***
— Нам нужно превратиться в шакалов, так мы поймаем след, — заключил Анубис, осмотрев комнату. Он не кричал на него и не упрекал, тот уже не в том возрасте. Но стоит отдать должное Богу, он без просьб и мольбы, решил помочь сыну. — Я... — Ты же можешь делать это? — с подозрением спросил отец юноши. Дозорный скривился. — Последний раз я это делал больше двадцати лет назад. А я сейчас я ещё и… не совсем трезвый. — И по какому поводу ты напился? Парень потер чуть опухшее от выпивки лицо. — Из-за того, что она меня прогнала… Я совершил ошибку и хочу исправить, но она не даёт это сделать, — произнес он, не понимая, почему говорит это с такой легкостью отцу, хотя даже Леа не рассказал бы. — Замкнутый круг получается. — Да… И мне нужно его разорвать. Бог с интересом прищурился и заявил, вытаскивая из шкафа девушки первый попавшийся плащ: — А зачем? Почему ты стараешься ради неё? Ты же не втянут в наши склоки. Оставь это мне. Судя по виду Имхотеба, он даже не думал об этом. Наверное, потому что юноша в принципе не привык скидывать свои проблемы на других. — Я не могу. Это я виноват. Если бы не воспользовался её чувствами ко мне, ничего бы этого не было. — И только-то? — Разве этого мало? — возмутился он. — Знаешь, когда я нашел Последнего фараона, хотел убить, чтобы уберечь и без того хрупкий мир от потрясений. Но потом узнал, что эта сумасшедшая девчонка без ума и от меня, как персонажа мифов, и от моего человеческого облика. И я не смог убить её. Понятия не имею почему, но я остался, и следил за ней целых два года. А когда её нашел Рамзес, сделал вид, что тоже обнаружил только тогда. Бессмертным, вроде нас с тобой, почти некому доверять. Поэтому нам нельзя терять тех, кто готов ради нас на многое. — Я не… — Этого никто не знал, кроме Леа. Просто подумай над моими словами. А теперь давай найдем её. Он положил руку на плечо сына. Через мгновение юноша согнулся от приступа боли. Его глаза сначала загорелись ярко-алым, а потом потемнели с белком до угольного. Руки огрубели, покрываясь черной короткой шерстью. Одежда разорвалась, рассыпавшись на лоскуты. Он заревел, и этот рев перешел в дикий рык. Грубые когти поцарапали деревянный пол. Он ощетинился, выставляя клыки. Новые запахи, цвета и шорохи нахлынули на Имхотеба, не давая сосредоточиться. А рядом с легкостью превратился Анубис. С ленцой он подошел к нему и ударил лапой, отвлекая от непривычных звериных инстинктов. «Не стоит пренебрегать этой способностью. Чем реже ты превращаешься, тем больнее и сложнее.» Он прижал уши к голове. «Я заметил. Что это за странный запах?» Шакал перетряхнул головой. «Мы опоздали. Это запах Ра. Вернее, его силы Солнца. И если ты её еле чувствуешь, то я чуть ли не вижу шлейф этой вони.» «То есть, ты сможешь найти его?» «Думаю, да. Хотя это будет сложно, потому что он явно летел. Пошли, у нас мало времени.» Взяв в зубы плащ, он выпрыгнул в окно, несмотря на второй этаж, а за ним, пару раз глубоко вздохнув, кинулся и Имхотеб. Прохожие смотрели на двух крупных шакалов, нисколько не удивляясь этому. Все-таки недалеко академия, в которой кто только не учится. Отец и сын быстро добежали до открытых ворот и вышли из города. Они мчались рысцой, и их лапы проседали в горячий в песок, но они не останавливались до самого заката солнца, а с утра продолжили путь.***
— Где мы? — спросила Хатор, разглядывая разобранные доспехи. — В моем логове, — отозвался Ра, вырезая последние символы на круглом ограненном камне. Почти такие же были у воинов Золотого братства. — И что ты делаешь? Она нетерпеливо заерзала на стуле. Благо у неё был запас зелья, которое она прихватила с собой. Предприимчивая девушка кинула туда волос и второй ипостаси. Теперь она чувствовала себя… свободной? Легкой? Хатор не знала, как описать это чувство, но ей было хорошо. Вот только упрямая львица всё ещё рыпалась на краю сознания. — Доделываю вместилище для твоей силы. — А может ты заберешь сущность и второй Богини? Ра удивленно посмотрел на неё. И хотел уже ответить отказом, всё-таки зачем ему магия любви? Но лишняя сила никогда не помешает. — Хорошо. Но на это потребуется больше времени. Девушка задумчиво кивнула. Неужели скоро всё кончится? Ей кажется, или всё и вправду слишком резко оборвалось? Может, это решение было слишком поспешным? Что будет с ней, когда Ра заберет её силу? Она останется живой, но… Кому Хатор нужна без «дара»? Кто её приютит? Имхотеб, желающий львицу? Или его мать? Хотя Леа не отказала бы в приюте, но зачем ей мозолить глаза её сыну? А что, если это её шанс начать всё сначала, прекратив пытаться исправить скомканное прошлое? Да, это будет нелегко, но не сложнее, чем её нынешняя жизнь. Но она также понимала, что бежит и от Имхотеба. Хатор никогда прежде не любила и попросту не знала, что чувствует сейчас. Но чтобы это ни было, оно пугало заведомой обреченностью. Такие парни, как он, и не посмотрят на крестьянку, которая боится своей тени. И может сейчас она не такая, но он её видел именно с этой стороны. А кем она станет после извлечения силы? Девушка не боялась, так как знала, что будет чувствовать примерно то же, что и сейчас. И это прекрасно. Сердце не зажимает в тиски стеснение, а желудок не бурчит от жажды крови. Её не бросало в дрожь от вида мастерской, что представляла собой комнату с разными травами, амулетами, звериными чучелами, органами в банках и пустой большой клеткой в углу. Девушка находилась в равновесии. И молилась, чтобы так было всегда. — Долго ещё? — нетерпеливо спросила она. Ра покачал головой, не отвлекаясь. Хатор боялась, что передумает. Хотя Ра всё равно заберет силу, так ведь? — А почему ты меня уговаривал, а не похитил? Мужчина раздраженно выдохнул. — Магия сработает лишь на добровольной основе. Она промолчала, чтобы не отвлекать его. Походила несколько минут по мастерской, украдкой посмотрев на странных сушенных рыб, а потом села обратно, прикрыв глаза. Вспомнила ту ночь, когда небо окрасили всполохи огня, а её прежний дом сгорел дотла. Припомнила все дни, проведенные во дворце, понимая, что она крестьянка, и не создана для такой жизни. А вот время, проведенное в академии, ей понравилось. Воином она не стала, но может, у неё что-то получится там? Вот только, её, наверняка, вышвырнут оттуда. Сердце болезненно дернулось. А ведь они знали… Они знали об этом! С самого начала! Зачем же тогда брать какую-то брошенку во дворец, какими полон Нижний город? Но значит ли это, что и им она была нужна для чего-то? Как много вопросов. И нет ответов. — Ты в курсе, что за тобой хвост? — резко произнес Ра. Хатор замотала головой. — Кто из Золотых пирамид был с тобой в академии? — Имхотеб и Себу. Мужчина развернулся к ней. — Кто они? — преувеличенно спокойно переспросил он. — Имхотеб — сын Леа и Анубиса, а отец Себу Рамзес. Это важно? Ра медленно встал и со всей силы ударил в стену, отчего Хатор вскочила. — Неужто эта дворняга добралась сюда ради тебя? — жестко спросил у самого себя воин. — Ты про Имхотеба? — осторожно произнесла она, на что он пренебрежительно фыркнул. — Кому нужен этот щенок? Я про его папашу, — всё-таки ответил он, а потом добавил: — Пошли. Хатор вышла из мастерской в сырой коридор. Берлога Ра находилась в пещерах, где не знающий маршрута потеряется в трех соснах. Девушка шла за мужчиной, замечая, как он на ходу разминает загорелую спину. Вдруг он остановился и тихо протянул: — Странно… Неужели у него такой же силы дар?.. И пошел дальше, сжимая хопеш. Вскоре они вышли в одну из самых больших пещер, что выходила на поверхность. Когда девушка проходила здесь первый раз, тут стояли саркофаги, покрытые пылью и песком. Теперь мумии кольцом окружали кого-то. Это был какой-то зверь с черным, слипшимся от грязи и крови мехом. Он лежал, не подавая никаких признаков жизни. Ра подошел к мертвецам, и они расступились, пропуская вместе с ним и Хатор. Девушку охватил ужас. Неужели Анубис проиграл покойникам? Мужчина пнул шакала, хмыкнув, и опустился к нему, хватая за ухо. — Потенциал огромный, но не развитый и на сотую часть. И это наше наследие, — небрежно произнес, и, отпуская его, добавил: — Несите его в мастерскую. Парочка мумий замычала что-то непонятное и подняла зверя. — Посадите его в клетку. Хатор, смотри за ним. Неуверенно кивнула. Ра прищурился. — Ты же понимаешь, что если он выйдет, ты останешься такой навсегда? Она закивала увереннее и пошла за восставшими. Вскоре они вернулись назад, и покойники бросили его за решетку, захлопнув дверцу. На металле на несколько секунд загорелись иероглифы, и тут же потухли. Хатор с сожалением смотрела на шакала, который изредка подергивал лапой и тяжело дышал. Девушка опасливо протянула ладонь через проем и провела по морде зверя. Нос дернулся, и Хатор отдернула руку. Встала и села на более-менее удобное кресло, намереваясь хотя бы чуть-чуть поспать, так как очень устала.***
*Ранее* Отец и сын к концу второго дня добрались до пещер, где, по мнению Бога, была спрятана девушка. Имхотеб подрагивал от беспокойствия, понимая, что если Ра что-то сделает с Хатор, виноват будет он. «У нас проблема» Юноша поднял лапу, чтобы почесать ухо. «Какая?» «Как только я подойду ближе хотя бы на сотню шагов, он почувствует меня.» «И что делать?» «Я не знаю.» Имхотеб посмотрел на отца, улавливая сладковатый запах смерти, еле-еле заметный для него. «А меня?» «Тоже.» «А он сможет отличить нас?» Анубис настороженно поднял уши. «Не уверен, мы почти одинаково пахнем.» Парень мысленно усмехнулся. Когда-то он из-за этого переживал, а сейчас даже рад. «То есть, если мы войдем вместе, а поймают меня, Ра ослабит внимание, подумав, что пришел только я?» «Возможно… Но это опасно.» «Давай попробуем.» Холка шакала ощетинилась. «Это опасно» — повторил отец. «Я всю жизнь служил в Ночном дозоре. И мы там не только пьяниц разнимали, всё будет нормально. Главное, не вмешивайся.» Два шакала затрусили в нужную сторону. Спустились в тень пещеры, какое-то время привыкая к темноте. Анубис принюхался и тихо чихнул, под смешок Имхотеба. Бог прищурился и слабо ударил лапой по уху сына, на что тот обиженно фыркнул. Анубис кивнул сыну и скрылся в одном из ответвлений-тупиков и лег на песок. Имхотеб передернул ушами, покосившись на странные саркофаги вдоль сводов пещеры. «Что мне делать?» «Подойди к любому саркофагу.» Сын сделал необходимое, но ничего не произошло. Ткнул носом в холодный материал, и вдруг на нем загорелась вязь иероглифов. Она перешла по стенам на другие гробы. С треском крышки рассыпались на тысячи осколков, поднимая клубы пыли. И они стали раскапывать себя, вылезая. Мумии. Десяток древних разлагающихся мумий. «Предупредить никак?!» Имхотеб отскочил, тихо зарычав. «Мне нужен облик человека.» Мертвецы, шатаясь, шли в его сторону. Он попятился, ощетинившись. «И чем он тебе поможет?» «Я могу биться в рукопашную.» «Голым?» — со смешком спросил отец, хотя юноша чувствовал, что тот напряженно наблюдает за происходящим. «Что?» «Ты не я, одежду себе не наколдуешь. Забыл про это?» Имхотеб впился когтями в песок, словно проверяя их на прочность, и кинулся на ближайшего покойника. Повалив, оторвал зубами голову, морщась от мерзкого привкуса гнили. Разодрал когтями грудь и прыгнул на следующую. Вцепился в шею, мотая головой в разные стороны. Пелена ярости накрыла его с головой, чего он не чувствовал давным-давно. Внезапно его ударили в бок, отбрасывая. Перевернувшись в воздухе, шакал полетел на песок, заскулив. «К черту план, я помогу.» «Не смей. На кону не только я и Хатор.» Едва он поднялся на ноги, как его словно плетью ударили по морде. На языке вкус крови, но продолжает рычать, кидаясь на противника. Их слишком много. Они обступают кольцом. И он, как загнанный зверь, не знает на кого напасть первым. Удары посыпались на него, из которых часть он успел отразить. Имхотеб почувствовал, как отец встал, намереваясь помочь. «Нет. Пусть будет так. Они не убьют меня.» «Я не…» «Поверь мне, я знаю, что делаю.» Шакал вцепился в костлявую ногу ближайшей мумии, отрывая по самое колено. Она с завываниями упала на песок, неуклюже мотая руками. Он прыгнул на мертвеца, скалясь, и получил удар в затылок сзади. Повалился на песок без сознания. Анубис сжимал и разжимал когти, впиваясь в песок. Пытаясь унять тревогу, он положил голову на лапы. Восставшие обступили его сына, ожидая кого-то. Вскоре пришел Ра, а за ним и похищенная девушка. Бог удивленно окинул её взглядом, замечая малейшие изменения. Почему она не бежит от мужчины? Ра презрительно пнул Имхотеба, отчего шакал бесшумно оскалился. Нельзя. Иначе всё зря. — Потенциал огромный, но не развитый и на сотую часть. И это наше наследие, — небрежно произнес, и, отпуская его, добавил: — Несите его в мастерскую. Парочка мумий замычала что-то непонятное и подняла зверя. — Посадите его в клетку. Хатор, смотри за ним. Та неуверенно кивнула. Ра прищурился. — Ты же понимаешь, что если он выйдет, ты останешься такой навсегда? Так вот в чем дело… Девушка ушла за мумиями. Остальные мертвые легли в разрушенные саркофаги и замерли. А Ра настороженно вдохнул воздух, прислушиваясь к своим инстинктам. На мгновение Анубису показалось, он раскусил их план, но нет. Мужчина развернулся и ушел.***
Очнулся Имхотеб, поежившись от холода и неприятного ощущения, будто что-то мелкое впивается в кожу. Он открыл глаза и увидел, что лежит в клетке, которая стояла в углу какой-то комнаты со всевозможными костями, чучелами, деталями и прочим, что может понадобиться при изготовлении магических вещей. А недалеко в кресле спала Хатор. Внезапно Имхотеб понял, что успел превратиться в человека и, естественно, был без одежды. Осмотрелся вокруг и увидел, что недалеко валяется кусок бордовой ткани. Юноша оперся на решетку, но ту же отдернул руку, потому что металл обжег кожу. Он зашипел, вставая на колени и наклонив голову, ибо клетка была слишком низкой. Протянул руку, держа тело на весу, и дотронулся кончиком пальца до ткани, а через пару мгновений смог медленно потянуть к себе. Накинул на плечи, завернувшись в шершавую ткань. — Хатор! Девушка не шелохнулась. — Хатор! — окрикнул он громче. Она резко проснулась, чуть приподнявшись. Шакал с удивлением понял, что она выглядит теперь иначе. Кожа стала бледной, волосы, хоть и остались цвета песка, легли мягкими кудрями, а тело, может, и не было поджарым, но пухлость ушла. Черты лица тоже смягчились, хотя изгиб бровей по-прежнему как у Сехмет. — Имхотеб? — удивленно спросила она, слегка краснея. Юноша сильнее закутался. — Ожидала кого-то другого? — спросил он, ожидая ответа. Он хотел узнать, кто из них перед ним. — Я решила, что Ра схватил Анубиса. Дозорный в замешательстве наклонил голову. Она произнесла это… Уверенно? И в её голосе не было ярости и язвительности? — Он тоже здесь. Открой клетку, и мы поможем тебе. Хатор с горькой насмешкой спросила: — Зачем? И что-то в этом «зачем» не понравилось шакалу. В нем звучало твердое смирение, смешанное с уверенностью. Как будто она уже всё решила. — В смысле зачем? — воскликнул он. — Он лишит тебя силы, а потом убьет! Тебе, что, хочется умереть в… сколько тебе? Семнадцать? — Ра пообещал, что оставит меня в живых, — заметила она. Он пропустил волосы сквозь пальцы. — Подожди… Ты здесь добровольно? Она кивнула. Имхотеб поражённо выдохнул, а его глаза сразу же потемнели. — Я думал, ты сбежала и попала в беду! А потом решил, что он тебя похитил! Да я, черт возьми, пустыню пересек! А ты сидишь передо мной, как ни в чем не бывало? Имхотеб ударил по решетке, зашипев от боли. Девушка хмыкнула, подходя ближе. — Ты пришел ради Сехмет! Небось, спишь и видишь, чтобы жила лишь она. Так я тебя огорчу, никого из них не будет! Я стану собой. — Как ты не понимаешь, ничего не изменится. От того, что ты потеряешь магию, раздвоение никуда не денется. С этим надо просто справиться. Она сморщилась, понимая, что возможно он прав. Вот только вариантов других нет. — Тогда почему сейчас всё нормально? — зацепилась за ниточку девушка. — Это просто не так ярко проявляется. — Значит, пусть так и останется, — отрезала она. Имхотеб замер, как будто первый раз её увидел. — Выпусти меня. Я помогу, обещаю, — тихо произнес он. Она горько засмеялась. — Правда? Что же ты раньше не помог мне? Ты ведь знал о том, что я такое. — Я не… — Тогда почему вы меня взяли во дворец?! Брошенками, подобных мне, полон весь Нижний город. — Но мы не можем помочь всем. К тому же, тебя начали учить, чтобы ты не просто жила среди нас, а стала одной из нас, — рассудил юноша. В его речах был смысл, но эту правду она не захочет признать. — Я тебе не верю. — Да ты мне нужна, а не она! Имхотеб осекся, в шоке от своих слов. Сглотнул и тихо добавил: — Сехмет меня заворожила, признаю. Её огонь и ярость, её звериная сущность, рядом с которой я мог выпустить и свою, свели меня с ума. Но я обжегся, и был неправ. Всё это время рядом пряталась в нашей тени ты. Я не буду говорить, что безумно люблю тебя. Ты мне пока что только нравишься. И я не хочу обманывать тебя и снова пользоваться. Но дай мне шанс всё исправить. На лице Хатор отразилась буря эмоций, но последней была жалость, адресованная непонятно кому. — И меня рядом не было, — тихо ответила девушка. — Что? — Посмотри на меня. Я то Хатор, то Сехмет. Две крайности, одного разума. Но настоящая я только сейчас, когда зелье сдерживает их обеих. Я свободна, не боюсь каждого встречного и не хочу убивать. Но зелье не спасет меня. Поэтому я сделаю то, что просит Ра. Прости. — Постой! Хатор вышла из мастерской и тут же столкнулась с одной из мумий. — Хозяин приказал я… явиться к нему. И… надо взя-взять камень и заготов-в-вку для второго, — с горем пополам выговорил труп, и на последнем слове его челюсть упала на пол. Девушка забежала назад. Имхотеб посмотрел на неё, видимо, решив, что она передумала, но Хатор взяла всё, что нужно, и пошла за мумией, которая повела её вглубь пещер. Они спускались всё ниже и ниже. Хатор закрыла нос и рот ладонью, чтобы как можно меньше вдыхать зловония, исходившие от мертвеца. Тот, пошатываясь, вышел за угол и замер. Хатор настороженно огляделась. Они явно не дошли. Это был лишь коридор с множеством поворотов. Она щелкнула перед носом мумии, но никаких изменений не произошло. — Кто здесь? Из-за поворота вышел Анубис, одетый на старый, ещё земной манер. Хатор в который раз удивилась его сходству с сыном. — Я так и думал. Ты за Ра, верно? Она махнула головой. — Я ни на чьей стороне. Получу, что мне нужно, и уйду, — отозвалась она чуть хрипловатым голосом. — Что-то я не замечал с твоей стороны подобного эгоизма. — Мне просто надоело. Я устала от всего этого. Я хочу забыть всё, — пряча глаза, ответила Хатор. — Прямо-таки всё? На лице шакала играла усмешка. — Большую часть. — Послушай меня, Хатор. Ра нельзя верить. Я не знаю, что он задумал в этот раз, но это убьет нас всех. И тебя уничтожит вместе с нами. — Почему мне все указывают? Я могу принимать решения сама. — Так докажи. Поступи правильно.***
Хатор пошла за ожившей мумией. Вскоре они спустились так глубоко, что песок сменился гранитом, а в воздухе появилась неприятная, чуть солоноватая сырость. Она дотронулась до двери, проверяя. Но Анубис оказался прав. «Как только войдешь, оставь дверь открытой. Иначе я не смогу войти.» Мумия сделала пару шагов вперед, и девушка успела просунуть небольшой камушек, поднятый по дороге. Мертвец повернулся к ней, вопросительно наклонив голову, из-за чего несколько мышц надорвалось, оголив шейные позвонки. — Иду. Они спустились ещё на пару уровней ниже и подошли к каменной арке, что горела слабым золотистым светом. «Разрушь иероглиф с моим именем. Достаточно ножом нарушить одну из линий.» Она, не сбавляя шаг, нашла взглядом изображение шакала и, проходя мимо, проскрежетала лезвием, надеясь, что получилось. — Почему так долго? — нахмурился Ра, увидев её. Девушка неловко пожала плечами, смотря по сторонам. Она стояла на небольшом куске земли, с трех сторон которого плескались темные воды. Она протянула ему камни и посмотрела вниз. Дна не было видно. — Да, тут очень глубоко. Там внизу бездонное море Хаоса. «Сорви амулет с его шеи и разбей. Если понадобится, ударь аскетом. Если сможешь. Главное, ударить до того, как он заберет силу.» — Пора. Хатор подошла ближе к Ра, всё ещё решая, как поступить. «Я сделаю по-своему…» — подумала она, протягивая руки вперед. Он разрезал кожу вдоль вен, отчего девушка тихо зашипела, часто заморгав, чтобы смахнуть слезы. Кровь потекла в чашу, и от её вида львица внутри неё сглотнула слюнки. Похоже, Имхотеб был прав. Мужчина бросил камни, и они окрасились алым. Каждый прорез наполнился жидкостью и засветился. Один камень ярко-красный, а второй — нежно-сиреневый. Хатор задышала чаще, в голове помутилось, а на лбу проступил пот. — Повторяй за мной. Она кивнула. — Я, дочь Солнца Хатор, что во имя долга пробудила Сехмет… — Я, дочь Солнца Хатор, что во имя долга пробудила Сехмет… - …отдаю свою силу камню, чтобы познать жизнь людей. - …отдаю свою силу камню, чтобы познать жизнь людей. — Я отдаю её добровольно, никто не вынуждает меня. — Я отдаю её добровольно, никто не вынуждает меня. Ра замолчал на несколько секунд. — Бессмертие тоже? Не отвечай, а то прервешь ритуал. Просто кивни, тебе необходима вечная жизнь? Девушка закусила губу. Годы — тяжкое бремя, и она это понимала, но многие хотели бы оказаться на её месте. Не глупо ли отказываться? И она кивнула. — Оставляю себе лишь бессмертие, что будет вечно гореть в крови моей. Да будет так. — Оставляю себе лишь бессмертие, что будет вечно гореть в крови моей. Да… — Хатор! — окрикнули девушку. Она повернулась и увидела Анубиса, который не мог переступить порог комнаты. Мужчина рядом самодовольно улыбнулся. — Не делай этого! — закричал Бог, а потом обратился к давнему противнику: — Ра, зачем тебе сила одной Богини? Что она тебе даст? Он засмеялся. — А кто сказал, что она одна? Шакал пораженно замер и проговорил: — Собек, Гор… — Тот, Баст, — продолжил он, а потом, скривившись, добавил: — Только вот, Сехмет успела переродиться раньше. А так, как нынешняя Баст, была бы обычной девчонкой. Хатор, заканчивай. — Нет! Хатор передернула плечами, посмотрела на Ра и уверено произнесла: — Будет так! Её голос эхом огласил комнату. Камни загорелись, как два маленьких разноцветных солнца, которые с каждой секундой становились ярче. Девушка сделала шаг назад, закрывая рукой лицо. Внезапно прогремела вспышка, и её отбросило к стене. Удар. И она провалилась во тьму.***
Очнулась она спустя какое-то время. Теперь в комнате было темно, лишь вода светилась слабым зеленоватым светом. — Что это было?.. — проговорила Хатор, неловко вставая. — Откат, — коротко бросил Ра, собирая в металлический сундук камни, которых было раза в четыре больше, чем названых имен. Чьи силы он ещё забрал? — Зачем тебе столько? Их же не вставить все в браслет. Мужчина молча подошел к полке, доставая оттуда толстый браслет на всё предплечье, где было очень много лунок. — И это работает? — Только на человеке. На мне, естественно — нет. — А в чем проблема? Сделай, как я. Он поднял брови, словно поражался её глупости. — А смысл тогда во всем этом? Будешь на поле боя просить врага подождать, пока ты камень поменяешь? — возмутилась девушка, покосившись на Анубиса, который лежал без сознания. Что она пропустила? Он сжал кулак. — Тебе-то что? Я забираю силу шакала и ухожу. — Ты же мне вроде как помог, — заметила она, потирая запястье и проверяя тайник. — А как ты его заставишь? Добровольно же надо. — С помощью его сына, — как дурочке пояснил он, на что, впрочем, она не обратила внимания. Не до того было. — Может попробуешь? Представь, какая сила будет у тебя в руках, — кивая в сторону коробки, проговорила девушка, пытаясь не выказать дрожь, которая колотила её. Он прищурился. Подошел, вглядываясь в глаза. — Я тебя раскусил. — Правда? — Ты хочешь в долю. Пожалуй, осознала, что теперь тебе некуда идти. — Совершенно верно. — Все вы, женщины, одинаковы. Скажи спасибо, что я не убил тебя. Хотя идея хорошая. Он начал вставлять в браслет камни и, когда место осталось лишь для двух, достал остальные из сумки. Положил украшение на стол и вернулся к чаше, надрезая руки. Он повторял слова ритуала, а Хатор аккуратно завела ладонь за спину. Медленно вытащила кинжал из аскета, данный Анубисом. — Да будет так! Не дожидаясь взрыва, она подбежала и вонзила клинок ему в шею. Резко выдернула и, когда Ра с ошалевшим взглядом развернулся, проткнула лезвием шею. Хатор забрызгало кровью. Она, сама не понимая, что сейчас сделала, отошла на несколько шагов. Мужчина пошел на неё, но через полметра упал и замер. Кровь пятном расплылась по граниту. Девушка, не в силах пошевелиться, зарыдала. Её руки в крови. Она сама в ней. И отсутствие магии это не изменило. Спустя какое-то время, она подошла к чаше и достала оттуда золотистый камешек. Швырнула в воду. С бульканьем он пропал под гладью воды. Девушка подбежала к браслету и начала лихорадочно доставать их из лунок, кидая в расщелину. И когда осталось лишь два камня, остановилась. Ярко-красный и нежно-сиреневый. Две крайности одного разума. Её разума. Хатор зажмурилась, сжав их в ладонях, и, замахнувшись, подкинула в воздух. Ей показалось, они замерли там на мгновение, и канули в непроглядную воду. Она опустилась рядом с Анубисом, подергала за плечи, помогая очнуться. Теперь всё кончено.***
— Можно я сама? Анубис замешкался, но всё же кивнул. Хатор потянулась к двери, но её руку перехватили. — Ты правильно поступила. — Я знаю. Девушка зашла в комнату, где, согнувшись, сидел Имхотеб, опустив голову на колени. Услышав, как кто-то вошел, юноша посмотрел в ту сторону. Он был бледен. Хатор сглотнула и опустилась рядом с клеткой. Открыла простую защелку, которая её не жгла, в отличие от сына Анубиса. И отскочила. — Прости. Он настороженно посмотрел на неё. — Ты в порядке? Ты сделала это? Она сглотнула, чувствуя как чешется от засохшей крови лицо и шея. — Да. И теперь я такая, какая есть на самом деле. Ты был прав, во мне осталась часть от каждой из них, но они не вернутся. Тем не менее, на моих руках до сих пор кровь. Этого не изменить. И если такую Хатор ты не желаешь знать, я уйду. Имхотеб внимательно выслушал её и без всяких лишних слов притянул к себе, крепко обнимая. На несколько секунд девушка обняла в ответ, заулыбавшись от счастья, и вдруг оттолкнула его, встретившись с настороженным взглядом. — Оденься сначала.***
— Я рад, что Ра побежден, а переговоры с Данроком идут на лад, — провозгласил Кефер. — Но несмотря на то, что Хатор была под влиянием, она убивала. И должна быть наказана. Советчики тихо зашептались, а стоящие в центре Анубис, Имхотеб и Хатор молча смотрели, ожидая приговора. — Сделайте что-нибудь, — прошипел Себу Рамзесу и Леа. Она накрутила на палец золотую прядь волос, пытаясь что-нибудь придумать. — Мой фараон, девочка уничтожила Ра. Он больше не воскреснет. Может вы простите ей все убийства? — официально произнес Анубис, надеясь повлиять и на старейшин, ведь и от их мнения зависит решение. — Мой сын прав, Кефер… — Позволь мне это решить, — отрезал хозяин Золотых пирамид. — Я только сейчас узнал об этом, хотя должен был ещё пять лет назад. И если бы речь шла об одном убийстве или двух, я бы мог закрыть глаза. Но их около тридцати. Леа вышла чуть вперед. — Но она спасла множество жизней. — И нам забыть о тех несчастных? — гневно спросила Исида. Имхотеб сжал кулаки и сказал на это: — Я составлял её дело. Двадцать четыре человека, обычные пьяницы из подворотни, которые избивали своих детей и жен. — А остальные? Преподаватель из академии? Хатор пристыженно опустила голову, понимая, что оправдывать себя просто не имеет права. — Кефер, ты сам сказал, тридцать убитых. Зачем увеличивать их число? Почему Гор гниет в тюрьме, а она должна умереть? Почему несколько десятков лет там же сидел Собек? Он ведь забрал гораздо больше. Разве не правильнее дать ей шанс? Все повернулись к Рамзесу, который вышел из тени старейшин. Мужчина уверено обвел всех взглядом и продолжил: — Я её опекун. И я за неё ручаюсь. И если мои слова за столько лет службы для тебя, Кефер, ничего не значат… Он замолчал, не закончив. Но все и так прекрасно поняли его. Фараон нахмурился и произнес, хотя эти слова дались ему с трудом: — Хорошо. Но если подобное повторится, поблажек не будет. Судить будем по закону. Хатор выдохнула, смотря на всех круглыми глазами. Это всё? Ни казни, ни тюрьмы, даже не накажут? — Спасибо… — прошептала она, но, кажется, её никто не услышал. — Пойдем, сейчас всё равно будут решаться государственные вопросы, — тихо проговорил Имхотеб, положив руку ей на плечо. Хатор кивнула, улыбнувшись. Может она избавилась от магии всего пару дней назад, но жизнь кардинально изменилась и, на удивление, к лучшему. — Мой фараон, Осирис нашел способ выйти из кризиса, но многие воины ушли. На внешних стенах почти никого нет. Воительница присела на колено перед Кефером, сжимая золотое копье. Себу с интересом окинул её взглядом. Короткая стрижка, хотя он любил длинные темные волосы, мускулистая фигура, почти лишенная женственности, что парень на дух не переносил. Но что-то зацепило его. — Ночной дозор может присоединиться? — спросил он и поймал осуждающий взгляд отца. Конечно, фараону вопрос был задан. Но чувство самосохранения окончательно испарилось, когда Нейт презрительно посмотрела на него, скривив губы. — Нам не нужна помощь зазнавшихся мальчишек, которые толком сражаться не умеют. — Так научи. Кефер усмехнулся. — Не переживай, Нейт. Пока Золотое воинство поможет, а потом знать заставим служить. Только их бы, как ты верно заметила, подучить немного нужно. Себу вот можешь сама заняться. Блондин ухмыльнулся. Воительница хоть и кривит губы, но он-то знает… Она и неделю не устоит перед его обаянием.***
Спустя два года. — Я уже готов, — возмутился юноша, надевая доспехи. Золотые доспехи. Он обреченно выдохнул, черный шел куда лучше, да и смотрелось солиднее. Нейт, прокрутила копье. — А я сказала - нет. Тебе ещё долго учиться. Он фыркнул, выбирая себе оружие. Взял, конечно, хопеш. Неделя… Думал, хватит чертовой недели. В итоге — два года. Два долгих, очень долгих года, за которые он что только не пробовал. От образа эгоистичного мачо до невинного девственника. От цветов, бриллиантов, до оружия и стихов. Даже целовать пробовал, за что и получил. Ничем не проймешь! Как можно быть такой недотрогой? А ведь он перестал пить и гулять каждую ночь, о чем, между прочим, не забыл тут же сообщить. Но вместо страстных поцелуев получил равнодушный взгляд. — Ты просто не хочешь прекращать тренировки со мной, — пробурчал Себу и вдруг заметил, что щеки Нейт чуть покраснели. — Подожди, я угадал? — Мне просто нравится укладывать тебя на лопатки каждый раз. Самооценку поднимает, — огрызнулась она. Юноша закусил губу, чувствуя нарастающий азарт. Неужели дождался? Крутанул клинок и без предупреждения напал. Она отбила копьем и ударила по ногам. Юноша грохнулся на плитку тренировочной площадки. К шее приставили остриё. Он раздраженно выдохнул, встречаясь с насмешливым взглядом, и схватил за лезвие, распарывая ладонь. Подскочил, отводя конец копья. Рывком подцепил стопой ногу под коленом. Теперь упала Нейт, а копье со звоном упало в метре. Юноша пнул оружие, и оно отлетело в сторону. Девушка выгнулась, вставая на ноги, и одним ударом выбила клинок у Себу, который ошалел на несколько секунд, еле увернувшись от удара кулаком в челюсть. — Признайся, я тебя нравлюсь, — с ухмылкой произнес он, хватая ее за запястье. Нейт хмыкнула, ударила Себу в грудь кулаком, и бросила: — Ни за что! Лицо парня озарилось, хотя он и зажмурился от боли на несколько мгновений. Он схватил её за второе запястье. — Я так и знал. Нейт замерла, понимая, что выдала себя с головой. Она покраснела до корней волос. — Я не понимаю о чем ты. — Всё ты понимаешь, — отмахнулся он и поцеловал девушку. И на этот раз всё было взаимно.Эпилог
Как заканчиваются истории? Никак. Каждый конец одной истории — это начало другой. Но всё же, что стало с нашими героями? Имхотеб и Хатор успешно окончили академию и перебрались назад, в Летающие пирамиды. За время учебы они сблизились, и после выпуска решили жить вместе. Девушка отказалась жизни во дворце, и они купили домик в Среднем городе. Имхотеб вернулся служить в Ночном дозоре, а сама Хатор начала изготавливать различные зелья. Оказалось, у неё это хорошо получается и без силы двух Богинь. А что Себу? Этот разгильдяй при первой возможности бросил учебу и продолжил гулять, хотя дежурства больше не пропускал. Изредка ходил на уроки к Нейт. Конечно, его методы охмурения девушек на ней не сработали, пришлось действовать по-другому. Но и с гулянками было покончено через пару лет, когда сердце воительницы растаяло. Кира же недолго горевала. Жизнь среди завоевателей скоро уничтожила жалость к себе, да и Данрока не назовешь ласковым мужем. Так что, можно сказать, что и она нашла свою дорогу, хотя не проходило ни дня без воспоминаний. Она жалела долгие годы, несмотря на то, что научилась любить Повелителя Севера и его народ. Но Данрок не был бессмертным, и вскоре она продолжила править одна, посвятив себя народу и детям. Анубис и Леа жили во дворце. Их любовь не была безоблачной и идеальной, но зато им никогда не было скучно друг с другом. Любые ссоры быстро заканчивались поцелуями или боем, во время которого шакал бессовестно поддавался, чем злил девушку ещё сильнее. У них родилась замечательная дочурка, которая не могла усидеть на месте и несколько минут. Но этот чудо-ребенок очаровал всех и, в отличие от Имхотеба, она была копией матери. Они назвали её Захра. Ну, а что фараон Золотых пирамид? Кефер печалился лишь до рождения Захры. После девочка не давала ему предаваться печали. А когда та выросла, он сделал ей предложение. И на этот раз ему ответили согласием. Рамзес уехал сразу после того, как Анубис и Имхотеб вернули Хатор домой. Но и он не мог держаться вдали от Родины, поэтому тоже вернулся в Золотой город. Больше мужчина не затевал склок с братом, и их отношения стали чуточку лучше. Также он перестал добиваться Леа. Но разлюбил ли? Это уже совсем другая история. Конечно, не всё в Египтусе будет хорошо. Мир меняется каждый день, появляются все новые и новые враги, которые хотят свергнуть фараона. Но главное, что братство вместе. А это значит, что Золотые пирамиды будут в безопасности.