Отравленная жизнь

Лучи полуденного солнца продирались сквозь щель в тяжёлых, пыльных шторах и служили единственным источником света в огромной комнате. Широкий стол с потемневшей от времени и пятен столешницей был заставлен грязными кружками из-под кофе. Везде валялись кисти, закрытые тюбики с краской, наборы карандашей. Из динамика старого ноутбука тихо играла музыка, время от времени приходили оповещения социальных сетей. Но парень, который жил в этой захламлённой квартире, совершенно не обращал на это внимания, полностью сосредоточившись на новом творении. Ленивыми движениями кисти он наносил на чистое полотно свинцовые белила, скрывая под ними натуральный цвет льна. Очарование момента испортил звонок в дверь. Раздражённо бросив кисть в банку с водой, Юлиан отправился встречать нежданного гостя. В коридоре было темнее, чем в студии, он едва не споткнулся об собственные кеды, не сразу их заметив. За дверью кто-то устойчиво продолжал звонить, вызывая сильное раздражение и гнев в хозяина квартиры. — Кто там? — буркнул Юлик, опираясь спиной на входную дверь и жалея, что не может посмотреть на наглеца через глазок. Трель мгновенно прекратилась и парень облегченно вздохнул. — Геральт, ты совсем память потерял? Я тебе три раза вчера напоминал о своём приходе, — голос пришедшего звучал возмущённо, но всё же немного приглушённо. — И сегодня утром прислал пять сообщений, на которые ты, кстати, так и не ответил, несмотря на то, что находился в сети. — Мне было лень их читать, — Юлиан всё же открыл дверь и впустил гостя. Тот был выше Юлика и шире в плечах. Тёмные, почти чёрные волосы были припорошены снегом, который делал их почти полностью седыми. Ярослав стянул с себя длинный пушистый шарф и мокрую куртку. Повесив их на старую деревянную вешалку, которая заметно накренилась от тяжести одежды, парень последовал за Юлианом. — Опять всё утро рисовал? — Слава удивлённо присвистнул, разглядывая толстые тубусы законченных работ и стопки разбросанных эскизов. В основном это были портреты, выполненные в стиле разных эпох, и яркие натюрморты, фрукты на которых выглядели настолько натурально, что, казалось, вот-вот обретут объём. — Ага, — невнятно пробормотал Юлик, откусывая от огромного бутерброда. Сделав ещё несколько, он положил их вместе с тарелкой на крохотный кухонный стол, который скромно примостился в углу. — Будешь? — ленивым жестом парень указал на своё кулинарное творение. — Нет, я не голоден. Ярослав поднял один из листов, небрежно сваленных в кучу возле мольберта. Изображённый на нём мужчина нахмурил брови, и, казалось, смотрел в самую глубь души. Поднятый воротник белой рубашки скрывал мелкие шрамы на бледной шее. Его лицо можно было назвать безупречным, если бы не россыпь неглубоких трещин на правой щеке. Они делали его похожим на древнюю античную статую, которую не пощадило время. Одной край листа был покрыт крупным зеленым порошком, который слишком знакомо пах. Ярослав приблизил рисунок к лицу и глубоко вздохнул. Теперь сомнений не оставалось, это действительно был наркотик. — Юля! — возмущенно воскликнул Субботин, стремительным шагом приближаясь к другу. Тот лишь недоумённо моргал, доедая последний сделанный бутерброд. — Ты же обещал, что завяжешь. Что прекратишь принимать всякую дрянь. — Ну, так я уже больше полугода не принимаю таблетки. Даже обычный анальгин, — возмутился Юлиан, вскакивая с кресла, — и это при том, что меня два дня мучила жуткая мигрень. — Ты говоришь о последствиях того недельного запоя, из которого ты вышел только потому, что мы убрали всю выпивку? Юлиан устало опустился обратно в кресло и спрятал лицо в ладонях. В комнате повисла тишина, густая, словно малиновый джем. Он пытался подавить чувство стыда, которое возникало каждый раз, когда он злил или оскорблял друзей. — Ну, я тогда праздновал, — он сделал слабую попытку оправдаться, но Слава его резко перебил. — Скорее заливал горе от очередной неудачной попытки соблазнения, — голос Субботина прямо сочился сарказмом. Он смотрел зло, с трудом сдерживаясь от того, чтобы закатить скандал. — Хватит. Лезть. В. Мою. Грёбаную. Жизнь! — по слогам, словно умственно отсталому, прорычал Юлиан и швырнул первое, что попалось по руку. Ядовито-красный чай залил стену, под которой рассыпались осколки. — А может, прекратишь её рушить? Только посмотри, во что ты превратился! — А во что? — на бледном лице расцвёл кровожадный оскал. — В безмозглого алкоголика, который только и делает, что рисует дрянные картины и деградирует? Интересно, когда я достигну полного дна? Звук пощёчины прозвучал громче выстрела револьвера. Хилый парень от неожиданности пошатнулся, но от падения его остановила крепкая рука Славы. Резко вырвавшись, Юлиан сделал пару шагов вглубь комнаты и произнёс, не оборачиваясь: — Уходи. — Геральт, прекрати вести себя как истеричка и выслушай меня! — Я не желаю тебя слушать, — голос Юлика звучал устало, казалось, что силы покинули его, словно воздух из проколотого воздушного шарика. — Юль, я волнуюсь за тебя, когда ты уже это поймёшь? — Ты мне не брат и тем более не отец, чтобы воспитывать и учить, как жить! — Но я ведь твой друг… — Именно потому, что ты мой друг, ты здесь находишься. Но это не даёт права командовать моей жизнью. Поэтому повторяю, уходи! — рявкнул Юлиан, швырнув в друга банкой с кисточками. Она разбилась у того над головой, облив грязной водой и оставив на одежде пятна краски. — Хорошо, я уйду, — примирительно сказал Ярослав, отряхиваясь. — Но скоро вернусь, и мы вместе завтра отправимся к наркологу. Юлиан недовольно нахмурился, но промолчал. Молчал он и тогда, когда в коридоре захлопнулась входная дверь. Парень больше часа просидел в одной позе, уставившись в стену. Лишь телефонная трель смогла вывести его из оцепенения. Вставать было лень, но навязчивая мелодия слишком раздражала. — Здравствуй. — Привет, — унылым голосом пробормотал Юлик в трубку, сдерживаясь от того, чтобы сразу не обозвать собеседницу. — Как ты, Юс? — Если ты тоже хочешь почитать мне мораль, то не трать ни своё, ни моё время. Тебе не идёт роль моей матери, — Юлиан всё больше раздражался. Его душила забота друзей, хотя умом он понимал, что они искренне желают ему только добра. — Юль… — женский голос на другой стороне провода тихо всхлипнул, — прости. — Катя, ты только не плачь, — он растерянно попытался успокоить подругу, но в ответ ему раздались лишь гудки. — Мило поговорили, — раздражённо буркнул сам себе Юлиан и выключил телефон. На душе было тошно, словно в песочнице, которую облюбовала группа кошек с диареей. Хотелось вынуть её, как и собственные внутренности, и вымыть под тёплым душем. Устало взлохматив волосы, Юлик поплёлся в ванную. Голова гудела, а перед глазами стелился туман. Уже несколько раз пожалев о выкуренной травке, он начал медленно раздеваться. Руки с трудом расстёгивали мелкие пуговицы, время от времени кружилась голова. Обмыв лицо холодной водой, Юлиан мимоходом взглянул в зеркало и ужаснулся. Под неестественно-синими глазами расположились трупного цвета синяки, а впалые щёки делали его похожим на почти свежую мумию. — Неудивительно, что Слава хотел закрыть меня в психушке, — тихо прошептав, он почти невесомо прикоснулся к зеркалу. — Такого урода легко испугаться. Внезапно свет заморгал и на мгновение погас. Юлик истерически рассмеялся, бормоча что-то о просмотренном недавно сериале в жанре хоррор. Но сразу смолк, когда стеклянная поверхность покрылась мелкими трещинами и осколки разлетелись в разные стороны. Ужас сковал его покрепче металлический цепей, заставив замереть, словно каменную статую. — Я скучал, — кто-то дыхнул прямо в ухо перепуганному парню. Шею почти невесомо гладила прохладная рука, немного царапая кожу. Незнакомец крепко обнял Юлиана поперёк груди и почти нежно поцеловал за ухом. Пытаясь выбраться, тот дёрнулся, но это лишь усилило объятье. — Выпусти меня, — сдавлено захрипел Юлик, отчаянно пытаясь вздохнуть. Лёгкие жгло от недостатка кислорода, мысли путались, не стремясь выстроиться в ровную цепочку. Ещё никогда в жизни он так не боялся смерти. Только не сейчас, когда столько нереализованных идей, планов. Когда надо извиниться перед друзьями, которых несправедливо обидел. От отчаяния он сделал ещё один рывок и смог наконец-то вздохнуть. — Меня так заводит, когда ты сопротивляешься, — от голоса незнакомца по телу поползли мерзкие мурашки. Тело внезапно прекратило слушаться, для малейшего движения требовалось много усилий. От напряжения ноги подогнулись, но крепкие руки не дали парню упасть. — Кто ты? — говорить было сложно, но молчать ещё сложнее. — Твой самый страшный ночной кошмар, — насмешливо протянул монстр и одним движением прижал Юлиана к стене. Тот лишь сдавленно хрипел, не имея больше сил сопротивляться. Лёгкие жгло, а мышцы груди мучительно ныли от каждого рваного движения. Тонкие длинные пальцы оставили на коже россыпь синяков, которые ещё долго не сойдут. — Что тебе нужно, тварь? — на грани сил прошептал Юлик, успев немного избавиться от захвата. Ощутив мокрый поцелуй на плече, он содрогнулся. Незнакомец молчал. Тот искренне наслаждался острым ароматом страха, который густым шлейфом исходил от Юлиана. Время текло медленно, и казалось, что оно совсем остановилось. — Моя нежная шейка… — он едва не прокусил кожу до крови. Зализав помеченное место, незнакомец одним твёрдым движением опустил Юлиана на пол. Тот попытался откатиться, но сильная пощечина быстро избавила от подобного желания. — Александр? — ахнул от неожиданности Юлик, увидев наконец лицо своего захватчика. Лицо, которое уже три года с пугающей регулярностью он наблюдал в своих снах и иногда наяву, когда доза наркотика превышала допустимую «норму». — Узнал, — радостно оскалился монстр, прижимая Юлиана к полу своим немаленьким весом. Тот уже устал дёргаться и лишь обречённо ждал следующих действий своего мучителя. Алекс низко нагнулся, почти касаясь губами лица Юлика, и издевательски прошептал: — Твоих друзей ждёт незабываемое зрелище. Юлиан не успел возмутиться, как его заткнули яростным, обжигающим поцелуем. Едва не потеряв сознание от боли в прокушенной губе, он попытался столкнуть с себя Александра, но тот не сдвинулся даже на миллиметр. Отстранившись, Алекс начал покрывать мелкими укусами шею, оставляя на ней кровавые следы. Сердце быстро трепыхалось между лёгкими. Казалось, оно стучит так, словно художник хочет победить в беговом марафоне без подготовки. Его пульсация ощущалась в голове как удары тупого молотка сквозь открытую дырку в черепе. Кожу жгло даже от незначительного прикосновения, каждое из которых оставляло на ней красное пятно. Юлиан метался по полу, будто в бреду, выкрикивая ненавистное имя. — Алекс… — шёпот на грани слышимости вырвался из окровавленных губ. Ненависть выпивала все силы, не оставляя даже капли на сопротивление. Юлик даже себе не мог признаться в том, кого он больше ненавидит — себя или Александра. — Хватит… — Радость моя, я даже не начал, — монстр жадно вылизывал живот Юлиана, заставляя его содрогаться от невыносимых ощущений. Язык, словно металлическая щётка, оставлял на коже мелкие, кровоточащие царапины. Остановившись у самой кромки брюк, Алекс поднял голову, и, смотря на Юлика помутневшим от жажды взглядом, несколькими рваными движениями стянул с него штаны вместе с бельём. Что было дальше, Юлиан ощущал смутно. Возбуждение накатывало, словно волны цунами, кроша собой последние крохи сознания. Будто находясь в огне Инквизиции, болело тело и не желало совершать лишних движений. Полежав несколько минут, он понял, что находится в комнате один. Кое-как поднявшись с пола, Юлик медленно, со всех сил стараясь удержаться в сознании, направился в коридор. Там, на нижней полке шкафа, лежала коробка с остатками лекарств, гордо именуемая аптечкой. Сняв дрожащими пальцами крышку, Юлиан увидел только половину пачки аспирина, одиноко лежащей посередине. Ни пластыря, ни тем более бинта там не было. Цепляясь пальцами за стену, он медленно продвигался внутрь квартиры. Возле двери гостиной его застал дверной звонок. Голова от громкого звука разболелась ещё хуже. Мысленно проклиная незваного визитёра, Юлиан поплёлся открывать. — Геральт, мать моя женщина, ты, что в клуб не анонимных самоубийц решил записаться? — заорал с порога Ярослав, увидев состояние друга. Едва не бегом он отправился к шкафу, явно пытаясь найти там аптечку. — Бинта нет, я опять забыл купить. — А бухло ты себе не забываешь купить? — зло рявкнул Субботин, оглядывая комнату в поисках вещей, пригодных в роли бинта. — Конечно, нет, — Юлиан говорил всё тише, устало плюхнувшись в кресло. — Надо же чем-то душу лечить. — Зато печень страдает. — Пофиг, и так скоро подохну. Кстати, — Юлик отвлёкся от меланхоличного наблюдения за мухой на потолке и перевёл взгляд на друга, — коньяк находится среди одежды в шкафу. Возьми его, ну и пару футболок. Вместо бинта. — Юс, а обо что ты так порезался? — спросил Ярослав, выйдя из студии с горкой одежды, в которую завернул ножницы и бутылку. Увидев бледное лицо Юлика и почти остекленевшие глаза, он едва не выпустил из рук свою ношу. Разрывая ткань на полоски, Слава смачивал их в алкоголе и обматывал царапины. От сильного жжения, Юлиан вздрогнул и тихо зашептал: — Алекс… — Какой ещё Алекс? — Субботин удивлённо посмотрел на художника. Среди их общих знакомых не было ни парня, ни девушки с таким именем. — Алекс, — Юлиан еле шевелил посиневшими губами, чем сильно напугал друга. Перед глазами все расплывалось, веки потяжелели, словно наполнились свинцом. С трудом оставаясь в сознании, он тихо, почти одними губами, прошептал. — Я признаю — ты победил.