Школа Воителей

      Я проснулась из-за противного и раздражающего жужжания будильника. Хотелось проклинать весь мир, ну или хотя бы эту вибрацию на телефоне. Терпеть ненавижу, когда мне хоть как-то мешали высыпаться. Вибрация прекратилась. Я уже было радостно хочу вновь погрузиться в сон, как вдруг вновь раздалось жужжания будильника. Недовольно вздохнув, я выключила будильник на телефоне и встала. Увы, если бы не урок специальности в музыкальной школе, я бы позволила себе поспать ещё минут тридцать.       Я побрела на кухню, рассчитывая съесть йогурт, который я покупала вчера. Однако какого было моё возмущение, когда я, открыв холодильник, обнаружила его отсутствие. Проклиная в голове сестру, я лишь взяла чашку и заварила чай и отправилась к себе в комнату, прикидывая в голове, что мне съесть на завтрак. Ещё раз, взглянув на время, я поняла, что до урока в музыкальной школе оставалось около часа. Что, конечно же, меня очень сильно обрадовало. При всей моей любви к урокам специальности, я уже очень сильно хотела закончить музыкалку. Но, мне оставалось отучиться в ней только этот год и всё. Я получу свидетельство об окончании и с новыми силами начну готовиться… к ОГЭ. Впрочем, это ждало и других моих одноклассников.       — Ксюша, ешь на кухне, — строго произнесла мне мама, которая уже надела на себя берет, и стояла в проходе в комнату.       — Секунду… — сказала я, быстро что-то напечатав в беседе нашего класса. Отложив телефон в сторону, я взяла с полки джинсы, футболку и свою любимую клетчатую рубашку. Быстро переодевшись, я вновь забежала на кухню и взяла свою тарелку с макаронами, которые я решила доесть. Всё равно другого варианта завтрака у меня просто не было. Вновь перечитав вчерашний спор в беседе на тему, ко скольки надо прийти в школу, после чего принялась за свой завтрак.

***

      — В общем, урок прошёл не очень хорошо, — рассказала мне Лера. Я вчера пропустила урок обществознания, на котором была контрольная. Ребята, которые ходили сегодня утром переписывать контрольную, жаловались на то, что задания на ней были сложнее, чем те, которые она дала им сегодня на пересдаче. Я же, радовалась тому, что пропустила контрольную работу по этому предмету.       Сейчас же все были в ожидании контрольной по геометрии. И никто уже не рассчитывал на ней списать. В этом году нам поменяли учителя по алгебре и геометрии. Если раньше мы могли списать на контрольной работе с лёгкостью, то сейчас никто и не пытался. Однако учительница понятно объясняла на темы, я даже поняла часть из того, что мы проходили в прошлом году.       — Сколько осталось до звонка? — спросила я.       — Сейчас 15:40. До звонка десять минут, — ответила мне Лера. Я разочарованно вздохнула. Я и мои одноклассники стояли в коридоре третьего этажа, рядом с кабинетом под номером 307, в ожидании урока геометрии и контрольной, до которой оставалось всего десять минут. Честно говоря, я не очень-то и люблю этот предмет. Не сказать, что я ненавидела геометрию. Я её просто не понимаю, хотя моя мама утверждает, что у меня просто плохо отработан материал этого предмета. Хотя, как мне кажется, проблема у меня не в плохо отработанном материале, а во мне.       В коридоре были слышны крики, смех и много других звуков (кто-то даже поедал чипсы). Мои одноклассники медленно подходили к триста седьмому кабинету, в котором у нас теперь проходили и алгебра, и геометрия. А в прошлом году мы занимались в кабинете истории, чего я никогда не понимала. Почему мы занимались в кабинете истории, а не алгебры? Нет, ну, правда! В нашей школе же есть кабинет для математики! Хотя… Здесь мог повлиять тот факт, что на момент нашего урока, класс был занят другим преподавателем. Правда, сейчас это уже было не важно.       На часах уже было 15:45. До урока оставалось совсем немного, всего лишь пять минут. И эти последние пять минут до начала урока, мои одноклассники предпочли провести либо за разговорами, обсуждая последние сплетни класса, либо вообще стояли в сторонке и слушали музыку в наушниках. Лично я листала страницы тетради, пытаясь вспомнить или запомнить пройденный материал, который был успешно забыт мною в течение трёх летних месяцев каникул.       — Ксюша! Ксю-ю-ю! Ксюша, блин! — услышала я чей-то знакомый голос и потрясла головой, в попытке отогнать мысли. Вскоре, я увидела причину, отвлекающую меня от размышлений галактического, если не вселенского, масштаба. Это была Алина.       — А? Чего? — произнесла я, наконец, когда откликнулась на её зов.       — Надо же! Ты соизволила меня услышать! Ты в курсе, что пялишься на Антона минут пять?       — Что? Нет! — начала отрицать я, но судя по взгляду Алину, у меня выходило это не очень-то и хорошо. Вернее, вообще не выходило.       — Да-а-а, — протянула она, улыбаясь. — Ты смотришь на него уже пять мину-у-ут. Он ведь тебе ещё нравится, верно?       — Нет!       — Ну, признайся, он всё ещё тебе нравится! Ну, хотя бы чуть-чуть!       — Только если чуть-чуть. Хотя, нет. Вообще ни капельки! — уверенно произнесла я. И стоило моим словам прозвучать, как прозвенел звонок. Ну…как сказать…прозвенел. В нашей школе в качестве звонка выступала музыка. Перед первым уроком и после шестого всегда звучал гимн нашего лицея. Признаюсь, он меня всегда дико бесил. Ещё с первых дней в этой школе. Не знаю, что такого было в этом гимне, но за шесть лет обучения в этой школе он мне уже успел порядок надоесть.       Скоро пришла Ольга Михайловна — наша учительница алгебры и геометрии. Весь класс двинулся в кабинет. Добравшись с Лерой до третьей парты третьего ряда, я достала всё нужное на урок геометрии, а также черновик. В классе было непривычно тихо. Впрочем, это не было чем-то невероятным, если учесть, что сейчас нам явно не до обсуждений чего-либо. Раньше, на уроках Светланы Юрьевны, мы орали, швырялись чем-нибудь, ели и занимались какой-либо ерундой, лишь бы не сидеть в тишине. Ну, а сейчас, мы перед уроками математики были тише воды, ниже травы! Похоже, на нас так влияет наш новый учитель математики. Ну, или просто я не знаю, как это объяснить.       Стоило ли говорить о том, что день в школе не задался с самого начала? Ладно, возможно, я преувеличиваю, но урок геометрии действительно не задался. Математичка сказала нам отнести портфели в конец класса и взять с собой только пенал и листочек, на котором мы будем писать работу. Скрепя сердце, я вырвала из черновика листочек и убрала тетрадку в портфель.       Когда мы расселись по своим местам, учительница нам выдала листы с заданиями и нашим вариантом. Мне попался третий. Взглянув на сами задачи, мне просто захотелось взвыть. И главное, ни телефона с калькулятором, ни в шпаргалку подглянуть, а соседку по парте так и вовсе не хотелось дёргать, ибо и у неё тоже были свои задачи. Да и боком бы нам вышло, если бы мы начали сейчас совещаться. Учительница рассказала нам, что это наши задания, что пишем мы только свой номер варианта, решаем тоже только свой, ни у кого не списываем и так далее по списку. А также потребовали подробное решение каждой задачи с чертежом. Сама работа была рассчитана на двадцать пять минут. Впрочем, делать было нечего, поэтому, собравшись с мыслями и успокоившись, я стала перечерчивать чертёж к первой задачке.       Подняв голову и отвлёкшись от решения задач, я заметила, как учительница проверяла, вероятно, контрольную «Д» класса, который до нас здесь был. Изучив класс, я заметила, как все уткнулись в свои листочки, с умным видом что-то расписывая, решая или перечерчивая туда условия задачи. Я вернулась к своей работе и заново перечитала условие задачи под номером два.       — Что сидим? — послышался строгий голос математички. Я в ужасе вздрогнула, боясь, что учительница обращалась ко мне. Однако позже, до меня дошло, что это обращались к высокому парню, сидящему за четвёртой партой второго ряда. Имя его я не смогла вспомнить. К тому же, мне сейчас должно быть явно не до этого. Я вновь огляделась по сторонам и увидела, как все вокруг быстро что-то строчат на листочках.       «Во имя Эльрата, как вы пишите с такой скоростью?!» — удивлённо подумала я. Отложив в сторону механический карандаш, я снова взяла ручку и начала переписывать в «дано» условие этой задачи. В принципе, она была несложной, мы похожую дома решали. Всего-то надо было найти периметр четырёхугольника ABCD с помощью свойств и признаков треугольника. Однако я вновь встала в тупик, запнувшись на том моменте, когда надо было доказать, что угол один равен углу два. Я ещё раз огляделась по сторонам. Все также продолжали сосредоточенно писать, никто не совещался, не подсматривал в шпаргалки и не пытался найти решение задач в Интернете. Чуть успокоившись, я тихо, едва разжимая губы и показывая на угол один и два, спросила у Леры:       — Как тут, доказать, что углы равны?       — Через биссектрису BM, — ответила также Лера.       — То есть? — нахмурив брови, произнесла я.       — Ну, биссектриса. Луч, исходящий из вершины угла и делящий его пополам, — с ноткой раздражения произнесла она.       — Разговорчики! — рявкнула математичка. В этот момент, я начала всерьёз за себя бояться. Вот и всё, что называется, приплыли. — Король и Безверхова, сейчас отберу работы!       Дважды повторять мне не надо было. Быстро записав, что биссектриса делит угол B на два равных угла, я продолжила решать задачу. В конечном итоге, периметр четырёхугольника ABCD оказался равен шестидесяти сантиметрам. Радостно выдохнув, я перевела взгляд на последнюю задачку и прочитала её условие. В этот момент до меня дошло, что четвёрки за контрольную, мне не видать. Я гипнотизировала этот дурацкий листочек с заданиями и понимала, что сейчас я заплачу. Чёрт возьми, почему слова «докажите, что KE параллельна BC» кажутся такими непонятными? Почему задача в принципе основана на той теме, которую я меньше всего поняла? Я чувствовала на себе пристальный взгляд математички. Всем телом чувствовала. По спине пробежали мурашки, а я окончательно перестала соображать и даже не попыталась хоть что-то написать в решении. А когда учительница сказала, что до окончания работы осталось пять минут, я так и вовсе начала паниковать и уже не помнила, что я там, в решении написала. Честно говоря, я уже ярко представляю себе, что за бред я там понаписала и как это всё решала.       Оставшиеся пятнадцать минут урока, я просидела с отвратительным настроением, но, несмотря на это я пыталась вникнуть в новую тему, которую нам объясняла Ольга Михайловна.       После геометрии шла физкультура. Казалось бы, надо радоваться, но нет. Причин для радости не было. Сегодня на уроке мы должны были играть в волейбол. Впрочем, это было всяко лучше, чем сдавать нормативы, но я думала, что мы будем изучать что-то по нашей новой школьной программе. Видимо, Госпожа Фортуна решила уйти в закат. А как хорошо всё начиналось…       Алексей Алексеевич вышел из тренерской, и встала перед нашим классом, который уже успел построиться. Рассказав нам очередную нудную речь о Президентских играх и соревнованиях, нас заставили сначала бегать по кругу, отжиматься, а затем отправляться на прыжки. В общем, обещанный волейбол нам, похоже, и не светил. Когда же, наконец, всё это закончилось, мы начали играть в волейбол. Но стоит ли говорить, что многие из нас уже не горели желанием играть в эту проклятую игру.       Началась игра. Мяч летел то в одну сторону, то в другую. Все друг на друга орали, смеялись и ругались на того, кто не поймал вовремя мяч. Те, кто не сумел подать мяч, отправляли на скамью запасных. Люди друг друга сменяли один за другим. На скамейке долго никто не задерживался. Когда я стояла в тройке, я молилась всем высшим существам, чтобы мяч не летел туда. Но, как назло, мне постоянно приходилось его отбивать. Что, кстати, мне удавалось.       Наконец, урок закончился. Все направились к своим раздевалкам, обсуждая прошедшую игру. Я же хотела просто взять и помереть к радости всего народа. Мышцы болели ужасно. Да и настроение после геометрии всё также оставалось паршивым. Однако я молча переоделась в школьное, закинула спортивную форму в пакет, и, накинув осеннее пальто, отправилась вместе с Лерой и Женей домой. Пройдя через турникеты и выйдя из здания на улицу, я ужасно обрадовалась, что этот бесконечно долгий день прошёл. И совсем уже было неважно, что на дом задали домашнее задание. Просто хотелось идти по вечерней улице и наслаждаться всем на свете.