Всё могут короли

      Тьма окружала меня, гул голосов нарастал.       –Молодец, сын. Ты сделал всё правильно, – услышал я среди них голос отца.       –Что я сделал правильно? Я бросил Валеру там, одного. Признавшись в любви, бросил, – сокрушался я.       –Ты просил прощения и был прощён, а потому душа твоя чиста, как и твоя любовь, а Эру благоволит чистой любви. Открой глаза! Встань! Страх преодолей!       В ту секунду я понял, что лежу на чём-то. Открыв глаза, я понял, что нахожусь в постели, в своих покоях, у себя в замке. Неужели это всё был лишь сон? Нет! Я не верю в это!       Я встал, огляделся. Да, всё по-старому, всё моё, родное.       От радости, что я жив, хотелось прыгать до потолка. Неужели я наконец-то дома! Эру подарил мне жизнь, второй шанс!       Пританцовывая, я достал из шкафа свой халат. Он был такой пыльный, словно несколько лет там лежал. Я надел его, потому как другой одежды у меня не было, а голым ходить по замку – моветон. Найдя свою витиеватую корону, я надел её и выглянул в коридор, рассчитывая позвать дворецкого. Однако там было пусто. Внезапно я вспомнил свой недавний сон. Страх сковал мой разум, заняв место царившей там недавно радости. Неужели сон стал реальностью? Я сначала спокойно ходил босиком по пустынным коридорам, пытаясь отыскать там хоть кого-то. Мои босые ноги оставляли свежие следы на покрытом пылью полу. Отчаяние накапливалось, подстегивая меня. Вскоре я уже бегом метался по замку, заглядывая в каждую комнату. Везде было пусто.       Ноги сами меня принесли в тот коридор из сна. Я надеялся, что увижу там Валеру. Время шло, но Валера не появлялся. Я исходил весь коридор вдоль и поперёк, но ничего не произошло.       На меня накатывала истерика. Они все ушли. Они всё-таки ушли! Бросили меня! Не стали ждать! Бросили своего короля! Хотя… я тоже хорош. Их можно понять. Король исчез неизвестно куда, не знай, когда вернётся, и вернется ли вообще. Я больше чем уверен, что они меня искали. По крайне мере, в это хочется верить.       Судя по слою пыли, прошло много времени. Неужели меня так долго не было?       Я пришёл в тронный зал. Вот он мой трон, искусно вырезанный из дерева, мягкий и величественный. Я сел на него, а он выпустил облако пыли от моего прикосновения. Я почувствовал себя королём, вспомнил, как только недавно сидел здесь и отдавал приказы, принимал важных гостей, решал вопросы по выбору направления развития государства. Я хотел заключить небольшой договор с гномами на поставку мне украшений из золота для нашего рынка. У меня почти получилось договориться с гномьим королем. На следующий день у нас был назначен обед с ним, который, очевидно, так и не состоялся.       А Бальный зал! Он был весь в пыли. Золочёные люстры потускнели, канделябры невозможно было отличить от стены. Тяжёлые шторы провисали от огромного количества пыли. Пол, раньше блестевший, натёртый до сияния, был покрыт серым слоем пыли. Я вошёл в зал, вспоминая, как всё тут было, а вслед за мной поднялось в воздух облако пыли, что я даже закашлялся немного. Глашатай объявлял: «Его Величество, король лесных эльфов Северной Зеленой Пущи, владыка Трандуил!», и я входил в зал под поклоны и аплодисменты гостей. Дамы склонялись в реверансе, мужчины кланялись передо мной. «Владыка Трандуил»… Ха! Какой я теперь владыка? Без подданных я не более чем обычный рядовой эльф. Такой же обыкновенный, как и сотня других эльфов. В Валинор один я не доберусь, а больше в Средиземье вряд ли остался хоть один эльф. Они все уже уплыли за море. Мой народ был последним, кто жил здесь. Да и к тому же, после всего, что произошло со мной, я просто не могу быть королём. Ни один народ не захочет, чтобы их королём был предатель. Поэтому я должен сделать это.       –Его Величество, король Трандуил! – объявил я сам себя, расхаживая по залу. Я встал на его середине и оглядел властно пустой зал, как обычно это делал перед оглашением важной информации.       –Мои дорогие верноподданные! Сегодня я с прискорбием сообщаю вам, что отрекаюсь от престола. Мой сын Леголас отбыл в Валинор. Я думаю, что вы все ушли следом за ним, однако церемония отречения не была проведена. Проведу её я в одиночестве сегодня.       Я грозно окинул тень воспоминаний, оставшуюся от моих гостей. Я представил, как этот пустой зал ломится от толпы эльфов. Каждый одет вычурно, богато, а некоторые даже роскошно. Богатые и бедные эльфы, все собирались в этом огромном зале, а кто не помещался, тот ждал внизу, под балконом. Дамы в прекрасных платьях, кавалеры в костюмах, гости издалека разных рас тоже приезжали при параде, стараясь удивить местных своими необычными нарядами. Где-нибудь рядом топтался по углам Леголас вместе со своим бородатым другом Гимли. Эх, вроде было это совсем недавно, а кажется, будто века прошли.       –Я – Трандуил, сын Орофера – отрекаюсь сегодня от короны и королевства, ибо народ мой покинул эти земли, а одному мне до Валинора не добраться дабы воссоединиться со своими верноподданными. Я не могу служить своему народу. Это была главная обязанность короля, а раз я не могу её выполнить, значит, я не могу быть королем. Отныне, я снимаю корону и себя с этой должности, – провозгласил я, аккуратно сняв с головы свой символ власти. Я отнёс её в тронный зал и положил на свой бывший трон.       Я сел на пол около трона и задумался. Что делать дальше? Отец велел преодолеть свой страх. Но у меня больше нет страха. Я отпустил своих жителей, отрёкся от трона, потерял Валеру навсегда. Больше мне бояться нечего. Всё самое страшное уже произошло.       Тут на меня накатило осознание, что я действительно больше никогда не увижу Валеру. Никогда. Но я ведь люблю его! Как я буду жить без него? Какой смысл жить? Толку от того, что я снова жив в Средиземье? Я не хочу жить без него. Лучше умереть и ждать в чертогах Мандоса воссоединения с Валерой, чем сидеть здесь и гнить, мучаясь в ожидании смерти.       Я чувствовал холод каменного пола, ощущал, как слезы оставляют влажные дорожки на щеках, слышал своё прерывистое дыхание. Перед глазами стояло доброе, любимое Валерино лицо. Как он спел мне песню! Как красиво и нежно! Я бы никогда так не повторил.       Я не считал, сколько провалялся на холодном пыльном полу. В голове всплывали воспоминания последних дней, наполненные Валерой. Лишь последний день… Славка… Как он мог?       От воспоминаний об этом внизу живота появилась тянущая боль. Я пытался отогнать это мерзкое видение. Кожа сама покрылась мурашками, вспоминая его гадкие прикосновения.       –Нет! – вскричал я, вцепившись в волосы, гоня морок прочь.       Мне хотелось живьём снять с себя кожу, чтоб не чувствовать этой грязи. И Валера касался меня! Касался моей грязной кожи, замаранного похотью и пороком тела. Такого стыда я не чувствовал никогда прежде!       Но ведь Валера признался мне в любви… Неужто из жалости? Нет, я не верю. Он увидел меня, такого жалкого, грязного, падшего, и жалость тронула его доброе сердце. Велико его милосердие, оно помогло ему держать меня на руках, целовать меня, петь мне. А я ничтожество. Такое существо, как я, не может быть королём, а уж тем паче возлюбленным! Оно не заслуживает жизни!       Только эта мысль ударила мне в голову, словно горящая стрела вонзилась, как я поднялся с пола, на котором лежал всё это время, и пошёл наверх. В самую высокую башню замка. Лучше я умру и буду ждать в Валиноре, в чертогах Мандоса я буду ждать суда Намо, и да позволит он мне увидеть Валеру ещё хотя бы раз. Хотя, нет. Не надо. Не хочу портить ему жизнь своим видом. Пусть живет в спокойствии и мире.       Я поднялся на вершину башни и, открыв стеклянные двери, забрался на балкон, стоя на его краю.       –Прости меня, о великий Эру Илуватар! Не могу я жить более! Не могу и не буду! Я не боюсь смерти, не боюсь ничего! Я готов встретиться с Намо и предстать на его суде! Пусть только с Валерой всё будет хорошо! Пусть он живет долго и счастливо! Пусть найдёт себе возлюбленного более достойного, более чистого, чем я. Прости меня! Прости за всё! – я вытер слезы, вдохнул глубоко и…       Я не мог. Я отшатнулся назад, спрыгивая с балкона. Нет! Я не могу этого сделать! Я боюсь! Боюсь смерти! Боюсь неизвестности.       Я развернулся спиной к балкону, закрыл стеклянные двери и хотел было уйти, как вспомнил слова отца: «Страх преодолей», а в ушах внезапно зазвучали слова, которых я никогда не слышал: «Разбей окно и прыгай под откос». Они словно подстегнули меня. Я резко повернулся на месте и с разбегу разбил своим телом стеклянные двери и выпрыгнул с балкона, не давая себе шанса передумать. Не хочу жить без Валеры! Не хочу и не буду!       Полет мой длился недолго. Моё тело ударилось об землю, а я от боли потерял сознание. Вокруг была темнота. Снова. Гул голосов постоянно давил на уши. Все обсуждали вновь прибывшего в чертоги безвременья. Вокруг было темно. Я не видел никого, лишь слышал голоса. Неожиданно из темноты появилась огненно-рыжая, пылающая фигура моего отца. Он подошёл ко мне, улыбаясь.       –Молодец, сын мой. Ты всё сделал правильно, – он обнял меня.       –Что теперь со мной будет? Увижу ли я Валеру когда-нибудь?       –Это не мне решать. Великий Намо, хранитель душ умерших, будет выносить вердикт свой. Он ждёт тебя. Иди к нему.       Я кивнул и пошёл куда-то вперёд. Вокруг не было стен, лишь одна тьма. Она отступала, с моим приближением становясь бледнее. Здесь было так спокойно, хорошо и уютно, что хотелось лечь, уснуть и не вставать никогда. Гул незнакомых грубых голосов утих, я слышал лишь хор эльфийских голосов, певших хвалебную песнь Элберет. Наверно, это и есть магия Намо.       Я шёл вперёд, стараясь не поддаваться этой магии. Сон одолевал меня, но я чувствовал, что если усну, то сон будет вечным.       –Рэнди… – услышал я знакомый голос. Неужели Валера тоже здесь? – Рэнди…       –Валера! – я побежал вперёд на голос. Вдруг ему нужна моя помощь?       Тьма неожиданно начала удерживать меня, обхватывая за руки и ноги, но теперь пламень души моей пылал, а силы были при мне. Я схватил юркие щупальца тьмы, которыми она меня опутывала, и оторвал от своих рук и ног. Щупальца растворялись, как только переставали меня касаться. Я надеялся, что это всё, рванул вперёд, но тут же рухнул куда-то вниз. Я постарался вцепиться в плотную тьму, окружавшую меня кольцом. Я не знал из чего эта тьма, словно тоннель окружавшая меня, но я схватился за неё и падение прекратилось. Цепляясь за неё, я полез вверх по стене и вскоре выбрался обратно. Я старался вглядываться как можно дальше вперёд, чтоб больше никуда не рухнуть. Полный сил и энергии я был готов сразиться с любыми монстрами, с любыми кошмарами, что ждут меня на пути.       –А Элберет Гилтониэль! – начал я подпевать голосам, призывая Варду, Возжигательницу звёзд, надеясь, что она поможет мне справиться с мраком.       Неожиданно тьма расступилась, и я увидел величественный по своей масштабности и красоте зал. Он был настолько огромен, что я видел лишь полосу, означавшую, что где-то там стена. Ближайшая ко мне стена была увешана гобеленами, вытканными женой Намо – Вайрэ. В центре зала стоял трон, на котором восседал великий вала, один из двух братьев Фэантури, Намо, Мандос. Он был одет в темные одежды, сотканные его женой. Из-под синего капюшона на меня глядели его голубые, без белков, глаза.       –Здравствуй, Трандуил, сын Орофера, – от его пронзающего взгляда не мог никто укрыться, да мне и не хотелось. Я готов расплатиться за всё.       –Здравствуй, Намо, великий айнур! – я поклонился ему до земли.       –Последний король эльфов Зеленолесья. Ушёл из этих краев сам, спрыгнув с башни. Ты победил страх смерти. Убивая себя, ты проявил огромную смелость перед смертью и великий страх перед жизнью. Ты решил, что тебе незачем жить, что ты никому не нужен и выхода нет. Великий Эру Илуватар дал тебе шанс найти истинную любовь, и ты нашёл её. В конце своего пути ты получил ответ. Ты заслужил любовь и влюбился сам… – он замолчал, задумавшись о чем-то.       Я стоял, спокойно ожидая его слов. Единственное, о чем бы я мог его просить – разрешение увидеть мне ещё хоть раз Валеру. Хоть как-то сообщить ему, что со мной всё хорошо, и узнать, как он, облегчить его боль.       –Ты не поддался моим чарам, надеешься дождаться тут Валерия, – спустя несколько минут заговорил вновь Мандос. – Так знай же! Он не придёт! Ты не увидишь его здесь! Никто, даже великие айнуры не ведают, куда уходят люди после смерти.       Этот ответ меня ошарашил. Я знал об этом. Я знал, но забыл! Мне казалось это таким очевидным, что Валера тоже придёт сюда, что мы будем вместе…       –О великий владыка чертогов Мандоса! Позволь мне спеть для тебя! – выпалил внезапно даже для самого себя я. Валера – певец, создатель музыки, а значит песня будет лучшею данью уважения и вечной моей памяти о нем. Это единственное, что я могу сейчас сделать, в надежде, что где-то там он услышит отголоски моей песни.       –Хочешь петь? – задумался Намо. – Ну что ж… Пускай эта песня льётся не из твоих уст, но из пылающей огнём души! Да будет так! – провозгласил он.       Я открыл было рот, чтобы начать петь, как почувствовал, что уже пою. Песня, как и повелел Намо, лилась из моего сердца. В ту же секунду пламень охватил моё тело. Я чувствовал, как оно сгорает, сжигаемое огнём души. Я пел ту самую песню, которую спел мне Валера, про потерянный рай. Я посмотрел на свои охваченные огнём руки. Они растворились в нем, как и вся остальная плоть. Я был чистым пламенем души, негасимым и вечным. Я пел, а Намо слушал. С каждой секундой он всё больше и больше приближался ко мне. Темнота отступала, вокруг появлялись другие валары, величественные и прекрасные. Ниэнна начала подпевать мне, роняя слезы на своё одеяние. Эстэ танцевала, кружась вокруг меня. Остальные же стояли, глядя на меня, вслушиваясь в мою песню. Даже Манвэ Сулимо спустился с Вардой с Таникветиль дабы услышать получше мою песню.       Когда я допел, валары начали шептаться меж собой, обсуждая что-то. Тогда вперёд вышел Манвэ и провозгласил:       –Сердца наши тронула песнь твоя, ибо не телом, но чистою душою песня была спета. По воле Илуватара, Всевышнего Отца, мы даём тебе право выбора: можешь остаться здесь и отдыхать, не зная печали и горести, освобождённый нами от бремени воспоминаний. Ты забудешь обо всем, что пережил, о всех своих страданиях и радостях. Или же ты отправишься к Валерию, но разделишь с ним муки и тягости смертной участи. Жить вы будете столь долго, пока не устанете от жизни в мире смертных. Увидишь, ты сам вскоре затоскуешь по чертогам Мандоса, ибо велика мощь его чар, дарующих спокойствие и отдых эльфийским фэар. Выбирай же, Трандуил, сын Орофера!       Выбор был сложен. С одной стороны они могли стереть мне память, дать забыть всю ту боль, что я пережил, избавить от всего плохого, что со мной было, подарить моей фэа покой до Дагор Дагорат, то, к чему стремится каждая эльфийская душа в Мандосе. Но с другой стороны я смогу увидеть Валеру, прожить с ним всего лишь несколько лет на земле, а потом отправиться в неизвестность, что случается с людскими душами. Выбор был сложный, но очевидный, а потому он был сделан очень быстро:       –Я согласен! – выпалил я. – Я согласен разделить жизнь с Валерой!       –Да будет так, как желаешь ты! – провозгласил великий Манвэ Сулимо. Он кивнул в сторону жены Аулэ. Тогда Йаванна Кементари сняла с головы своей венок, сплетённый из ромашек. Я вспомнил, где видел их раньше: на фартуке дома у Валеры. От этого воспоминания я улыбнулся. Валары, взглянув на меня, тоже улыбнулись.       Йаванна положила венок на мою голову, и тут же я увидел, как огонь отступает, а моё тело снова обретает плоть. Я закрыл глаза, чувствуя, как пламень концентрируется в сердце, отступая. Неожиданно я почувствовал лицом дуновение ветра, в закрытые глаза ударил солнечный свет, пальцев коснулась мягкая зелёная трава, а лёгкие наполнились свежим воздухом. Я услышал рядом голоса. Я не понимал, что они говорят, но от осознания, что это не те голоса, что звучали в чертогах безвременья, становилось так легко на душе. Я открыл глаза и понял, что лежу на траве в каком-то парке.       –Мужчина, с Вами всё в порядке? – рядом со мной стояла какая-то женщина, позади неё стоял ребёнок.       –Да, всё просто чудесно, – я тепло улыбнулся ей, садясь, а затем вставая.       Я оглядел себя: на мне было одеяние воистину королевское. Рубашка с вышитыми на ней жемчугом и золотом ромашками. Брюки и туфли с золотыми пряжками, какие я носил, когда жил в замке. Поверх этого на мне был плащ с рукавами, но не обычный, домашний, а выходной, из струящейся шелковой ткани, цвета зелени. Он не застегивался, выполняя роль накидки. Я коснулся головы, снимая с неё венок. Оказалось, что венок, подаренный Йаванной, из ромашек превратился в настоящий венец. Ромашки были усыпаны драгоценными камнями, если не вовсе состояли из них одних. Однако сам венец, вопреки моим ожиданиям, был очень лёгким и ощущался на голове ничуть не тяжелее венка из живых ромашек. Я надел его обратно и огляделся вокруг. Я был в каком-то парке.       Женщина с сыном всё стояла и смотрела на меня.       –А как Вас зовут, молодой человек? – неожиданно начала кокетничать женщина. В её глазах появились искры интереса к моей персоне.       –Тр… Рэнди. Моё имя Рэнди, – твёрдо сказал я.       –Красивое имя. Вы, должно быть, иностранец? – продолжала женщина. – Меня, кстати, Кристина зовут.       –Мам, пошли домой! Там папа ждёт! – заныл мальчик.       –Да подожди ты! Не видишь, какой тут дядя галантный и красивый! Твоему папе и не снилось! – шикнула на мальчика мать.       –Очень приятно познакомиться, – я чуть склонил голову в знак уважения. – Верно, я иностранец. Не подскажите, сколько времени?       –Десять часов ровно, – тут же ответила женщина.       –Спасибо, и с добрым утром! – я пошёл в сторону тропинки.       –Подождите! – окликнула меня всё та же женщина.       Я обернулся на неё, чувствуя, как разлетаются мои волосы, впитывая каждый лучик солнца.       –А Вы номер свой не дадите? Или адрес? Хоть что-нибудь! – женщина смотрела на меня восторженными глазами.       –Я сейчас открою один секрет и Вам не понадобится ни номер, ни адрес, – я подошёл к ней очень близко. Она часто задышала, покраснела даже немного от волнения. – Я – гей, – сказал я ей тихо на ушко.       Она тут же отпрянула от меня.       –Вася! Ты где? Пойдём домой, живо! – вскричала она и, схватив сына за руку, увела его, что-то недовольно бурча.       Я рассмеялся. Да уж, не все в этом государстве уважают выбор других.       Я с улыбкой снова вернулся на тропинку и посмотрел по сторонам. Я повернул голову вправо и сердце моё ёкнуло в груди, а пламень, горящий в нем, превратился в пожар. Я смеялся и плакал одновременно, ведь там, одиноко на лавочке, под деревом, с апельсиновым соком в руках, сидел он. Моя любовь. Мой смысл жизни. Мой Валера.