Уединение, отчаяние, искупление

Как только Юри вышел из такси, в нос ударил запах сосен, неожиданно сильный в морозном воздухе. Он вдохнул полной грудью и вдруг почувствовал, что вернулся туда, где ему всегда было место. Дом вырастал перед ним, всё такой же внушительный, но укрытый шапками снега и оттого словно сошедший с рождественской открытки. Снежинки и сейчас продолжали срываться с сизо-серого неба. — Мистер Кацуки? — он не сдержал широкой улыбки, узнав этот голос. — Миссис Лэнгдон, — снег заскрипел под ногами Юри, когда он шагнул ей навстречу. Констанс стояла, облокотившись на ограду, с неизменной сигаретой, зажатой в тонких пальцах, и смотрела на него скорее печально, чем удивлённо. — Дважды сбежали и всё-таки вернулись. Вы ведь понимаете, что, снова ступив в этот дом, уже никогда из него не выйдете? Юри молча и слегка торжественно кивнул. — Знаете, — она выпустила изо рта то ли дым, то ли облачко пара, — он вас не заслуживает. Виктор. — Он… видел моё выступление, как думаете? — выпалил Юри, не сдержавшись. — В доме моими стараниями есть телевизор. Думаете, он пропустил бы? Против воли улыбнувшись, Юри покачал головой. — А где Эдди и Тейт? — вдруг вспомнил он. — Я бы зашёл поздороваться с ними, прежде чем… Ну, вы понимаете. — Они уехали, — с напускным равнодушием пожала плечами Констанс. — Тейт теперь в том же колледже, что и Вайолет. Долгожданное воссоединение, — на миг она искренне улыбнулась. — Насколько я знаю, у них всё хорошо. А Эдди переехала в город, ей так удобнее. Учится и подрабатывает. — Не хотели уехать с ними? — Куда я отсюда денусь, — невесело усмехнулась Констанс. — К тому же теперь, кажется, компания по соседству увеличится… — Не будете пытаться меня остановить? — с интересом выпытывал Юри. — Я уже пыталась. Не вышло. Да и кто смог бы остановить потерявшего рассудок влюблённого? — Хотите сказать, я безумен? — А приехали бы вы сюда, будь это не так? — её глаза весело сверкнули, и Юри не удержался от смеха. — Спасибо, миссис Лэнгдон, — напоследок улыбнувшись, он быстрым шагом двинулся к своей калитке. — За что? — насмешливо крикнула она вслед, но Юри не ответил. Смахнув снег с металлических завитков, он шагнул внутрь и замер. Секунда тишины, другая, третья… Юри закрыл глаза и услышал только яростный вопль Юрия, а через несколько секунд грудь сдавило такой сильной болью, что он не мог дышать, он тяжело повалился в снег, и несколько секунд вокруг была лишь темнота, а потом Юри понял, что стоит над собственным телом, чувствуя себя совершенно обычно, но не без некоторой непривычной лёгкости. Снег вокруг медленно окрашивался в причудливые потоки и оттенки красного. Он повернулся к Констанс, всё ещё стоявшей у забора, но её глаза были устремлены на его тело и лицо исказилось гримасой жалости. Юри помахал ей, но, наверное, она не могла пока его видеть. Вздохнув, он повернулся к дому, с улыбкой дошёл до двери и постучал. Нахлынуло ощущение дежавю — вот только роли поменялись. Дверь распахнулась, и на пороге появился Виктор, с глазами, широко распахнутыми от неверия, облегчения, ожидания, грусти, счастья. — С Новым годом, — Юри улыбнулся ещё шире, если это было возможно. — Пойдём на каток? * * * Неделю спустя снегопад всё ещё не прекратился и превратился в настоящую метель, и Юри стоял у окна в спальне на втором этаже, тщетно пытаясь разглядеть что-то кроме бешеного вихря белых хлопьев. Теперь они с Виктором жили в этой комнате, не связанной ни с какими мрачными историями. — Мне казалось, ты читал, — Виктор неслышно подошёл сзади, обнимая за талию и упираясь подбородком в плечо. Юри, повернув голову, быстро поцеловал его в губы и с улыбкой показал «Сияние». — Как раз сегодня дочитал. Немного совестно, что я так никогда и не верну её в библиотеку. Виктор рассмеялся. — И чем закончилось? — А то ты не знаешь. Героям удалось вырваться из проклятого отеля и оставить пережитый там кошмар позади. — Похвальный пример, — поддразнил Виктор. — Следовать ему ты, конечно, не стал. — Я добровольно выбрал остаться. И ничуть не жалею. Несколько секунд они провели в молчании. Снег пошёл чуть слабее, и стало видно, как на катке выписывает пируэты одинокая фигура. Раз за разом одно и то же, бесконечное повторение агапе. — Почему он теперь всё время катается? — уже в который раз спросил Юри, и Виктор вздохнул. — Если бы я знал. Но… Мне начинает казаться, что на льду он забыл обо всём плохом, что с ним было. — Обрёл покой? — Пожалуй, да. — А ты? — Юри заглянул ему в глаза. — Ты его наконец обрёл? Виктор ненадолго задумался, но его лицо быстро озарилось улыбкой. — Лучше, — он крепче прижал к себе Юри. — Я обрёл то, о чём так долго мечтал, но никогда не смел надеяться. И это дал мне ты. Юри вопросительно взглянул на него. Глаза Виктора подозрительно блестели, но он ещё никогда не казался таким счастливым. — Ты дал мне второй шанс.