Bughead

Девушка, чьи светлые волосы, заключенные на ночь в тугие косички, очаровательными волнами покоятся на плечах, закидывает голову назад и заливисто смеется. Она даже не пытается скрыть нотки истеричного звучания, переплетающиеся с мелодичным тембром голоса, и звонкое эхо разносится по небольшой кафешке, до отвала переполненной людьми. Такое чувство, будто следующие зашедшие сядут к девушке на колени и положат головы на мягкий серый свитер, который она носит буквально всегда. Что они с подругами вообще забыли в кальянной, если никто и притрагиваться не собирается к кальяну и травить людей сладкими запахами? Кто-то из подруг опять шутит, и Бетти хватается за живот, пытаясь унять щекочущую боль, вызванную переизбытком хихиканья. За такой смех не стыдно и травить дурацкие анекдоты. Девочки активно жестикулирую руками, громко споря и разговаривая явно на повышенных тонах, и одна из них случайно задевает рукой белый фартук официанта, подошедшего с заказом. «Простите», — бормочет девушка, краснея, а Бетти наиграно возмущенно мотает головой, снова погружаясь головой в теплую атмосферу осенних посиделок. — Ну и каков он, твой идеальный парень? — вопрошает девушка с глазами цвета темного шоколада — настоящего рая для сладкоежек. Купер делает непонятный знак плечами — не то пожимает, не то плохо пританцовывает под надоедливо орущую Ариану Гранде. Да, плечи явно не её главный фетиш в танце. — Ой, да колись. Ты одна отмалчиваешься. — Главное — душа, — всё твердит девушка, отводя прядь почти блондинистых волос назад. Верит ли она сама этой заученной фразе, сказанной каким-то философом или просто отчаявшейся женщиной? Конечно, упрямство не позволит отказаться от принципов. — А вообще, любовь — та ещё хренотень. — Заткнись. Любовь прекрасна, — парирует одна из подруг, пытаясь разрезать кусок жёсткого мяса, а затем забрасывает его в рот, тщательно пережевывая. Она уже нашла свою любовь, чем докучает остальным подругам бесконечными рассказами о «том самом мачо». — Сама заткнись, а то сейчас всё содержимое вывалится на стол. — Девушки в очередной заливаются смехом, привлекая внимание двух парней за соседним столиком. Один из них фыркает, выпивая стопку неприятной водки. Он так устал после бесконечной учебы, так в добавок какие-то дуры кудахтают за соседним столиком. — На самом деле любовь — это прекрасно. — Ага, для кого-то корейцы тоже прекрасны. — Отвали от корейцев! И снова, как после любой дурно брошенной фразы, завязывается неприятный спор. Бетти закатывает голубые глаза, направляя взор в сторону двери. А правда, существует ли любовь? Или это очередная мистическая тайна, познать которую человечеству просто невозможно. И если же такова имеется, то почему эта незнакомка всё никак не постучится к Элизабет рано утром с приятным подарочком. Будь это киллер, наведывающийся в дома неожиданно, Бетти была бы одной из первых жертв, так в чём же проблема счастья? От злости и негодования девушка потупляет взгляд, кормя растущую обиду и несправедливость. Чёрная дыра, когда-то образовавшаяся в сердце, всё расширяется и расширяется. — Ведите себя прилично, колхозницы, — шикает брюнетка в синей кофте, протирая губы салфеткой. — Разорались совсем как на базаре. Бетти молча соглашается, но решает не произносить фразы вслух. «Спасибо», — слышит она тихое благословение за соседним столиком и усмехается. Несколько девочек, а уже успели надоесть всем в кафешке. Множественное «Пока», «Пока», «Пока» звучит в кафе-кальянной, а время бежит вперед, пытаясь догнать свет, но выдыхается на 22:54. Купер слушает нытье оставшейся подруги о том, что парень так и не звонит узнать всё ли в порядке, и старается не показать, как она устала. Она слишком хороший слушатель, чтобы высказать незаинтересованность. Но «отключить» одно ухо всё же приходится, и Бетти попадет в куда более увлекательный мир философии за соседним столиком. — …на данный момент моя жизнь — это мозговыжирающая чёрствая гадина, с которой приходится бороться. Почему нельзя вырвать грусть и растоптать о землю? Что за чёртова фрустрация преследует меня? Бетс буквально на секунду, ради интереса, оборачивается на соседний столик рассмотреть говорившего, и смущается, ведь тот почти обласкал всю клетчатую скатерть своими слюнями и объятиями. Напротив него, на соседнем стуле, чуть поддавшись вперед, парень неловко хлопает друга по плечу, жмуря большие глаза. Черный свитер, почти единственная приличная вещь в гардеробе, сидит просто превосходно, но оранжевое пятно от спагетти яро выделяется на фоне бездны. Бетти тихо хихикает и снова поворачивается к подруге. — Как я её ненавижу, брат. Ненавижу каждую частичку, что она оставила в моем доме, ненавижу запах её волос. И как я мог ей доверять, скажи? — Да она полная сука, знаю. — Я её любил, а она меня обманула. — Что скажешь, Бетс? — спрашивает подруга, переключившая внимание с парня на недавно принесенный шоколад. — Что призадумалась? — Да так, — большие глаза, естественно красивые без излишнего подчеркивания тушью, глядят на подругу в упор. Такие поглощающие светлые с искоркой добрых намерений и чистоты души. Эти глаза, словно драгоценный камень переливающихся оттенков голубого и зеленого, своей теплотой готовы магическим образом излечить разбитое сердце. — Просто думаю, как поеду домой. Подруги, слегка шатаясь — им не нужно быть пьяными, чтобы вести себя неадекватно — направляются к выходу. Огромные рюкзаки, забитые книжками и тетрадками, не мешают им передвигаться, при этом девушки выглядят как Черепашки-Ниндзя. Около долгожданной двери Бетти проходит вперед и дергает ручку. Ей срочно нужен глоток свежего воздуха. — Отойди! — грубо отталкивает девушку парень, недавно распластавшийся по столу и чуть не утонувший в своих проблемах. От него страшно пахнет алкоголем и противным одеколоном, и Бетти сдерживается, чтобы не задохнуться от едкого запаха. Девушка возмущенно отходит назад, но дверь захлопывается, прижимая пьянице средний палец, который он вот-вот показал бы Купер. — Все-таки карма есть, — усмехается блондинка, снова пытаясь пробраться вперед. — Ах ты дрянь, — рычит рыжий алкоголик, высоко задрав квадратный подбородок. — Отстать от нее, — вступается подруга. — Ещё одна дрянь подошла. Вы все, все женщины земли просто дуры. Я вас всех ненавижу. — А ты у нас прям идеальный, — фыркает брюнетка-адвокат, уперев руки в бока. — Ты никогда не узнаешь. — Ну и слава богу. — В чем дело? — друг, волосы которого явно давно не мыты, что становится видно только на свету, упрямо запихивает бумажник в карман темной куртки. Его черные волосы гармонично сочетаются с неясной жидкостью в стакане, что парень некрепко держит в руке. Девушкам приходится задрать головы, чтобы разглядеть подошедшего защитника — слишком высок и статен. Бетти на секунду думает, что он красив: идеальные пропорции лица, темные магические глаза и запах перегара — она никогда не думала, что заинтересуется таким. — Да твой дружок совсем не знает, как поступать с девушками. — Давайте вы не будете осуждать парня с разбитым сердцем? — невинно нахмурив густые темные брови, парирует парень. — Так почему же все осуждают нас? — Дай сюда, — совершенно неожиданно пьяный рыжий с разъяренным лицом хватает напиток и собирается выплеснуть дерзкой Бетти на пальто, купленное мамой. Он еле держит стакан и проливает половину на себя, а остальную со всей силы швыряет в девушку. Но друг, давно вытренировавший реакцию на секции бокса, делает отчаянный шаг вперед, принимая удар на себя. Его без того грязная черная кофта становится мокрой, липкой и вонючей. Он уже представляет хорошую взбучку от отца за испорченную футболку. Парень поджимает губы и возводит глаза вверх, прося высшие силы помочь ему сохранить контроль над собой. — Зачем ты это сделал? — ноет друг, от злости топая дорогим ботинком в лужу черного напитка. И теперь уже жидкость отпечатывается на штанах всех, кто стоит рядом. — О боже, — с омерзением произносит подруга. — Бетти, пошли. Элизабет, безумно разочарованная ситуацией, пытается пробраться сквозь двух уже поднадоевших друзей, загородивших свободный проход. — Простите, — хватая девушку за запястье, произносит темноволосый, пожимая плечами. Он закусывает губу. От нее пахнет свежими яблоками и загадкой, её глаза как карамель, от который мгновенно сходишь с ума. — Я могу вас подвезти. —Ну нет уж, — подруга, придерживающая дверь и впускающая холодный воздух вовнутрь, знатно протестует против такой перспективы. — Бетс, пойдем, нас такси ждет. — Пожалуйста, — парень неловко опускает тоненькое запястье. — Дайте мне искупить вину. — Беттииии, — нетерпеливо торопит брюнетка, сильнее кутаясь в теплый шарф. Счастье не стучится по утрам в дом, не оставляет подарков, оно неожиданно поджидает на углу. Купер растеряно не может принять решение. Ей хочется поехать с этим незнакомцем, словно невидимая рука подталкивает согласиться. Она сокрушена этим предложением и двояким образом чувствует, что должна прислушаться к сердцу и забить на разум. — Ты езжай без меня, — Бетти оборачивается к подруге, засовывая руки в карманы. Ей впервые в жизни наплевать на ругань мамы, на опасные последствия и на недовольство подруги. — Ну уж нет. — Я поеду, — блондинка подходит к подруге вплотную, — я хочу поехать. — Ну и дура, — фыркает та, а про себя радуется смелому решению близкого человека. — Позвони, когда доедешь. — Ты тоже. — Значит, Бетти, — задумчиво произносит брюнет после того, как усадил рыжего друга на заднее сиденье старого лексуса отца. — Красивое имя. — Спасибо, — Бетти впервые в жизни чувствует непонятное покалывание в области сердца. Может, это разум бьет его дубиной за принятое решение? Она бросает взгляд на парня и подмечает, что он симпатичный. Светлая кожа, темные волосы, напоминающие холодную осень, нагрянувшую посреди теплого лета, и добрые-добрые глаза. — Учишься? — парень заводит машину, настраивая зеркала. Он мимолетно подмечает, что разбушевавшийся друг заснул и облегченно вздыхает. «Ты сумасшедшая!» — приходит сообщение от подруги, но Бетти не видит. — Ага. — Я Джагхед Джонс. В ту ночь они болтали обо всем на свете. Им никогда не было так хорошо, как в течение тех восьми часов. Так и случается, когда встречаешь родную душу; такую же израненную, побитую, но несломленную. Они смеялись, подпевали любимым песням, замолкая при виде полицейских. Он грел ей руки, обдувая их горячим воздухом, включал и выключал печку, чтобы чаще касаться холодных рук. Говорят, человеку нужно двенадцать секунд, чтобы влюбиться, но это не правда. Чёртова статистика лжет. Человеку нужно шесть долгих взглядов в карие глаза, чтобы увидеть в них свою жизнь. И чтобы решить остаться: последний раз и навсегда.