***
Медленно отпивая воду из бокала для вина, Оби-Ван прогуливался по залу, вглядываясь в толпу и не первый час задаваясь вопросом, что он здесь делает. Шла война, люди умирали, системы откалывались одна за другой, а он болтался здесь с «политическим назначением». Уж лучше бы его пытала Вентресс. Нет, пришла вторая мысль, и он был рад вспомнить, что есть вещи пострашнее политиков. Он почувствовал Энакина в связи, как через все их возведённые барьеры падаван уловил его плохие мысли и ментально обнял. Право, порой Энакин был слишком несдержанным в проявлении чувств, но Оби-Ван никогда бы не пожаловался, за годы оценив объятья и мудрость философии, скрывавшейся за ними. Отпив ещё воды, Оби-Ван перевёл внимание на собравшихся; чувства обострены, готовы к любой опасности. По секретной информации — информации от Палпатина — имелись слухи о том, что на вечере что-то случится, и конечно же, логические действия — отменить, отложить, перенести встречу — КорБез принципиально игнорировала и, похоже, явно понятия не имея, в чём заключается их работа, вызвала джедая, чтобы обезопасить безвкусно роскошное… собрание. Оби-Ван мысленно составлял каталоги драгоценных камней, выдержанных вин, одежд и прочей мишуры, оценивая их стоимость и переводя её в лучшее снаряжение для клонов, дополнительные бластеры и артиллерию, лучшее обучение в независимости мышления или даже просто повышенный водный рацион. Эти мысли внушали отвращение, даже более того, когда он поймал себя на том, что думает как солдат, а не как джедай. Определения всегда были взаимоисключающими, когда это успело так измениться? Оби-Ван встряхнул головой, погладив бороду. Допросы Дуку по-прежнему не приносили плодов; Советники очень скоро поняли, что присутствие на них и Оби-Вана, и Энакина было Плохой Идеей, так как Дуку обожал изводить Энакина, напрямую или опосредованно через связь с Оби-Ваном. Ещё хуже было то, что Энакину приходилось делиться любой перепадавшей от пленника информацией — редкие тайные базы или запланированные удары — напрямую с Палпатином. Никакие их уловки ещё не вывели затаившегося Лорда ситхов из тени, и чем больше затягивалась ситуация, тем тревожнее становилось Оби-Вану. Позвав дроида–официанта, он наполнил бокал водой и продолжил обход по периметру зала. КорБез уже расставила охрану — и разумную, и дроидов — стратегически разместив их на крышах, прилегающих аллеях и основных дорогах. Оби-Ван чувствовал, что ему лучше находиться среди толпы для мгновенной реакции, если потребуется. У него было решительно нехорошее предчувствие, но как бы он ни простирал свои чувства, не удавалось определить его источник, поэтому он ходил кругами, высматривая знакомых сенаторов. Здесь были Падме с Бейлом, и Мон Мотма, неподалёку от них Мас Амедда и Орн Фри Таа, сенатор от Рилота. Здесь была Иторианская делегация, рядом с ней родианский сенатор и его свита. Настораживало то, что здесь было и много лиц, которые он не узнавал. Предварительные выборы привели к значительным переменам в представительстве, и не все из них к лучшему, если последнее голосование от Палпатина о чём-то говорило. Оби-Ван снова потёр бороду, дёргая её за излюбленные волоски, пока незаметно скользил вдоль толпы. Как же ему хотелось, чтобы у них оказалось достаточно информации, чтобы привлечь ситха и заставить его показать себя. Что бы ни думал Энакин, Оби-Ван ненавидел ожидание так же, как и любой другой человек, но вот только понимал его необходимость и фантастические возможности. Новое присутствие появилось среди гостей, ощутимое присутствие в Силе, и Оби-Ван моргнул, когда понял, кто только что пришёл, немедленно шагая навстречу. — Асока? — Мастер Оби-Ван? И тогда, вместе: — Что ты тут делаешь? Оби-Ван мягко усмехнулся и поднял в насмешливом тосте бокал. — Охрана, — пояснил он сухим тоном. — Всё лучшее — Сенату. Асока уставилась на него с распахнутыми глазами. — То есть, пока остальные… — Не забывай, где находишься, падаван, — Оби-Ван быстро прервал её, подавляя вспышку Асоки. Последнее, что джедаям сейчас нужно, это дурная слава в прессе. Ситх найдёт, что из неё вытянуть. — Ты? — Сенатор Амидала пригласила меня, — с заминкой произнесла Асока. — Энакин сказал, что это хорошая практика для восприятия и интуиции, но не он попросил меня прийти, а Падме. Отпив фильтрованную до полного безвкусия воду, Оби-Ван отправил в связи тихий вопрос, и в ответ пришло только виноватое: «Не спрашивай», что сказало Оби-Вану достаточно. Он снова обратил внимание на Асоку. — Тогда давай найдём её в толпе. Или ты предпочла бы искать сама? Асока кивнула и закрыла глаза, сосредотачиваясь, и Оби-Ван почувствовал приглушённый пульс её присутствия. Оставив падавана её занятиям, Мастер–джедай вернулся к работе, простирая свои чувства и стараясь определить, откуда шло плохое предчувствие. Что-то на самом краю восприятия… Час спустя Оби-Ван допил второй бокал воды, в очередной раз гадая, что он здесь забыл. Он обратился к Силе, пытаясь уловить местоположение Асоки и увидеть, чем занимается падаван, но никак не мог ощутить её присутствие. Нахмурившись, он сделал ещё один круг по залу, раздумывая, не ушла ли падаван, не попрощавшись. Она могла быть сколько угодно запальчивой, но никогда вопиюще грубой, даже с Эна… его глаза расширились — единственное свидетельство его потрясения. Асока не ушла, она находилась на другом конце зала, оживлённо разговаривая с Бейлом и Мон, и он не мог её не почувствовать. Оби-Ван напрягся и сосредоточился, но скоро понял, что не может ощутить никого из присутствующих, даже других охранников. Он призвал Силу на помощь, но она не ответила. Всё вокруг чувствовалось плоским, далёким, безжизненным; ни одного обрывка музыки, цвета или эмоции, просто… ничто. Даже вездесущий голос Энакина исчез. Он не мог коснуться Силы. Благая Сила, он не мог коснуться… Не паниковать! Оби-Ван выругал самого себя. Не паниковать, не паниковать, не паниковать. Не думать о Раттатаке, не думать о Вентресс, не уплывать в воспоминания, НЕ ПАНИКОВАТЬ! Оби-Ван заставил себя дышать, медленно, глубоко. Принять это, принять, что Силы нет рядом, она не ответит на зов. Отпустить ощущение оторванности и потери её покоя, работать с этим и не паниковать. Оби-Ван сделал большой вдох, закрывая глаза и удерживая его, считая про себя до десяти на нескольких языках, и, наконец, выдыхая. Рациональный разум после долгих десяти секунд страха удалось пнуть и заставить работать. Каким–то образом ему подсунули ингибитор Силы, и когда парализованный разум окончательно оправился от страха, Оби-Ван опустил взгляд на стакан воды и немедленно понял, каким образом ему ввели ингибитор. Конечно, вода казалась чересчур фильтрованной — это блокировало слабейший привкус ингибитора; обрело смысл предчувствие опасности, не имевшее направления, потому что скрывалось в его собственной руке. Здесь он сплоховал. Оби-Ван достал комлинк, вызывая всю охрану. — Что-то произошло, — сказал он приглушённым, торопливым голосом. — Если что-то случится этим вечером, это будет о… Боль вдруг пронзила его плечо и все инстинкты мгновенно вступили в силу. Оби-Ван пластом бросился на пол, когда зал вдруг взорвался испуганными криками. Световой меч уже в руке, зажечь его — секунда, и ещё через одну Оби-Ван был уже на ногах. Променад взорвался огнём; множество выстрелов неслось со множества направлений, сенаторы — лёгкие мишени в таком хаосе. Оби-Ван уже выкрикивал приказы, и КорБезу, и политикам: вы — сюда, эти — туда, уходите отсюда, ко мне, левый фланг, пригнись! Без конца. Плечо горело, но он игнорировал боль, бросившись отбивать все выстрелы, до которых мог дотянуться. Хотя и без Силы, но Оби-Ван оставался закалённым войной генералом, и выверенным, точным движения его меча не требовалось улучшения. Он мысленно сделал пометку позже поблагодарить себя за то, что сменил Атару на Соресу. — Асока! — крикнул он, зная, что она где-то поблизости. — Мастер Оби-Ван! — появилась падаван в поле зрения. — Энакин орёт на меня с минуты, как ты начал паниковать. Что-то про ингибитор Силы и отсутствие щитов, ты как? — Я не паниковал! — воскликнул Оби-Ван, надеясь, что Энакин заработает головную боль от его возмущения, и радуясь, что сам не увидит результата. О, в голове сейчас было так тихо… Отмахнувшись от этих мыслей, он продолжил. — Часть про ингибитор — правда. Сейчас я глух к Силе. Прикрой мне спину, пока мы под снайперами. — Есть. Они затанцевали вокруг друг друга; Джем Со Асоки была потрясающе похожа на стиль Энакина, удобно дополнявший привычный защитный стиль, и Оби-Ван легко вошёл в ритм боя с тогрутой за спиной. Печально подумав, что целители всё равно устроят ему разнос, он не стал щадить раненое плечо. Они прикрывали сенаторов, спешно убиравшихся из зала; некоторые из них, вроде Падме, доставали свои бластеры и отстреливались в ответ, но большинство, никогда лично не сталкиваясь с опасностью, носились в ужасе. Оби-Ван выругался в презрении. Медленно отступая, Асока встала параллельно Оби-Вану, пока он продолжал отдавать приказы по комлинку. — Снайперы на крышах! Всем приказ идти на северо–западный угол и юго–восточную аллею! С сенаторами мы разберёмся сами. Один взгляд на Асоку показал, что она знает, что делать: падаван отпрыгнула от него, чтобы они оба могли покрыть как можно большую площадь и защитить сенаторов. Оби-Ван прижался к стене: без Силы он не мог предвидеть выстрел в спину, и без другого джедая, готового прикрыть его, придётся быть изобретательным. Падме на мгновенье оказалась рядом. — Помочь тебе? — Энакин меня убьёт, если ты из-за меня пострадаешь, — с усмешкой отказался Оби-Ван. Даже будучи на полпути к Кореллии бывший падаван, скорее всего, внимательно слушал их разговор. — Но если у тебя есть время, втроём мы ускорим эвакуацию. Веди всех к Южной улице. Бластерный заряд прошёл близко, очень близко, и Оби-Ван успел уклониться всего на пару миллиметров. — Ты в порядке? — спросила Падме, увидев ожог на его тунике (ещё дымившийся, заметил он с отстранённым интересом) и, возможно, уловив что-то в его глазах. — В норме обстоятельств. Я справлюсь. Если нам повезло, то они всего лишь пытаются убить нас. Падме улыбнулась, прежде чем снова в кого–то выстрелить; меткость её была безупречной, и одной секунды невнимательности ей было достаточно. И тут совершенно незамеченным прошёл второй выстрел, почти в то же самое место. Плечо взорвалось огнём, заставляя Оби-Вана хватнуть ртом воздух и резко отступить назад, отчего голова наполнилась непонятным белым шумом и вдруг перед глазами всё погасло. Оби-Ван не знал, сколько времени он пролежал на полу, уставившись в размытый потолок, но скоро начал приходить в чувства. Он охнул от полыхнувшей раны в плече — целители убьют его — и заставил мозг работать, вынуждая себя принять боль, поблагодарить тело за предупреждение, что он редкостный идиот, и отбросить её, перекатиться на бок и вскочить на ноги. Мир вращался перед глазами: он или потерял много крови, или ударился головой — оба варианта просто шикарные, и в детали Оби-Ван решил не углубляться. Одним только чудом не пошатнувшись на ногах, он взмахнул несколько раз мечом, оценивая эффективность одноручных приёмов. Вторая рука висела плетью. Толпа истончалась, и выстрелы понемногу становились всё реже. Асока укрылась за перевёрнутым столом, её зелёный меч свистел взад–вперёд в быстрых, но точных ударах против бластерного огня, её лицо напряженно сосредоточенное, когда она отправляла выстрелы обратно их хозяину. Падме махала сенаторам, уговаривая их выйти, убеждая, что они под охраной. Некоторые из них забились под столы или сорванные декорации, в бестолковой панике отбиваясь от её рук. — Асока! — перекрикнул шум Оби-Ван, взмахнув здоровой рукой и заблокировав несколько выстрелов. — Вытащи этих трусов и гони к выходу! — Мастер Оби-Ван! Но… — Сейчас же, Асока! Тогрута скорчила кислую мину: она никогда не любила отступление, но послушно прекратила отбивать выстрелы и метнулась вперёд, буквально за шиворот вытаскивая первую группу сенаторов. За непрекращающимся огнём Оби-Ван слышал немногое, но определённо видел, как она в запале кричит сенаторам что-то очень резкое. Слишком резкое, чтобы не нарваться на разгром в завтрашних газетах. В боли было сложно сконцентрироваться, особенно без Силы, но многие — Энакин первый же — сказали бы, что Оби-Ван кто угодно, но в первую очередь волевой человек. Он отбрасывал боль, когда мог, и когда не мог, отбрасывал всё равно. Мышечная память хорошо послужила ему: тело скользило в движении без какого-либо указания головы, оставляя её оценивать окружение и решать, что лучше предпринять далее. Падме нашла замечательную позицию — ожидаемо, потому что она не подставила бы нерождённого ребёнка в откровенную опасность, и Асока кружилась вокруг не менее чем пяти сенаторов, придавая им совсем неделикатные толчки Силой, заставляя их двигаться к выходу, прежде чем потом метнуться обратно в зал и выводить остальных. Почему КорБез так долго возилась со снайперами? Эта мысль отвлекла его достаточно для третьего выстрела — снова в плечо (они специально что ли?) — и последовавшим за ним шумом взрыва, и после него Оби-Ван уже ничего не помнил.***
— Оби-Ван? У медпоста, рядом с Бейлом и Падме поникшая Асока радостно вскинула голову. Бейл отнёсся скептически, когда Асока сказала, что Энакин прибудет немедленно, но теперь это было всё равно, и она вскочила на ноги и ринулась вперёд. — Мастер! — с облегчением выдохнула она. — Шпилька, — лицо Энакина было тёмное от беспокойства. — Где он? Что с ним? — Он в операционной, — быстро поднялась Падме, встав между ними. — Мастер, я думаю… — Асока запнулась, обернувшись на суетившихся в коридоре людей: медсестёр, других сенаторов и пациентов. Бейл… сенатор Органа наблюдал за диалогом с безразличным, но пристальным интересом, и Асока внезапно ясно ощутила, как много народа их окружало. — Используй связь, Шпилька, — предложил Энакин, голос без привычной мягкости из-за тревоги, но и без резкости, часто прорывавшейся на раздражавших его людей. Асока сосредоточилась, вызывая перед глазами и в связи картины хаоса на вечере, комментарий Мастера Оби-Вана о подлитом в воду ингибиторе, тройном бластерном ранении в плечо; и в воспоминания она нерешительно добавила свой анализ ситуации: нападение на сенаторов казалось каким-то… фальшивым. Асока не могла конкретизировать, чем именно, кроме тех трёх точнейших выстрелов. На войне даже лучшие из стрелков не могли так попасть в пехотинца, если не целились намеренно, но КорБез доложила, что пойманные ими снайперы не из этого типа бойцов. Асока, действительно, не знала, о чём ей теперь думать после этого. — Я понял, Асока, — сказал Энакин, голос его на октаву ниже, чем обычно. Он сверкал энергией, Сила вокруг него мощная и опасная. Асока невольно поёжилась. — А вы, — продолжил он, обращаясь к Пад–сенатору Амидале. — С вами у нас состоится серьёзный разговор о том, что вы считаете безопасным, когда у вас… — его глаза метнулись вниз, куда–то к полу, — «планы на будущее». Асока растерялась, увидев, как резко выпрямилась спина сенаторы Амидалы и ожесточился взгляд. — Да, Мастер-джедай, — неожиданно холодно ответила она. — Нам будет о чём поговорить. А сейчас, я думаю, вам будет полезно проветриться. Асока ещё не готова к вашим припадкам. — Я не… — Оставьте нас, Мастер Скайуокер, — сказала Падме не терпящим возражения тоном и положила руку на плечо Асоке. — Поработайте над своими эмоциями, пока они не принесли вам и нам проблем. И словно кто-то щёлкнул выключателем, и давление в сознании Асоки исчезло. Плечи Энакина согнулись, голова опустилась к груди. — Я пойду проверю медиков, — мрачно произнёс он, сверкая глазами, но уже с виноватым видом. Он ушёл, и Асока с облегчением вздохнула. Повернувшись, она увидела, что Падме закрыла глаза и прижала руку к животу, сама глубоко вдыхая и выдыхая. — Как вам это удалось? — спросила она. — Как вы и Мастер Оби-Ван можете… можете… делать это? Падме перевела на неё взгляд и мягко улыбнулась. — Как только ты поймёшь, что в своей хандре он ведёт себя, как ребёнок, с ним станет проще. Только не говори ему, что я это сказала, — заговорщически прошептала она. После её лицо стало серьёзным. — Ты не знаешь, почему на нас сегодня напали? — так же приглушённо спросила она. Асока несчастно покачала головой. — Нет. Что-то здесь кажется не так, и мой мастер, похоже, понимает, что произошло. Или хотя бы догадывается. Падме кивнула. — Подозреваю, что так и есть. Давай вернёмся к Бейлу, Асока. Когда Энакин вернётся, ему нужны будут спокойные лица вокруг.***
— Они пытались убить тебя. Оби-Ван поднял на Энакина мутные глаза, вдруг отчаянно затосковав по временам, когда Энакин просто запрыгивал к нему на кровать и порывисто обнимал, или приносил завтрак в безбожно ранний час и будил его жизнерадостным: «Привет». — Это не смешно, — прорычал Энакин. — С твоей стороны было бы мило простить мне мою непочтительность, особенно когда я в больничной палате, накачанный Сила знает чем, после того, как в меня стреляли, — парировал Оби-Ван. Сейчас было едва ли подходящее время для сцен. — Я не устраиваю сцену! — прошипел Энакин, слишком горячно для нормального разговора. Оби-Ван обрабатывал — медленно — что Энакин сказал до этого. Он тускло воспринимал кипевшие в Энакине эмоции: тревога, забота, ненаправленный гнев и немалый след страха. — Я в порядке, — попытался заверить Оби-Ван. Энакин скрестил руки, прожигая мастера взглядом. — Нет, ты не в порядке. Только когда Оби-Ван посмотрел вниз, он увидел пугающе значительное количество перевязок и накладок с бактой, покрывавших его плечо и торс. Он знал о плече, но как..? — После третьего выстрела они взорвали одну из декоративных колонн. Осколки полетели в тебя, и ты не мог защититься Силой... В зале уже не оставалось сенаторов; они пытались добраться до тебя. Всё было устроено, чтобы достать тебя, — Энакин опустил глаза. — Я не был рядом, чтобы помочь. Ты мог… Оби-Ван закрыл глаза, слишком хорошо понимая, о чём думает Энакин, даже без приглушённого голоса на краю сознания, чтобы подсказать ему. — Но ведь всё обошлось, — мягко возразил он. — Я жив. Если ты прав — а прямо сейчас я слишком накачан, чтобы с тобой спорить — тогда мы знаем, что информация Дуку оказалась верной. — Но… — Подумай над тем, что он сказал на первом допросе. Он сказал: «Известно, что при случае он попытается очень, очень отчаянно убить вас». При случае, Энакин, при случае. Какие бы у него ни были цели или планы, ситх не ставит моё уничтожение в приоритет. У нас есть время, чтобы придумать свой план и действовать соответственно, — он остановился, сделав глубокий вдох, обжигавший лёгкие, и выдох. Ах, снова упоительное ощущение Силы — за маленькие милости, вроде этой, он уже был благодарен. Оби-Ван почувствовал, как эмоции Энакина изменились. — Как ты можешь? — Могу что? — Можешь видеть светлую сторону даже в этом? Как ты можешь быть благодарен, зная, что Лорд ситхов желает твоей смерти? Оби-Ван слегка улыбнулся. — Это лишь зависит от точки зрения.