When your dreams all fail And the ones we hail Are the worst of all And the blood’s run stale*
— Ты меня слушаешь, Грант? — он моргает, смена её тона с делового на раздражённый привлекает его внимание. Она приподнимает одну бровь, а затем кликает ручкой рядом с его личными файлами. — Я думала, ты настроен на разговор со мной. Он оглядывается и пожимает плечами. — Простите, — его голос больше походит на рычание из-за травмы, полученной шесть месяцев назад. Доктор Гейл была его психотерапевтом на протяжении полугода. После изучения файлов, содержащих информацию о нём, она полностью посвятила себя его делу. Она говорит, что её интересуют сложные и запущенные случаи. На первом же сеансе он сразу возмутился её кандидатуре в качестве его врача. Она не потратила впустую их второй сеанс и начала осторожно выкапывать всё, о чём он не хотел говорить и чем не хотел делиться. Их отношения, казалось, достигли стабильности спустя много месяцев, хотя она не была на его стороне. Она поправляет очки, прижимая их ближе к переносице. На вид ей чуть больше двадцати, но он знает, что она должна быть гораздо старше, учитывая количество учёных степеней, которые она, несомненно, имеет. Он в самом деле ни черта не знает про неё, и это нехило раздражает, потому что он в какие-то моменты был с ней честнее, чем с кем-либо ещё за всю свою жизнь. — Ты здесь уже полгода, а общаемся мы лишь немногим меньше этого срока. Скажи, как ты ощущаешь свой прогресс? — Я доктор Гейл, и я буду твоим психотерапевтом то время, пока ты будешь здесь находиться. — А что случилось со старым добрым методом пыток? — О, я положила этому конец, — он вопросительно приподнимает брови, не снимая свою маску напускного равнодушия, — они хотели сломать тебя. Он усмехается: — И что изменилось? Она небрежно пожимает плечами, но её глаза пристально следят за ним. — Просто я не считаю, что есть смысл ломать то, что уже сломано. Он вновь оглядывается вокруг. Они находятся в комнате для допросов, что было странно. Раньше все их встречи проходили только в его камере. — Это вы мне скажите, — она кивает, и он был готов поклясться, что она и не ожидала какого-либо другого ответа на свои слова. — Я думаю, что твой прогресс стал очень впечатляющим для всего шестимесячной терапии, — он не был в этом уверен. Во всяком случае, он испытывает гораздо больше внутренних противоречий, чем раньше. Он сомневается в вещах, в которых никогда не сомневался ранее: в намерениях Гаррета, в правильности своей преданности ему, в своём будущем. Он сжимает челюсть, прогоняя от себя эти мысли: — Почему вы спрашиваете? Пришло время для вашего ежемесячного отчёта? Она широко улыбается, когда откидывается на своём стуле, и это порождает в его душе некоторые опасения. — На самом деле, это значит, что пришло время для следующей ступени твоей терапии. Его живот скручивается. Он готов поклясться, что ему не понравится этот новый шаг. — Ясно, — произносит он с таким же равнодушием, как и раньше. На её лице появляется ухмылка, прежде чем она соберётся со своими мыслями. Он смотрит на то, как она встаёт со своего стула и пересекает комнату, бросая короткий взгляд на дверь. — Входите, — произносит она, отводя взгляд от двери. Дверь открывается, и Уорд шумно сглатывает, всё его тело каменеет, когда он видит колючий взгляд Фила Колсона. Мужчина смотрит на Уорда мгновение, прежде чем захлопнуть дверь позади себя и повернуться к Гейл, и, посмотрев на неё, его лицо приобретает то дружелюбное выражение, которое всегда успокаивало людей вокруг. Уорд сопротивляется желанию отвернуть взгляд, вспоминая время, когда этот взгляд был направлен на него. Он не заслуживал его тогда и, безусловно, не заслуживает его сейчас. — Гейл, — Колсон приветствует её, даря ей тёплую улыбку. Она слегка улыбается, почтительно качая ему головой в знак приветствия и произнося слово «сэр». Уорд прокручивает у себя в голове происходящие в данный момент события. Несколько раз он спрашивал у неё про своих бывших членов команды, — в частности, про Скай и Фитца — но она никогда не предоставляла никакой информации, каждый раз как-то переводила тему в абсолютно другое русло. Он уверен, что его лицо полностью равнодушно, когда Колсон поворачивается к нему и его взгляд снова становится колючим. Он пододвигает к себе стул Гейл, который раннее занимала она, и садится на него. В воздухе повисает тягостная тишина, пока двое мужчин изучают друг друга, Уорд старается не показывать никаких признаков слабости, а Колсон непреклонно демонстрирует, насколько безразлично ему присутствие Уорда. Эта гробовая тишина кажется гораздо более длительной, чем она есть на самом деле (всего три секунды), прежде чем Колсон нарушает молчание. — У меня есть несколько вопросов. — Я уже рассказал вам всё, что знаю, — быстро произнёс Уорд, несмотря на хриплость и боль, растекавшуюся по горлу из-за хранения молчания на протяжении всей прошлой недели. Это в самом деле правда, хотя им до конца не верится, что он слил всю информацию, которую знает о Гидре. Он действительно не мог заботиться и волноваться о нацистской организации. Его преданность была направлена на Гаррета, и Гаррет использовал Гидру лишь как средство для достижения цели. Он не был точно уверен, насколько его информация оказалась им полезна; его никогда не интересовали дела Гидры настолько сильно, чтобы задавать множество вопросов, и он всегда узнавал у Гаррета только то, что ему было нужно для дела. Сейчас это даже смешно. — Что ты знаешь о родителях Скай? Этот вопрос настолько застаёт Уорда врасплох, что его брови моментально сдвигаются и с губ срывается одно слово, прежде чем он успевает себя остановить: — Что? Это странно — видеть Колсона настолько безэмоциональным. — Отвечай на вопрос. Мгновение Уорд молчит и просто смотрит на Колсона, а затем из его груди вырывается вздох и он откидывается обратно на спинку стула. — Рейна рассказала мне историю про маленькое поселение в Китае, убитое несколькими монстрами, которые пытались найти младенца. — И это всё? — Уорд кивает и видит разочарование на лице Колсона. По всей видимости, это далеко не свежая информация для него. Уорд кидает беглый взгляд в сторону Гейл, которая наблюдает за их диалогом с беспристрастным выражением лица, прежде чем вновь сосредоточить своё внимание на Колсоне. — Почему вы спрашиваете меня об этом? — ему удаётся заткнуть себя прежде, чем слово сэр слетает с его губ. Это стало привычкой, почти инстинктом за все те месяцы, которые он провёл с командой. Наступает пауза, во время которой Колсон старательно обдумывает, стоит ли отвечать ему на этот вопрос или не стоит. — Мы получили… сообщение от Рейны. Мы должны передать ей Скай, или «он найдёт её», — голос Колсона звучит с оттенками угрозы и это впервые за день, когда она направлена не на него. Инстинкт защитить Скай вспыхивает в Уорде с такой силой, что ему в какой-то момент приходится напомнить себе, что он больше не занимает никакого места в её жизни; что когда он видел её в последний раз, именно он был тем, от кого она пыталась себя защитить. Слова Рейны проносятся в его голове: «Может быть, вы оба могли бы быть монстрами вместе». В то время это звучало так заманчиво, ему предоставили ничтожно маленькую надежду на отношения со Скай, когда всё, что он видел перед глазами разваливалось на части. Теперь он уже не хочет этого, больше не хочет. Не с этим пустым чувством в душе, которое жгло его на протяжении всех шести месяцев. Честно говоря, он скучает по ярости, которая владела его сердцем раньше. Он не позволит погибнуть Скай так, как погиб сам. Точнее, он не позволил бы, если бы у него была возможность это сделать. Конечно, он не делится своими мыслями вслух. Колсону плевать. Старший агент, вероятнее всего, хочет удержать Скай так далеко от Уорда, насколько это возможно. Гейл слегка прочищает горло, привлекая внимание Уорда. Колсон моргает и внезапно его взгляд приковывает Уорда к стулу. — Доктор Гейл предложила дать тебе немного коммуникации. Кажется, она считает, что тебе пойдёт на пользу проводить немного времени с командой. Помочь тебе выяснить, кто ты на самом деле, — тон Колсона говорит о том, что Гейл поставила его перед фактом, и Уорд не смог понять, что чувствует и думает сам Колсон по этому поводу. Скорее всего, он против этой идеи. Уорд замечает, как Гейл нетерпеливо подёргивает бровями, но её лицо остаётся беспристрастным и профессиональным. Колсон не продолжает свою речь, но Уорд знает, что эта тема не закрыта. Она открыта и активно предлагается. Он хочет биться своей головой об стену до тех пор, пока она не превратится в кровавое месиво, потому что существует так много причин, по которым он знает, что не должен возвращаться, но всё, на чём он может сконцентрироваться — это на тех причинах, почему он должен. Аргумент: он мог бы защитить её. Контраргумент: она его ненавидит. Аргумент: он мог бы извиниться за всё. Контраргумент: для неё это ничто. Аргумент: ему снова будут отдавать приказы, чтобы он помог. Контраргумент: ему уже никогда не будут доверять. Он смотрит на Гейл, зная, что она не в праве отдавать Колсону какие-либо приказы. Однажды она сказала ему, что ему нужно научиться делать выбор, хотя он думал, что именно этим и занимается всю свою жизнь. Она просто попросила перечислить его, сколько «выборов» он сделал без внешнего влияния других людей, и он лишь усмехнулся, чтобы скрыть тот факт, что у него нет ответа на её вопрос. Он продолжал пялиться на Колсона, и Колсон пялился на него в ответ, каждый из них старался прочитать мысли другого. Уорд не знал, чего мужчина хочет — отказаться от предложения Гейл или согласиться. — О чём конкретно вы просите? — он должен знать. Он должен собрать все переменные воедино и всё оценить. Он не может думать как Грант Уорд. Он думает как агент Уорд, хотя полностью уверен, что был лишён этого звания уже очень давно. — Ты вернёшься в команду, где будешь тяжело испытан, и будешь выполнять абсолютно каждый мой указ, — Колсон режет его взглядом, который угрожает отправить его в ад, если только он сделает хоть что-то не так. Он думает о Скай и чуть было не говорит «я хочу помочь». Он думает о том, как чертовски не заслуживает увидеть кого-либо из них снова и чуть было не говорит «нет, я отказываюсь, спасибо». Он думает о Фитце и о том, что он уже никогда не станет прежним, о том, что это означает на самом деле, и он чуть было не срывается и не кричит. Он хочет перестать обо всём этом думать, он хочет забыть это всё. — Окей. Колсон слегка выдыхает, облокачивается о свой стул и кивает. — Окей. Гейл одаривает его тугой улыбкой, стоя в углу. Колсон поднимается и поправляет свой костюм, прежде чем достаёт из кармана коробку и толкает её через весь стол в сторону Уорда: — Надень это. Приподняв брови, Уорд наклоняется вперёд и берёт в руки коробку. Он открывает её и обнаруживает там браслет, похожий на тот, который пришлось носить Скай после инцидента с Майлзом. Он не смог удержаться от колкости: — Боитесь, что я взломаю что-то? — Он немного отличается от того, что носила Скай, — Колсон не даёт больше никаких объяснений, и Уорд решает, что лучше и не спрашивать. Вместо этого, он послушно надевает на свою руку браслет и встаёт со стула, когда Колсон подходит к двери. Колсон тихо проскальзывает за дверь, но Уорд колеблется и потому поворачивается к Гейл. Женщина дарит ему дружелюбную улыбку, будто она самый обычный психолог, а он самый обычный пациент. — Я попросила Колсона дать мне временный отпуск, — она небрежно пожимает плечами, и в её взгляде начинают плясать искорки, он становится забавным, практически самодовольным, — похоже, тебе удалось наконец избавиться от меня, — эти слова одновременно и успокаивают его, и в то же время огорчают, и он не уверен, почему, и хочет ли он это на самом деле знать. — Почему? — сбалтывает он, озвучивая мысли, которые были в его голове с самого начала. Разочарование просачивается в его голосе, потому что он не понимает, почему она выбрала его? Почему она брехала ему какой-то бред про любовь к сложным и запутанным случаям? Почему он позволил проникнуть ей к нему в голову, помещая там вопросы, но не отвечая на них? Она знает, о чём он говорит и не удивляется его разочарованию. — Потому что я верю в разные оттенки серого и вторые шансы. Ты столько же жертва, сколько и преступник, Грант. Может быть, даже больше. Жертва. Сломанный. Он ненавидит те ярлыки, которые она вешает на него. И ненавидит, что его отрицание только делает её еще более правой.***
Он вполне уверен, что эта поездка на Автобус — одна из самых некомфортных в его жизни. Мужчина не собирается затевать весёлый и дружеский разговор. Вместо этого он молчит, единственный звук издаёт лишь радиостанция с классической музыкой, которую Колсон включил, как только сел в машину. Эта музыка подмывает Уорда спросить о той самой виолончелистке, но он знает, что давно потерял возможность спрашивать у команды какую-либо персональную информацию. Автобус появляется в поле зрения, и он сжимает кулаки, иррациональное стремление убраться отсюда подальше окутывает его. Дышать становится немного сложнее, но он проталкивает все колеблющиеся чувства далеко внутрь себя. Он больше не может быть трусом. Кроме того, что-то подсказывает ему, что ему всё равно придётся столкнуться с этим рано или поздно. Он должен спросить. — Вы им сказали? — Что-то вроде того, — это обнадёживает. И затем, вдруг, он видит проблеск старого Колсона, выражение его лица и тон его голоса, несмотря на очевидное напряжение в разговоре. — Не переживай, я уверен, Мэй не станет снова тебя бить. Уорд с трудом сдерживает гримасу недовольства, хотя он вполне уверен, что заслужил немало ударов и ранений. Он знал, что это плохая мысль — Гейл как-то говорила ему, что она скорее отправит его стоять в углу как пятилетнего, чем разрешит применять над ним телесные наказания, но тогда ему было абсолютно всё равно на её слова. С этой точки зрения, он бы согласился стерпеть всё, что команда посчитает нужным, чтобы справиться со своими эмоциями. Если им нужно избить его, чтобы почувствовать себя лучше, то пусть будет так. Машина въехала по трапу и остановилась на своём обычном парковочном месте в Автобусе. Он поднимает взгляд на Лолу и видит, что та выглядит практически неповреждённой, будто бы ничего и не случилось. Он рад, что, по крайней мере, хоть что-то удалось восстановить. Колсон выключает зажигание и выскакивает из машины, и Грант задаётся вопросом, не слишком ли поздно попросить его о помощи. Он выходит из машины всего на мгновение позже. И сталкивается лицом к лицу с Мелиндой Мэй. Её руки скрещены на груди и она стоит в своей фирменной стойке, готовая ко всему. Её глаза незначительно сужаются, однако, кроме этого она не показывает ни единой эмоции. Он готов поклясться, что она представляет, как вырывает его внутренности или, может быть, просто разрывает руками ему глотку. Он ждёт от неё, что она скажет что-нибудь, начнёт угрожать или просто выдаст голосом абсолютное недовольство ситуацией. Вместо этого она таращится на Колсона, который таращится на неё в ответ, и, если бы Уорд постарался, он бы почти поверил, что всё снова по-прежнему. — Что он здесь делает? И внезапно он чувствует сильное жжение в груди — что-то между болью и желанием. Он не может удержать взгляд внизу и поднимает голову, чтобы посмотреть на верхние ступени винтовой лестницы. Её лицо выражает полное неверие и она не может решить, на кого ей смотреть — на него или на Колсона. Он не может поверить, что прошло всего шесть месяцев с того момента, как он последний раз видел её; больше чувствуется, что прошло шесть десятилетий. Её глаза выражают ту самую дикость, которой он никогда не мог перестать восхищаться (но так до сих пор это не признал). Её волосы всё так же струятся тёмной волной, но теперь отрасли на несколько дюймов. Его рука всегда дёргается, когда он вспоминает, как струились её волосы среди его пальцев. Затем она спускается вниз по лестнице и он понимает, что всё это время пялился на неё. Он отводит свой взгляд буквально на мгновение, на Симмонс, которая спускается следом за Скай. Он подмечает неподдельный страх в её глазах, который (он знает) она пытается спрятать и запереть поглубже в себе. Скай подходит к ним, вызывающе скрещивая руки у себя на груди, и Колсон вздыхает, приближаясь к ней. — Его психолог предложил ему проводить время с нами под жёстким наблюдением, — объясняет мужчина, и впервые Уорд сомневается, что у Гейл действительно был диплом психолога, потому что это было слишком дурацкой идеей. Скай, кажется, не разделяет это мнение, нерешительно приподнимая одну бровь: — Его психолог? — она бегло смотрит на него, и он видит как мерцают её глаза в сомнениях, прежде чем она отворачивается. Он не уверен, в чём точно она сомневается: в том, что у него есть психолог или что этот психолог порекомендовал такую идею. Колсон кивает: — Один из лучших в Щ.И.Т.Е. Её губы сжимаются в тонкую линию, несколько секунд она раздумывает, прежде чем раздражение поглощает её. — Так что, он просто будет здесь зависать с нами? Помогать? Прямо как в старые добрый времена? — её сарказм тонок. — Мы не можем доверять ему так, как раньше! — Симмонс начинает нервно пищать. Уорд хочет напомнить им, что он тоже находится тут, прямо в двух шагах от них, но не делает этого. Честно говоря, они принимают это гораздо легче, чем он думал. Он ожидал больше летящих в него словесных проклятий и, возможно даже, пущенных в ход кулаков. — Он под контролем, — произносит Колсон, и Уорд абсолютно уверен, что он имеет в виду тот загадочный браслет. Скай кажется неудовлетворенной таким ответом даже в малейшей степени, но она понимает, что больше ничего от Колсона не добьётся, поэтому обращает своё внимание на Уорда. Она подходит к нему, со сверкающими и свирепыми молниями в глазах и, прежде чем он понимает это, между ними остаётся всего несколько сантиметров. Она явно пытается выглядеть пугающе, но её рост не создаёт нужного эффекта. — Что ж, ты сам выбрал пообщаться со своими старыми друзьями или ты так же недоволен находиться тут, как и мы твоим присутствием? — она туго улыбается, что добавляет лишь укус с сочащимся ядом в её сарказм. Уорд с мгновение вглядывается в её глаза, вспоминая те дни, когда они были единственным источником тепла в его холодном существовании. Сейчас кажется, что тот огонь в ней, который горел лишь для него, потух. Он говорит себе, что именно так и должно быть и у него нет ни одного реального основания, чтобы надеяться почувствовать этот жар вновь. — Я выбрал это, — в конце концов отвечает он приглушённо. Она делает вид, что именно этого и ожидала, хотя кажется, что её гнев только увеличивается. — Ты мазохист, что ли? Он закусывает щёку, чтобы не отвечать, потому что он не уверен, что знает ответ. После нескольких секунд молчания с его стороны, Скай фыркает и закатывает глаза, отворачиваясь и подходя к Симмонс. Колсон осматривает группу, каждая девушка прожигает Уорда взглядом, и Уорд старается смотреть на них с холодным и равнодушным выражением лица так, насколько это возможно. Наконец Колсон прочищает своё горло, перед тем как махнуть Уорду следовать за ним и поднимается вверх по лестнице. Все остальные следуют за ними, и Уорду кажется, что он ещё долго не сможет побыть в одиночестве. — Трип занял твою бывшую каюту, поэтому ты будешь спать на диване, — произносит Колсон, когда они заходят в гостиную Автобуса. — Надеюсь, никто не собирается перерезать мне горло ночью, — шутка звучит невозмутимо, вполне по повседневному и без единой задней мысли. Он проваливается в такую старую и такую привычную рутину, и это заставляет чувствовать себя неуютно. Единственный ответ — это странная настораживающая улыбка от Мэй. Колсон ненадолго останавливается, единственный признак того, что он слышал каждое слово Уорда вполне отчётливо, прежде чем продолжить двигаться в сторону комнаты разработки миссий и операций. Когда они подходят к комнате, Уорд оглядывается, отсутствие одного человека становится всё более и более мучительным с каждой прошедшей минутой. Фитц когда-нибудь оставлял Симмонс настолько долго? Скай, конечно же, замечает его поиски и, кажется, читает мысли. — Ищешь Фитца? — тон её голоса пропитан горечью, смешанной с ожесточенностью, и полон обвинений. Симмонс шмыгает и отворачивается. — Посмотри в медицинской капсуле, он всё ещё не очнулся. Мир начинает сжиматься и накреняться за одну секунду. Нет, он не хотел этого, даже близко. «Он должен был плыть», — хочет закричать он, но не кричит. Он уже рассказывал это Гейл, так что он был уверен, что его сожаления есть в его личном деле. Горький вкус чувствуется на его языке, потому что он это осознаёт. Он ненароком разрушил ФитцСиммонс жизнь. Кажется, его благие намерения всегда приводят к катастрофе. После этого над группой повисает тягучая тишина, и он полностью уверен, что его и на тридцать метров не подпустят к медицинской капсуле. Колсон, возможно из милосердия, а возможно потому, что хотел поскорее покончить с этим, нарушает тишину. — Я уже рассказал вам о сложившейся ситуации, у вас есть вопросы? Он сразу переходит в состояние агента, делая всё возможное, чтобы игнорировать то, что все в комнате его презирают. — Какого рода сообщение было получено? — Личное, — отвечает Колсон, нажимая на стол и поднимая картинку с экрана. Рейна сидит в комнате для допросов, выглядя расслабленнее и спокойнее, чем когда-либо. Уорд на мгновение задаётся вопросом, не является ли тот факт, что она здесь, причиной того, что комната для допросов не стала его комнатой для сна. — У вас… — он чуть не говорит «нас», но знает, что это плохо кончится, — есть план? Колсон качает головой. — Мы только пытаемся понять, с чем конкретно имеем дело. — Вообще-то… — Скай начинает говорить, но Мэй не даёт ей шанса закончить. — Об этом и речи быть не может, — у женщины непреклонный тон, напоминая, что какая-то тема даже не поднимается. Уорд хмурит брови, намекая, что у него есть вопрос, но обе женщины старательно игнорируют его, а остальные и не собираются ничего объяснять. Его челюсти сжимаются. Всё это очень непросто, но опять же, он и не ожидал, что это будет легко. Они все поворачивают головы, услышав приближающиеся шаги. — Окей, я наконец собрал всё, что вы заказывали. Я никогда не упоминал, что вы чертовски придирчивы к каждой мелочи? — Трип перебирает в руках пакеты с фастфудом и леденеет, когда встречается взглядом с Уордом. Он вопросительно смотрит на всех остальных, прежде чем спросить: — Я что-то пропустил?***
Несколько часов спустя Колсон сидит в своём кабинете. Он медленно проводит руками по своему лицу, прежде чем сосредоточить внимание на бумагах перед ним. Он почти закончил, когда кто-то стучится в его дверь: — Входите. Он не смотрит на Мэй, когда та входит, запирая за собой дверь: — Это ошибка. Он наконец отрывается от своих бумаг и складывает руки в замок перед собой. — Ещё нет. — Тогда это риск. Причём большой. Он слегка пожимает плечами: — Его психолог… — Его психолог порекомендовал ему проводить время и помогать агентам Щ.И.Т.А. Ты настоял на том, что это будет твоя команда. Он слегка хмурится и поворачивается к окну, делая вид, что его там что-то упорно заинтересовало. — Я просмотрел его личное дело и у меня было много времени, чтобы всё обдумать. — Может, тебе стоит перестать этим заниматься? — тон её голоса становится несколько мягче и Колсон смотрит на неё. На какой-то момент уголки её губ чуть приподнимаются в едва заметной улыбке. — Может. В любом случае, нам остаётся только наблюдать и ждать.Your eyes, they shine so bright I wanna save that light I can’t escape this now Unless you show me how*