* * *
«Я не чувствую. Абсолютно. Ничего. Так много разных чувств, и так много к ним разных инструкций. Когда я была счастливой, я придерживала двери для старушек, тщательно мыла посуду, часто болтала. Мне нравились рассветы, потому что они знаменовали новый день. Я так любила новые дни, собирала их в дневнички, консервировала в стихах, сушила гербарии воспоминаний. Чувствовала себя человеком и даже ощущала какую-то важность своей жизни в масштабе времени, как будто бы я на свете совсем не зря. Когда я была нужной, я часто писала смски, много смеялась, улыбалась детям, хранила фотографии и открытки в коробке памяти, придумывала крутые поздравления на день рождения, умела кого-то любить и радовалась этому умению. Считала часы до встречи и по ночам всегда хотела как можно быстрее заснуть, чтоб скорей проснуться. Когда я была растерянной, я забывала дома ключи и часами ждала, когда в подъезде зазвучат знакомые шаги. Я много хмурилась, читала гороскопы, чтобы найти в них оправдание или утешение. Они мне всегда врали, но несчастные ищут себе панацею даже там, где ее и в помине нет. Я редко брала трубку и все чаще думала о том, что было б здорово вообще никогда не существовать. Когда я была брошенной, я брала чье-то плечо, утыкалась в него носом, мямлила что-то о жизни. Я забывала позавтракать, пообедать, пожить. Я обесцвечивала дни, слушала, как любимую песню, безответные, безответственные гудки на номер, который вечно занят, увы, не мной. Были друзья, красное полусладкое, ничем не утешающие вечера и море соплей, в котором я плескалась, ощущая горючий кайф чувствовать в этой жизни так много всего разносортного, разноцветного. Когда я была разочарованной, я пила холодный кофе, читала новости, чтобы видеть, что мир еще функционирует на фоне моих ничего не значащих подростковых крушений. Часто опаздывала или вовсе не приходила, а в голове часто висел вопрос »зачем все это», но ответа на него никогда не поступало. Я гладила бездомных кошек на остановке, чувствуя свою с ними сопричастность, ведь нас всех в какой-то мере кто-то когда-то выкинул. Я почти знаю, как справляться с тоской, или кому звонить, когда жить не хочется. Знаю, как отпраздновать 18 лет, потерять друга, тепло и искренне обниматься. Знаю, как влюбиться не туда и не в того. В моем складе памяти есть засушенные октябри, безрассудные апрели, распятые маи. Иногда я что-то знаю о жизни. Но что мне делать, если в липких пластилиновых днях я не чувствую абсолютно ничего?»
***
Крохотные пальцы скользят по свадебной фотографии. Вероника успевает вовремя выхватить рамку со снимком из цепких рук рыжеволосого малыша. — Осторожнее, милый. В ее памяти пробуждаются счастливые воспоминания. Торжественная церемония. В огромном зале собралось множество гостей. Вероника, одетая в белое пышное платье, шла к алтарю с небольшим букетом цветов в руках. Арчи, взволнованный, замер, смотря на свою невесту. Она была так прекрасна сейчас… Девушка поравнялась с ним, и он взял ее руку в белой перчатке в свою. В зале послышались гул, хлопки. Священник стал зачитывать им молитвы. Теперь в помещении стало совсем тихо. И эта тишина навевала неприятные воспоминания. Арчи, словно почувствовав напряжение невесты, приложил ладонь к ее округлому животу. Скоро их станет трое. А прошлое… Оно ушло, и даже думать о нем не хочется. Арчи улыбнулся, смотря в блестящие глаза напротив. Кажется, не он один отпустил прошлое. Пара, благословленная священником, обменивается кольцами. Новая жизнь.***
Темно. Хотя на улице утро. Джагхед безэмоционально смотрел в окно. Пусто, никого. Она рядом. Она не ушла. С того момента, как он самостоятельно постучался в дверь психиатрической больницы, прошло больше года. Только вот кажется, будто это было вчера. Он потерял смысл жизни, он потерял все, что у него было. Больше ничего не имело смысла, так зачем бороться дальше? Он просто сдался в клинику для душевнобольных. Здесь день изо дня из него пытались выбить воспоминания. Лечить. Смешно. Разве можно вылечить дыру в груди? Нет. Он не отпустит ее. Она здесь. Рядом. В его душе. Джагхед прикладывает руку к сердцу. Стучит. Она ведь умерла из-за него. Но это был ее выбор. И он свел его с ума. Иронично. Парень протянул руку к фотографии. Иногда ему казалось, что он и вправду ее вновь видит, но стоит ему на миг прикрыть глаза — она исчезает. Иногда он слышал ее затерянный голос. Он отчаянно звал его. Призывал повернуть время вспять. Только вот он, как ни старался, не мог найти ее. — Где ты сейчас? Заблудилась? Отыщу ли я тебя вновь? Ты одинока? Тебе страшно? — Джагхед сжал зубы. — Ищешь ли ты меня? Почему ты ушла... Я остался тебя ждать. Я устал... Сможешь ли ты меня дождаться? Смогу ли я тебя увидеть вновь? Уходя, ты забрала меня с собой. Я не чувствую себя, Бетти. Внутри мрак. Шрамы не сходят. Раны не затягиваются. Время остановилось. Мы обманываем мир ложью, которую скрываем. За улыбками мы видим вместилища отчаянных сердец. Истина терпит неудачу. Мы стали иллюзией... Я не могу преодолеть себя. Я сдался, Бетти. Ты одна видела меня сквозь этот барьер, который я создал вокруг себя. Одна понимала. Только ты могла унять мою боль.Через стеклянные стены моей души ты пробралась внутрь. Я распался, Бетти. Я вел войну с тем, с тем, кем я на самом деле не являлся. Хотел скрыть эту чудовищную боль внутри, боролся, чтобы спрятать эти шрамы, сплошь покрывающие меня. Я падаю... Глубоко. Я заточен. Ну же... Где ты?!