Отрывок из «История Диких Земель: Об Охотниках» - М.В. Лазар
***
Темнеет. За шиворот начинают падать первые дождевые капли. Тучи, стоявшие темными исполинами с самого раненого утра, наконец, решили извергнуть на иссушённую землю свои холодные воды. Небосвод над головой прорезают яркие белые полосы. Видимость резко падает практически до нуля. Приближается буря. - Давно не виделись, учитель… - мой голос слишком хриплый, но достаточно громкий, что бы его можно было расслышать сквозь грохот стоящий в каменоломни. Как хорошо, что не пришлось кричать. - Слишком давно. Выстрел прошибает деревянную балку совсем рядом с моим плечом, осыпая пол острыми темными щепками. По телу по неволи пробегает крупная дрожь, и я торопливо подгибаю под себя ноги, что бы ненароком их не задело. Еще бы немного и в моем теле появилось бы одна лишняя дырка. Сегодня явно не мой день. - Ты ведь здесь не просто так. Неужели настал час Охоты? – еще несколько выстрелов приходятся в тонкую оградку, за которой мне пока еще удается уместиться, но я прекрасно понимаю, что скоро она не выдержит. Нужно срочно искать другое место для укрытия, пока меня не прибили. - Он пришел несколько лун назад, Кинесса… - хлюпанье его шагов раздается где – то рядом, от чего я тороплюсь подняться. В слепую расстреливаю обойму куда – то в стену, стараясь ненадолго его отвлечь, и кувырком отскакиваю чуть дальше, под хлипкий настил. Здесь тоже лучше долго не задерживаться. Чуть, какая вибрация и я буду погребена под каменной крошкой. Глупая будет смерть. - Ты как был старовером, так им и остался. Я до сих пор удивляюсь, как ты не сменил свою винтовку на что – то более… Простое. Лук, там… Или рогатку… - мокрая гравийная крошка под ногами разлетается в стороны, летит на перепачканные грязью, штанины. Кажется, мои слова его задели. - Ты всегда была слишком самоуверенной, ласточка… Тьма вокруг сгущается, становится плотной, словно вата и это пугает сильнее всего. В перерывах между грохотом и выстрелами Стрикса, мне все же удается выглянуть наружу, приходит понимание насколько все плохо… Для меня. Когда я, на свой страх и риск, решаюсь оставить сидение на месте и немного побегать, я понимаю несколько очень неприятных вещей. Во-первых – убежать от него я никак не смогу. Вообще. Сегодня, кровь одного из нас оросит серые каменистые глыбы и он же, лишится своей жизни. Мне чертовски больно осознавать, что целью для великой Охоты он выбрал меня. Неужели он начал меня боятся? Неужели, желание остаться непобежденным для него куда важнее, чем его собственная ученица? Видимо, да. Вторая вещь, самая неприятная – погибнуть суждено мне. Даже со свой сноровкой, мастерством и умениями, я не смогу противостоять ему. Я не могу видеть в темноте, как он. Я не могу замаскироваться как он. Я не могу быть как ОН! Я могу истратить все заряды у винтовки, попусту стреляя в темноту, надеясь что какая – нибудь шальная пуля заденет его; могу раскидать мины по щелям, что бы хоть как – то замедлить погоню… А смысл? Кончатся патроны, иссякнут мины и все! Сайонара! Не помним, не любим и не скорбим, потому что некому. Он будет идти следом, до тех пор, пока не догонит… Пока не убьет. Бедро вспыхивает острой болью. Тело ударяется об отсыревшую землю. - …слишком самоуверенной. Твой выбор между «ждать и действовать» всегда был ошибочным. Ты так ничему и не научилась. Из горла стоны, из глаз искры. Это дико больно! На темной ткани торопливо расплывается кровавое пятно. Почти что ледяные пальцы цепляются за прострел, стараясь хоть как – то остановить, толчками выходящую, кровь. Без толку… Не помогает. - Скажи мне, учитель… - перепачканные руки стараются нащупать рукоятку выпавшего оружия, но его почти сразу же откидывают в сторону. – Почему я? Почему ты решил убить именно меня? Дуло пистолета зависает перед глазами небольшой, едва видной точкой. Если хорошенько постараться и прищуриться, то можно даже разглядеть несколько насечек на рукоятке и слегка сбитую мушку прицела. Может быть, мне повезет и он промахнется? Да что же это такое! Кинесса, ты ведь никогда не боялась смерти! Возьми себя в руки! Встреть свою погибель так, как подобает настоящему стрелку! Оружие медленно, но верно приближается ближе, до тех пор, пока не начинает упираться холодной обрамкой ствола в мой лоб. Я улыбаюсь. Темноту за спиной охотника разрезают яркие розовые всполохи… Розовые? - Что же… По крайней мере, это было весело. Честно говоря, мне жаль, что так вышло. Перед тем как попрощаться с жизнью, я бы хотела напомнить тебе одну вещь, о который ты мне говорил постоянно. Ты помыкал меня ею, а я все никак не хотела её запоминать. Я чувствую, как он напрягается. - Первое правило Охотника… «Всегда смотри назад»… Время упущено, и он это понял. Острый кинжал входит в его тело, будто нож в масло. Воровка кидается на его плечи, цепляясь небольшими ладошками за его плащ и не отпускает, как бы Стрикс не дергался. Она не сможет принести ему существенного вреда, но отвлечь на какое – то время точно сможет. Нужно поспешить. Не глядя на боль, я рывком поднимаюсь на ноги и почти сразу же кидаюсь в сторону откинутой винтовки. Когда голова учителя попадает в перекрестие, я на секунду замираю. - Стреляй! – Мейв вскрикивает, когда тяжелый кулак прорезает воздух, впечатывается в её лицо. Хватка резко ослабевает. Я выдыхаю. Выстрел.***
- Почему ты пришла? - Побоялась, что ты не справишься. - Но как ты… - Виктор. Он вас видел. Я глубоко вздыхаю. Мейв осторожно касается ладонью своего лица. Её правая скула болезненно вспухла от полученного удара, и, кажется, очень болит, раз она практически сразу отдергивают руку от себя. - Раз видел он, почему пришла ты? Из-под низкой розоватой челки на меня смотрят два ярко – сияющих глаза. Девчонка едва заметно улыбается. - Потому что, я не позволю какой - то отбитой солдатне делать то, что я могу сделать сама, - я пытаюсь сказать что – то еще, но она прикрывает мой рот ладонью и продолжает. – Да, да, да! Я знаю. Какой мне от этого прок и все такое… Но я скажу только один раз и повторять больше не буду, так что будь добра, запомни – никто не смеет трогать МОЮ добычу. Никто, кроме меня. Ни твой отбитый на голову, учитель, ни всякая низкосортная шваль. Ни сами боги! Никто. Она убирает руку и легко поднимается на ноги. Улыбка на её губах становится шире. - Не много ли наглости, воровка? Девчонка показушно кланяется в мою сторону и ехидно усмехается. - В самый раз, ваше Высочество Стрелковое. И вообще, эта самая небольшая плата за твое спасение. Сегодня явно не мой день.