***
Эоганн вышел в прихожую, облаченный в черные зауженные штаны и белоснежную не заправленную рубашку. Иво отвлеклась от протирания расписных тарелок. — Какой ты у меня красивый, сынок! Очень странная одежда, но она тебе идет. — Я чувствую себя человеком, — буркнул мальчик, теребя пуговицу на рубашке. — Ну, ты же хотел узнать людей получше? — пожала плечами женщина. — Узнать их, а не становиться одним из них! — подчеркнул Эоганн, разглядывая себя в старинное зеркало, оставшееся еще с детства матери. — Не говори ерунды. По твоей логике, если я облеплюсь кувшинками, то стану русалкой, — развела руками мать, продолжая прерванное занятие. Эоганн хмыкнул. — Ты был очень милым черноволосым малышом, когда мы нашли тебя, — мечтательно произнесла Иво, — человеческие детеныши мало чем отличаются от наших. Думаю, ты найдешь себе друзей. — Да? — с сомнением переспросил сын. — Другое развитие событий гораздо вероятнее: у меня не получится привыкнуть к людям, они будут бояться меня или смеяться надо мной, а в лесу будут думать, что я ушел к людям, потому что считаю их своим народом. — Еще не так давно, чтобы об этом забыли, лесные жители крали для себя невест из человеческого мира и обращали их. Думаю, не зря наши предки предпочитали человечек лесным женщинам, — вздохнула Иво, — от таких браков рождались сильные детеныши. — Это как-то… неправильно, — нахмурился Эоганн, из отражения на него выглянула хмурая мордаха. — Те времена давно прошли. Теперь для лесного народа, как ты знаешь, важна свободная воля. Не для всех, конечно… Твой дед, когда я была еще таким же детенышем, как ты, любил рассказывать историю, как его, будучи человеком, похитила себе в мужья моя мать, когда он шел через лес, — Иво расхохоталась, тряся пышной зеленой гривой. — Он ведь шутил? — челюсть Эоганна отвисла сама собой. — А кто его знает… Он все произносит с одним выражением лица, — задумалась Иво. — Ладно, спрошу у него как-нибудь, — буркнул Эоганн, находя легкие сандалии, не соответствующие наряду, под кроватью. — Я не слышала от него эту историю с тех пор, как не стало моей матери, — тихо сказала Иво, — будь осторожен, Ганни, — она перевела взгляд на сына, — я попросила твоего друга Фиделиса приглядеть за тобой. — О, Владыка! Ты же знаешь Фиделиса, — закатил глаза юный леший, — он любит шутить. Он распугает даже тех людей, кто был со мной добр. — Ты же не хочешь, чтобы твоя бедная красавица-мать пошла и проследила за своим неразумным детенышем, — вздохнула Иво. Ганни подозрительно воззрился на мать. — Я уже говорил своей бедной красавице-матери, что не буду вечно прятаться за ее юбку. — Ладно, малыш, не смотри на меня так, я знаю, что ты у меня самостоятельный. Что ты думаешь о тех людях, с кем уже познакомился? — Ну, мало данных для анализа, — пожал плечами Ганни, — они не причинили мне зла, но их магия могущественна. Человек в черном обездвижил меня, но у него не было намерений мне вредить, кажется. Внутри он светлый. Старик силен, но слабее деда. — Хорошо, малыш. Тебе уже пора выходить. И передай человеку в черном, что если он еще раз поднимет против тебя свое оружие, я найду самый толстый и кривой сук в лесу… — Мама, я боюсь спрашивать, как именно ты собираешься воздействовать на человека суком, — покосился на женщину Эоганн. — И не спрашивай, рано тебе еще знать, — буркнула Иво, ожесточенно орудуя черпаком, — я мать, малыш. Когда-нибудь ты поймешь, каково это, когда любовь к одному существу важнее уважения к дару жизни. Малыш задумался. — Я люблю тебя и папу, и ваше благополучие для меня важнее благополучия других существ, хотя я и уважаю их волю и свободу. — Запомни, сын, твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. Твой будущий преподаватель нарушил это правило. А теперь беги, — быстро поцеловав сына в зеленую макушку, она подтолкнула его к выходу.***
В назначенное время Эоганн выехал из лесу верхом на огромном буром медведе, у которого отсутствовало левое ухо и хвост. По мере их приближения бровь Снейпа ползла все выше и выше, что грозило ей встречей с затылком. — Эоганн, здравствуй, — радушно поприветствовал будущего ученика директор, будто не замечая в его прибытии ничего необычного. Медведь, чья морда оказалась на уровне груди старика, оскалился, демонстрируя обломанный клык. Человек в черном незаметно достал палочку из своего рукава, и горящий желтым взгляд зверя обратился на него, Дамблдор же остался так же дружелюбен и невозмутим. — Здравствуйте, директор и профессор (старик и человек в черном). Позвольте представить вам моего друга, Фиделиса, — мальчик провел тонкими пальцами по могучей шее медведя и соскочил на землю, — спасибо, парень, мы добрались очень быстро благодаря тебе. Медведь облизнулся. — Очень приятно вас видеть, — похоже, старик оставался дружелюбным в любой жизненной ситуации. Фиделис покосился на него с интересом. — Профессор Снейп, моя мама просила передать вам кое-что, — вспомнил малыш. — Да? — недовольно спросил профессор. — Дословно, если вы еще раз поднимете на меня свое оружие, она найдет самый толстый и кривой сук в лесу… а чтобы знать, что она сделает дальше, я еще слишком мал, — надулся малыш. Снейп незаметно убрал палочку в рукав. Медведь зафыркал, прикрывая нос лапой. — Я… я понял мысль твоей мамы. И это… довольно жестоко для дриады, я бы сказал, — пробормотал мужчина, не обращая внимания на веселящегося Дамблдора. — Она сказала, иногда любовь к одному существу важнее уважения к дару жизни, — пожал плечами Эоганн, — и называйте меня Гарри. — Да, это имеет смысл, Гарри, — согласился директор. — Мы идем? — вопросительно взглянул малыш. — Конечно, — любезно подтвердил старик. Медведь заворчал, повернув голову к Гарри. «Старик мне не нравится. Приторный, как мед». Тот пожал плечами. — Просто будь настороже, — посоветовал лешачонок на языке леса. Когда они двинулись к замку, Фиделис вклинил громоздкую тушу между своим маленьким другом и людьми, к которым у него не было доверия, позволяя Эоганну держаться тонкими пальчиками за свой густой мех. Когда они вошли в зал, все разговоры между учителями смолкли сами по себе. Гарри внимательно разглядывал своих будущих профессоров, те отвечали ему не менее заинтересованными взглядами. — Позвольте представить Гарри Поттера, нашего будущего ученика, — заговорил директор. Медведь ткнулся носом в плечо лешачонка. «Почему старик говорит за тебя?» Гарри развел руками с небольшой улыбкой. «Не знаю. Он думает, что имеет контроль над голосами других». «Мне это не нравится». «Признайся, мой друг, тебе мало что нравится». «Мне нравишься ты». — … и его друга Фиделиса. Медведь заворчал. Гарри приласкал его целое ухо. — Не бойтесь его, он добрый парень, — обратился малыш к шокированным учителям. «Добрый парень» недобро показал клыки. Снейп хмыкнул, подойдя к строгой на вид человеческой женщине со странным пучком на голове. — Она намеренно прячет свою красоту, Фиделис, — заметил Гарри на лесном. — Интересная женщина. Мне нравятся сильные женщины, — проворчал медведь. — Вы понравились Фиделису, — улыбнулся Гарри строгой даме в зеленой мантии. — Спасибо, конечно… — смутилась та. — Ему мало кто нравится, — предупредил малыш. — Боюсь, мы с ним в разных весовых категориях, — улыбка дрожала в уголках губ этой закованной в броню дамы. Но даже сквозь ее холод Эоганн видел пламенную душу. Ее оценил и боуги*. Медведь вперевалочку подошел к колдунье. Остановившись неподалеку, он принял вид широкоплечего высокого темноволосого человеческого мужчины, одетого лишь в меховую набедренную повязку. — Я могу быть кем угодно, — низким голосом сообщил Фиделис человеческим языком. Пламенная леди слегка порозовела. — Ты смущаешь даму. Следует быть скромнее, — заметил Гарри на лесном языке, коснувшись пальцами сильного локтя, — они мои будущие учителя, Фиделис. — Простите. Мой друг указал мне на мою грубость, — пророкотал темноволосый боуги и снова предстал перед людьми в зверином облике. — Решено, выдаем замуж Минерву, — подал голос Снейп, чьи темные глаза с интересом разглядывали необычного медведя, будто мысленно уже разделывая на ингредиенты, — к какому виду принадлежит ваш друг, Поттер? Если не секрет. — Он боуги, сэр. Но не думаю, что он поделится ингредиентами с вами, — данное заявление вызвало улыбки у большей части преподавателей. — А с Минервой? — съязвил мужчина. — Полно, Северус, — вмешался директор. Тот жестко усмехнулся уголком губ. Гарри удивленно наблюдал за взаимодействиями этих людей. Пламенная леди в глубине души нравится человеку в черном, но почему-то своими словами он вызывает в ней отрицательные эмоции. Леший бы сказал, что человек в черном делает это намеренно. — Свободное поведение в характере Фиделиса, за это его и любят. Прости, что говорю за тебя, мой друг, — Гарри сверкнул глазами в сторону медведя, тот легонько пихнул малыша лапой. — Скажите, какой язык вы используете в разговоре со… своими друзьями? — спросил низкий человек. Гарри обратил на него взгляд. Оказалось, что с ним заговорил получеловек-полугоблин. Какие причудливые помеси, однако. Но человеческого в этом преподавателе было гораздо больше. — Язык лесного народа, — ответил Гарри, — он понятен всем лесным жителям. — А вы когда-нибудь взаимодействовали с жителями других мест? — полюбопытствовал маленький человек. — Я не видел русалок, но с ними общался мой отец. В том лесу, где меня обнаружили, живет моя тетя, и мы были званы в гости, — поделился лешачонок. Полугоблин выглядел безобидно, хотя магия в нем так и бурлила. — Когда я пришел, Хагрид намеревался сломать твою тоненькую шейку. Что ты делал на краю леса? — потребовал ответа человек в черном. — Я пошел погулять, — Снейп чувствовал, что ребенок пробует юлить. — У меня создалось впечатление, что тебя так просто не отпускают бродить одного в незнакомом месте. А Запретный лес — то еще местечко, — усмехнулся Снейп. — Когда этот ваш жуткий Хагрид напал на меня, вам было жаль меня, профессор Снейп. Но вы, почему-то, предложили сварить для меня яд, — тихо сказал Гарри, глядя прямо в темные тоннели глаз преподавателя, — почему вы вместо того, чтобы отнять у убийцы занятного детеныша, остались смотреть на его смерть, предпочтя тьму свету? Ее совсем мало в вас, но вы чаще даете ей волю. Вы кого-то травили раньше? Человек в черном смотрел в зеленые глаза мальчишки безо всякого выражения на лице, но внутри у него все переворачивалось. Странные и осуждающие взгляды преподавателей скрестились на нем. — Видите, есть вопросы, на которые я тоже не хочу давать ответ, — покачал головой Гарри. Он разгадает загадку этого человека в черном, даже если тот будет отпихиваться всеми своими конечностями. Профессор МакГонагалл переглянулась с директором. Мальчик был развит не по годам, но раннее развитие, возможно, было типично для его народа. — Не смей применять ко мне свою магию, несносный ты парш… — человек в черном осекся. Фиделис зарычал, но Гарри положил руку ему на холку. «Паршивец? Ублюдок? Ненормальный? Вот почему я бежал от человеческого мира, человек в черном, » — прозвучал в голове Снейпа чужой голос, когда их взгляды вновь пересеклись. «Вот как ты меня называешь?» — слабо возмутился в мыслях Снейп, но присутствия Гарри больше не ощущалось. — Это получается само по себе, профессор. Таков мой дар: я вижу, — не очень понятно объяснил Гарри, как ни в чем не бывало. Он видел, как медленно нутро человека в черном отравляется стыдом, и это было важнее слов извинения с его стороны. Профессор знал, что Эоганн видит. — П-прошу п-п-прощения, что-о я про-ропустил? — в зал вошел еще один человек, чью голову покрывал странный фиолетовый головной убор, от которого — это было ясно, как пень — тянуло тонким запахом гниения. Гарри рывком повернулся в его сторону, прищурившись. Не-человек. Шерсть на загривке Фиделиса поднялась дыбом, и он, обнажив острые клыки, двинулся на ошарашенного таким приемом молодого человека. — Ч-что про-оисходит?! — Поттер, какого Мордреда твой медведь взбесился?! — Фиделис, мой друг, остановись! — взволнованно зачирикал Эоганн на лесном языке. — Ты что, не чувствуешь, какое проклятие он несет в себе?! — прорычал боуги. — Куда делась твоя лешачья проницательность?! — Подожди, просто подожди, умоляю тебя, — Гарри с усилием повернул морду зверя в свою сторону, и тот, ворча, напряженно сел на пол. — Что происходит, Гарри? — осведомился директор. — Вы разве не чувствуете запаха гниения? Ладно вы, но вы же зельевар, — взглянул Гарри на бледного Снейпа, вновь доставшего свою палочку, — этот человек… нет, это существо… он чем-то поражен. Его опутывает мрак, такой древний и страшный… Он одержим злом. — П-позвольте, это просто смешно! — запротестовал побледневший молодой учитель. — Смешно? Тогда почему бы вам не снять свой тюрбан и не показать, что за язву вы скрываете? — настаивал Гарри. — Этот человек опасен для учеников. Его нужно изолировать. Он вообще проходил обследование целителей? — Квиринус, проследуйте за мной. Северус, проводи Гарри и его друга до леса, — в голосе Дамблдора прорезались металлические нотки. — До свидания, — скомкано попрощался леший с присутствующими, и мгновение спустя малыш-енот, цепляясь пальчиками за густую шерсть, забрался на спину Фиделиса и свернулся там клубочком. Снейп, сделав знак медведю следовать за собой, быстро зашагал прочь из замка. — Объясни, Поттер, что только что там произошло? — негромко спросил Снейп у детеныша. Помявшись, тот вновь предстал в облике лешего. — Вы хотите правду? Вам она не понравится. — Если я спрашиваю у тебя, то да, я хочу правду, — рявкнул мужчина. — Ладно. Я сам не понимаю. В вас есть свет, но какой-то отпечаток тьмы грызет ваше нутро… — Поттер, я не о себе спрашивал… — Не перебивайте! — Эоганн метнул на человека в черном серьезный взгляд. — Или я буду нем, как пень. — Говори, — вздохнул Снейп. — Так вот. Этот же отпечаток я увидел второй раз, когда в магазин зашел тот надутый человек с белыми волосами. Нутро у него совсем другое, а отпечаток тьмы тот же самый. А это существо состояло из этого мрака. Того же, что я видел в вас и в том человеке. У вас он занимает очень незначительные доли, а у этого не-человека мрак поглотил его нутро. Снейп прикрыл глаза, понимая, в отличие от сбитого с толку детеныша, суть происходящего. — Я не люблю тайны, профессор Снейп. У нас в лесу для меня все просто. В человеческом мире в первый же день я столкнулся со странностями. И я выясню все, что меня интересует. Не сомневайтесь, — мальчик перекинулся в зверенка, и енот верхом на медведе, помахав на прощание лапкой, растворился в чаще.