Перевертыши

Ему потребовалась всего пара минут, чтобы взлететь по лестнице и распахнуть дверь их с Джес спальни. Так и есть… среди царившего беспорядка Нил не обнаружил ни вещей, ни чемоданов Джес… На прикроватном столике он обнаружил листок бумаги, запечатанный поцелуем красной помады. издевка… Нил мало что понимал. Говорят, в особо тяжёлых и патовых ситуациях эмоции отключаются. Своеобразный инстинкт самосохранения. Только разум. Холодный, бесстрастный, расчетливый. Нил развернул листок. «Дорогой мой, замечательный, бывший жених. Если ты читаешь это письмо, то тебе уже рассказали о моих „маленьких шалостях“. Или эта истеричная дура Анни, или не пробиваемый Альберт. Впрочем, это уже не имеет никакого значения. Не злись! Нужно делиться, особенно с кузенами! Я бы, конечно, хотела сказать, что надеюсь больше никогда не увидеть вашу семейку и тебя лично, но, боюсь, это невозможно. Ведь скоро я планирую стать миссис Корнуэлл и нам придётся встречаться на ваших чертовых субботних обедах. Ты, видимо, хочешь задать вопрос, почему так случилось? С радостью отвечу тебе- видишь ли, котик, мое детство, как ты знаешь, очень сильно отличалось от твоего. И я поклялась себе, использовать любую возможность, чтобы навсегда вырваться из этой нищеты испанских трущоб. И, встретив тебя, я поняла, что ты- мой шанс. А уж когда ты мне рассказал про влиятельную семью Эндри…, но ваш дядюшка оказался несговорчив. А вот кузен- наоборот. Это было так легко- просто поманить его пальчиком… Котик, нет, он не лучше тебя. Тем более я тебя почти любила. Просто он богаче и перспективнее. Так что жди приглашения на нашу свадьбу. С любовью, Будущая миссис Джессика Корнуэлл» Нил перечитал письмо несколько раз, прежде чем весь яд этого красивого почерка проник в его кровь. Нил встал, взял с комода тяжёлый бронзовый подсвечник на три свечи и запустил его в трюмо. Зеркало разлетелось в дребезги. Следующей была напольная ваза. Потом фарфоровая статуэтка барана. Она никогда ему не нравилась. Нил отстранённо и планомерно крушил спальню, в которой ещё позавчера целовал и ласкал свою невесту. На шум сбежались слуги, но увидев, что мистер Леган не в себе, остались дожидаться мистера Уильяма за дверью. Погром в спальне продолжался. — Нил! Нил! Нил! — молодой человек, казалось, не слышал, — ДАНИЭЛЬ ЛЕГАН! — только сейчас Нил остановился и поднял мутные глаза на говорившего, — Что, черт возьми, здесь происходит? — Ничего особенного. Я решил разрушить старый мир до основания. В очередной раз. — Скажи на милость, а вместе с миром обязательно разрушать коллекционные антикварные канделябры? — Прости, увлёкся… — Бывает. Даю тебе 15 минут, чтобы ты привёл себя в порядок и жду тебя в кабинете, — и дверь закрылась. Нил склонился над умывальником. С рук стекала вода розового цвета. Видимо, он прорезался, но это была самая маленькая из проблем. Нил поднял глаза и ужаснулся. Из зеркала на него смотрел изнеможённый человек со злыми, яростными глазами. Нил криво усмехнулся: — Добро пожаловать домой, прежний Нил. Минута в минуту он появился на пороге кабинета. Альберт его уже ждал. — Выпьешь чего-нибудь? — Виски, двойной. Безо льда. — Не рановато ли для виски? — В самый раз. Альберт налил виски в бокал и поставил на столик перед Нилом. Нил залпом осушил бокал. — Ещё! Альберт не стал спорить или возмущаться. Он лишь покачал головой и снова наполнил бокал. — Ну, выкладывай! — Альберт сел напротив Нила в кресло. — Что именно? — Нил, не отрываясь, смотрел на янтарную жидкость. — Все! С самого начала! — Ну… родился я в 1898 году… — Даниэль! — Ну хорошо, хорошо! — примирительно вздохнул Нил и протянул Альберту письмо, — Читай! На несколько долгих минут в кабинете повисла гнетущая тишина. Дочитав, Альберт перевёл взгляд на Нила. — Ты как? — Нормально! Shit happens* - — Согласен… — Альберт встал и начал шагами мерить кабинет, — Не так я себе представлял эту поездку. Ой, не так… — А как же, дядюшка? — Нил саркастически улыбнулся. — Я надеялся, что мы все станем ближе… — Ну Джес с Арчи стали… — Я не об этом. Это должна была быть легкая дружеская поездка, а получились какие-то трагические каникулы… — Я бы сказал, трагикомичные. Благодаря этому актеришке. — Ты про Терри? — А про кого же ещё? Кстати, а где он? Я бы ему тоже сказал пару ласковых слов. — Боюсь, это невозможно, — Альберт пожал плечами, — Слуги сказали, что он ночью, спешно, собрался и, ничего никому не сказав, уехал. — Ну, быть может, это и к лучшему. Никто не погибнет, — задумчиво произнёс Нил и добавил, — Кстати, я сегодня же уезжаю обратно в Чикаго. — Понимаю. Не смею тебя задерживать. — И я бы хотел забрать с собой Кенди. — Кенди? — Альберт удивлённо поднял бровь. — Да. У меня есть смутное подозрение, что она не слишком честна была с нами вчера вечером. — Что ты имеешь в виду? — Она нам сказала не все. Ночью она металась по кровати и шептала «нет, Терри, не надо». Похоже, этот сукин сын попытался ее обидеть. Поэтому, думаю, ей будет лучше дома. Я присмотрю за ней. — Хорошо, Нил. Спасибо! Кстати, что теперь думаешь делать со своим свадебным путешествием? Отменишь? — Нет, зачем? Поеду один. Чтобы до конца прочувствовать степень предательства любимой женщины. — Слушай, Нил. У меня появилась прекрасная идея — а поезжай вместе с Кенди. Ей не помешает проветриться. И, честно говоря, я бы хотел, чтобы какое-то время ее не было в Америке. — Почему? — Понимаешь, я не знаю, чего ожидать от Гранчестера. Он невменяем. — А я всегда говорил, что он… — но поймав красноречивый взгляд Альберта, осекся, — Да, хорошо. Я предложу ей. Хотя, сомневаюсь, что она согласится. — Обязательно согласится! — Почему ты так думаешь? — Давай спишем это на мою интуицию, — и Альберт загадочно улыбнулся. Элиза стояла у окна и наблюдала как ее брат загружает чемоданы в багажник. Чуть поодаль стояла бледная и осунувшаяся Кенди. — Как думаешь, у них что-нибудь получится? — Не знаю, — ответил светловолосый мужчина, обнимая девушку, — Пути Господни неисповедимы.