Непростые отношения

             Почему-то пока готовился к отъезду, я никак не мог набраться смелости и позвонить профессору. Вроде бы пустяк — взять трубку да набрать номер, но не поднималась рука, и всё тут. Я чувствовал себя чуть ли не предателем: как мог подумать, что разлюбил, как мог так себя вести?.. Потому после той СМС я больше никак не проявлял себя, да и сам Северус отчего-то молчал.              Я даже не смог сообщить, когда выезжаю, и малодушно подумал, что тогда уж лучше сразу прийти к нему — и всё. Устроить сюрприз… Ну и устроил. Себе.                     Приехав в четыре пополудни, я решил сначала оставить вещи в квартире, немного перекусить с дороги да набраться решимости для встречи. Не так-то просто оказалось прийти к человеку, с которым не виделся полгода. И не просто к человеку, а тому, кого любишь. Да ещё если за эти полгода успел свыкнуться с ошибочной мыслью, что любовь-то прошла.              Я до сих пор не мог понять, что за помутнение такое было. Почему в новой обстановке так спокойно смог отвернуться от самого дорогого мне человека. Забыть, что чувствую, и понять это только по счастливой случайности, которой, я уверен, буду всю жизнь за это благодарен.              В душе поселился страх, что могу когда-нибудь вот так же, не разобравшись, погубить наши отношения. И это будет конец. Всему… Нет, я, конечно, преувеличил. Жить буду, только вот от такой жизни, думаю, повеситься захочется. Знать, что собственноручно разрушил своё счастье… Нет, это не по мне, не смог бы вытерпеть. Так что я дал себе слово в любой ситуации сначала думать, выжидать, сопоставлять, увидеться, на крайний случай, спросить, и только потом уже действовать…              И кто ж знал, что слово придётся попытаться сдержать так скоро.              В задумчивости подходя к подъезду своего дома, я почти их не заметил: Снейпа и выходящего вместе с ним мужчину. Снова блондин, хоть и с короткой стрижкой. Снова умеющий подать себя. И снова рядом… Но я всё равно, словно приклеенный, следил только за профессором.              От взгляда на Северуса защемило сердце. Оказывается, за полгода я уже успел забыть ироничный изгиб рта, складку между бровей, что становилась глубже, когда он недовольно хмурился или чего-то не понимал, то, как он поправляет волосы, упавшие на лицо… Боже, как же я всё это любил!              Двое шли слишком близко друг к другу и тихо о чём-то переговаривались. До меня доносились только обрывки фраз:              — …Трубы заменить…       — Это не проблема…              — А с ванной…       — Что, неужто теперь нет людей, которые жить не смогут без душевой кабинки?..       — …Я не то имел в виду…              — …Что ж, квартира…       — Знаю.              Я остолбенел. Профессор кого-то пустил в квартиру в моё отсутствие? Ищет нового жильца? Решил избавиться от меня? Или… просто проводил экскурсию своему другу? Но, судя по обрывкам разговора, смотрели сантехнику… может, мастер, образовалась какая-нибудь течь, пока меня не было? Но тогда почему они шли так близко?              Я кинулся в квартиру подтвердить или опровергнуть свою теорию, но, сколько бы ни присматривался к трубам, так ничего и не понял. Конечно, заменить можно было и незаметно, но где же тогда мусор? Так и не придя ни к какому выводу, я в растрёпанных чувствах уселся на диван.              Так, спокойно. Не впадай в панику. Вспомни о случае с Малфоем. Тогда ведь всё оказалось твоими выдумками. «Почти выдумками», — поправил себя я…              На силу заставив себя успокоиться, я немного перекусил купленными перед тем, как возвращаться, продуктами, а то и так ел в пути мало, и, отгоняя плохие мысли, быстро собрался и пошёл к дому Снейпа.              Я не хотел думать, кто был этот мужчина, не хотел вспоминать увиденную недавно картину, но она сама постоянно всплывала в голове, не давая расслабиться.              Путь до дома профессора запомнился смутно — так сильно мне было не по себе. Как встретит? Будет ли рад? Оттолкнёт? Разыграет равнодушие? Или на самом деле я уже ему безразличен?              От последней мысли стало настолько больно, что я даже остановился, пережидая нехватку кислорода, который вдруг словно испарился из лёгких, а нового не поступало…              Нет. Не может этого быть. Он любит. Он не мог вот так… Не верю.       Просто успокойся. Не натвори дел, о которых потом будешь жалеть…              Наконец, я снова смог двигаться. У подъезда пару раз глубоко вздохнув, чтоб успокоиться, я, словно бросаясь в пропасть, взлетел по ступеням и позвонил в дверь.              Я позвонил, но никто не отреагировал на этот мой отчаянный призыв. Странно, я же днём видел Северуса, да и не должен был он сегодня работать. Интересно, где же он ходит и… с кем? Мысль о том респектабельном коротко стриженом блондине не давала мне покоя… а вдруг он всё-таки не работник, и с Северусом его связывают отнюдь не деловые отношения? Он же… он же ни разу так и не признался мне в любви, только попробовать согласился…              Вздохнув, я решил дождаться профессора. Было понятно, что, стоит мне уйти от его дома, решимости на вторую попытку может и не хватить… Слишком трудно мне далась и эта, первая, попытка встретиться.              Прождав возле дома полтора часа, я почти окоченел — не думал, что придётся так долго находиться на улице, потому и оделся легко — но твёрдо решил не сдавать позиций и увидеться с ним сегодня, пока набрался решимости. Только вот от ветра спрятался возле дуба, что был в паре метров от нужного подъезда.              Когда я уже почти перестал чувствовать пальцы ног, в свете фонарей вдруг появилась столь знакомая долгожданная фигура, что быстрым и решительным шагом направлялась к подъезду. Северусу тоже было холодно. Это было заметно по слегка ссутулившейся фигуре и спрятанным в карманы ладоням. А ещё он почему-то хмурился, это я разглядел даже с такого большого расстояния.              Когда Северус преодолел половину пути, я спешно вышел под свет фонаря, самого ближнего к подъезду. Очень хотелось, чтоб меня заметили, и одновременно я жутко этого боялся… Двойственность чувств напрягала, хотелось сбежать, и только сила воли помогла остаться на месте.              Но вот наконец профессор заметил меня, отрезая пути к отступлению. Он резко остановился, словно налетел на стену, вздрогнул и, кажется, даже слегка побледнел.              — Гарри? — лёгкий неуверенный выдох сорвался с губ Северуса, словно он думал, что перед ним мираж, призрак, но никак не живой человек…       — Северус, — так же тихо произнёс я, не в силах говорить громче. Горло сжало, дыхание перехватило, а сердце забилось как сумасшедшее. И не важно, что я его видел до этого, сейчас, как оказалось, совсем другое дело. Снейп смотрел на меня, Снейп говорил со мной, он…              — Гарри! — уже громче произнес профессор с непередаваемой интонацией и не подошёл, а прям очутился передо мной, так быстро это было проделано. — Гарри… — снова повторил он, словно никогда не знал других слов, и протянул ко мне руку, но в последний момент остановился в неуверенности, так и не коснувшись меня. Зато я воспринял это его движение как разрешение и, шагнув вперёд, крепко его обнял.              — Прости, что не предупредил, — тихо прошептал я на ухо. — Почему-то испугался. Не смог. Глупо, правда… — я постарался произнести это с самоиронией, но вышло почему-то жалобно.— Я… так соскучился.              И тут профессор словно наконец-то поборол своё оцепенение: его слегка подрагивающие то ли от мороза, то ли от эмоций руки обвились вокруг меня, прижали крепко-крепко, так, что стало трудно дышать, и я услышал заветное:       — Я тоже, Гарри, я тоже.              Я был готов находиться в объятиях Снейпа вечность, но он опомнился быстрее. Отодвинув на расстояние вытянутых рук, он внимательно оглядел меня с ног до головы. Нахмурившись, остановился на губах, взял мои ладони в свои и тревожно спросил:       — Ты как долго тут стоишь?       — С семи, — несмело улыбнулся я, понимая, что поступил глупо: два часа на морозе…       — Твою мать! — выругался Снейп, схватил меня за руку и решительно направился к подъезду, недовольно ворча под нос: — Это ж надо додуматься! На таком ветру и даже без куртки…              Я беспрекословно следовал за своим мужчиной, и глупая счастливая улыбка никак не сходила с лица. Беспокоится, переживает — значит, не равнодушен. Я оказался не прав… не может же он так играть…              Наконец, дверь его квартиры захлопнулась за нами, отрезая от остального мира.       Мы остались одни, стоя напротив друг друга и не зная, как начать разговор. Что после такой долгой разлуки первым делом стоит произнести…