Всё могут короли

      Я проснулся поздно утром.       –Воды… – прошептал я, чувствуя, как голова раскалывается, словно Аулэ бьет по ней своим молотом. Во рту будто битва при Дагорладе произошла.       –Ульмо, пошли мне хоть каплю воды! – взмолился я, перекатившись и спустившись на пол. Еле-еле я дополз до ванной и попил воды. Стало ненамного легче. Голова по-прежнему болела, зато приступов ночных кошмаров больше не будет в ближайшую неделю, а может и две. Я умылся, переоделся в свой халат и даже добрался до кухни, чтобы позавтракать. Головная боль преследовала меня, как невидимый, но верный Хуан своего хозяина. Я выпил ещё воды, пожевал хлеба и решил, что с меня пока хватит. Я решил привести себя в порядок. Пусть меня и мучило похмелье, это не значит, что я могу позволить себе быть неряхой. Я расчесал свои волосы, вымылся в ванной, перемазался в жидкостях из каких-то тюбиков Валеры. Жидкость оттуда пахла чем-то цитрусовым. Было написано, что это гель для душа, ну, а я же мылся, поэтому почему бы и нет. Теперь от меня пахло какими-то апельсинами-ананасами. Я расположился на диване, изредка постанывая от боли. Ко мне постепенно возвращалась память. Я вспомнил, как мы пили со Славкой, как он домогался до меня и как он поцеловал меня после конкурса. Какой кошмар! Я – великий эльфийский владыка позволил так с собой обращаться! Как низко я пал ради алкоголя! Ради освобождения от ночных кошмаров! Я предал Валеру! Он так заботился обо мне! Он поддерживал меня! Мне казалось даже, что он отвечает мне взаимностью на мои чувства…       Ах! Мои чувства! Кому теперь нужны мои чувства! Я предал его! Не успел завоевать его сердце, как тут же предал! Подлец! Я расскажу ему обо всем! Расскажу и покаюсь, да! Пусть я и король, но Валера значит для меня больше, чем я думал раньше. Он должен знать правду. Он поймёт меня, простит. Он же такой добрый, такой хороший, такой необыкновенный… Ах, его серо-голубые глаза! Его божественный голос! Его волосы цвета шоколада! Его сильные, тёплые руки. Как он держал меня за руку. Он, кстати, положил меня на свою кровать, а сам снова ушёл спать на диван. Бедный Валера! Он не заслужил лжи и обмана подле себя. Я всё ему расскажу! Не вынесу я смотреть в его разочарованные глаза!       Я уверенным движением сел, игнорируя головную боль. Я должен! Просто обязан ему рассказать!       Я нашёл лист бумаги и что-то, что оставляло на нем след. Я написал Валере записку, в которой объяснил и свою болезнь, и пьянку, и извинился за тот разврат, который я позволил устроить с собой. Под конец кто-то словно дернул меня за руку. Я признался ему в любви. Так по-юношески, наивно и нежно. Не достойно сильного и мощного Валеры. Куда более величественного своим милосердием и добротой, чем я. Он заслуживает сотен песен, восхваляющих его.       Я положил записку под подушку его кровати. Надеюсь, ночью, когда он положит руку под голову, он найдёт её.       О Эру, как я виноват перед ним! А если он и вправду меня любит! О, горе мне, глупцу! Проклятие на мою голову! Валера не достоин такого возлюбленного, как я! Не успел ещё понять, что влюблён в него, как уже предал его!       Я решительно сел на диван и начал отдирать с халата драгоценные камни – моя плата за его доброту и внимание.       Сложив камни в кучку на столе, я подошёл к окну. Голова немного закружилась от похмелья, когда я взглянул вниз. Я отошёл и прилёг на диван. Я уйду, но не сейчас, попозже, когда буду чувствовать себя лучше. Я не вынесу этого чувства вины!       Неожиданно я услышал, как щёлкнул замок в двери: Валера вернулся. Я сел на диван, ожидая его.       –Привет, – поздоровался я, усилием воли заставляя себя сидеть ровно.       Валера разулся и подошёл ко мне. На лице у него играла улыбка, но хоть и была она доброй, мне она не сулила ничего хорошего.       –Приветствую товарищей алкоголиков! – заявил мне Валера.       Он не протянул руку для рукопожатия, как обычно делал. Валера просто встал и смотрел на меня. От этого взгляда мне стало не по себе. Сейчас что-то будет.       –Ну что? Сам расскажешь? – спросил Валера ехидным тоном. – Хотя ладно, можешь ничего не рассказывать! Я и так всё знаю! – от такого его тона мне стало немножко страшно.       –Да? Откуда? – неужели он знает о моем недуге?       –Мне Славка всё рассказал и показал. Пьяные, как правило, более общительные, чем трезвые.       О Эру! Неужто я разболтал Славке все секреты в пьяном бреду?       –И что ты думаешь? – я надеялся, что раз Молчанов рассказал всё Валере, избавив меня от этого позора, Валера всё уже обдумал и решил. Однако, судя по всему, не в мою пользу.       –И у тебя ещё хватает наглости спрашивать, что я об этом думаю! У меня слов нет! Как бы ты не отнекивался, факт остаётся фактом! Я не люблю, когда мне кто-то врет, и при этом ещё и отрицает свой косяк! И раз ты так дико влюблён в Молчанова, так катись к нему! Он ждёт тебя за дверью, никак не дождётся, когда любовь всей его жизни придёт к нему!       –Подожди… Ты считаешь, что моя причина была недостаточно веская? Ты, наверно, не всё знаешь или неправильно понял… – мне не верилось, что Валера всё же выгонит меня. Я смотрел в его глаза и видел, что не безразличен ему. Почему он так поступает? Неужели всё настолько ужасно? Хотя… Может он и прав.       –Это я-то не всё знаю? Уж поверь мне, я знаю всё и даже поболее того! – тут же окрысился Валера. – По крайней мере достаточно, чтобы поступать так, как поступаю! Я видел, как ты целовал Молчанова! Лежал перед ним с голым торсом! Позор! Тоже мне лысый из «Браззерс»! Сбежал от меня, якобы на экскурсию, чтобы нажраться в хлам! Приперся домой в два часа ночи и сидишь теперь такой важный, весь из себя! Думаешь я позволю тебе остаться в своём доме после такого! Нет уж! Собирай свои вещи и вали отсюда! Не хочу тебя больше видеть! Предатель! – с яростью вскричал Кипелов, указывая на дверь.       Я взглянул в его глаза, надеясь увидеть там хоть одну эмоцию, сказавшую бы мне о том, что он сожалеет, что ему приходится расстаться со мной. Но я увидел лишь праведный гнев и ярость.       Я уверенно встал и пошёл к двери, не показывая, что расстроен, даже не подумав о том, чтоб обуться или переодеться. Я просто открыл дверь и вышел, закрыв её за собой. В ушах всё ещё звучала речь Валеры и словно набатом ударяло гадкое, грязное слово: «Предатель».       Кипелов вслед мне спел непонятную мне фразу: «Ехай, ехай нахуй! Навсегда-а-а». Нехорошие это слова, явно.       За дверью стоял Молчанов и ехидно улыбался.       –Ну что, Рэнди, поехали ко мне? – сказал он, протянув мне руку.       Я задумался. Он вовлёк меня в пучину пьянства, разврата, похоти и позора. Из-за него я оказался сейчас здесь с клеймом предателя. Из-за него я потерял Валеру. И теперь я должен жить вместе с ним? Ну уж нет! Я поселюсь на дереве в парке, лучше буду жить там, чем с ним! Хотя… я сам во всем виноват. Если б я не согласился, если б я не пошёл за ним, не стал бы это всё терпеть… Как же я низко пал. От величественного короля до простой продажной девки. Я продал себя за бутылку вина. Позволил пользовать своё тело, как нравится. Ненавижу себя! Что я наделал! Я – ничтожество! Я – предатель!       –Нет! – я отшатнулся от него и, гордо прошествовав мимо, пошёл вниз по лестнице.       –Тебе некуда идти, Рэнди, – Славка не отставал, спускаясь следом за мной. – Считаешь меня виноватым во всем? Что ЛерСаныч тебя выгнал? А я ведь всего лишь предложил тебе отдохнуть под градусом. Ты сам согласился. Я тебя не тащил, ты сам пошёл, – увещевал он.       –И без тебя знаю! – бросил я через плечо.       –И куда ты пойдёшь в таком то виде! Тебя сейчас поймают менты и увезут в психушку!       –Кто? Куда? – не понял я.       –Менты – это типа охранники порядка в городе. Ты одет не как все, говоришь не как все. Они сочтут тебя сумасшедшим и посадят в психушку. Психушка – это что-то типа вашего лазарета для душевнобольных, – объяснил Молчанов.       –Что? Но я же не такой! Да и чем плох мой вид? – возмутился я.       –Ты бы стал у себя дома выходить в люди в таком наряде? – резонно спросил Славка.       –Нет, – уверенно заявил я. – Это неприлично.       –У вас неприлично, а у нас странно. Это первые признаки как раз такого рода заболеваний.       –И что же мне тогда делать? – я встал, как вкопанный.       –Пойдём со мной. Я тебя переодену. Будешь жить у меня. Всё будет хорошо, – он уверенно положил руку на моё плечо.       –Может, ты мне просто одолжишь одежду? А жить я буду в парке, на дереве. У нас это нормально.       –Ты с ума сошёл? В парке! На дереве! Ха! – Славка расхохотался. – Да тебя тут же схватят менты!       –Но я не хочу жить у тебя! – я скинул его руку, скользнувшую на мою талию.       –Правильно ЛерСаныч про тебя сказал, что ты – предатель. Его предал, меня предаешь. Все эльфы такие что ли?       Я хотел было ответить ему, но неожиданно я почувствовал резкую боль, будто кто-то невидимый ударил меня прямо в грудь и сердце кольнуло. Я чуть согнулся от боли, скрипя зубами.       –Рэнди, что с тобой? – спросил Славка, подскочив ко мне. – Ты в порядке?       Я пытался вдохнуть, но боль не давала, сдавив грудь. Я хватал ртом воздух, пытаясь нормализировать дыхание. Ноги подкосились, я опустился на пол, цепляясь за стены. Перед глазами заплясали пятна.       –Я добегу до Валеры! У него по-любому есть аптечка! – Славка рванул вверх по лестнице.       «Нет, не надо!» – хотел я сказать ему, но не смог.       Веки тяжелели, в глазах темнело, очертания стали расплываться.       Нет! Я не могу умереть вот так! Здесь, на грязной лестнице!       Я должен жить! Я должен!.. Хотя… Ради кого? Леголас уплыл в Валинор. Мои поданные, наверняка, тоже уплыли за ним. Валере я противен. Ради самого себя? Я – ничтожный предатель, не заслуживающий жизни. Тогда зачем жить?       Глаза закрылись, и я погрузился во тьму. Я слышал вокруг голоса. Сотни голосов. Они что-то говорили наперебой, создавая гул. Вокруг стояла кромешная тьма, я ничего не видел, даже себя. Неужели это и есть чертоги Мандоса? А эти голоса – голоса погибших эльфов? Тогда почему же я не чувствую спокойствия и умиротворения? Почему грудь всё ещё сковывает боль, а каждый вздох даётся с неимоверным трудом?       Неожиданно среди этой сотни голосов я различаю один. От него во всем теле будто разгорается невидимый огонь. Он твердит одно и то же: моё имя.       –Трандуил…       –Нет… оставь меня… Я не пойду к тебе домой… – отвечаю громко, почти кричу. Не хочу, чтобы Слава увёл меня с собой и сам не пойду к нему.       –Трандуил… – продолжает звать голос.       –Отстань! Оставь меня в покое!       –Трандуил! – другой голос раздался ещё громче и властнее, чем первый. Я почувствовал, как кто-то трясёт меня. Я открыл глаза. Валера.       –Что ты..? Как?.. Что со мной? – передо мной сидел Валера в своём фартуке с ромашками с какой-то коробкой рядом, болтая у меня перед носом чем-то, что мерзко пахло.       Дышать всё ещё было тяжело, боль никуда не ушла, но Валера был рядом и от этого становилось легче.       –Ты в порядке? – спросил Валера. Он хоть и пытался сделать голос сухим, но вышло у него плохо. Он переживал за меня. Тяжело дышал – видно бежал ко мне. Я с удивлением заметил, что он снова держит меня за руку, а я чувствую эту тёплую энергию, развивающуюся по всему телу. Я чувствовал, что она исходит из его груди, оттуда, где горит пламя, дарованное Эру Илуватором всем его детям.       –Теперь легче, – я слабо улыбнулся ему.       –О, Рэнди, ты жив! – Слава подскочил ко мне, обнимая за шею и целуя в щеку. А у меня не было сил оттолкнуть его. Валера отдернул свою руку с таким видом, будто неожиданно вспомнил, что испачкал её в чём-то нелицеприятном.       –Ладно, раз тебе лучше, то я пойду к себе, – он собрал свою коробку с какими-то банками и поднялся.       Я хотел позвать его, попросить прощения, попросить, чтобы он не оставлял меня, но я не мог. Слова застряли в горле, а дыхание перехватило, как только он убрал руку.       –Не волнуйся, Рэнди. Сейчас я вызову такси, и поедем ко мне, – Славка отошёл в сторону, достал какую-то штуку и быстро в неё заговорил. В ту самую, которую я видел у него в баре.       Пока он говорил, я сел, опершись о стену. Силы покинули меня, когда Валера отпустил мою руку, и возвращались слишком медленно. Почему это всё происходит? Почему именно со мной? Почему моей душе не сидится в теле?! Мне ведь не так много лет! Вон, Кирдан Корабелл куда старше меня и сколько битв повидал! Но почему-то у него таких проблем не возникает! А я как какая-то развалюха, честное слово!       Вскоре Слава вернулся.       –Давай, я помогу тебе подняться, – он протянул ко мне руки и обхватил за талию и плечи.       Я аккуратно встал, стараясь как можно меньше опираться на него. Голова кружилась, я закрыл глаза, стараясь оставаться в сознании. Снова появились голоса. Они говорили то громче, то тише. Стоило открыть глаза и голоса стихали, но только закроешь – гул нарастал. Что им от меня нужно?       Мы спустились вниз не помню как. Слава велел пригнуться и посадил меня куда-то. Он что-то сказал, но я не слышал. Глаза закрывались сами собой, не давая смотреть по сторонам.       –Пламя… – неожиданно четко сказали голоса. – Пламя гаснет…       –Какое пламя? – спросил тогда я у них.       –С кем ты разговариваешь? – услышал я голос Славки среди этого гула, но он лишь помешал мне услышать ответ.       –Пламя гаснет… Спеши, иначе настигнет погибель… – прошелестели голоса. – Нет места пламени в этом мире… Спеши… Оно гаснет…       –Что мне делать? – спросил я, надеясь получить ответ, но голоса стали утихать, повторяя одно и то же, так и не ответив мне.       –Сиди смирно и не разговаривай сам с собой, – сказал знакомый голос, который я хотел бы слышать последним во всей этой ситуации.       Я смог нормально открыть глаза. Боль отдавалась эхом в груди от каждого вздоха. Цвета как-то потускнели вокруг.        –Перестань кривить мину такую, будто сейчас умрешь! Улыбнись! Всё будет хорошо! – заявил мне Славка. Он обнял меня, прижимаясь своей грудью ко мне.       Я чувствовал огонь, горящий в его груди, как у Валеры. Но он лишь светил, он не грел. От его света становилось лучше, но не намного, ведь он не давал того самого, настоящего тепла. Он лишь отгонял мрачную тьму, но не холод.       –Ты какой-то холодный… Ты что замёрз? – спросил Славка. – Давай я тебя согрею, – он прижался ко мне ещё крепче, но мне это не помогало.       Я не чувствовал холода. Я чувствовал, как уходит тепло, оставляя пустоту после себя. Я стал хуже чувствовать кончики пальцев рук и ног, будто они онемели. Со мной происходило что-то очень странное. Странное и страшное.       –Пошли, я тебе дам одеяло, бахнешь водочки, и всё будет хорошо, – сказал мне Слава, уводя меня в свои покои.       У него было совсем не так уютно, как у Валеры. На полу валялись какие-то вещи. На полках лежала пыль. Вокруг дивана стояли пустые бутылки из-под алкоголя. Пахло однако сносно: он регулярно проветривает.       –Падай на диван, – сказал он мне, отпустив меня и отойдя, чтобы включить свет. Ноги плохо меня держали, поэтому предложением я не преминул воспользоваться. Я, пытаясь собрать всю свою элегантность и грацию, какая подобает королю, пусть и болящему, аккуратно сел на диван. Закрывать и открывать глаза с каждым разом всё сложнее и сложнее. Так и хочется закрыть их, лечь и уснуть. Боль в груди утихла, давая спокойно дышать.       Неожиданно я почувствовал, как на мои плечи и спину опустилась тяжелая плотная ткань.       –На вот, укройся, – сказал мне Слава.       Я открыл глаза, понимая, что это одеяло. Слава стоял рядом, протягивая мне стакан с жидкостью. Запах её мне был уже знаком после вчерашнего.       –Нет, – твёрдо сказал я, подняв ладонь, слабо, но твердо отталкивая стакан. – Я не буду это пить. Сделай мне крепкого горячего чаю, – сказал я повелительным тоном. Может, в тот момент я перегнул, а может и во все последующие или предыдущие. Мне нужен был этот чай обязательно. Он мог согреть меня своим теплом, но не затуманить мой разум.       –Как скажете, Ваше Величество, – ответил он, выливая в последние два слова столько желчи, сколько я ещё не слышал ни от кого.       Я сидел, чувствуя, как немеют пальцы, а краски мира белеют.       Вскоре Слава принёс мне чашку чая. Кипяток без сахара и вкуса. Я выпил залпом полстакана, чувствуя, как жжёт язык, горло и ниже, однако от этого мне стало лучше. В мир вернулись краски, а онемение отступило, дав мне спокойно двигать своими пальцами.       –Ты так выглядишь гораздо лучше, – улыбнулся мне Слава.       –Благодарю тебя, Слава, – я приложил правую ладонь к левой стороне груди и чуть склонил голову в знак уважения. Не сказать, чтобы я был ему премного благодарен за помощь, но сейчас я нахожусь в его покоях, поэтому идти на конфликт с ним мне вовсе не надо. Учитывая, что меня сразил какой-то неведомый недуг, сейчас не в моих силах бороться с ним.       Неожиданно я заметил искру в его глазах. От неё моё тело пробрала дрожь. Его глаза потемнели, и в них явственно читалось какая-то невозможно желанная цель. Страх зародился в глубине моей души. Я слаб и беззащитен перед ним. Я выпил залпом оставшийся кипяток, чувствуя, как вновь немеют пальцы. Нет, мне нужны силы сейчас! Он что-то задумал! Что-то до ужаса отвратительное! И я сделаю всё, чтобы никогда не узнать, что это.       –Отпусти меня, – попросил я, открыв глаза, собирая все свои силы. Возможно, придётся прыгать в окно, бежать изо всех сил.       –Ну нет, Рэнди, куда ж я тебя отпущу? – Славка взял чашку из моих рук. – Ты явно болен. Тебе лечиться надо. Куда ты пойдёшь?       –К Валере… – только это имя слетело с моих губ, как Слава подскочил ко мне и занёс руку, чтоб ударить.       –Не желаю слышать это имя в моей квартире! – вскричал он.       –Не смей прикасаться к королю! – властно, громко и твёрдо сказал я, вставая на ноги. Я мог простить ему многое, но ударить себя я не позволю! Я взмахнул ладонью, шепча древнее заклинание. Из-под земли вырвались ростки шиповника. Они встали сплошной стеной отделяя его от меня.       –Это что ещё за хрень? – воскликнул Славка.       –Я не позволю тебе ударить меня, – сказал я, не поняв значения последнего слова.       Я торжествовал, что поставил Славку на место. Я могу за себя постоять, хоть и нездоровится мне. Однако радость моя длилась недолго. Слабость напала на меня, как Кархарот на Берена и Лютиэн, когда те убегали с сильмариллом из Ангбанда: резко, неотвратимо и внезапно. Я опустился обратно на диван, кутаясь немеющими ладонями в одеяло. Мир побледнел ещё сильнее. Однако перед глазами всё было так же ясно, как и прежде, а голоса не звучали, создавая гул.       Я услышал резкие звуки движения, почувствовал, как разрушается моя магическая завеса. Вскоре я увидел прямо перед собой Славку с ножом в руке.       –Оставь меня… – сказал я ему.       Пальцы не гнулись, а в груди появилось щемящее чувство, будто там чего-то не хватает, словно пустота образовалась.       –Я столько тебя терпел! Тебя и твоё вечное: Валера, Валера, Валера! Валера, свет в оконце! Ну уж нет! Я добьюсь своего во что бы то ни стало! – вскричал Слава.       –Глупец! – я с презрением взглянул на него. – Пламя гаснет…       –И что мне с того? – явно не понимал Слава.       –Пламя души… моей души… – сказал ему я, наконец, всё поняв.       –Значит надо поскорее всё осуществить! Только некрофилии мне ещё не хватало! Вот видит Бог, не хотел я, чтобы дошло до изнасилования, ведь я знаю, что эльф умирает от этого, но ты так и так умрешь. Так что, почему бы и нет? А теперь живо улыбнись! Иначе я тебя заставлю улыбаться! – он угрожающе поводил ножом у моего лица.       Я позорно вскрикнул от кольнувшей меня боли. Словно стрела вонзилась в сердце. Глаза закрылись, а все силы сосредоточились на том, чтоб не потерять сознание. Неожиданно я почувствовал другую боль и тёплую жидкость, заструившуюся по щеке. Это заставило меня распахнуть глаза. Я коснулся рукой щеки и понял, что он мне рассек её ножом. Во мне вскипел гнев, но даже всей энергии от этой эмоции мне уже не хватало для защиты. Появился гул в ушах. Он нарастал с каждой секундой.       –Конец близок… Пламя гаснет… – твердили они. – Лёд потушит пламя… и даже пожар не разожжет его снова… Оно потухнет… погаснет… умрет…       Я почувствовал, как Слава забрал у меня одеяло. Неожиданно я понял, что он снимает с меня халат.       –Нет! Не смей! – вскричал я.       Мне хотелось его оттолкнуть, убежать подальше от него, но сил хватило лишь на этот пустой и бессмысленный крик.       Однако он не остановился, добиваясь своего.       –Не сопротивляйся… – я уже не понимал, голоса говорят это мне или сам Слава.       Я лишь чувствовал, как что-то мягкое и влажное касается меня. От этих прикосновений хотелось убраться, спрятаться. Я чувствовал, как его руки крепко держат меня за плечи, чтобы я не мог никуда уйти.       –Отпусти… – прошептал я. Сейчас лишь одна мысль билась в моей голове: вернуться к Валере, поговорить с ним перед смертью, хотя бы увидеть его в последний раз, услышать его божественный голос.       –Не сейчас… – ответил мне Слава.       И я провалился в темноту. Я уже не чувствовал этих мерзких прикосновений его губ на своём теле. Не чувствовал, как немеют мои руки и ноги. Я слышал лишь гул голосов. Неожиданно среди них я явственно различил один-единственный, до боли знакомый:       –Трандуил… Держись! Терпи! Я всегда с тобой! Не приходи ко мне! Тебе ещё рано… Помни: любовь Эру Илуватара разожгла пламя наших душ! И только любовь способна разжечь его снова! Я люблю тебя, сын! Держись!       Это был Орофер, мой отец. Значит, я не ошибся. Пламя души моей гаснет. Оно не терпит предательства и ненависти. Оно живет лишь тогда, когда живет любовь.       –Я понял тебя, отец! Спасибо! – ответил ему я.       Я почувствовал резкую боль в области седьмого шейного позвонка и с трудом открыл глаза. Как оказалось, Славка укусил меня, тут же зализывая рану. Оглядев себя, я понял, что лежу на животе на диване, обнаженный, в развратной позе раздвинув колени в стороны, под моим животом лежала объёмная подушка, заставлявшая выпятить вверх ягодицы, а Слава нависает надо мной меж моими коленями, опираясь руками на диван по обе стороны от моих плеч.       –О Эру… Дай мне сил… – прошептал я, чувствуя, как щеки заливает румянец стыда. Какой позор! Какой разврат! Я лежу перед ним в такой открытой животной позе без возможности защиты. Никогда не думал, что опущусь до такого. А что скажет Валера? Он же меня видеть не захочет никогда больше! Хотя, он и сейчас не особо желает меня видеть. Неужели я, великий король Зеленолесья, тот, кто видел красоты Дориата и Менегрота, участвовавший в стольких битвах воин, позволю какому-то человеку осквернить моё тело?       –Нет… Не смей… – тихо сказал я, повернув голову к Славке, но в его глазах я не увидел ни жалости, ни милосердия, лишь одно животное желание и похоть. Голова закружилась и в глазах потемнело снова. Я положил голову на диван, надеясь, что мне станет лучше.       –Подожди! – собрав все силы сказал я. Хотелось, чтобы это звучало громко, звучно и властно, но получился лишь тихий свистящий шёпот.       –Что? Последнее желание, моя прелесть? Если исполню, соизволишь улыбнуться? – Славка склонился надо мной, проходя влажной дорожкой поцелуев от одной ключицы к другой.       Меня передернуло от его действий, и не знаю, от чего больше: слов или поцелуев.       –Если ты отвезёшь меня… обратно… к Валере, – сказал я тихо, молясь Эру, чтоб он услышал меня и согласился.       –Ха! Ну и дурак! Ты до сих пор хочешь к нему? Он же тебя выгнал, предателя! Думаешь, что после этого он примет тебя с распростертыми объятиями? Что-то я сильно сомневаюсь. Ты сейчас второй раз его предашь, но при этом всё же хочешь к нему!       –Да или нет?.. – жестко спросил я. Меня не волнуют его разглагольствования о морали и нравственности, я пал так низко, что это уже не важно для меня. А Валера… Мне плевать, примет он меня или нет, я должен попытаться, должен это сделать… Должен проститься с ним.       –Да… – равнодушно и сухо ответил Славка. – А теперь улыбнись, я хочу, чтобы ты был прекрасен.       Я закрыл глаза и сглотнул вставший в горле ком. Слезы боли рвались наружу, но я не позволю себе пасть ещё ниже и расплакаться при нем. Я глубоко вздохнул, представил красивую картинку: поле, покрытое ковром цветов, я и мой верный конь, мы мчимся вперёд, навстречу закату. Я улыбнулся изо всех сил, чувствуя, что больше, наверно, уже не буду способен на улыбку. Я не чувствовал ладоней и ступней, мир подернулся белесой пеленой, но я и представить себе не мог, что меня ждёт.       –Открой глаза, – велел Слава, но я не повиновался. – Трус! Боишься взглянуть в лицо собственному любовнику.       Я хотел было ответить ему на эту гневную тираду, но вдруг резко почувствовал, что-то жидкое на своём анусе. Я не успел ничего сказать, как произошло сразу несколько событий. Я почувствовал резкую боль в анусе, понимая, что он вошёл без подготовки, разорвав нежные мышцы, заставив кровь заструиться, стекая по бёдрам алыми каплями. Одновременно с этим моё сердце пронзила страшная боль, мне показалось, будто кто-то вживую вырвал его из грудной клетки. От этой боли я громко вскрикнул, чувствуя, как холодеет всё внутри. Вдобавок к этому голоса в унисон вскричали, отчего мне заложило уши на несколько секунд. Они выкрикнули одно слово: «КОНЕЦ!».       Когда отец рассказывал мне, как умирает эльф, подвергнутый насилию, я никогда представить себе не мог, что познаю всю эту гамму боли наяву. Дышать было неимоверно трудно. Воздух вырывался из горла со свистящим звуком, а пустота в груди давила на легкие, грозясь сломать рёбра. В ушах звенело после криков голосов. От боли и шока я выпал из реальности. Боль ниже пояса ушла на второй план, потерявшись в грудной боли. У меня было такое ощущение, будто Кархарот разрывает своими когтями мне грудь, выдавливая внутренности своим весом. Я не знаю, сколько прошло времени, как его провёл Слава. Просто в какой-то момент я увидел его улыбающееся, довольное лицо сытого кота, полакомившегося сметаной, перед своими глазами.       –К Валере? – спросил я, превозмогая боль в груди.       –Обязательно, – кивнул он.       Слава поднял меня на руки, накинув на меня халат.       –Твоя кожа такая холодная. Ты почти труп, наверно, – заметил он. – Если тебе от этого станет легче, внутри ты очень горяч. Я ещё ни с кем так не трахался, как с тобой. Я бы повторил… хотя, наверно, нет, – он рассмеялся леденящим душу смехом, а может это я продрог без одежды. Лишь одна мысль согревала меня, отвлекала от боли и давала надежду – мы едем к Валере.       Неожиданно я почувствовал, что Славка отпустил меня. Я упал на тёплую, мягкую землю, но не чувствовал её тепла.       –Дальше сам дойдёшь! Я и так слишком много денег и времени на тебя потратил, чтобы ещё сейчас с тобой возиться. Метро в той стороне, доползешь как-нибудь, а у меня ещё дел по горло, – сказал Славка, махнув рукой куда-то в сторону, и ушёл.       Я огляделся с трудом удерживая голову на весу и сознание ясным. Я лежал у подножия какого-то дерева в лесу. Что это за лес, я не знал, как выбраться тоже. Понимая, что никто меня здесь не найдёт, я дал волю своим эмоциям, выпустив накопившиеся слезы.       Я положил голову на землю и тяжело дышал, вдыхая запах зеленой травы, мягкой, влажной от моих слёз земли и листьев. Запах природы, мой родной запах. Я даже на секунду обрадовался, что умру здесь, среди зелени, лёжа в корнях высокого дерева. Словно и не умру, а засну под деревом, как делал часто, пока жил в Зеленолесье, да и в Дориате тоже. От воспоминаний о доме боль в груди чуть утихла, но не стала менее рвущей в клочья, зато боль внизу живота набрала свою силу, заявляя о себе. Мои глаза закрывались, а темнота давила на меня. Голоса уже не появлялись и ничего не говорили. Тьма забирала меня, и я понемногу проваливался в неё. Я видел, как белеет моя кожа, тело постепенно становится прозрачным, я уже не чувствовал рук по локоть и ног по колено. Я то проваливался в темноту, то выныривал из неё. Я даже и не заметил, что слезы никак не кончались, продолжая течь бесконечными ручьями по щекам, словно то не слезы, а кровь, хлеставшая из раны фонтаном. Неожиданно из темноты меня вырвал голос, знакомый и приятный настолько, что я собрал последние силы, чтобы крикнуть:       –Валера! – хвала Эру! Он нашёл меня!       –Я здесь! Где стынет свет и покой,       Я снова здесь! Я слышу имя твоё… Кстати, не твоё, а своё. Чёрт! – его голос раздавался совсем рядом. Я слышал его шаги. Топает, как мамонт, ей-богу!       –Трандуил! Я здесь! – Валера подбежал ко мне и сел на колени около меня. Его серо-голубые глаза были полны беспокойства, он был ошарашен тем, что нашёл меня здесь. – Что с тобой случилось? Это Славка с тобой сделал? Сейчас я ему морду окончательно подправлю, – Валера грозно закатал рукава.       Я поднял руку, которую почти не чувствовал, и небрежно ткнул ею в Валеру, пытаясь объяснить ему, чтоб он не уходил.       –Что с тобой? Ты не чувствуешь руку? Это всё из-за твоей болезни? – начал суетиться Валера. – Давай, я отнесу тебя домой!       «Давай, Трандуил, это твой шанс! Ты должен поговорить с ним! Сейчас или никогда!» – сказал я сам себе. Валера взял меня за руку, и я снова почувствовал тепло его пламени. Я заметил, как резко контрастирует моя рука и его. Боль чуть утихла, я смог собрать свои силы, чтобы поговорить с ним.        –Валера… – позвал я тихо.       –Что мне сделать, чтобы тебе помочь? – с готовностью спросил он.       –Выслушай меня…       Валера с готовностью взглянул на меня.       –Я умираю… – я ожидал, что Валера будет перебивать меня, но он молчал, внимательно слушая. – То пламя… что подарил мне Эру Илуватар… потухло недавно… Слава… Он напал на меня и… надругался… Он бросил меня здесь… чтобы я умер… Мне стало плохо… потому что вы назвали меня предателем… и я сам считал себя таковым… я возненавидел себя… а пламя горит только тогда… когда живет любовь, а не ненависть… Слава обещал… что отнесёт меня к тебе… но он бросил меня… здесь… Я умираю, но… я прошу у тебя прощения, Валера… Я был глупцом… влюбился в тебя, как дитя… твой голос… улыбка… доброта… открытость души… и сыр с плесенью…       От этих слов Валера улыбнулся, держа мою ладонь обеими своими ладонями.       –И как мы в карты играли… моё тело так глупо среагировало эрекцией… ведь ты прекрасен… а я… я ничтожество… я любил тебя… и тут же предал… я продал себя за бутылку… изменил тебе… признаваясь в любви… Я недостоин твоей любви… и всего того добра… что ты сделал мне… Я умру скоро… конец мой близок… но я хочу… чтобы ты знал… Я буду любить тебя вечно… Прости меня, Валера… – под конец слезы боли снова выступили у меня на глазах. Грудь давило нещадно, но я должен был закончить свою речь. Валера смотрел на мои слёзы и сам еле сдерживался. Я видел, как его серо-голубые глаза подернулись прозрачной пеленой.       –Прощаю, – выдохнул он глубоко. – Ведь я сам люблю тебя. Прости, если я чего-то тебе не додал, не позволил или был слишком груб с тобой. Прости, что не доглядел. Я должен был остановить Славку, должен был тебя выслушать! Прости меня.       –Мне не за что на тебя обижаться… – ответил я, однако Валера не простил бы себе, если б не услышал: – И всё же прощаю.       –Что я могу для тебя сделать? – спросил Валера хриплым голосом.       Ответ пришёл сам собой:       –Поцелуй меня… пока я ещё… имею телесный облик, – попросил я. – Ведь вскоре… я просто… исчезну… растворившись в воздухе.       Валера без промедлений склонился ко мне, помогая перевернуться на спину. Он уложил моё тело на свои колени, так аккуратно и бережно, что я не замечал усиления боли от растерзанной плоти ниже живота. Он помог мне чуть приподняться и сам наклонился к моим губам, целуя нежно, глубоко и ласково, как во сне. Я не знаю, сколько длился наш поцелуй, наверно, пока мое лицо не стало растворяться в воздухе. Валера отпустил мои губы, понимая, что вскоре целовать будет нечего, он просто не сможет их чувствовать.       –Спой… для… меня… пожалуйста… – попросил я, глядя в его белые глаза. Я уже не смог увидеть их цвета. Всё стало черно-белым.       Валера кивнул, улыбнувшись мне такой светлой и доброй улыбкой, которая своим теплом была сильнее солнца. Валера обнял меня, прижимая к себе, словно маленького ребёнка, и тихо, чтобы слышал только я, запел:       –От края до края небо в огне сгорает       И в нём исчезают все надежды и мечты,       Но ты засыпаешь, и ангел к тебе слетает,       Смахнёт твои слезы, и во сне смеёшься ты, – он провёл своей ладонью по моим щекам, стирая с них дорожки слез.       –Засыпай на руках у меня, засыпай,       Засыпай под пенье дождя,       Далеко, там где неба кончается край,       Ты найдёшь потерянный рай.       Во сне хитрый демон       Может пройти сквозь стены,       Дыханье у спящих он умеет похищать.       Бояться не надо, душа моя будет рядом       Твои сновидения до рассвета охранять, – он поцеловал меня в лоб, а после в висок, баюкая меня, словно в колыбели. Боль отступала на второй план, а грудь изнутри грело тепло его песни.       –Засыпай на руках у меня, засыпай,       Засыпай под пенье дождя,       Далеко, там где неба кончается край,       Ты найдёшь потерянный рай.       Подставлю ладони, их болью своей наполни,       Наполни печалью, страхом гулкой темноты.       И ты не узнаешь, как небо в огне сгорает,       И жизнь разбивает все надежды и мечты, – я заметил, как скупая слеза скользнула из уголка глаза Валеры. Я заставил себя подняться (не без его помощи, конечно) и поцеловал его в щеку, там, где остановилась слеза.       –Засыпай на руках у меня, засыпай,       Засыпай под пенье дождя,       Далеко, там где неба кончается край,       Ты найдёшь потерянный рай.       В мире снов, в мире снов.       В мире снов, в мире снов.       В мире снов, в мире снов.       Все надежды и мечты, – он затянул последнюю строчку длинно, под конец всё тише и тише. Моё тело растворялось в воздухе, тая на глазах.       –Я тебя люблю, – шепнули мы одновременно с Валерой.       Я хотел было поцеловать его в последний раз, но не успел. Стоило мне только потянуться к желанным губам, как я рухнул в тёмную бездну, пройдя точку невозврата.