У каждого из нас свои стены и они тоже ждут, ждут когда ты надежду потеряешь и питаются твоим отчаянием. (Личное дело капитана Рюмина).
За окном бушевал ураган. Гигантские волны вздымались, подгоняемые резкими и безжалостными порывами ветра. Несколько коротких мгновений, в которые и не уместились бы даже два удара сердца, — и бушующая стихия ударяет в основание крепости отчаяния. Ударяет, чтобы вновь уйти ни с чем. Тюрьма строилась на века; укреплённые мощнейшей магией, камни никогда не поддадутся, они обречены до скончания времён удерживать пленников внутри себя. — Еда. Через небольшое отверстие внизу двери по грязному полу прокатился серый замызганный поднос и ударился о ноги женщины, сидящей на полу. Стакан опасно накренился и, уже отработанным движением руки, был остановлен. Обжигая онемевшие пальцы о привычно раскалённое от кипятка стекло, женщина прижала стакан к груди, пытаясь таким образом согреться. Её камера находилась в достаточной близи от кухни, чтобы осуждённые по низшей мере наказания люди успевали донести обед горячим. Она хотела бы оказаться на их месте. Иметь возможность выходить каждый день за пределы камеры. Готовить эту безвкусную с комочками кашу. Кипятить воду, подметать бесконечные коридоры и ступени, ставшие гладкими от бесчисленных босых ног заключённых, что дважды в месяц спускались под конвоем дементоров во внутренний дворик, чтобы целых полчаса походить по жухлой траве или снегу. Мыться не раз в месяц, а каждую неделю, возможно, даже не в ледяной воде, которую берут из ручья, что протекает под крепостью. Но осуждённым за жестокое убийство не полагается подобная милость. Ложки тут не дают. Еду приходится есть руками, но по прошествии времени начинаешь забывать даже о таких мелочах благ цивилизации. Пять лет Азкабана сделали своё дело. Из красивой и статной женщины она превратилась в кого-то, кто выглядит похуже даже самого последнего оборванца. Однако надо отдать ей должное: её внешний вид был куда опрятнее, если это слово вообще уместно в данном случае, чем у других заключённых. Тюремная роба не была так забита грязью, как у иных. Волосы были сплетены в тугую косу и перевязаны оторванной от подола некогда черно-белой — теперь же чёрно-серой — рубахи лентой. Но, право, большее же удивление вызывало её лицо! Даже несмотря на, казалось бы, навечно залёгшие тёмные круги под глазами, женщина выглядела на удивление бодро — как просто очень сильно уставший и давно нормально не евший человек. Не было тех признаков безумия, что порой проявлялись на лицах некоторых, даже спустя всего полгода. Причиной этому был её таинственный тёмный ангел — «Дем», как она называла его про себя. Он не был странным. Он просто был иным. Другим, не похожим на остальных. Он не высасывал последние капли радости и тепла из души, нет… Раз в неделю, просто проходя мимо, он слегка задерживался у её камеры, совсем по-человечески наклонял голову, и из его рта выходила искрящаяся жизненная энергия, которая самостоятельно всасывалась в женщину, минуя потрескавшиеся губы, прямо в рот. Потом, постояв несколько секунд возле двери и будто глядя на неё через зарешётчатое отверстие, он слабо кивал и скользил дальше. Порой ей казалось это отвратительным — впитывать в себя жизнь других людей. Но каждый следующий день она откидывала эти мысли. Четыре с половиной года она прожила так, и проживёт ещё десять лет. Выйдет на свободу. Вернёт себе волшебную палочку. «Парадокс, я всё ещё жива и не сошла с ума лишь благодаря дементору», — лёгкая улыбка тронула губы женщины.***
Ночь прошла неспокойно. Плачь, причитания, стоны, крики — это всё вполне обыденно. Но этой ночью женщина слышала мольбы молодой девушки в камере по соседству. А потом — глухие удары по смежной стене и болезненные стоны. Она знала, что означает подобное, и потому была не удивлена, когда по утру из камеры вынесли девушку на носилках с разбитой и окровавленной головой. Такое редко, но всё же случалось. «Глубочайшая депрессия, замкнутое пространство, воздействие дементоров», — так запишут в отчёте о причине смерти. В принципе, разнообразных причин немного. Их всего три. Выше озвученная, что приводит к самоубийству тем или иным способом. Болезнь. Казнь — посредством поцелуя дементора. Понимая, что это плохо, и чувствуя угрызения совести, женщина радовалась смерти соседки. Теперь ближайшие семь камер были пусты, а это означает, что она сможет позволить себе попытаться заговорить со своим благодетелем. Осталось лишь подождать три дня до его прихода.