Crazy

Голова разрывалась от сильной боли, суставы ломило, ссадина на щеке беспощадно ныла, но ничего из перечисленного не могло испортить настроения Гроссман. Она радовалась скорее не из-за того, что смогла вырваться с ненавистного судна, а из-за того, что теперь могла отыграться за почти четыре года сущего ада. Она была уверена, что не заслужила этого наказания. Да, был совершен подлый и омерзительный поступок, но он был настолько же ужасным, сколько справедливым. Вертолет плавно приземлился на площадку высотного здания в Нью-Йорке. Саша решила идти на своих двоих, несмотря на все противопоказания штатного врача, летевшего вместе с ними. По его словам состояние Саши хуже некуда, хотя он не отрицал, что она родилась в рубашке. Однако все его слова были нагло проигнорированы, и Гроссман уже уверенно выходила из вертолета. Их встретила Мария Хилл. Это лицо Саша прекрасно помнила, как и то, что Хилл бессовестно выстрелила ей в ногу. Выдавив совершенно неискреннюю улыбку безэмоциональной Марии, Гроссман повернулась к Сузуку. — Ты со мной? — спросила Саша. — Первую неделю — да. Дальше, как директор Фьюри распорядится, — на родном языке ответил Сузук. — Тогда не смей разговаривать здесь на американском, — голос ее был жестким и уверенным, словно она отдавала приказы. Но сказочная уверенность, которая была на судне, медленно, но верно улетучивалась, стоило ей подумать о встречи с Фьюри. Она мечтала отомстить, но Фьюри внушал страх. Мария шла грациозно, как и тогда, когда Саша видела ее в последний раз. Ее приятный голос не выражал ничего, хотя до безэмоционального Сузука ей было далеко. Они шли по бесконечным коридорам, спускались вниз по таким же бесконечным лестницам. Саше было тяжело, все тело будто пропустили через мясорубку, а потом слепили что-то похожее на тряпичную куклу. Кажется, ей еще распороло бок, когда она стукнулась о корпус корабля. Или, по крайней мере, сломанное ребро проткнуло кожу. Сквозь шум лопастей было сложно услышать, что бубнит японский врач. — Чье это здание? — решилась спросить Гроссман, хотя не было особого желания разговаривать с личной шавкой директора. — Старка. — Кого? — скривилась Саша, когда очередной раз чуть не запнулась. Они уже вышли в жилой коридор, как после вопроса сзади послышался оскорбленный голос. — Давно никто такого глупого вопроса не задавал. Гроссман хотела повернуться, но Мария резко перебила, чуть поворачивая голову. — Извините, мистер Старк, мы спешим, — а дальше они скрылись в лифте. Саша вопросительно посмотрела на Марию, но агент молчала и не смотрела на Гроссман. Весь дальнейший путь прошел в полном молчании. Саша продолжала осматривать новое здание ЩИТа и в уме продумывала все сценарии встречи с директором. Что она скажет ему, было обдумано еще в первый год прибытии на судне ЩИТа в Японском море. Но вот если что-то пойдет не по ее плану, во власти Фьюри отправить ее в еще более долгую ссылку. Пожалуй, это было единственное, чего опасалась Гроссман. Они вошли в приемную, там стояло несколько человек. Шэрон Картер слишком резко обернулась на них, заставив Гроссман чуть не скрипеть зубами. Как всегда идеально уложенные светлые локоны, как всегда мило закусывает нижнюю губу в сильном волнении. А в комплекте тот подтянутый блондинчик, который пожирает ее глазами. Смотреть противно. Картер слишком быстро оказывается рядом и хочет прижать Гроссман к груди, обхватить руками и поплакаться в плечо насчет долго расставания, но Саша дергается, ощетинивается, словно дикий пес, который слишком долго получал от людей. Шэрон немного удивлена, но не старалась не показывать этого. Вместо вопросов она просто улыбнулась, хотя и чувствовала обиду за явно не теплый прием. Из кабинета директора слышался скандал на повышенных тонах, кажется, поэтому их до сих пор не пустили внутрь. Через секунду дверь резко распахнулась, директор что-то воскликнул, но вышедший мужчина не обращал на него уже внимания. Что же, Фьюри до сих пор не разучился выводить из себя людей, это радует. Мужчина широким шагом покидает приемную, блондин, отчаянно пожиравший взглядом Шэрон, уходит вслед за ним. — Входите, мисс Гроссман, — дверь за ней захлопывается, заставляя Сашу обернуться. Быть на судне и страдать клаустрофобией что-то из комичного и комедийного, но в мрачном кабинете Саша чувствует, как стены медленно съезжаются. Фьюри улыбается уголками губ, и этого хватает, чтобы вывести Гроссман. — Неужели, этот день настал?! И сам директор, о, великий Ник Фьюри, соизволил встретиться лично с простыми смертными, рабами в его огромном царстве! — театрально воскликнула она, активно жестикулирую. Уголки губ Фьюри медленно опустились. Может он думал, что несколько лет в море ее научили вести себя приличнее, но, видимо, что-то заложено генетически и даже вырезать это собственноручно не получится. — Ты рад меня видеть, великолепный лик? — Прекрати, — строго произнес он. — О, нет, нет, что Вы! Как я могу прекратить? Столько лет приходилось молчать! Копить мысли, придумывать способы, как я могу покончить со всем этим, начиная от банального «конца Русалочки» до более извращенного «конца Титаника»*! И сколько пришлось придумать причин не делать этого. Вы, директор, даже не представляете, какое незабываемое путешествие мне устроили! — она драматично упала на стул, а потом пододвинувшись ближе к столу и директору, заговорщицки прошептала: — А знаете, о чем еще я думала? О, у меня было так много времени для размышлений! — Не сомневаюсь, — угрюмо сказал он. — Достаточно этого спектакля, Саша. — Спектакля? В конце моего прибытия здесь, ты попросишь меня вернуться к этому спектаклю, — криво улыбнулась она. — У меня есть к тебе разговор, — сразу перешел к делу Ник. А может он просто не хотел больше выслушивать нелепые речи. — Насчет? — Вернуться в ЩИТ. Я имею ввиду, как агент. Снова работать на земле. Раздался звонкий хохот. Актерскому мастерству Саши можно было только завидовать. Смех казался натуральным и искренним, таким задорным и заразным, но директор знал, что ей сейчас далеко не до смеха. Резкая смена настроения пугала и завораживала одновременно. Фьюри казалось, что он сейчас в каком-то комедийном сериале, настолько хороша была игра Саши. Но от неожиданно серьезного тона становилось не по себе. — Нет. — Это лучше, чем бороздить просторы Японского моря, разве нет? — Всяко лучше, чем вообще быть как-то связанным с ЩИТом. Я-то думала, что меня не желают здесь видеть. Ха, наивная! — Хватит, Саша. Я предлагаю возможность, второй шанс, чтобы исправить давние грехи. Соглашайся или отправляйся обратно, — Гроссман усмехнулась, взглянув на директора ЩИТа. — Вы, наверно, не в курсе, но в корабле огромная скважина где-то в шесть футов. Пока это не так заметно, но через несколько часов ваш Титаник потонет, и никакой Оскар не светит Ди Каприо, увы. — Вам выдадут новый, — теперь сталь в голосе звучала отчетливо. Теперь Саша вспомнила, кто перед ней, но вида все равно не подавала. — Решай, даю тебе время до следующего вечера, а пока посмотри Старк Тауэр, познакомься с агентами. У нас много новичков. Но вечером я жду твоего решения. Захочешь обратно к азиатам, — он снова позволил ухмыльнуться. — Твое желание. Издевательская ухмылка исчезла с лица Саши. Она в упор смотрела на директора, теперь нагло усмехающегося ей в лицо. Он снова играл с ней в опасные игры, наверное, забыл, чем это закончилось в прошлый раз. Или был уверен, что больше подобного не допустит. Но Гроссман такое отношение не нравилось, как и любому, когда оставляют без особого выбора. Она еще секунду молчала, а после зеркально улыбнулась Фьюри, поднимаясь со стула. — Честного не жди слова, я тебя предам снова, — неожиданно напела она, вводя директора в недоумение. С каждым словом она повышала громкость, что еще больше усилило эффект, — Не ходи, не гляди, не жди, я не твоя отныне! Верить мне — мало толку, не грусти дорогой долгой, не смотри назад с тоскою, не зови меня с собою!* Дверь за ней хлопнула, а директор подумал, что пора на пенсию.