ужина, но оба ощущали себя загнанными в ловушку животными. Эрл пытался держать уверенно, хоть и понимал, что, скорее всего, часть тех, кто их поддержал, сменят свою лояльность после первой же речи Кусланда. Единственным, что грело его надежды, было отсутствие политического опыта последнего, прямолинейная наивность и варварский ореол вокруг собственного рода. О Хайевере говорили разное, его тейрнов чаще приравнивали к дикарям, чем любых других ферелденских лордов за их мятежность, необузданный нрав и прошлые конфликты с короной. Эамон собирался использовать историю против своего оппонента, но Алистер еще не знал, как именно, так как нанятый эрлом учитель для него, еще не успел рассказать всего. Но все это не мешало в какой-то момент ощутить к этому человеку легкую, но тягучую зависть. И дело было вовсе не в том, что Кусланд был знатного рода. Алистера подкупало его искреннее желание спасти Ферелден от угрозы Мора, а не попытка заполучить трон ради собственных амбиций. Эамон всегда говорил, что у каждого политика есть свои личные мотивы, но Элиота трудно было назвать политиком. Отчего-то интуиция говорила Алистеру, что Кусланд имел совершенно иные представления о власти, пусть подобная вера была смехотворной и донельзя наивной. В какой-то момент он осознал, что желает Кусланду победы больше, чем самому себе. Эти мысли деструктивно влияли на собственный настрой, но Алистер перестал этому опираться. Измученный противоречивостями, он прокручивал в голове снова и снова одни и те же мысли, которые пока еще не получалось сформировать во что-то единое и осмысленное. Они бестолково варились в котелке, но вместо готового блюда получалась сырая жижа — такая же, как и он сам. Прошло уже много времени с тех пор, как большинство обитателей поместья легли спать. Те, что еще бодрствовали, посмели потревожить его лишь раз тихим стуком и не решаясь зайти. Вместо какого-либо ответа, Алистер встал из-за стола и открыл дверь в покои, мгновенно отстраняясь и давая пройти незваному гостю. Ею оказалась тощая эльфийка, которая замерла на пороге, точно окаменевшая, а затем поклонилась так низко, что едва не потеряла равновесие.  — Милорд, вам просили передать письмо. Извините, что тревожу в такой час, но сказали, что это срочно, — она виновато вздыхала, боясь поднять голову, и Алистер невольно вспомнил тейрна Кусланда и его слуг, тотчас почувствовав укол зависти.  — Все в порядке, спасибо. — Он постарался придать своему голосу мягкости, но получилось так, будто он вовсе не милосердный хозяин, а уставший надменный аристократ. — Можете идти. Служанка кивнула, но не сдвинулась с места. Алистер прищурился, задавая немой вопрос, на что та вновь ответила секундным оцепенением.  — Дать ответ сразу? — он попытался угадать и, судя по кивку эльфийки, оказался прав. Печати на нем не было, подпись внизу тоже отсутствовала, что сразу заставило насторожиться. Кем был отправитель и по каким причинам решил остаться неизвестным? Содержание письма тоже не давало никакой информации об адресанте. В нем лишь говорилось о том — весьма емко и строго, — что Алистеру кто-то хочет помочь. «Если вы хотите победить, есть решение, которое устроит всех. Спускайтесь в сад как можно скорее, в ту часть, где виноград оплетает неработающий фонтан». Эльфийка отошла на полшага, будто пропуская Алистера вперед. Он вышел в коридор и тихо закрыл за собой дверь, запоздало понимая, что, возможно, стоило уведомить кого-то еще о том, что происходит, на случай, если это может оказаться ловушка. Служанка осталась у него за спиной и явно не собиралась следовать за ним, что настораживало еще больше. Зачем ж тогда она его ждала? Первый вывод напросился сам собой — ей нужно попасть в его личные покои, пока они пусты. Но почти сразу эту мысль Алистер отмел, вспоминая, сколько раз за день он выходил отсюда, давая ей множество шансов. Может, проследить за покоями Эамона? Его покои располагались прямо напротив, и, учитывая столь поздний визит и встречу в отдаленной части сада, эрл не должен ни о чем узнать. Зацикливаться на этом он не стал. Письмо распалило его любопытство, и Алистер решил, что обозначенные правила игры нарушать не будет. Вот только если выйдет вот так, практически в одном исподнем и без какого-либо оружия на встречу с незнакомцем, которому ничего не стоит напасть, и при таком раскладе ему удастся каким-то образом выжить и даже занять трон, эта ночь сделает его самым глупым королем в истории. Рука сама потянулась к одному из ножей на кухонном столе, просто на всякий случай. Свежий воздух заставил на время забыть все тревоги, и несколько мгновений Алистер провел на пороге сада, наслаждаясь ароматами ночных цветов и зелени. Затем решился пройти дальше, стараясь ступать тихо и осторожно, чтобы лишний раз не привлекать к себе возможное внимание. Фонтан, у которого должна была состояться встреча, находился поодаль, в самом дальнем углу территории. Изгородь в этих местах оставалась более ветхой, но, тем не менее, не сулила нежеланных проникновений с улицы. Гораздо больше его настораживал низкий проход для слуг, который закрывался не столь прочно, как все остальные выходы по периметру.  — Добрый вечер, милорд, — услышал он прежде, чем остановился. — Оставьте ваше оружие, оно вам не нужно. Голос принадлежал женщине, но ее саму Алистер пока что заметить не сумел. Нож вдруг показался таким тяжелым и неудобным — он покрутил его в ладони и положил на край скамейки в футе от него, чтобы, на случай опасности, успеть дотянуться. Из-за фонтана показалась маленькая и стройная фигура. Еще одна эльфийка, но одетая куда лучше — насколько Алистеру позволял ночной свет разглядеть убранство, — и державшая себя намного более уверенно.  — Меня зовут Эрлина, и у меня послание для вас от королевы Аноры. Алистер ощутил точно такое же оцепенение, которое еще совсем недавно наблюдал у той служанки наверху. Несколько раз он повторил сказанное про себя, но смысл то и дело ускользал. Какое дело у королевы может быть к нему? Почему это все происходит ночью и тайком? Почему Эамон не должен обо всем этом знать? Он пытался собрать все в кучу и придержать эти вопросы хотя бы на какое-то время, но это все же на это потребовалось некоторое время, за которое он, вероятно, произвел не очень хорошее впечатление. Мало того, что глупый король, так еще и медлительный.  — Какое послание?  — Ваше положение на Собрании земель весьма шаткое. Теперь, когда появился еще один претендент на трон, шансов на корону будет еще меньше. Не думаю, что стоит перечислять вам все преимущества Элиота Кусланда — даже для моей госпожи он становится угрозой. А королева заинтересована в том, чтобы сохранить за собой престол, увы, в одиночку ей это не удастся сделать. С вами же она может получить как голоса Логейна, так и голоса Эамона, что сулит уверенную победу. Что-то очень важное то и дело ускользало от него. Алистер будто пытался собрать мозаику без ключевых ее частей, которые не давали разглядеть изображение. А эльфийка все продолжала говорить, не оставляя ему ни шанса.  — Разумеется, Эамон будет против такого союза, ведь он не даст ему тех возможностей, какие он рассчитывает получить. Поэтому не нужно вмешивать его в это раньше времени.  — Какого союза? — Алистер наконец словно бы очнулся, находя в себе силы сказать хоть что-то.  — Брак с королевой. Несмотря на то, что вы — сын Мэрика, это не делает вас ровней покойному королю Кайлану. Тем более, моей госпоже известна определенная информация, которая могла бы стать хорошим козырем в руках конкурентов против вас. Вам нужен устойчивый фундамент, который могла бы обеспечить моя госпожа. В отличие от вас, она рождена вполне законно и, будучи дочерью своего отца, имеет статус знати, не говоря уже о наличии короны и опыта управления Ферелденом. Все боятся, что, став королем, вы отдадите власть эрлу Эамону. Если бы вы с королевой поженились, этот страх исчез бы в момент ваших взаимных брачных клятв.  — Анора хочет, чтоб я женился на ней? Мы ведь едва знакомы. Эрлина как-то снисходительно выдохнула, мотая головой.  — Ваш ответ уничтожает всякие сомнения в идее королевы. Вам известно, как заключаются браки у знати? Будущим супругам очень повезет, если они со временем сумеют полюбить друг друга. Соглашайтесь и утешайте себя мыслью, что королева Анора умна и красива. Многим подобное и не светит. Алистер оказался совершенно сбит с толку. Тот сценарий, что описала ему Эрлина, касался вполне логичным и рациональным, аргументы заставляли его думать, что подобный выход действительно мог бы стать самым лучшим в имеющейся ситуации. Анора и правда была весьма недурна собой, хотя Алистеру трудно было в принципе оценивать женщин, учитывая то, что он никогда с ними не был близок. Эамону это не понравится, но он признает, что идея действительно достойна исполнения, а уж ему такой вариант явно придется по душе куда больше, нежели абсолютная победа Элиота Кусланда. Он поморщился, ощущая мешающие дать однозначный ответ сомнения. Эамон и Анора получат не только власть над страной, но и над ним самим, и, если к первому Алистер в целом относился тепло и был готов доверить собственную жизнь, то по отношению к королеве ничего подобного не питал — хотя бы в силу того, что они никогда ранее не виделись. Эрл высказывался о ней весьма неоднозначно, признавая ее управленческий талант, мудрую хитрость и дипломатию, но это же заставляло относиться к Аноре с осторожностью. Знает ли об этом предложении Логейн? Если королеве хватает духу играть даже против собственного отца, как можно надеяться на то, что в нужный момент она не поступит так и с Алистером?  — Я не могу принимать такое решение. Мне нужно подумать, посоветоваться…  — Думаете, эрл Эамон будет против? На следующем Собрании земель, когда новоиспеченный тейрн получит больше поддержки, он передумает, вот увидите. Так зачем терять время?  — Откуда я знаю, что вы и правда работаете на королеву?  — Хотите встретиться с ней лично? Алистер не хотел. Но если это единственный способ потянуть время, то почему бы и нет?  — Тогда ждите завтра с утра приглашение от нее на совместный обед. Два приглашения.