Waiting - сборник

Её дыхание пахнет сладкими зелеными яблоками, свежеиспечённой выпечкой с корицей и крепким дорогим виски. Она сидит, широко расставив ноги в стороны и делает неторопливые глотки из собственной посеребренной фляжке. Девушка выглядит слишком расслабленно, будто прямо сейчас она не на поля боя, а в какой – нибудь затрёпанный таверне, в которой можно пропустить стаканчик другой. На извечно хмуром лицо расцветает слабое подобие улыбки. - А я говорила, что из этого ни черта не выйдет. Эш лениво скользит взглядом по моей застывшей фигуре и легким жестом свободной руки, предлагает мне устроиться рядом. Кинув короткий взгляд в сторону застывшего груза, который явно никто не торопился двигать дальше, коротко киваю и осторожно присаживаюсь на расстеленный, прямо на голую землю, флаг. - Я думала, что ты бережешь его как зеницу ока, как нечто по – настоящему дорогое для тебя. Я ошиблась? – пальцы невольно пробегают по небольшим грубым складкам ткани стараясь их разгладить, но после первой неудачной попытки, решаю, оставить все как есть. Авангард чуть смущенно хмыкает и дергает ладонью облаченной в тяжелую красную сталь. До моего слуха доносится глухой щелчок. - Сейчас ты хочешь поговорить именно об этом? Не о глупости нашей команде, не о практически в сухую проигранном бое, а об этом куске истлевшей со времени ткани? Я недовольно выдыхаю. - А смысл? Наша команда – кучка низкосортных доходяг, которые не умеют слушать друг друга! И ладно, если бы только это. Из всего этого балагана, под названием «наша команда», свою роль выполняем только мы с тобой. Ты – наш главный танк. Упрямая, непокоримая, конкретная ослица… Эш некрасиво кривит лицо. - …но сильный и знающий что нужно делать танк. «Сдохну-но-сделаю» и «моя-точка-и-ваше-мнение-меня-не-волнует». Ты выполняешь свою работу исправно и как нужно. Что тогда, что сейчас. - Допустим, - она вновь прикладывается к фляжке, а чуть погодя, на удивление, протягивает её мне. Пока я презрительно разглядываю внутреннее содержимое сосуда, танк подсаживается ближе и качает головой, будто соглашаясь. – Теперь ты. Ты – наш урон. Гордая, до чертиков высокомерная принцесска, которая только и умеет что командовать… Приклад фамильного ружья больно бьет её по ребрам, вынуждая замолчать на какое – то время, а когда она продолжает, я все же решаюсь выпить. - …и убивать. Я знаю, на что ты способна. Ты идешь по тому пути, который тебе был предписан с самого начала. Горло жжет, будто я хлебнула раскаленного железа, но это жжение быстро проходит, уступая место приятному теплу, рассёкшемуся по телу. - А теперь, давай вспомним остальных. С кем там нам выпала «честь» сражаться сегодня? С любвеобильным бабником, который первую половину боя старательно клеился к тебе, а вторую шарахался где – то на задворках мира изображая из себя фланга, требующего постоянного исцеления? Я не особо сопротивляюсь, когда на мое оголенное плечо ложится раскаленная ладонь Авангарда, а она сама оказывается настолько близко, что я без труда ощущаю её глубокое дыхание своей макушкой. - Ублюдок. Он меня так раздражает. Его голос, его манеры и поведение. Желание впечатать его смазливой рожей в стенку с каждой новой встречей становится все сильнее. С моих губ поневоле слетает легкий смешок. - В нашей команде есть ящерица! Это летающие нечто, которое легко согласится продать твою печень за горсть золотых. Позер и жадюга. Вражеская Скай кидалась в него монетами, а когда он разворачивался к ней спиной, то всаживала в его толстую шкуру весь свой арсенал. Не поверишь, но ни с первого, ни со второго… Склоняю голову и где – то неподалеку слышится утробное рычание, которое быстро переходит в хрипы. - …ни до сих пор - он не понял, что это глупая ловушка. Он все так же собирает монеты, а Скай расстреливает его отравленными стрелами. И знаешь что? Это еще не самое плохое. Самое плохое – это наша Мейв. Нет, я понимаю, что она всегда немного не в себе, но что бы так! Я понимаю, когда она бегает по флангу, заходит за спины противников и убивает целителей… Я еще понимаю, когда она в одно лицо лезет на чужих танков, стараясь измотать их прежде, чем свалится без дыхания сама… Но я не понимаю одного – какого черта этот кусок сушеной мойвы флиртует с вражеским снайпером под перекрестным огнем двух команд? Эш скашивает брови к переносице и заходится надрывным смехом. Барик, ставящий турели у застывшей вагонетки, испуганно дергается и мотает головой из стороны в сторону. Я торопливо зажимаю рот воина ладонью, заставляя девушку, давится собственным мычанием, но это помогает и прежде, чем дворф подходит достаточно близко, что бы обнаружить нас сидящих за низкой оградкой, Авангард смолкает вовсе. Широкая ладонь почти, что нежно ложится на мое запястье, старательно отодвигая его в сторону. На искусанных губах продолжает гулять чуть диковатая ухмылка. - А что ты хотела? Эмоции, чувства и все такое… В её возрасте это позволительно. Я удивленно замечаю нависшую надо мной тень. В нос ударяет крепковато-пряный запах спиртного. - Любви все особи покорны. - Ты пьяна. Мой взгляд скользит, по чуть прищурим глазам, ниже, по её слишком алым скулам и дальше, к чуть приоткрытым губам. Она слишком близко. - Еще как, принцесска. Поцелуй, который она дарит мне выходит слишком ожидаемым и быстрым. Не было никакой эйфории, о которой пишут в дрянных романтических книжках или еще чего – то подобного, от чего заходится сердце и кружится голова. Было только какое – то до боли странно ощущение правильности всего происходящего, что странно. Что, эти сухие губы солдата, которые сейчас касались её собственных губ, есть не что иное, как самая правильная вещь в этом мире. Что они должны целовать в своей чуть жестоковатой манере и дарить горьковатый привкус виски от недавно выпитого алкоголя. Или я тоже всего лишь пьяна? Сильные руки держат крепко, не давая отпрянуть, но прежде, чем у меня вновь появляется желание дать ей по шее, она отстраняется. Её лицо вновь становится привычно хмурым. Эш будто вмиг трезвеет. - Прости. Не хотела. Я недовольно закатываю глаза и стремительно поднимаюсь на ноги. Мою протянутую руку она принимает без особого сопротивления. - Пойдем. Бой окончен. Мы проиграли. Но… Это не значит, что мы не может наказать нашу команду за наш испорченный вечер. Возможно, когда она будет гнать нашу «не-до-команду» в сторону города, я не буду стараться и сдерживать смех. Возможно завтра, когда она придет в себя окончательно, она будет спрашивать меня о том, что же произошло там, за низкой оградкой, не далеко от застывшей без движения вагонетке, а я буду фыркать и говорить что ничего такого. Возможно, я скажу ей, что подаренный поцелуй мне чертовски понравился. Но это будет завтра. А сегодня, я хоть ненадолго, но оставлю свой титул, и просто буду наслаждаться криками испуганной команды, теплом Эш под боком и привкусом дорогого виски на своих губах.