***
Черноокий брюнет наигранно равнодушно смотрел в мои глаза, пытаясь найти в них что-то, известное лишь ему одному. Он молчал, я молчал, мы вместе молчали, и я невольно начал разглядывать своего пленителя, а это был именно он, пытаясь составить прогноз ожидающей меня развлекательной программы. В том, что будет весело, я уже давно не сомневался — жизнь категорически не переносила скучных сцен, а может, попросту забыла прописать их в моей постановке. Бледная кожа мужчины куда более подошла бы мертвецу, однако я был уверен, что последние песчинки своего времени он будет выгрызать зубами, даже если это придётся делать из надгробной плиты. Кстати о зубах, чем дольше занимался я любованием, тем сильнее ныли мои клыки и напоминал о своём существовании желудок. Как ещё изжога только не началась после такого количества влитой в себя дряни? Впрочем, от внутренних ощущений лучше абстрагироваться, а то гляди своими же руками чего себе спровоцирую. Голова на это согласно загудела, а затем я ощутил пока ещё не слишком навязчивое проникновение на ментальном уровне. — На первом свидании и уже читаешь мысли? Культура так и прёт! — возможно, это не совсем то, что говорят в подобных ситуациях, но, согласитесь, со стороны происходящее выглядит довольно странно, а главное, непонятно. Если цель подобного контакта состоит в проверке на прочность моих нервов, то выходит очень даже неплохо, потому как в этой тишине мне, мягко говоря, становится не по себе. Лучше б уже пытать начал — хоть какая-то ясность, чес-слово. Хотя почему я сразу выбрал самый наихудший вариант развития событий? Ничего плохого я сделать чисто физически не мог — пребывал в отключке. Может, мужчина недолюбливает тех, кто бледнее его? И, судя по поджавшимся губам, последняя часть моих рассуждений «прозвучала» слишком громко. Что ж, эмоции — это прогресс. Пробуем дальше: — Вот и соглашайся после такого на вас работать! Тьфу… — показательно сплюнув на каменный пол, выразительно покачал головой. Ещё вчера я и понятия не имел о том, что кому-то в голову возможно залезть без предварительного получасового качания маятника перед глазами, но теперь знания — должно заметить, не мои — всплывали так легко и правильно, что я не сразу успевал отметить новые из них. Однако, судя по всему, это распространялось только на текущие события. То есть, чтобы извлечь что-то из памяти носителя тела, нужно было столкнуться с чем-то, что он уже видел… или с чем-то, о чём он, как минимум, читал и представлял подобным образом. В целом же знания мои о новом мире оставались на удивление скудны и заключались в увиденном мной лично, а также в обрывистых кадрах киношки, которую мне посчастливилось лицезреть ещё утром. Если, конечно, сейчас всё ещё не оно. Тем временем, мужчина брезгливо отдалился на пару шагов, укоризненно посмотрел на свои замшевые туфли и всё так же беззвучно достал белоснежный платок из внутреннего кармана пиджака. Костюм-тройка сидел на незнакомце идеально. Да и в целом к облику придраться было сложно: одежда была выдержана сугубо в серых тонах, начиная с обуви и заканчивая простенькой кепи английского типа, расположившейся на дубовом столе прямо возле входа. Пройдясь платочком по обуви, он на секунду замешкался, но потом, явно перебарывая себя, сложил его грязной стороной вовнутрь и отправил обратно. Я же наблюдал. Не то, чтобы мне было интересно, просто из всего списка многочисленных занятий это показалось наиболее рациональным — всё же, иметь представления о том, перед кем висишь голым, никогда не помешает. — На темного мага ты совсем не похож, — рассуждал я уже вслух, — да и мордашка слишком смазливая… — А вот это факт. И самое неприятное, по подобным мне никогда не удавалось доподлинно определить возраст. В моих глазах пленителю могло быть от семнадцати до тридцати, но не больше — всё же, мимических морщин ещё не наблюдалось. Но эта бледнота, когда в твоём распоряжении так много доступного солнечного света… Эх, не ценил я, пока имел. — Хоть бы бороду уже отрастил, что ли, — подвёл я итог. И, кажется, добился желаемого. — Круцио! — сложив пальцы левой руки в кулак, мужчина произнес что-то очень знакомое, я бы даже сказал, набившее оскомину и произнесённое ещё как минимум десятком голосов. Похоже, в действии «я» этого заклинания всё же не видел, потому как спрогнозировать последствия не смог. Аккуратные перстни на музыкальных пальцах налились алым, загораясь всё ярче. Я даже прикрыл глаза, а когда открыл, рука незнакомца уже облачилась в массивную латную перчатку, а буквально через пару секунд меня охватила такая агония, что захотелось незамедлительно прикончить самого себя. Казалось, что ломаются кости. Что горит кожа. Что глаза вот-вот выпадут из глазниц. Я чувствовал, как усиленно работает регенерация, едва справляясь с непростительно внезапной атакой. Я не видел ничего и не слышал ничего, становясь сосредоточением боли. Твою мать, да я с башни приятнее падал! По всей видимости, мой собеседник имел букет психических заболеваний, иначе как объяснить подобное действие, направленное на не имеющее возможности оказать сопротивление существо? Я чувствовал, что начинаю терять связь с реальностью, но держался на чистом упрямстве — этот мир с первых минут моего в нём пребывания укладывает меня на лопатки, и делает это слишком часто, чтобы я так просто сдался. Нужно было просто перестать себя жалеть и начать, наконец, думать. Что я там со скуки подмечал? Детали. Заставлять шестерёнки шевелиться, когда серое вещество уже закипает — задачка не из лёгких. И всё же, с огромным трудом, диалог с самим собой был налажен. Что-то было в его образе не так, что-то выбивалось… Точно, артефакты. Их слишком много. Нет, не так — очень много, а это уже наталкивает на мысль о том, что маг чего-то боится. Меня? Вряд ли. Меня он сейчас, кажется, ставит на место, будучи прекрасно осведомлённым о тонкостях вампирской организации — разодрать себе шею мне мешают несгораемые остатки жизнелюбия. — Теперь моя очередь говорить! — он говорил надменно, пытаясь подавить скрываемой до этого момента силой своей ауры, но не учёл одного момента — в таком состоянии из любого слушатель неважный, а потому примерно половину двинутой речи я пропустил мимо ушей. — Моей семье нужен вампир, — продолжал незнакомец. — Я слышал про ваш теневой рынок! Кажется, там есть пара нужных мне травок. Только вот ваша братия не особо жалует гостей и приходится договариваться с позиции силы. Так что предложение такое: ты надеваешь вот этот, — он потряс чем-то в руке, — ошейник, и остаёшься жив и относительно здоров… либо я тебя такого красивого оставляю посреди площади. Там как раз полдень. Он потянулся за своей кепи, стряхнул с неё невидимые пылинки, надел. Затем, словно бы о чём-то вспомнив, слишком уж громки хлопнул в ладоши, и на столе появился комплект какой-то блёклой и всё-таки одежды. Тонкий ремешок ошейника упал сверху. — Через пару минут тебя отпустит. Надеюсь, к этому моменту верное решение уже будет принято. — И вот ещё что, — обернулся он уже в проходе, — сам ты бледный.***
Наручи с лязгом распахнулись, и я совсем не грациозно шмякнулся о бетонный пол. Немного полежал, размышляя: «Зачем куда-то идти, если здесь так хорошо и спокойно? Едино, что поддувает». Боль отпускала медленно, нехотя, до последнего цепляясь когтями за измученную плоть, и в голове стремительно прояснялось. Вот только толку от этого было мало: я внезапно обнаружил в себе такую усталость, что даже пострадавший нос не хотел вправить, хотя чувствовал, что регенерация отказывается исправлять его без сторонней помощи. Приподнялся на локтях, обнаруживая небольшую лужицу крови, ниточка которой тянулась аккурат от правой ноздри. И снова пробудилась какая-то бессильная, отчаянная ярость. Кажется, только в эту секунду осознал, что из меня собираются сделать. Ну уж нет. Когда маг вернулся, я был одет, нос мой вправлен, а в глазах читалась исключительная осоловелость. Я кинулся на него неосознанно, неожиданно даже для самого себя, пытаясь облачить шею пленителя в украшенный вязью рун кусочек кожи. Мужчина такой прыти не ожидал. Видимо, боль, по его разумению, должна была напугать меня до слепого повиновения ну или хотя бы оглушить так, что я приму неверное решение. Видимо, он и сам боялся её хватки, а может, попросту не мог ожидать от меня подобной глупости. Увы, только она и помогала мне выживать. Сориентировавшись, маг материализовал тяжёлую латную перчатку, руны на которой светились точно так же, как недавно кольца на его пальцах, и попытался раздавить мой кадык. Это заставило меня бросить первую затею в попытке отстранить от себя мужчину как можно дальше. При этом сам я продолжал крепко держать его, не давая больше раздолья для манёвров. Не знаю, сколько бы мы так провалялись, сцепившись, и чем бы всё это дело закончилось, а только случайный тычок в ничем не защищённую голень решил все разногласия — от такого пустякового удара пленитель отрубился, заваливаясь на бок. Перчатка погасла, переставая излучать опасность, но я всё равно то и дело поглядывал в её сторону, кажется, начиная превращаться в параноика. Представил, что бы было, не будь я нежитью, и тяжело сглотнул. Какой по счёту смерти я избежал на этот раз? Впрочем, убивать меня явно не хотели. Договариваться по-хорошему, увы, тоже. А ведь я был готов честно отработать свой хлеб, только вокруг одни массовики-затейники. Не удивлюсь ещё, если у них негласные соревнования по изощрённости издевательств над такими вот, как я, попавшими в трудную жизненную ситуацию. Кстати, спящим маг мне даже чем-то импонировал — без выражения приветливой брезгливости в чертах его начинала проступать человечность и расчленить его становилось хотеться немного меньше. Только желание испробовать чужой крови никуда деваться не собиралось, но я душил то, как только мог. Глупо, но сделать осознанно подпитаться у меня пока ещё не выходило, да и боялся вовремя не остановиться, схлопотав новые проблемы. Плюс ко всему запашок от мужчины исходил довольно специфический, как будто немного горьковатый. Но, с чем это связано, я не понимал. Ошейник сел на него, как влитой. Руны вспыхнули и тут же погасли. Только на этот раз рисунок их исчез и осталась только полоска гладкой кожи, что весьма меня озадачило. По всей видимости, работу артефакта такого толка я видел впервые — то ли в школе не преподавали, то ли я малодушно филонил, а только чего-либо подобного вспомнить не мог. Но с моей выборочной памятью открытием это не стало, а потому, про себя отметив, что надо будет на досуге полистать хоть какую-нибудь захудаю книженцию, уселся поудобнее и приступил к самому приятному — медитации. — Какого черта? — едва приоткрыв один глаз, заметил, что мой пленитель всё же проснулся. — Ошейник? — и такое неподдельное, натуральное удивление проступило на его лице, словно не он сюда сей прекрасный атрибут и доставил. На секунду мне его стало даже жалко. Но ровно до тех пор, пока я не вспомнил, что было пару десятков минут назад. — Теперь моя очередь говорить? — в принципе, я итак был самым болтливым в этом помещении, а сейчас же заимел полное на это право, чем и пользовался в своё удовольствие. Я мог бы сбежать, но не имел ни малейшего представления о том, где я и куда потом направиться. И то, что на маге был надет рабский атрибут, совсем не добавляло к нему доверия. Да и, опять же, о механизме работы артефакта понятия не имел, а признаться в этом стало бы стратегической ошибкой. Выглядеть идиотом я не боялся, а вот оказаться им — совершенно иное. Однако в следующий миг, видимо, изрядно переволновавшись, начал нести какую-то околесицу: — Ты меня не узнал? Блэк, ну ты чего? Куда делся весь твой запал? — Я нёс её безвкусно, становясь пародией на самого себя и, видимо, считал так не один. Маг скрипнул зубами, нечленораздельно крякнул, рукой остановил дёргающийся глаз. Момент, когда в другой руке оказалась изящная палочка из твёрдой породы древесины, я попросту пропустил. Так что, можно сказать, мы друг друга стоили. — … — чётко промямлил он, и успевшая стать ненавистной стена снова приняла меня в свои объятья. Правда, на этот раз, я сумел сгруппироваться и в первые за последние дни приземлился на ноги. — И я так хочу… — всё-таки, с этим нужно было что-то решать. Стоило моей жизни снова начать угрожать опасности, как пробудилось какое-то нездоровое возбуждение от происходящего. Создавалось ощущение, словно моё разумное я отключалось, теряло сознание, а его место занимало что-то тёмное, дикое, никому не подвластное, но ограниченное способностями моего организма. — Вот и познакомились… — говорило оно моим голосом, вжимая в ту самую стену сопротивляющегося мага. — Считай, что я почти согласился помочь! Впрочем, не даром. Надеюсь, эта вещичка сможет выступить гарантом нашего договора? — Услышав в ответ сип, понял, что переборщил. Наваждение ушло, и я почувствовал, как втягиваются назад бритвенно острые клыки, слегка царапая губы. Бесконтрольное состояние конкретно меня озадачивало, но возможности задуматься об этом не имелось, как и смысла — всё равно ни к чему дельному бы не пришёл. О вампирах, судя по всему, в этом мире известно мало, потому как прошлый носитель тела о существовании таковых не подозревал, что казалось особенно странным — маги и вампиры всегда были для меня из области фантастики. В общем, вопросов становилось всё больше, а задать их, увы, было некому. Необходимо было думать о насущном, предстающим не менее смутно. Насущном, смотрящим на меня с той же самой отчаянной ненавистью, что и я на него совсем недавно. Кажется, ткнув пальцем в небо я попал в точку: ошейник очень даже работает. И, стало быть, я даже знаю, как…***
Робкие лучики солнца игриво касались кончиков ушек сладко дремлющего в тени мейн-куна, то и дело норовя коснуться носика и глазок, на что кот недовольно морщился, лениво потягиваясь, и отбивал атаки приставучего солнца мягкой лапкой. Озорной лучик словно пронырливый зайчик перескакивал с запястья на локоть, с колена на бок, но в итоге всё же замер на крестце. Мейн-кун сладко зевнул, приоткрыв один один глаз, и, не обнаружив посягательств утра на своё зрение, поднялся с нагретого местечка, дабы начать поиски чего-нибудь съестного. Тень неотступно следовала за своим владельцем по излишне длинным коридорам, в которых можно было бы легко запутаться человеку, оказавшемуся здесь впервые. Однако животное хорошо знало, куда направляется, прекрасно ориентируясь в старом, но не утратившем своего лоска доме, неброской роскошью встречающем своих посетителей. Стоило коту почувствовать знакомый запах, как силуэт на стене начал стремительно преображаться, словно бы тело его владельца вытягивалось, лишаясь прежних пропорций и меняя точку опоры. Уверенно встав на задние лапы, он продолжил расти, всё больше становясь похожим на человеческий. Тень снова пришла в движение, несколько ускоряясь, но на полпути к цели неожиданно замерла, чтобы избрать совершенно другое направление. Свет всё пытался исказить её облик, цепляясь за шлицы рукавов, отпуская их между пролётами и снова цепляясь до тех пор, пока игра в догонялки не прекратилась. Незнакомец оказался посреди белоснежного подземелья, ярко освещаемого магическими огнями. Однако интерес для него, как ни странно, представляла комната, полностью утопающая во тьме, что расположилась за добротной массивной дверью. Три оглушительных хлопка заставили всё окружающее пространство скрыться в ослепительном свете, который, казалось, заполнил его собой до самых краёв, превращая в чистый холст художника. Образовавшуюся гармонию нарушала лишь фигура зачинщика, словно зависшая в этой неизмеримой картине. А в этой невозможной, ослепительно белой тишине, будто бутон первоцветника, стала раскрываться тихая, слабая ещё мелодия. И по мере того, как становилась она сильней, как распускались в ней смутно знакомые слова, мир вокруг тоже расцветал: набирались силой краски, скрипели, складываясь прямо под ногами паркетные доски, а сквозь них молодыми деревцами прорастали мраморные колонны. Подземелье искусно менялось под волей творца, всё больше походя на имперскую залу. По стенам разлилось топлёное молоко, и чья-то невидимая рука вывела на нему крупные растительные узоры, слегка припудренные позолотой. В комнате как будто бы потеплело. Затем, когда, казалось бы, все атрибуты заняли свои места, всё снова пришло в движение — нашли своё пристанище узкие зеркала, меняя пространственные очертания. Обманывая зрителя. Заставляя его думать о том, что комната больше, чем есть на самом деле, и только многочисленные отражения мужчины выдавали правду. Он обернулся к одному из них, вглядываясь в кошачьи глаза напротив и улыбнулся широко и искренне, словно бы увидел старого друга. Тот, в свою очередь, повторил жест, блеснув короткими хорошо выраженными клыками, и поправил стрижку в стиле старой-доброй британки на неестественно серых волосах. Буквально по щелчку пальцев оказалась на мужчине форма дворецкого, однако внешний вид его, по всей видимости, не удовлетворил. Сморщив слегка вздёрнутый нос, он снова щёлкнул, на этот раз оказываясь в тяжёлых латах. Строгий костюм, боевой килт, дворянское платье, одеяние мага… Отражение неожиданно рассмеялось на очередном из своих образов, возвращая себе приличный вид. Хозяин поместья уже совсем скоро должен был прибыть, а мастер перевоплощений дурачился, словно мальчишка. Поклонившись напоследок своему зеркальному двойнику и поблагодарив того за небольшое представление, мужчина звонко хлопнул в ладоши уже второй раз за день, убирая следы своего ребячества, и отправился готовить завтрак для господина. Мягко ступая по мрамору, дворецкий напевал странный мотивчик, продвигаясь в направлении кухни. Былое подземелье с коридорами длиной в бесконечность уже полностью изменилось, вступив в симбиоз с русским барокко и взяв что-то от эпохи давно ушедших королей-крестоносцев. Целые улицы создавали причудливый колорит для прогулок нашего зверя, ловко менявшего шкуры… Добравшись до кухни размером с двухкомнатную квартиру, оборотень едва видимо улыбнулся: он один знал вкусы и предпочтения своего господина. Закружившись в урагане готовки, этот демон ловко управлялся со всем: и с вкуснейшими драниками, и котелками, требующими достать их из печи; шустро хлопотал с дуршлагом, промывая первоклассные рожки и уверенно варил свой фирменный борщ, рядом с которым уже закипал компот. Время словно застыло в ожидании главного демона, и повар беспощадно эксплуатировал данный миг, растянувшийся на пару часов. А всё-таки, и где так долго носит его господина?***
— Заткнись и послушай меня, идиот! Ты многим одарен. Гнев — это дар, ненависть в твоей голове — это дар! Ты размышляешь не так, как другие и ты способен на большее, ведь уже не так предсказуем, как все. И эта черта отлично послужит тебе. Пользуйся всем этим с умом! Диковинная трость уже несколько раз покушалась на личное пространство отчитываемого, но всякий раз останавливалась в опасной близости ото лба. Оратор был крайне импульсивен и красноречив, в свою речь выкладывался полностью, подкрепляя ту жестами и мимикой, если последняя вообще могла быть у крысы. Блэк испуганно-восхищённо сидел на полу, не решаясь подняться, и следил за вышеобозначенным атрибутом очень внимательно, через раз немного нервно дёргаясь. Это был как раз тот случай, когда размер всё же имел значение — зубочистка мага вряд ли могла похвастаться таким увесистым набалдашником, потому тот мог действительно разве что поковыряться ею в зубах. Да и не в том он был положении, чтобы огрызаться, а потому приходилось сносить унижение на глазах у того, кого сам стремился втоптать в грязь всего несколько минут назад. — Ты тёмный маг, и это звучит гордо! — вещал никто иной как мастер Луи. — Не позорь нашу общую кровь… — немного поостыв, монстр хлопнул мага по плечу, доставая из пространственного кармана початую бутыль с медленно издыхающим в ней существом, откупорил крышку и почти вернулся в прекраснейшее расположение духа, как… — Мастер я не хотел! — Блэк начал оправдываться. — Я просил тебя лишь найти нежить… — раздраженно прошипел ментор на не знающего такта мага. — Разве это так сложно? — обратился он к всепонимающей стене. — А это ещё что за дрянь? Рабский ошейник, эта сложнейшая вязь рунических символов, был уничтожен простым взмахом когтя, и Блэк с досадой отметил, что потратил бы на самовызволение не меньше недели, однако артефакт остался бы цел. Теперь тому дорога была одна — на помойку. Впрочем, судя по взгляду подслеповатых глаз, самого мага туда тоже с удовольствием бы окунули. — Ещё раз отвлечешь меня просто так своим зовом, и твоё Круцио покажется тебе лишь щекоткой! А теперь извини, мне пора… — кинув на мага лёгкое заклятие из старой школы восстановления, гигантский крыс ловко прыгнул в марево воронки, напоследок всё же слегка приложившись к той самой настойке. Под оглушительное икание портал, наконец, схлопнулся. Сириус облегченно выдохнул. От рабского клейма он избавился с легкой руки Мастера и даже по шее не получил, как это обычно бывало. Однако расслабляться было рано — возможно, Луи действительно было не до воспитания мальчишки, у которого ещё и борода-то не начала расти. Но вот потом, когда у него будет хорошее настроение, злопамятный крыс припомнит всё и даже больше, и обязательно отыграется, показав, что из себя должен представлять настоящий тёмный маг для тех, кто не может усвоить этого с первого раза. Устало прислонившись к стене, Блэк стёр с себя маску напускного высокомерия, почти что дружелюбно обвёл глазами комнату и криво улыбнулся, не обнаружив в ней нежити. Хотя для вампира парень был каким-то шумным: дышал громко, прерывисто и, казалось, старался делать это через раз, дважды умудрился шаркнуть босыми ступнями о пол. И откуда только взялся этот чудик? Когда он обратился — пару дней назад? Лицо кажется смутно знакомым, но вряд ли они где-то могли пересечься. Если и так, то это скорее из разряда «прошёл мимо — зацепился взглядом», говорить они точно не говорили — Блэк такие вещи запоминал. — Может, выйдешь уже? — начал было маг, ковыляя к двери камеры. Если уж не получилось запугать, то лучше получить максимально искреннее согласие — искать нового вампира он не собирался. — А мастер ушёл? — неожиданно массивная дверь распахнулась, ударяя слишком близко подошедшего Блэка. «Мастер мучал… в смысле, учил и тебя?» — мысленно удивился маг, но виду не подал. Да и не мог — мешала брызнувшая из носа кровь. Видимо, избежал избиения от одного — получи по роже от другого. Карма, чтоб её. — Да. Так что можешь выбираться из норки, мышонок. Всё равно без моей помощи это подземелье тебе покинуть не по силам. — У тебя, кажется, платок где-то был, — невпопад ответил вампир. Затем замер, призадумавшись. Почесал затылок и как-то неуверенно заговорил: — Слушай, раз ты так близко его знаешь… В общем, считай, что мы квиты. Как-то раз мастер собрал меня по частям, и вот я продолжаю бродить по этому дивному миру лишь благодаря этому чародею, — поделился парень как-то уж слишком искренне, учитывая его поведение всего несколько мгновений назад. Или Блэк чего-то не понимал в отношениях спасаемых и их спасителей. «Я благодарен, но хорошо бы из другой вселенной», — говорил вид вампира, да и в целом в его словах правда была… но вот в каком процентном соотношении? Впрочем, мага мало волновало, врут ему сейчас или нет. Однако знакомство упыря с мастером всё же несколько озадачивало — куда ещё успел сунуть свой нос этот старый крыс? — Я могу считать это согласием отправиться со мной в Монголию? — не слишком уверенно поинтересовался Блэк, пытаясь припомнить месторасположение своей палочки. Окажется ну совсем уж глупо, если кто-то из присутствующих на неё наступит… Да и окружающие, стоит взять её в руки, становятся всё же чуточку сговорчивее — Мастер не в счёт. Он-то как раз вообще не пойми что такое, и разбираться во всём этом себе дороже. Пока что. Блэк верил в это пока что, ведь на его стороне были молодость и трезвость, а значит, и уйма возможностей когда-нибудь всё превзойти старика. Но на данный момент, увы, он не справлялся даже с зарвавшейся нечестью, что, кстати, с ответом так и не нашлась, продолжив тупо пялиться на прижатый к носу платок. — Голод, да? — Блэк понимающе осклабился. Ему приходилось голодать и по неделе, и по две, но он делал это сам, по собственной воле, тренируя выдержку. Смотрел на еду ошалелыми глазами и не смел прикоснуться, сглатывая тяжёлую вязкую слюну. О да, Блэк понимал. И знал, что вампиру в разы тяжелее, потому как каждая охота опытного представителя этого вида могла оказаться последней, что уж говорить о неоперившемся юнце. Такие, как он, живут короткую, но весьма насыщенную событиями жизнь. — Ну раз ты согласен стать моим компаньоном… — маг счёл ожидание ответа бессмысленным, — то нам нужно отыскать местного котика, что подрабатывает дворецким у мастера. Иначе будем здесь куковать до второго пришествия дедушки Луи! — Стоило Блэку покачать головой, как ослепительная вспышка света выкинула незваных гостей из своего мира, самодовольно мяукнув им на прощание.***