Всё могут короли

      Зайдя в квартиру, я услышал, что Рэнди поздоровался со мной. От его голоса сердце встрепенулось в груди. И всё-таки стоит сходить к кардиологу.       Я снял кроссовки и прошёл в зал, где он сидел. Я же не Молчанов, чтоб ходить тут в обуви.       Он сидит на диване. Ровная осанка, расчёсанные белокурые волосы, голубые глаза, смотрящие на меня со стыдом. Он сидел в своём халате, но на нем не было ни одного драгоценного камня. Растерял все в неравной битве за бутылку? Однако при всём моём ехидстве, даже сейчас я поймал себя на мысли, что любуюсь им. Да, опухшее лицо, мутный взгляд, но он по-прежнему идеален, и даже похмелье не мешает этому.       Я сложил руки крестом на груди, угрожающе напрягая мышцы. Всё-таки надо собраться. Я не на свиданку пришёл, а выкинуть его из квартиры.       –Приветствую товарищей алкоголиков! – заявил я громко. – Ну что? Сам расскажешь? Хотя ладно, можешь ничего не рассказывать! Я и так всё знаю! – ему стыдно, а я торжествовал. Значит, он понимает, что натворил, понимает, что я не просто так ругаюсь, а значит, был повод для этого.       –Да? Откуда? – глядите на него! Даже отнекиваться не пытается!       –Мне Славка всё рассказал и показал. Пьяные, как правило, более общительные, чем трезвые, – сказал я, намекая на длинный Славкин язык. Ну не может этот товарищ молчать под градусом. Вечно его тянет на всякие приключения.       –И что ты думаешь? – спросил он, взглянув на меня с надеждой в глазах. У меня ёкнуло где-то в груди от этого взгляда. Так, Валера, етить твою мать! Ты мужик или как? Соберись живо!       –И у тебя ещё хватает наглости спрашивать, что я об этом думаю! – вспылил я на эмоциях. – У меня слов нет! Как бы ты не отнекивался, факт остаётся фактом! Я не люблю, когда мне кто-то врет, и при этом ещё и отрицает свой косяк! И раз ты так дико влюблён в Молчанова, так катись к нему! Он ждёт тебя за дверью, никак не дождётся, когда любовь всей его жизни придёт к нему!       –Подожди… Ты считаешь, что моя причина была недостаточно веская? Ты, наверно, не всё знаешь или неправильно понял…       Он взглянул на меня, пытаясь увидеть остатки каких-то чувств к нему, надеясь, что они проснутся и не дадут мне вышвырнуть его. Ха! При всей своей любви, хотя это даже не любовь, предательства я не прощу никому и никогда! Следующий раз, когда я кому-нибудь откроюсь, будет во время вскрытия моего трупа!       –Это я-то не всё знаю? Уж поверь мне, я знаю всё и даже поболее того! – я разошёлся не на шутку. В какую-то секунду я даже сам себя испугался, что могу сейчас на эмоциях ударить его. – По крайней мере достаточно, чтобы поступать так, как поступаю! Я видел, как ты целовал Молчанова! Лежал перед ним с голым торсом! Позор! Тоже мне лысый из «Браззерс»! Сбежал от меня, якобы на экскурсию, чтобы нажраться в хлам! Приперся домой в два часа ночи и сидишь теперь такой важный, весь из себя! Думаешь я позволю тебе остаться в своём доме после такого! Нет уж! Собирай свои вещи и вали отсюда! Не хочу тебя больше видеть! Предатель! – мне было так мерзко и противно смотреть на него, а он сидел, такой покорный судьбе, виновато глядя на меня, одним только взглядом прося прощения. Ну уж нет!       Повиновавшись мне, он поднялся, не отрывая взгляда от моих глаз. Он прошёл к двери и не взяв с собой ничего, даже не обувшись, вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Я вслед специально пропел ему не безызвестный хит Шнура: «Ехай, ехай нахуй! Навсегда-а-а». Рэнди, очевидно, прикола не понял, ничего не ответив. От Трандуила в воздухе остался и повис травянистый аромат, видать моим гелем для душа вымылся. Когда он ушёл, закрыв за собой дверь, внутри меня что-то вдруг оборвалось. Появилось щемящее чувство стыда, что я сделал что-то неправильно. Я отстаивал свою гордость и мнение, почему бы и нет! Не вижу в этом ничего противозаконного!       –Вот и иди! И правильно! Нечерта со Славкой было целоваться! – грозно сказал я в сторону двери.       Я пошёл вымыть руки, переоделся в домашнее и плюхнулся на диван. Мой гневный взгляд скользнул по комнате, и я заметил кучку красивых камушков на столике передо мной. Это он их с халата отодрал что ли? Хотел так мне вернуть долг за вещи? Но ведь он не взял одежды, которую я ему купил. Ушёл босиком, даже не надев кроссовки. Тогда за что он мне оставил свои драгоценные камни? За еду и кров, которые я ему дал? Но он не обязан мне за это платить, я не хочу брать с него денег. Я приютил его добровольно и не желаю принимать плату, я это сделал безвозмездно, потому что мне было не плевать на него. А сейчас… сейчас мне плевать, потому что он предал меня! Потому что соврал!       Я не выдержал и в гневе опрокинул стол. Ненавистные камни с него разлетелись по всей комнате.       Не понимаю, откуда во мне столько злости. Почему я это сделал? Лежали себе камни, никому не мешали. Они всё-таки денег стоят. Не стоит деньгами разбрасываться. Ладно, черт с ними. Надо отвлечься.       Я уверенно поднялся с дивана и пошёл готовить на кухне. Я поставил греться вчерашнюю еду, которая так и не дождалась, когда её попробуют. От нехрен делать я начал мешать котлеты в кастрюле.       Неожиданно раздался стук в дверь, такой резкий и частый, что я невольно подскочил.       –Етить твою мать! Кто там?! – спросил я твёрдым голосом.       –Валера! Там Рэнди плохо! Помоги! – услышал я в ответ голос Молчанова.       Немедля ни секунды, я достал из шкафа аптечку, надел тапки и выскочил в коридор. Там, за дверью стоял бледный, шокированный Славка.       –Я ничего ему не сделал! Пальцем не тронул, клянусь! – заявил он, увидев меня.       –Где? – спросил я его одним словом.       Славка рванул вниз по лестнице. На лифт у нас не было времени. Вскоре я увидел Трандуила.       –Вот черт! – не удержался я.       Он лежал на ступеньках. И без того бледный, он был белый, как смерть, и явно без сознания. Сердце моё сжалось, я забил на всё своё недовольство и негодование. Если он умрет, я ж себе не прощу! Я приземлился около него на колени, хватая за руку, щупая пульс. Он дышал, сердце билось, значит, будет проще привести его в себя.       –Трандуил! – позвал его Славка, встав у меня за спиной. – Трандуил!       Я порылся в аптечке в поисках нашатырного спирта. Только бы сработало! Я не допущу, чтобы он умер!       –Трандуил, – позвал его я, аккуратно помахав перед носом открытой банкой.       –Что ты..? Как?.. Что со мной? – пробормотал Рэнди, открыв глаза. Его взгляд был мутным и болезным каким-то, ему явно было плохо. Может, вызвать скорую?       –Ты в порядке? – первым делом спросил я. Поймав себя на мысли, что слишком тепло с ним разговариваю, я постарался исправиться, сделать тон более жестким и безразличным. Всё-таки он мне никто, и я не обязан…       –Теперь легче, – Трандуил тепло улыбнулся мне, отчего сердце подпрыгнуло в груди. К черту всё! Я должен забрать его обратно! И плевать на эту всю хренотень!       –О, Рэнди, ты жив! – Молчанов картинно повесился ему на шею и влажно чмокнул в щеку. Я – идиот! Никаких обратно! Он же даже не сопротивляется! Ещё и удовольствие получает, небось! Ну, их к черту обоих!       Я заметил, что держу Рэнди за руку. А вот это уже лишнее!       –Ладно, раз тебе лучше, то я пойду к себе, – я тут явно лишний во всей этой идиллии. Пусть голубки воркуют дальше, а я пойду обратно в свою тихую обитель. Я вернул всё в аптечку, закрыл её и ушёл вверх по лестнице, не оборачиваясь. Я чувствовал на себе виноватый и умоляющий взгляд Рэнди, но не остановился. Ибо нехрен!       Я вернулся в свою квартиру и медленно закрыл дверь, будто ожидая, что Рэнди подбежит к двери и остановит меня. О, черт! Я был готов уже сам рвануть за ним, но что-то мне мешало. Гордость и обида на него съедали меня, не давая за порог сделать шаг. Эх, не быть мне беспечным ангелом…       Я закрыл дверь на ключ и понял, что стою в фартуке и тапках. Я сделал жест «рукалицо», понимая, что в таком виде мотался по этажам.       В расстроенных чувствах я вернулся на кухню. Так, Валера, соберись! Ты сделал всё правильно! Ты отстоял своё мнение и гордость. Ты молодец!       Я уселся за стол, съел тарелку пюре с котлетой. Обед пролетел мимо меня, как фанера над Парижем. Я не заметил, как съел все конфеты, запивая их бокалом чая. Вымыв посуду и избавившись от фартука, я уселся на диван. Включив телевизор, я даже не выслушивался, что вещали на телеканале «Культура». Я просто смотрел в одну точку, не понимая, что не так. Какой-то червяк сидел внутри меня и медленно выгрызал все внутренности. В голове засела какая-то знакомая мелодия, которую вскоре я начал мычать себе под нос. Я встал и стал расхаживать по комнате, пытаясь вспомнить, откуда я её знаю.       –Что-то там… лунный свет… сонный… – бормотал я, пытаясь вспомнить. Через какое-то время напряженных хождений по мукам, то бишь по хате по моей, я улёгся на диване и неожиданно меня прорвало. Я вскочил и, схватив пульт наподобие микрофона, начал петь:       –Снова брошен       В окна лунный свет       Дом мой сонный       Серебром одет       Лунной кисти       Не достичь глубин       Эту бездну       Знаю я один       Все, все как вчера       Все, все как как вчера       Но без тебя       Ревность, жалость       Словно за одно       Птицы скорби       Падали в окно       Все, все как вчера       Все, все как как вчера       Но без тебя       Все, все как вчера       Все, все как как вчера       Но без тебя… – я ходил по комнате, вспоминая, как впервые притащил домой Рэнди, забитого гопниками. Как обрабатывал его раны, как мы с ним завтракали, в карты играли, как он приготовил курицу для нас и как разбудил меня с подносом с завтраком и в фартуке с ромашками. Он ещё нос ворочал от моего сыра с плесенью! Я усмехнулся от этой мысли. Да уж… Весело было.       Песня кончилась, моя позитивная батарейка сдохла, и я грузно приземлился на кровать. Эх, Трандуил обычно спал здесь, потому что я – гостеприимный хозяин, гостю всё самое лучшее, особенно такому гостю.       Я улёгся на подушку и запустил под неё руку, пытаясь улечься поудобнее. Черт! Это ещё что за фигня?       Я достал из-под подушки какой-то клочок бумаги. На нем карандашом были написаны слова:       Дорогой Валера!       Не могу дольше терпеть сей тяжкий груз вины, а потому желаю признаться во всем и повиниться. До того, как я попал сюда, лекари обнаружили у меня странный недуг. Ночами меня мучили кошмары, я разговаривал во сне, ходил. Они сказали, что пламень моей души постепенно сжигает моё тело, не в силах вынести тех мук, которые оно повидало. Утешение я нашёл в алкоголе – он заглушал приступы, давая им отсрочку. То, что ты увидел вчера перед своим уходом – и был приступ. Я испугался, что ты не поймёшь меня, не примешь, сам испугаешься моей болезни. Я решил, во что бы то ни стало отсрочить приступ. Из-за этого я был вынужден пойти в бар со Славкой. Там он налил мне слишком крепкого алкоголя. Я перестал себя контролировать, и он, воспользовавшись моим бессилием, использовал мое тело в своих грязных целях, а я позволил ему. Позволил довести себя до состояния невменяемости, а потом устроить разврат! Прости меня, что я не сказал тебе, куда на самом деле мы идём и почему. Однако помимо всего этого на мне лежит грех куда больший. Я предал тебя, свою любовь, ибо с той самой секунды, как я увидел тебя, я не могу забыть о тебе. Я долго не решался себе в том признаться, боялся непонимания, вдруг у вас это не принято. Я хочу верить в лучшее, а потому не побоюсь этого дерзкого заявления. Я люблю тебя, Валера! Я сделаю всё, что ты скажешь, исполню любое твоё желание и понесу наказание, которое ты пожелаешь, лишь бы заслужить, вымолить твоё прощение. Кроме тебя, у меня здесь никого нет, а потому ты дорог мне и важен, как никто другой. Спасибо тебе за всё!       С вечной любовью,       Твой Рэнди       Я сидел на кровати, разглядывая эту бумажку.       –Блять… – вырвалось у меня против воли. – Что же я наделал! Идиот! – вскричал я, вскакивая с кровати, хватаясь за волосы. – Почему я не дал ему это всё самому мне рассказать! Говорил мне Маня, чтоб я его выслушал! Так нет же! Я же самый умный! Я лучше всех всё знаю! Ёшкин корень металлический! Что же теперь делать?! – вскричал я, глядя в потолок.       Неожиданно у меня в голове сама собой образовалась мысль. Я рванул к шкафу и начал бегом одеваться. Надо догнать Рэнди со Славкой и вернуть его обратно!       –Чё-ё-ё-рт! – простонал я, стоя в дверях. – Славка! Неизвестно, что он с ним там сделает! – внезапно на меня накатила догадка. – Чёрт! Да этот засранец специально всё подстроил! Он хотел, чтобы я выгнал Рэнди! Какой же я дурак! – я закрыл квартиру и бегом понёсся по лестнице вниз.       От Красногвардейской до Славки ехать всего ничего. Даже пересадку не пришлось делать. Я бежал по эскалатору, чуть ли не расталкивая всех. Я не должен опоздать! Просто не имею права!       Фанаты, увидев несущегося на всей скорости по улице вокалиста, то бишь меня, решили, как назло, начать путаться под ногами. Однако, я – человек не гордый, старался максимально быстро раздать автографы, сфоткаться и свалить, говоря им, что очень тороплюсь.       Наконец, я оказался перед домофоном.       –Славка! Открывай! – громко сказал я в динамик с микрофоном.       Молчанов открыл без колебаний. Я бегом поднялся в его квартиру, почти врываясь внутрь.       –Где он? – вскричал я, заходя.       –Кто? – сделал невинный вид Славка.       –Кто-кто! Дед Пихто и бабка с пистолетом! – ещё больше взбесился я. – Где Трандуил? Я же знаю, что он у тебя!       –Нет у меня никого, – пожал плечами Молчанов, картинно закуривая, сидя на диване.       Я подошёл к нему, вырвал из рук сигарету и выкинул в окно.       –ЛерСаныч! Ты чего?! – возмутился тот.       –А ничего! Нечерта здоровье своё портить! А ну говори быстро, где Рэнди! – я грозно размял костяшки пальцев.       –Если хочешь знать, я закуриваю только после хорошего секса, – Молчанов достал пачку Mallboro red и снова хотел закурить, но я вырвал её у него из рук и тоже уже прицелился в окно.       –Стой! – вскричал Славка. – Она последняя у меня! А в магазин идти лень.       –Говори живо, что тут случилось! Иначе останешься без сигарет! – тут же начал шантажировать я.       –Да что тут могло случиться, ЛерСаныч! Ну притащил я его на хату к себе, ну переспали мы. Он сказал, что хочет прогуляться по парку, я его и отпустил до «Царицыно»!       –Врешь! По глазам вижу: врешь! – спалил его я. Уж кто-кто, а он никогда не умел мне врать в глаза достойно.       –ЛерСаныч, отдай сиги, ну пожалуйста! – начал канючить Славка.       –Что между вами было? – настаивал я.       Молчанов закатил глаза и улёгся на диване.       –Да что, блин, было! Ну трахнул я его да отнёс в Царицыно. Он хотел перед смертью под деревьями посидеть, насладиться природой, так сказать. Ещё про какое-то тухнущее пламя вечно бред нёс… – вспомнил Молчанов.       –Что? Рэнди там, в «Царицыно», один умирает, и ты так спокойно об этом говоришь, будто это прогноз погоды на завтра! – я запустил в Славку его же сигаретами.       –А мне-то что? Он бы так и так умер. Ещё до того, как я его изнасиловал, он сказал мне о том, что умирает, – Молчанов радостно достал сигарету из пачки.       –Что?! Ты совсем с ума сошёл?! – я был готов его задушить!       –Не ну а что? Он красивый. Такая, знаешь, эстетичная куколка. С ней интересно играть, пока она красивая и милая, а потом, когда она превращается в процессе игры в уродину, как-то не хочется больше с ней возиться, хочется уже новую красивую куколку, – заявил Молчанов, закуривая.       –Скотина, – со всей своей злобой процедил я. – Где ты его бросил?! Отвечай!       –Да там, где ты любишь кружить, сочиняя песни, – небрежно бросил Славка, выпуская дым в потолок.       Я не удержался и со всей силы залепил ему кулаком по морде. Бросив его одного вытирать кровь, я выскочил на улицу и помчался в «Царицыно».       Я прошёл через металлическую рамку и рванул по тропинке вокруг пруда. Вокруг гуляли люди. Мамаши с колясками, молодые парочки, дети, а я нёсся, как угорелый, стараясь никого не сбить. Завидев меня, мамочки хватали за руки детей и уводили в сторону. «Видишь, дядя спортом занимается, бегает» – сказала мама ребёнку. Да уж, дядя тот ещё спортсмен.       Не сбавляя скорости, я побежал вверх по лестнице на другой край музея-заповедника. Обогнув Большой дворец, я помчался дальше, стараясь не сбить дыхание. Оно мне ещё понадобится.       Добежав до небольшого участка деревьев, я остановился и отдышался. Я стал ходить там в поисках Трандуила. Мне на ум пришла знакомая мелодия, поэтому я не стал сопротивляться и запел:       –Так бесконечна морская гладь,       Как одиночество мое,       Здесь от себя мне не убежать,       И не забыться сладким сном.       У этой жизни       Нет новых берегов       И ветер рвёт остатки парусов.       Я прикоснулся к мечтам твоим,       И был недобрым этот миг –       Песком сквозь пальцы мои скользил       Тот мир, что был открыт двоим…       Мы шли навстречу,       Все ускоряя шаг...       Прошли насквозь, друг друга не узнав.       –Валера! – неожиданно услышал я чей-то голос. Наверно, кто-то по телефону разговаривает.       –Я здесь! Где стынет свет и покой,       Я снова здесь! Я слышу имя твоё… Кстати, не твоё, а своё. Чёрт! – неожиданно я понял, чей это голос! Он изменился просто до неузнаваемости!       –Трандуил! Я здесь! – я бегом понёсся на голос. Я увидел его. Он лежал в корнях дерева, лицом вниз, отвернув в сторону голову, чтобы было чем дышать. Его кожа была белая и бледная. Золотые волосы потускнели, разметавшись по земле. Он выглядел усталым, забитым и измученным. На щеке виднелась дорожка из засохшей крови, а ноги были все окрашены ею.       Я присел на колени около него, продолжая афигевать от увиденного, даже не решившись прикоснуться к нему, чтобы не причинить новой боли.       –Что с тобой случилось? Это Славка с тобой сделал? Сейчас я ему морду окончательно подправлю, – я уже был готов вернуться обратно и начистить рыло Молчанову. Однако Рэнди движением руки остановил меня. Черт! Неужели он настолько обессилел, что даже руку ровно держать не может? – Что с тобой? Ты не чувствуешь руку? Это всё из-за твоей болезни? Давай, я отнесу тебя домой! – я надеялся, что его ещё можно спасти. Я должен это сделать! Во что бы то ни стало!       Я взял его за руку, рассчитывая, что подниму его сейчас на руки и понесу домой.       –Валера… – услышал я голос Трандуила.       От этого голоса по телу побежали мурашки. На меня нахлынуло, как цунами, осознание неизбежности смерти и того факта, что Трандуил реально умирает. Мозгом я до конца отрицал это, но сердце всё уже давно поняло.       –Что мне сделать, чтобы тебе помочь? – может, я могу как-то облегчить его болезнь. Разжечь это чертово пламя, в конце концов!       –Выслушай меня… – сейчас он мне расскажет, как его спасти! – Я умираю… – от этих слов хотелось взвыть, как волк, но я не позволил себе, лишь молча слушая его. – То пламя… что подарил мне Эру Илуватар… потухло недавно… Слава… Он напал на меня и… надругался… Он бросил меня здесь… чтобы я умер… Мне стало плохо… потому что вы назвали меня предателем… и я сам считал себя таковым… я возненавидел себя… а пламя горит только тогда… когда живет любовь, а не ненависть… – что? Что, черт побери? – Слава обещал… что отнесёт меня к тебе… но он бросил меня… здесь… Я умираю, но… я прошу у тебя прощения, Валера… Я был глупцом… влюбился в тебя, как дитя… твой голос… улыбка… доброта… открытость души… и сыр с плесенью…       Мне хотелось рассмеяться от души, обнять его, сказать, что всё позади, что я лично набью Молчанову хлебальник, и всё будет хорошо, но я не смог.       –И как мы в карты играли… моё тело так глупо среагировало эрекцией… – чего? Неужели он тоже..? Это получается… – ведь ты прекрасен… а я… я ничтожество… я любил тебя… и тут же предал… я продал себя за бутылку… изменил тебе… признаваясь в любви… Я недостоин твоей любви… и всего того добра… что ты сделал мне… Я умру скоро… конец мой близок… но я хочу… чтобы ты знал… Я буду любить тебя вечно… Прости меня, Валера… – я сидел, слушая его, забывая, как дышать. Он говорил так тихо, было видно, что каждое слово достаётся ему с неимоверным трудом. Глаза защипало, когда я увидел, что он плачет. Я никогда не считал плачущего мужика тряпкой. Здесь это было вполне естественно и уместно. Я сдерживал себя, чтобы не показать Рэнди, что мне тоже больно с ним прощаться, чтобы он не расстроился ещё больше. Я потом поплачу, когда он не сможет этого увидеть. Я глубоко вдохнул, сглатывая вставший в горле ком и ответил:       –Прощаю. Ведь я сам люблю тебя, – теперь настала моя очередь объясняться в любви. Я хочу, чтобы он знал о моих чувствах, понимал, что мне не насрать на него. Если бы я мог всё вернуть назад! Я бы никогда! Но мне оставалось лишь разговаривать с ним, глядя, как он умирает. От этой безысходности хотелось выть! – Прости, если я чего-то тебе не додал, не позволил или был слишком груб с тобой. Прости, что не доглядел. Я должен был остановить Славку, должен был тебя выслушать! Прости меня, – мне хотелось рвать и метать. Сделать хоть что-то.       –Мне не за что на тебя обижаться… – начал было Трандуил, но я очень хотел слышать, что он тоже прощает меня. – И всё же прощаю, – сказал он, словно отпуская все мои грехи одним разом. На душе стало так легко, будто камень с груди упал.       –Что я могу для тебя сделать? – не выдержал я, мысленно уже зная, какой получу ответ.       –Поцелуй меня… пока я ещё… имею телесный облик. Ведь вскоре… я просто… исчезну… растворившись в воздухе.       Я решил, что, лёжа в такой позе, ему будет неудобно целоваться. Так что, я помог ему принять позу поудобнее. Он еле слышно застонал, когда я его переворачивал. У него все ноги в крови и… черт! Славка ёшкин кот! Какой кошмар! Увижу – порву на ссаные тряпки! Я вспомнил, как впервые поцеловал Трандуила вчера и отдался своим чувствам. Он не сопротивлялся, ему явно нравилось, а я утопал в этом поцелуе. Хоть его тело было очень холодным, я чувствовал тепло его губ. Однако и они леденели с каждой секундой. В какой-то момент мне пришлось отпустить его.       –Спой… для… меня… пожалуйста… – эта его просьба из последних сил пронзила меня, словно молнией. Я решил: сейчас или никогда! Я спою ему так, как не пел никому! Я должен спеть всё идеально! Для идеального короля идеальная песня.       Я обнял его, пытаясь согреть своим телом, как-то успокоить, наверно, продлить его время, оттягивая ужасный момент. Я постарался улыбнуться ему, вкладывая в эту улыбку всю свою любовь, на какую только способен. Неплохо было бы её ещё и в песню вложить. Без музыки петь хорошо сложнее, но, где наша не пропадала, выбора у меня нет. Так что, давай, Валера, жги!       –От края до края небо в огне сгорает       И в нём исчезают все надежды и мечты,       Но ты засыпаешь, и ангел к тебе слетает,       Смахнёт твои слезы, и во сне смеёшься ты, – я не знал, что я делал. Я просто чувствовал, что должен сделать именно сейчас именно так. У меня больше не будет «потом», «завтра успею», либо сейчас, либо никогда!       –Засыпай на руках у меня, засыпай,       Засыпай под пенье дождя,       Далеко, там, где неба кончается край,       Ты найдёшь потерянный рай.       Во сне хитрый демон       Может пройти сквозь стены,       Дыханье у спящих он умеет похищать.       Бояться не надо, душа моя будет рядом       Твои сновидения до рассвета охранять, – я видел, как бледнеет его тело, словно растворяясь в воздухе. Мне хотелось прижать его к себе и не отпускать никогда, чтобы он не смог уйти и раствориться.       –Засыпай на руках у меня, засыпай,       Засыпай под пенье дождя,       Далеко, там, где неба кончается край,       Ты найдёшь потерянный рай.       Подставлю ладони, их болью своей наполни,       Наполни печалью, страхом гулкой темноты.       И ты не узнаешь, как небо в огне сгорает,       И жизнь разбивает все надежды и мечты, – я взглянул в его глаза. Из голубых они стали белыми. Он смотрел на меня с такой любовью и печалью, что я перестал себя контролировать, и одинокая слеза скользнула по моей щеке. Рэнди потянулся ко мне, а я тут же помог ему подняться. Он коснулся своими губами моей щеки. Они были ледяные, что я невольно поёжился от холода.       –Засыпай на руках у меня, засыпай,       Засыпай под пенье дождя,       Далеко, там, где неба кончается край,       Ты найдёшь потерянный рай.       В мире снов, в мире снов.       В мире снов, в мире снов.       В мире снов, в мире снов.       Все надежды и мечты, – я старался тянуть как можно дольше, будто это могло отсрочить момент расставания, но когда воздух кончился, пришлось замолчать. Эта секунда молчания показалась мне вечностью. Я не выдержал и выпалил, чтобы не терять больше драгоценного времени:       –Я тебя люблю! – я услышал, что Рэнди сказал то же самое, и от этого так потеплело в груди. Мне казалось, что этого тепла хватит на то, чтобы согреть целый город холодной зимой. Однако Рэнди этого тепла было мало, катастрофически мало. В какую-то секунду он потянулся ко мне, но тут же растворился, словно его и не было. Я сидел и ошарашено смотрел в то место, где секунду назад лежал Трандуил. На моих ладонях остался лежать его халат с оборванными драгоценными камнями. Я не понимал, что случилось. Вот вроде он был здесь, а теперь… Я только вот держал его за руку, пел ему песню… Как же так?.. Я же здесь! А он… Где же он? Где мой Трандуил? Где мой король?