Змееловы

      Чавк! Чавк! Чавк! Когда единственный звук, разрезающий тяжелую тишину болот, довел и без того уставшую от месячного патрулирования Шотладнии колдунью до нервного тика, она порывисто стащила сапоги и, зло тряхнув копной каштановых волос, направила на обувь палочку, буркнув: — Impervius! Надев защищённую теперь от воды обувь, девушка с внимательным прищуром осмотрелась.       Согласно инструкциям совета, во избежание разоблачения самих себя перед наследником, змееловам было запрещено применять магию. Исключение составляли лишь случаи прямой угрозы их жизни. Было в этом нечто совершенно сумасшедшее — старик Мерлин наложил запрет даже на бытовые заклинания. Как будто змея может учуять reparo! Впрочем, кому пресмыкающееся скажет, ведь по её душу — или что там у змей — идет ловец. Однако же змееловами все выпускники Оксфордских казарм были лишь номинально и то, по большей части, для магглов. От них не требовали ловить Слизеринов или их гадов живыми и тащить пред светлы очи короля — наоборот. Только Мерлин ратовал за справедливый суд пред очами венценосной особы и лучших представителей магов острова — совет, что магический, что маггловский, был заинтересован в немедленной смерти выявленных наследников основателя Зеленого факультета.       О том, что это дикость и чистой воды маггловское варварство, юная колдунья старалась не думать. В ее интересах выполнить задание, и чем точнее оно будет воплощено в жизнь, тем больше шансов получить звонкое вознаграждение от имени короля и почести от представителей магического совета.       От размышлений девушку отвлек невнятный шорох слева от нее. Шепнув «Lumos», она направила длинную витиеватую тисовую палочку в сторону звука, но туман, будто понимая ее желания, плотнее сгустился вокруг колдуньи, сжимая ее в кольце, спирая дыхание и вызывая головокружение. С трудом удерживаясь на ногах и понимая, что вот-вот рухнет, ведьма, превозмогая тошноту и головную боль, направила палочку на болото перед собой и выкрикнула,: — Duro! Ничего. Только туман еще плотнее сжал свои кольца, да из болотных бочагов поднялись серебряные змеи. Не в силах больше держать равновесие, колдунья завалилась на бок в опасной близости к одной из них. Сжимая онемевшими пальцами палочку, она с трудом направила ёе на змею и прохрипела: — Vipera Evanesco! Змея и не подумала исчезать в пламени, оставляя за собой пепел, — напротив, она гневно распахнула пасть, демонстрируя жертве два ряда мельчайших рубиновых клыков и готовясь кинуться ей в лицо.       На краю гаснущего из-за нехватки воздуха сознания проскользнула полная сарказма мысль, что указания свыше были не лишены логики и что гады наследников Слизерина вовсе не обычные змеи, и в их присутствии оказалась бы смертельна даже alohomora, не говоря уже о напрямую угрожающем им заклятии окаменения. Месье Лестранж может ей гордиться — она в полной мере воплотила его предсказание о бессмысленности заклания юных выпускников Хогвартса на алтарь войны с сумасшедшими наследниками Слизерина.       Змея бросилась на девушку, впиваясь ей в шею и заваливая, затягивая её в трясину. Вскрик потонул в болотной жиже, а невыносимо долгую секунду спустя клыки гада отпустили жертву. — Praesidium in pacem, — повинуясь приказу холодного голоса, змеи исчезли в пучине болот, возвращаясь в состояние покоя. В следующий момент тот же отстраненный голос, что повелел змеям успокоиться, заклинанием на старом полузабытом языке острова вырвал тело девушки из болот и отправил в сторону старой каменной хижины в сердце Раннох-Мур.

***

— Giùlan duine*! — мужчина поспешил поднять пострадавшую из топи. Наспех осмотрев и поняв, что у девчонки еще есть шанс выжить, он стремительно направился в дом, левитируя ее перед собой.       Стражи болот — те самые серебряные змеи с алыми клыками — чувствовали гнев хозяина и не смели даже показать головы из бочагов. Резкая походка выдавала в маге нервную натуру, приходящую в раздражение из-за малейшего отвлечения от работы. И сейчас маг искренне радовался, что девчонка еще жива — это означало, что он сможет убить ее лично. Медленно, болезненно и бесконечно мучительно. Именно этого, по мнению бледного мага, заслуживал каждый идиот, отвлекавший его от экспериментов.       Небрежным мановением руки открыв дверь, колдун сгрузил тело на высокую лежанку, застланную медвежьими шкурами. Почти брезгливо осмотрев раны на шее, мужчина изогнул тонкие губы в презрительной ухмылке — из раза в раз сюжет повторялся, как в какой-то паршивой маггловской сказке. Приманив нужный порошок из дикой вербены, перетертой чешуи молодого болотного дракона и эссенции хрустального копыта скакуна вождя древних магов-асов севера, он с силой втёр щепотку в шею девушки, все с тем же брезгливым выражением лица отёр рабочие перчатки и упал в узкое резное кресло у очага.       Лениво помахивая палочкой, маг помешал содержимое котла в пламени камина и устало провел тонкой ладонью по острым скулам. Серые глаза невидящим взглядом уставились в в пламя. Как же он устал. За последние три месяца эта девчушка была уже девятнадцатым магом, жаждавшим сорвать все магические покровы с его унылой мрачной лачуги. Если совет не успокоится, то маг скоро прекратит спасать его идиотов — шутка ли, многолетние запасы ингредиентов для заживляющего порошка и восстановительных зелий вышли менее чем за полгода! — справедливо оставляя на обед своим питомцам.       Колдун со свистом выдохнул, помассировал веки длинными белыми пальцами и бросил колкий взгляд на горе-ловца. Змееловы… Мерлин совсем рехнулся. Столько юнцов — совсем еще детей — брошены пушечным мясом на передовую с… с кем? С наследником Слизерина? Со змеями? Друг с другом? Иногда ему очень хотелось плюнуть на всех этих забредающих на его болота идиотов и прекратить их спасать. Пару раз даже, крепко сцепив зубы и игнорируя настойчивый шепот змей-стражей, он почти допустил смерть непрошеных гостей. Почти. Каждый раз понимание ценности крови погибающих, осознание важности жизни всех этих юнцов и — пожалуй, самое важное — память о старом добром, храбром и великодушном друге не давали мрачному колдуну уступить несчастных змееловов Смерти. Да и как можно позволить погибнуть всем этим детям, щуплым подросткам, одну из которых он только что вытащил из топи. Хозяин Раннох-Мур ведь не Мерлин. От размышлений мужчину отвлёк низкий хрип из приоткрытого рта бессознательной девушки. Она завалилась на бок и начала биться в бессознательных судорогах. Лоб покрылся испариной, на шее и руках высыпали бурые пятна.       Шипя и чертыхаясь, маг резко подскочил и неуловимым движением палочки отправил горе-нападавшей безоар в глотку. Камень стал медленно пениться, растворяясь в слюне, хрип медленно стих, а дыхание постепенно выровнялось. Полубрезгливо отодвинув палочкой ткань льняной рубахи, маг осмотрел кожу жертвы на ключице и плечах. Пятна медленно сходили на нет, но жар все еще сохранялся. Сведя брови и проведя пальцем по точеному носу, мужчина приманил маленькую колбочку с тягучим нефритовым зельем и, зафиксировав заклинанием голову девчонки, отмерил ей на язык три капли. Небрежно махнув палочкой и заставив зелье опуститься по языку ниже, в самую глотку, колдун вернулся к вареву на огне. Нужно будет влить ей на закате еще порцию Нефриторуса, а после, едва она начнет приходить в себя, выставить к чертовой матери. И не забыть стереть память. Маг еще раз бросил колкий взгляд на девушку… Убить все-таки было бы вернее.