Crazy

Серые будни в такой же серой башне Старка не были оправданием, чтобы не посещать тренировочный зал. Каждый день, утром можно было наблюдать упоительную картину, как Бартон снимает стресс. Если пристроиться где-нибудь в укромном уголке, то Клинт даже не заметит, все также продолжит выпускать пар. А выпускал пар тот весьма… У Наташи Романофф с богатым словарным запасом не было слов, описывающих это зрелище. Бартон был по-настоящему зол. Иначе зачем ему так бить ни в чем неповинную грушу? Наташа в очередной раз вздохнула и решила, что в другой раз позовет напарника на спарринг. Сегодня не было желания ломать кости. Зато Клинта не останавливала кровь на сбитых костяшках. Как бы он себе руки не переломал, а то потом взвоет без своего любимого лука, — подумала Романофф. Еще раз внимательно оглядев Бартона, она хмыкнула и покинула зал. А Клинт правда был разозлен. Проще говоря, роль няньки, как метко подметила Гроссман, ему не нравилось. «Ребенок» оказался слишком капризным, а «родитель» слишком упрямым, чтобы согласиться забрать дело. Бартон успел послать Фьюри три раза, причем каждый раз был искусным и достаточно развернутым, чтобы директор детально понял маршрут, по которому ему следует пройти. Саша Гроссман скучала и, наверное, была убеждена, что Клинт приставлен ей только в качестве личного клоуна. Она неоднократно просила провести экскурсию по башне и почему-то очень хотела познакомиться с владельцем. Бартон думал, что бывшая агентесса делала это ради того, чтобы потрепать нервы своему надзирателю. Никто ее со Старком знакомить не собирался. Только начавшее спадать напряжение мигом вернулось обратно, как только Бартон заметил хрупкую фигуру в дверях зала. Он скрипнул зубами и в очередной раз пообещал Фьюри самые изощренные пытки. Гроссман нагло смотрела на красного и вспотевшего Клинта, у которого едва пар из ушей не валил, настолько тот казался злым. На всякий случай Саша осталась рядом с дверьми. Она хмыкнула, оглядев агента с головы до пят, потом отвернулась и цепким взглядом прошлась по залу, примечая инвентарь и новые мишени. А в принципе, зал выглядел также, как и на прошлой базе. Оружие заманчиво лежало на столе, недалеко висело несколько моделей лука, а рядом стояла отдельная стойка со стрелами на любой вкус и цвет. Наслышанная о подвигах своего надзирателя, Саша с уверенностью могла сказать, что такое разнообразие лично для Бартона. Интересно, а он сам себе такое оружие выбрал? Фильмов, может, пересмотрел. — Что ты здесь делаешь? — наконец, подал голос Клинт. Раздражение снова подкатывало к глотке, как бы он не наговорил ей лишнего. И вряд ли агент боялся задеть чувства Гроссман, здесь была привычка, въевшаяся в кожу с костями, — из сказанного в чувствах можно вынести хорошую информацию. Правда относилось это к конкурентам организации, но и Сашу Клинт пока своей не считал. — Глухая что ли? — Гуляю, — встрепетнулась Саша. — Или прикажешь ждать прекрасного принца, свесив косу из окна? В тишине просторного зала отчетливо послышался зубной скрежет. Гроссман передернула плечами, наверное, жалея, что родилась со слишком длинным языком. А Бартон медленно заводился и сам удивлялся, как его бесил один только вид подопечной. Саша тоже этому удивлялась. Она вроде и несильно бесила его, даже не старалась. Лишний раз не шутила, слухи не распускала, не сбегала и даже никого не ударила. Почему Бартон заранее записал ее в список своих нелюбимых людей, Гроссман даже не догадывалась. И это… Это задевало ее. Но будучи совершенно противоположным понятием типичной девушки, Гроссман не пыталась оправдаться в глазах Бартона. На неоправданные нападки она выпускала шипы, а не пыталась разъяснить ситуацию и пролить свет на себя, чтобы все наконец поняли — она не та, кем ее представляют. Сузук не раз говорил, что смени она тактику, отношения с людьми налаживались бы гораздо быстрее и без травм. Говорил он это по отношению к агентам на щитовском судне, но имел ввиду ее манеру взаимодействовать с людьми в любых ситуациях. — Тебе не положено гулять без присмотра. — Но и я не ребенок. Или предпочтешь сопровождать меня каждый раз, когда мне приспичит в туалет? — Саша наклонила голову набок, внимательно наблюдая за реакцией своего надзирателя. Шипы полезли наружу, она уже говорила ему раньше про ложь, написанную в злосчастной папке с ее делом. Бартон ее слова не воспринял и даже не попытался поменять свое мнение, теперь будет воевать с ее защитной реакцией. Разъяренного Бартона опасаться тоже стоило. Поэтому, передернув плечами, она быстро сменила тему. — Научи меня стрелять из лука. Бартон опешил. Злость его буквально на мгновение затухла, вместо нее появилось удивление, а еще начал дергаться глаз. — Чтобы ты кому-нибудь зад прострелила? — Обещаю не буду, — даже руки подняла, показывая, что даже пальцы не скрестила. — Делать все равно нечего, а так буду занята я, будешь занят ты, агент Клинт, но мы все равно будем в одном помещении. И никаких нарушений обязанностей, — добавила Гроссман, протягивая ладонь. Предложение очень заманчивое, но Клинт не спешил доверять подопечной. Ее уже какой-то полоумный научил стрелять из пистолета, и что из этого вышло, подробно расписано на второй странице в той папке. Бартон прищурил глаза, посмотрел на Гроссман с ног до головы, пытаясь вычислить, где она лжет и что задумала. Но всем своим видом Саша показывала только святую невинность. Не будь Бартон осведомленным человеком, поверил бы любому ее слову. — Нет, — твердо сказал он. Теперь Гроссман щурила глаза, только в презрительной манере. — Почему? — Не хочу брать на себя ответственность, когда ты пойдешь с луком стрелять по другим сотрудникам ЩИТа, — его слова сочились ядом, и Гроссман было от этого противно. Она поджала губы, но в то же мгновение вернула Бартону презрительную усмешку. Если он не желает некоем образом пытаться разглядеть в ней нормального человеку, у него больше не будет шансов увидеть ее такой, какая она есть. Он сам выбрал эту дорогу, Саша даже не сожалеет, что сейчас закрыла последнее настоящее глубоко внутри. Она пожала плечами, сбивая с толку Клинта, и развернулась обратно к выходу из спортзала. Если ей и было обидно, она этого не показала. Бартон полностью включаться в свои обязанности не спешил. Чуть не просверлил дырку в спине Гроссман, пока та медленно шла к выходу. Пусть пока что гуляет, у Клинта было смутное подозрение, что если и будет творить какую-нибудь чертовщину, то весьма безобидную, потому что, насколько ему было известно, угроза ссылки от Фьюри звучала достаточно убедительно.