04. В парке
20 июля 2017 г. в 17:05
С этого дня моя жизнь превратилась в ад.
Видимо, парню и его дружкам было совсем нечем заняться, и они решили устроить травлю. Мне. Просто так. От нечего делать.
Я думал, наедут пару раз и перестанут, всё-таки соседи, лучше не ссориться, но, видимо, их никто не учил данной премудрости, так что стычки продолжались. Драки, синяки, проблемы. Нежелание идти домой.
Одно было хорошо, ночью мой сосед (как я выяснил позже, его звали Крэбб) с дружками куда-то уходил и появлялся только поздним утром. Если после работы не сразу отправляться домой, то в будни можно было избежать столкновений. Это единственное примиряло с ситуацией, давало возможность жить и работать дальше. Правда, я начал подыскивать себе другое жильё (так жить невозможно), но пока нормальных вариантов не попадалось — или слишком дорого, или настолько всё плохо, что даже соседство хулиганов представлялось лучшим выбором.
На работе, конечно же, заметили, что я часто прихожу побитым, хоть я и старался всегда носить кофты с длинными рукавами, даже в жару, и это было не очень удобно. Дошло до того, что мисс Макгонагалл отвела меня однажды в сторонку, чтобы узнать, что случилось, и предложить помощь, от которой я, конечно же, отказался. А синяки списал на свою вечную неуклюжесть и отсутствие дома света. Починят, мол, и станет лучше. Она сделала вид, что поверила, но, смотря на меня, теперь недовольно и обеспокоенно поджимала губы, словно пытаясь понять, что на самом деле происходит.
В связи с данной проблемой я почти перестал думать о мистере Снейпе. Вспоминал только, когда приходила посылка, и на следующий день, когда профессор появлялся на почте, чтобы её забрать. Больше видимых синяков я не допускал, закрывая лицо от побоев, так что мог спокойно появляться на людях (интересно, как меня раскусили сотрудники?) и теперь не боялся посмотреть в глаза мистера Снейпа, если будет надо. Не поймёт, не заметит. Пусть думает, что тот синяк был единственным, пусть снова язвит из-за моих ошибок или игнорирует. Впрочем, последнего не хотелось. Но почему-то вместо этого, смотря на меня каким-то особенным, непонятным взглядом, профессор всё больше хмурился и замыкался в себе, надолго задумываясь даже при заполнении извещения. Так надолго, что приходилось окликать, возвращая в реальность. Интересно, что настолько могло выбить его из колеи?
Постепенно я привык бегать от соседа. Моя жизнь, можно сказать, обрела хоть какую-то стабильность. Я научился избегать неприятностей, искал новое жильё, работал. К сожалению, мои обидчики оказались не так просты и, видимо, разозлившись на постоянно ускользающую жертву, устроили ловушку: поджидали рядом с домом, когда должны были отсутствовать.
В этот раз они были настроены серьёзно. Это стало заметно сразу, едва я их увидел. Захотелось сбежать, и я даже предпринял попытку, но не успел. Настигли, зажали в угол, стали глумиться и разъяснять, кто тут главный и как себя следует вести, сопровождая свои слова побоями. Для наглядности, видимо. Для убеждения.
Минут через пять я уже перестал понимать, что мне говорят, в висках билась одна единственная мысль: «Сбежать! Скрыться! Оказаться как можно дальше!» В какой-то момент, рванувшись, я почувствовал, что наконец-то свободен и, не разбирая дороги, кинулся прочь. Не помню, была погоня или нет, куда бежал, как долго, очнулся, только когда воздуха перестало хватать от быстрого бега, и то я позволил себе только перейти на шаг — было страшно остановиться: мерещилось, что вот-вот нагонят, схватят, снова начнут издеваться.
Только. Не. Это.
Оказавшись в относительной безопасности, я наконец-то осмотрелся: непонятно как добежал до парка. Какого? Этого я не знал. Сбегая от мучителей, не разбирал дороги, так что мог очутиться где угодно. Единственное — не мог убежать слишком далеко. Наверное. Не хватило бы сил.
Заметив скамейку, я тут же почувствовал неимоверную усталость. На адреналине я не чувствовал боли, но сейчас каждый удар, каждая мышца после бега давала о себе знать. Кое-как дохромав до ставшей так необходимой возможности сесть, я откинулся на спинку и закрыл глаза, радуясь шансу хоть немного отдохнуть.
Ужас случившегося только сейчас начал доходить до меня. Пришло понимание — назад дороги нет: жить там, где жил, больше невозможно. Достанут и, если не убьют со временем, то покалечат. Точно. И полиция не выход: тогда мне кранты. Такие люди слишком обидчивые и мстительные, они не простят. Выход только один — съезжать. Подальше от этих типов. В любую дыру. Немедленно. Лишь бы получилось забрать вещи из квартиры.
Вздохнув, я подтянул ноги к животу, упёршись ступнями о край скамейки, обнял колени, положил на них голову и закрыл глаза. Сейчас возвращаться домой нельзя. Надо как-то переждать ночь, где-то перекантоваться. Ещё раз вздохнув, я достал сотовый и стал листать список контактов. Друзей у меня было мало, а таких, к кому можно заявиться без предупреждения, ещё меньше, да и жили они далеко. Нет, видимо, придётся ночевать в парке. На скамейке, как бомж. Отпад просто. Хорошо, хоть замёрзнуть не грозило: из-за синяков приходилось носить кофты с длинными рукавами и сейчас, когда похолодало, это было как нельзя кстати.
Убрав сотовый обратно в карман, я попробовал устроиться поудобней на жёсткой деревянной скамейке, молясь всем богам, чтобы ночь прошла спокойно: никаких прохожих и тем более полицейских поблизости. Спать хотелось ужасно, из-за стресса глаза слипались, а шевелиться становилось всё трудней.
Я не знал, что буду делать завтра. Идти на работу потрёпанным в грязной одежде, со следами побоев, не хотелось, да и не стоит, наверное. Прокрасться рано утром домой за вещами? Не уверен, что это хорошая идея. Слоняться по городу тоже не выход. Искать квартиру в таком виде невозможно. Так что же мне делать?
«Мистер Поттер?» — тихое тревожное ворвалось в сознание. Кто-то звал меня. Кажется, я умудрился задремать. Вот уж странная судьба — никогда не думал, что придётся спать на улице.
Разлепив глаза, я сонно заморгал, возвращая зрение. Как хорошо, что офтальмологи в школе при плановой проверке заметили, как зрение начало снижаться, и вовремя, по какой-то детской бесплатной программе, смогли вылечить, а то носил бы сейчас очки. Интересно, а они бы тогда уцелели во вчерашней драке? Хм, что за идиотские мысли лезут в голову?
Наконец-то я проморгался, и первое, что бросилось в глаза — это взгляд карих, почти чёрных глаз напротив. Показалось, что в их глубине затаилась тревога, но стоило ещё раз моргнуть — и всё, только насмешка и настороженное любопытство стали заметны в таких притягательных глазах человека, склонившегося надо мной.
— Мистер Снейп? — удивлённо прошептал я хрипловатым со сна голосом. Не верилось, что это правда. Не могло так не повезти. Нет, это просто сон, я вот-вот проснусь, и всё будет хорошо.
— Вроде не пьяны. По крайней мере, спиртным от вас не пахнет, да и на наркомана не тянете, — задумчиво проговорил профессор, пристально глядя на меня. — На человека, у которого нет жилья, тоже непохожи. Так какого чёрта вы валяетесь в парке?!?! — закончил он свою тираду, резко подавшись вперёд и чуть ли не прокричав последнюю фразу мне в лицо.
Зажмурившись, я впился в джинсы так, что костяшки побелели. Неожиданное нападение напугало, хоть и было только на словах. Паника после драки, только улёгшаяся, вновь всколыхнулась в душе. В ушах зазвенело, к горлу подступила тошнота.
Кажется, моё состояние не осталось незамеченным, так как следующая фраза профессора была явно пропитана волнением и, кажется, едва различимой тревогой:
— Поттер, что произошло? — я до боли закусил губу, стараясь прийти в себя. Мне ничего не угрожает. Всё прошло. Всё хорошо. — Вы будете отвечать, негодный мальчишка, или мне тут придётся заночевать вместе с вами?
Тревожные интонации никак не вязались с язвительными словами, слетающими с губ профессора. Неожиданно я почувствовал злость.
— Так идите куда направлялись, вас здесь никто не держит! — яростно выдохнул я, вскакивая на ноги и впиваясь в профессора злым взглядом. — Зачем вообще остановились, раз так спешите?
— Ну-ну, тише, — ответил профессор совершенно невозмутимо, словно я только что не наорал на него, а просто поинтересовался, сколько сейчас времени, и то, наверное, такой вопрос вызвал бы больше презрения и насмешек с его стороны. — Я не намерен спорить или отчитываться в своих действиях, особенно перед вами. Согласитесь, знакомый молодой человек, лежащий ночью в парке, не пьяный и не наркоман, вызывает вопросы.
— О, так теперь мы знакомы? — поднял я брови в показном удивлении. — Кажется, когда я окликнул вас, чтобы рассказать о посылке, вы посчитали меня незнакомцем.
— Вы ещё помните? — наигранно удивился мистер Снейп, скрестив руки на груди.
— А вы разве нет? — не остался в долгу я.
— Это сейчас не имеет значения, — отмахнулся профессор, нахмурившись. — Лучше скажите, что произошло? Вам есть, где ночевать? — тихо добавил он после небольшой паузы.
Я не ответил. Что можно было сказать? Соврать? Не хотелось. Просто развернуться и уйти? Почему-то не хватало сил. Вот и продолжал молчать, разглядывая свои поношенные кроссовки, давно уже следовавшие бы выкинуть, да рука не поднималась: слишком удобные они были и, что удивительно, целые, хоть и потеряли презентабельный вид.
— Следуйте за мной, — вздохнув, вдруг сказал профессор и, не дожидаясь ответа, пошёл по дорожке к выходу из парка.
Я удивлённо заморгал. Что это значит? Куда он хочет меня отвести? Что ему вообще от меня надо?
— Вы идёте? — вдруг раздражённо произнёс этот непонятный человек, развернувшись и окинув меня презрительным взглядом. — Или вам больше нравится ночевать на скамейке? Тогда не смею больше мешать.
И, конечно же, я пошёл следом. Не смог противиться. Только не ему. Почему-то этот человек, мистер Снейп, вызывал в душе слишком много противоречивых эмоций, и я ничего не мог с собой поделать.