Верность

Поразив зрителей меткостью в метании ножей, Миронов перешел к главной части представления. - А сейчас, господа, внимание - невозможное! Я уложу мою даму в ящик... Нанятый на час мальчишка притащил на импровизированную сцену деревянный короб, у торцевых стенок которого были заранее вырезаны окошки. - Это ж гроб! - ахнула толпа. "Нну… да. Некогда мне было плотника искать", - Петр Иванович картинно подсадил помощницу на стол, помог ей улечься в гробу. - И на ваших глазах распилю ее пополам! Это будет ужасный, стррррашный, ошеломительный кошмар! – звонко раскатывая «р», Миронов наблюдал за непосредственной реакцией зрителей. - А затем дама как ни в чем не бывало восстанет из мертвых, без единой царапины и с воздушными поцелуями! Итак... - Да ну? Заливаешь! Давай пили! - столпившиеся вокруг полицейские вопили, как мальчишки. "Вот Яков Платонович! Вот затейник!" – Миронов примерился и вжикнул по крышке. От звона в ушах у него зачесался нос. Крышку Петр Иванович подпилил еще в парке, и теперь старался над бортами, потея под платком. Пила с визгом погружалась в дерево. - Ой! - вскрикнул из толпы юный городовой без лычек. - Кровища же будет! Не надо... Но крови не было. Толпа завороженно наблюдала за представлением, ожидая, пока циркач допилит стенки. К первому ряду зрителей протиснулся старший агент Калашников и хотел было прекратить балаган, но его остановил пожилой надзиратель. - Да пусть их, ваше благородие. Когда нам по циркам-то ходить, хоть здесь посмотрим... Калашников отступил. Ему и самому было интересно, куда денется дамочка из закрытого ящика. Не будет же клоун в красном платке по-настоящему пилить ее на глазах полиции. - Щекотно, зубья вам в ребра, - хихикала королева, нарочито высовывая изящные туфельки и букли по разные стороны гробика. - Держись, дамочка! Сложись пополам, дура! Прячь голову в рукав! - орали полицейские, переживая за красотку. ... - Привет, подданная, кирпич тебе в лодыжку, - окликнул Анну император, всасываясь в камеру. Он уже проверил, что стороживший камеры унтер не выдержал и тоже убежал к окнам на площадь, изредка вспоминая о долге и заглядывая в свой коридор. Анна вздрогнула. - Ой, это вы! Вас Яков нашел? Он в порядке? У него такой вид был, когда он отсюда вышел... - Анна с утра продолжала волноваться за мужа, не зная, что тот придумал. И ждала его. Ждала, пока с лязгом откроется дверь и Яков… «Яков что? Освободит меня из-под стражи? Заберет в Петербург? Размечталась, глупенькая…» - Вроде в порядке, - хохотнул император, прислушиваясь к глухим ударам из-за стены. - Щас он твою тюрьму по камешку разнесет, мозоль ему в перчатку. Ахнув, Анна вскочила с матраса, на котором сидела. - Это он там? Мой Ясь? Ему же нельзя! Подбежав к стене, Анна заколотила кулаками и закричала: - Ясь, не смей! Тебе нельзя это делать! Ты же... - Прекратить! - рявкнул ей в ухо самодержец. - Подданная, иди немедленно к двери! Хочешь, чтобы тебя расплющило, блинчик на сковородке? ... Штольман верно рассчитал, что покосившаяся стена дальнего крыла не выдержит направленной долбежки. Первые отбитые кирпичи Яков аккуратно складывал у стенки, следующие сваливал уже без разбору. Дырка постепенно расширялась. Но Яков все-таки был полицейским, а не строителем, он не видел, что здание было готово разрушиться и без его мощных ударов. Внезапно стена поехала вниз, грозя завалить все крыло и погрести под собой ретивого взломщика. - Подданый, лом тебе в гроб! – заорал Павел Петрович, вспомнив свое столетнее заточение в Михайловском замке. Там, в подвалах Инженерной академии, ему зачастую самому приходилось подлатывать ветшающие стены. - Ты что делаешь! Щас тебя откапывать будем! Вот подобрались подданные, один другого дурнее, каждый по кумполу получить норовит! Император начал по одному выметывать кирпичи, не давая им завалить только что сделанную дыру. На крыше сарая росла живописная кучка красных обломков. Яков опомнился, вытащил ноги из кирпичной трухи и бросился внутрь. ... - Вуаля! - Миронов выдернул пилу и пригласил смешливого к пропилу. - Проверяйте, уважаемый. Ноги! Королева пошевелила туфельками. Городовой наклонился пощупать, и Миронов тут же хлопнул его по руке. - Где вы воспитывались, любезный, кто же даму за лодыжки трогает! Идите лучше на ту сторону. Петр Иванович повернул стол так, чтобы полицейскому было видно другую сторону ящика. - Голова! Прическа королевы помахала буклями, высунув их из гробика. Зрители раскрыли рты. Ошеломленный хохотун, еще раз заглянув в открытые срезы по обеим сторонам ящика, провел пилой по щели в гробу. - Ребзя, мать мою за ногу! Он ее все-таки ухайдакал! - Чо внутри-то, Семеныч? Кровяка? – орали сослуживцы. Городовой растащил части гроба, попытавшись заглянуть внутрь. Петр Иванович ловко оттеснил его и прихлопнул оба среза листами картона, пришпилив их кнопками. - Ой, держите меня семеро! - хихикала королева. - Ой, ушки не держат, соскальзываю... Голова Марии-Антуанетты стала выкатываться из деревянного вместилища. Из толпы послышались крики ужаса. - Какого императора тут все падает? - рявкнул самодержец, глядя с крыши на бардак. - Ни на секунду нельзя отвлечься, клей вам в ноги! Голова залезла обратно. Порядок был восстановлен. Проделав над ящиком несколько театральных пассов, Петр Иванович сдвинул части воедино, выдернул картон и воскликнул: - Крибли, крабли, брысь, дева - соберись! Королева восстала из гроба. Юный городовой упал в обморок. - Вас, ажаны, в компосте выращивают? Нежные, как орхидеи, - пробормотала Марья Антоновна, делая на столе книксен под громовые аплодисменты полицейских. Затем королева милостиво улыбнулась, спорхнула вниз и растворилась в толпе. Петр Иванович откашлялся и громко закричал: - Спящая красавица проснулась! Кидайте монетки, господа хорошие, за избавление ее от участи страшнее, чем смерть! «Что я несу?» - удивился сам себе Миронов, но довольные представлением служивые, толкая его локтями, быстро закидали днище гробика медяками. «Фух! Может, бросить их, эти переводы? Вон как хорошо дело-то пошло… О, черт, экипаж! А Дюк-то где?» Глянув на брегет и оставив мальчишке-помощнику накиданную мелочь, Петр Иванович ринулся за угол. ... Кашляя, Анна помахала перед собой рукой – сквозь пыль ей был виден только темный силуэт на фоне яркого солнца. Мужчина в каске подхватил ее на руки. - Милая, пойдем, не стоит здесь задерживаться, - он быстро понес ее к зияющему отверстию. - Ясь, тебе нельзя! Ты же поли… - попыталась вырваться Анна, но Штольман лишь перехватил ее поудобнее и легко шлепнул по попе. - Тихо… Все уже сделано, госпожа Нежинская. Не о чем горевать. … Обежав здание, Дюк нашел проход во двор и увидел дырку в стене. Любопытство привело малыша ближе. Глядя на то, как из проема выбрался пыльный мужчина, Дюк подпрыгнул от возбуждения, но поскользнулся на кирпичах и упал в кучу строительного мусора. Вдруг из частично обнажившейся соседней камеры стал вылезать крепкий блондин Купцов с хвостиком на затылке. Протиснувшись плечом, охранник Смолякова тут же застрял, бормоча: - Землетрясение? Я-то не виноват, но сидеть лишнего не собираюсь… - Нина Аркадьевна, это вы? – различил Купцов худенькую даму за плечом строителя. Стараясь выбраться наружу, охранник заерзал сильнее. - Убили мужа и вновь удираете? Караул! – попытался закричать он, но пыль забила горло и он закашлялся. Удаляясь от камеры, Яков даже с шага не сбился. Блондин налег на дыру, выбрался наружу, протянул руку к беглянке. Дюк узнал отца. Скрытый за кучей мусора, малыш вытащил из-за пояса пружинный пистолет, забил в него две стрелки и прицелился. «Вот тебе! Не трогай папу!» - у малыша хватило смекалки не произнести это вслух. Одна резиновая стрелка влепилась в лоб охранника, не причинив особого вреда, а вторая попала в глаз. Купцов вскрикнул. - Что за дрянь! – он стал яростно тереть веко, закрыв лицо руками. - Вот же неугомонный, крышу тебе в темя! – вовремя подоспевший Павел Петрович, которому надоело играть в боксерский поединок, тюкнул блондина двумя кирпичами по ушам. Охранник упал. Съехав из рук мужа на красную крошку, Анна обернулась, узнала сынишку и едва не вскрикнула от радости, вовремя прикрыв рот ладонью. Штольман схватил Дюка в охапку, показал Анне направление. - Спокойно идем за угол. С другого конца двора уже входили рабочие. Не заметив скрывшихся за зданием беглецов, они подошли к сараю, воткнули в землю инструменты. Самый рослый из парней еще переживал волшебное спасение красотки на площади: - Хороша бабонька, жаль, не нам достанется. Ну чо? - он пнул сараюху носком ботинка. Сарай закачался. Наваленные императором кирпичи проломили прогнившую крышу. Старые доски развалились, подняв тучу пыли. - Во как... - бугай почесал затылок ломом. В зияющей дыре каменного строения за спиной рабочих что-то угрожающе затрещало. Внезапно вся стена старого крыла дрогнула и сползла на землю, обнажив клетушки камер. Двое арестантов недоверчиво уставились на строителей. Работяги попятились. В куче мусора кто-то застонал.