Колючая роза

      — Внимание на переулок, — обратил внимание своего звена капрал Тони.       — Чисто, — ответил боец с веснушками.       К Уодсворту попутно подошёл Диллон, пристав к рядовому с вопросами:       — Ты не заметил в поведении той девицы что-нибудь необычное?       — Да брось ты, Джонни! Я понимаю, что мы впервые зашли в католический район, но ты явно зря себе накручиваешь, — рассмеялся в ответ Томас, в чьём сознании даже не возникала мысль о том, что та бледная девушка могла оказаться активистом временной ИРА. — Тут спокойно.       — Ага, а лет шесть назад назад здесь, по словам одного снабженца, жарковато было. Только в позапрошлом году нашим войскам удалось разрядить ситуацию, после чего они не покидают сей городок, чтоб опять всё не началось, — капрал относился к сегодняшнему спокойствию с опаской, излучая недоверие к местным жителям.       — Я тоже слышал об этом. Север сам по себе менее опасен, чем запад.       — Лучше ответь на мой вопрос, болтун.       — Ладно, — Томас ненадолго задумался. — Когда я спросил её о месте работы, она замешкалась прежде, чем ответить.       — Ага. Где же она работает?       Уодсворт совсем не мог понять намерений Диллона. Он ответил, после чего капрал ухмыльнулся.       — Видишь ли, в том магазине на кассе стоял человек. И перерыв там не предусмотрен, так табличка на входе гласит.       — Эй, Шерлок или Эркюль, сбавь обороты.       — На обратном пути мы её задержим.       «Совсем сдурел? Параноик чёртов, я её в обиду не дам», — возмутился про себя Томас.       — Как ты до такого вообще смог додуматься, болтун? — спросил шедший позади Стокер, которому обсуждение поступка «болтуна» подняло настроение. — Они же ненавидят нас всеми фибрами души. И тут ты так спокойно подошёл к католичке и заговорил с ней.       — Смотри, мало ли кем может оказаться её ухажёр. Получится ещё, что им будет ревнивый террорист-пэдди с необузданным нравом. Такой тебя подкараулит в тот момент, когда ты от Рэя уходишь будешь, и пристрелит, — пошутил Тони.       — Очень смешно, придурок. Такие шуточки только тупые янки отпускают. Ещё и с пропитыми мозгами, — выдавил сквозь зубы, Томас, задетый в очередной раз.       — Да, Тони, тебе с твоей страстью к выпивке надо больше за себя бояться, — подметил Уилкинс.       — Эй, сержант, а ты чего скажешь на сей счёт, раз у нас тут уже почти все меня обсудили? — недовольно задал вопрос Уодсворт.       Стюарт промолчал.       «Плевал я на их мнение, мне она до безумства нравится. Знать бы её имя. Если мы больше с ней никогда не встретимся, то пусть будет тогда Джулией. Всегда любил это имечко», — подумал Уодсворт.       Путь привёл британцев к северной окраине, где тёмная каменная церковь, построенная в романском стиле, от которой веяло крепостным холодом, служила в качестве ориентира, за коим заканчивался город, и начиналась сельская местность. За мрачной стеной виднелось кладбище, внимание военных сразу же привлекла шедшая там похоронная процессия. В землю опустился гроб, накрытый ирландским флагом, старички в чёрных одеждах сняли шляпы-котелки в знак уважения к ушедшему из жизни католику.       «Там, где молодость, там и старость», — Томасу вспомнились чьи-то слова, автора он не смог назвать.       — Флагом накрыт, потому что хоронят католика, — пояснил Стюарт.       — Сэр, сколько нам ещё топать? — задал вопрос Тони.       — Нам на восток. Выйдем к одной дороге обратно.       — Дали бы хоть технику для сопровождения.       — Она вся занята: часть патрулирует другие участки, часть усиливает посты или помогает нашим на Фолс-стрит.       — Есть уточнения о том, сколько нам ещё так гулять придётся?       — Как закончат, так сообщат. Эй, Эрик, нам ничего нового не приходило? — слова сержанта были обращены к радисту.       — Никак нет, сэр. Нового ни черта нет.       «Да, красивые здесь места. И люди. Вроде бы, неплохая служба. Лучше уж здесь слушать шуточки «остряков» этих, чем полыхать на улицах Белфаста от брошенной бутылки с огнесмесью. Там столько мусора, а в нашей тихой гавани за полтора года порядок, ни одной кучи не осталось. В молчаливой ненависти больше плюсов, чем в громкой битве», — размышлял рядовой.       Сам же городок находился на широкой возвышенности, потому за кладбищем становилась видна погружённая наполовину в туман зелёная гладь полей.       Патруль вскоре вышел к северной окраине, куда вела дорога. За коричневыми домиками городская черта заканчивалась. Вдали виднелись живые изгороди, зелёные насаждения, глубокие кюветы, мокрая трава и полоски кустов, расположенные с обеих сторон и частично скрытые туманом. Отделение выстроилось в колонну и направилось дальше. Согласно приказу второго лейтенанта Кейна им ещё предстояло пройти до дорожного знака с перечёркнутым названием населённого пункта. Пустовавшую улочку от него отделяли пятнадцать метров.       Британцы смотрели по сторонам, но огонь с правой стороны всё равно стал для них неожиданностью. Гремели, подобно ритмичным стукам молота по наковальне, одиночные выстрелы, очереди же били так, будто дятел, шумя клювом, пробивал дупло в стволе дерева. Оружейные вспышки справа были видны между кустами и изгородями, а пули царапали асфальт с громким гулом, издавая звуки, похожие на барабанную дробь, уже прямо под ногами британцев.       — В укрытие! В кювет, мать вашу! — закричал сержант.       — Ложись! — дал команду Тони перед тем, как упал с ног.       Уодсворт, которому посчастливилось идти посередине строя вместе со своей командой, вздрогнул, после чего им овладел животный страх, который превратил солдата в испуганного зайца, спасавшегося из лап хищника, контролировавшего ситуацию. Боец, следуя зову инстинктов, резко отпрыгнул в сторону и упал в кювет. Он стал для них самым безопасным укрытием, настоящей неприступной цитаделью. Вслед за Томасом туда под огнём католиков добрались и остальные братья по оружию, чьё ряды заметно поредели.       Пока Уилкинс ставил пулемёт на сошки, Стюарт хладнокровно отстреливался от ирландцев вслепую, приподняв штурмовую винтовку над землёй. Затем яростно поливать врага свинцом принялся уже пулемётчик с L7. Уодсворт лишь озирался по сторонам, когда ранение и страх смерти вывели Стокера из равновесия: с диким криком он начал палить без разбору куда попало. Противника также обстреливали два бойца из другого звена, которые под прикрытием Стюарта и Уилкинса смогли вынести раненых товарищей в кювет. Диллон, испачкавшись в грязи, после пары очередей из винтовки L85 метнул гранату в туман. Больше никто не спасся. В такой суматохе сложно было разобрать, что творилось вокруг. Грянул взрыв.       Британцы отвечали на огонь ирландцев больше одиночными выстрелами, чем непрерывной беспорядочной пальбой, что говорило об их хорошей выучке. Когда у Стокера кончились патроны в магазине, он просто сполз вниз — ярость, бушевавшая внутри него, как пламя, затухла.       — Пустая башка, хорош глазеть! Сражайся, увалень! — сержант вернул Томаса из пучины ада на землю.       — Есть, сэр! — крикнул рядовой, прильнув к четырёхгранному прицелу.       — Стокер, как ты?       Уодсворт бездумно стрелял одиночными по туманным фигурам кустов. Королевский пехотинец боялся, но неплохо держался: его руки не дрожали, дыхание стало более-менее спокойным. Палец солдата долго не сползал со спуска. Врагов, может, было и плохо видно, однако крики раненых ирландцев очень хорошо разносились по округе.       — Сэр, почему они только с одной стороны лупят?! — спросил у сержанта подползший к нему капрал. Диллон старался перекричать грохот пулемёта Уилкинса, и у него это неплохо получилось.       — В туман перекрёстный огонь больше для них опасен! С такой видимостью они друг друга убьют, но не нас! Или выучки недостаточно! — пояснил Стюарт. — Стокер, сейчас взгляну на твою рану!       Уодсворт, отойдя от шока, выждал нужный момент, словно опытный охотник, и затем пустил очередь туда, где, подобно молнии, блеснула оружейная вспышка. Через секунды британец скользнул влево, чтобы избежать поражения ответным огнём.       — Эрик убит! — в ужасе закричал один из тех бойцов, которые притащили раненых.       — Проклятье! — вырвалось у сержанта. После горы матерных ругательств он продолжил: — Нам нужна рация! Сейчас стреляйте, Диллон вытащит её!       — Но сэр…       — Закрой пасть! Вперёд!       Капрал Диллон ползал быстрее всех во взводе. Было неудивительно то, что командир отделения приказал именно ему вытащить рацию из зоны обстрела. Огонь усилился, и Джонни отправился выполнять приказ Генри, с чем он успешно справился. Уодсворт в это время выпустил две очереди, после чего магазин его винтовки опустел. Рядовому пришлось сползти вниз, к раненым, чтобы перезарядить оружие.       — Чтоб меня! Чертовски хорошо сработано, Диллон! — обрадовался сержант.       — Они мне чуть башку не снесли! — дальше капрал перешёл на мат.       — Эй, сержант, я, кажись, одного завалил, — добавил радости командиру Томас.       Интенсивность стрельбы спала.       — Либо они обойдут нас с фланга, либо мы сами отрежем им пути к бегству! — продолжил говорить Стюарт, не придав значение словам Уодсворта.       — Как поступим?! — растерянно спросил Диллон.       — Их не очень много. Стволов пять, шесть, — сказал рядовой Холлидей, британец с очень интеллигентной внешностью. Он вытащил из-под огня противника раненого товарища. — Иначе, мы бы все полегли, будь их больше.       Стрельба продолжала греметь.       — Тогда рискнём! Уилкинс, оставайся здесь! Диллон, Уодсворт и Холлидей, вы зайдёте им в тыл!       — Есть.       — Сделаю!       — Уиллсон, гляди за нашим боком. Я свяжусь со штабом.       — Со Стоком что делать будем? — спросил Холлидей, указав на раненого бойца, лежавшего в яме так, будто он упал замертво.       Ирландцы выстрелили, пулемётчик с Уиллсоном ответили.       — Пока ничего. Проползите вон туда, а там можно в полный рост перебежать на другую сторону, — ответил сержант. — За дело!       Томас, окунувшись в грязь, невольно вспомнил учебную часть и курс молодого бойца, когда новобранцам часто приходилось двигаться по-пластунки через сточные канавы с нечистотами под гром оскорблений строевого инструктора. Сейчас троица британцев доползла до той части дороги, где их от глаз врагов защищали густые стены высоких кустов. Там солдаты её Величества поднялись с чёрного асфальта на ноги и перебежали на другую сторону.       Одиночные выстрелы и их отдалённое звучание стали доноситься до ушей Томаса реже. Уодсворт испытывал желание поквитаться с противниками, но здравый смысл, словно боевой ограничитель, не давал ему впасть в состояние яростного безумия, в котором солдат мог бы совершить большую глупость, способную погубить его. Троица солдат пробилась через кусты, перемахнула через оградку, и спустя время приблизилась к той цепи живых изгородей, расстрелянных их отделением. Пальба стихла, после чего Диллону стало понятно, что враг либо скрылся, либо был полностью уничтожен: на земле лежали три мёртвых боевика в камуфляже и масках. Рядом с погибшими покоилось их оружие — пара АК и винтовка L1A1.       — Чисто! — сообщил Холлидей.       — Мы на месте, не стреляйте! — крикнул назад капрал Диллон, дабы оповестить своих товарищей в кювете о прибытии ударной группы. — Не хватало ещё, чтоб Уилкинс нас всех тут положил.       — Порядок! — донёсся откуда-то из тумана голос пулемётчика. Их от него отделяли двадцать с лишним метров.       Троица осмотрелась.       — Давайте обыщем здесь всё, и потом вернёмся, — неуверенно приказал капрал так, словно он делал всего лишь дружеское предложение, а не принял серьёзное решение.       — Я бы не отказался сразу уйти к сержанту, — высказался рядовой Холлидей. — Ладно, чёрт с ним. Только удостоверимся, что врагов уже след простыл.       Уодсворт, заметив на поле капли крови и коричневые вмятины на зелёной траве, взял след и завороженно с оружием наготове направился за боевиками временной ИРА. Он ощущал какой-то душевный подъём, придавший ему решимости. Или это его ограничитель дал серьёзный сбой. Издалека слышалось то, как стреляли винтовки, — Диллон с Холлидеем, которые пошли в другую сторону до того, как рядовой заметил следы раненого человека, вели огонь очередями по всем подозрительным местам, где могли бы притаиться ирландские борцы за независимость.       — Ко мне! Я вышел на них! Тут кровь! — Томас решил позвать сослуживцев к себе, но затем ускорился, так как беглый террорист тоже мог его услышать.       «Он ранен. Не знаю точно, однако бояться мне нечего. Можно сказать, что католик всё равно сдохнет от потери крови. Вроде бы, тут идёт один человек. Что за ноги у него такие маленькие? Коротышка драпает от нас, обливаясь кровью», — размышлял по дороге Уодсворт. Далее у него в мыслях вырвались очень грубые ругательства на счёт всей ситуации. Так англичанин выражал своё странное состояние, при котором с одной стороны он чувствовал сильное возбуждение, но с другой — ощущал тревогу, заставлявшую его нервничать.       Сзади послышались неразборчивые ответы капрала и рядового. Вроде бы, они последовали за Уодсвортом, но в тумане он никого так и не разглядел. Впереди почти ничего не было видно, однако Томас пошёл напролом.       «Что бы обо мне она сказала? Вряд ли бы я услышал о себе чего-нибудь хорошее. Когда заварушка кончится, то на обратном пути я хотел бы её встретить. Но для начала ещё выжить нужно, там уже видно станет, о чём мечтать дальше. Интересно, меня наградят, если я возьму беглеца живым? По идее, да. Хахах, тогда мне точно дадут новую кличку», — думал солдат по пути, продолжая шагать по траве. Следы ирландца неумолимо вели британца вперёд.       В конечном итоге рядовой Уодсворт, обогнув туманную поляну, вышел к небольшому скоплению зелёных насаждений. После того, как спереди стал слышен незнакомый, на первый взгляд, голос, Томас понял, что «пэдди» остановился где-то за кустами, закрывавшими обзор, словно ширма в раздевалке. Возбуждённый, подобно полководцу в пылу сражения Семилетней войны, англичанин с большим трудом смог замедлиться и идти тише, перейдя вскоре на почти бесшумный шаг. «Сейчас я его возьму. Никуда не денется!» — солдат готовился пожимать лавры победителя.       — Проклятье, — послышался женский голос, через секунду незнакомка застонала от боли.       «Она одна. Куда ей пулю загнали?», — отметил для себя пехотинец. Он шёл на звук и подобрался довольно близко к противнице: ему оставалось лишь вынырнуть из кустов, чтобы схватить отважную девушку. «Может, проще пристрелить дуру отсюда? Надежнее же, больше шансов остаться в живых. Но она не сможет меня одолеть. Нет, я сделаю всё изящно», — после недолгих раздумий Уодсворт приготовился к рывку.       — Куда делся Кейси? Бросил меня тут подыхать, ублюдок несчастный, — выругалась девушка, озвучившая вслух свои мысли.— Где вторая группа? Мы должны были ударить одновременно.       «Неужели это она?! Быть такого не может», — Томасу показалось, что в тот момент говорила именно незнакомка из цветочного магазина.       В мгновение ока из-за кустов вынырнул сквозь стену тумана, будто бесплотный дух, заколебавшийся британский солдат. Он увидел перед собой ту самую красавицу с бледной кожей, из чьей правой ноги сочилась алая, как помада на её губах, кровь.       — Ты?! — все переживания Томаса уместились в одно слово. От неожиданности он буквально оцепенел, потеряв дар речи. Сильное потрясение не давало ему даже собраться с мыслями — Уодсворот просто застыл, как статуя, на месте.       Глаза католички, как и весь её вид, излучали если не неприязнь, то точно пренебрежение к солдату из враждебного лагеря. Она спокойно держала в левой руке пистолет XL47E1*, совсем не думаю бросать его. Однако винтовка рядового, наведённая на мрачную красавицу, оттолкнула её от идеи пустить в ход оружие.       — Я! Кажется, мы с тобой где-то встречались? — девушка то ли плохо запомнила его, то ли глумилась.       — Не двигаться! Оружие на землю, руки вверх! — закричал «болтун».       Под деревцем он заметил чёрную винтовку AR-18, которая благодаря своему компактному устройству завоевала популярность у боевиков ИРА.       — Неужели ты выстрелишь в женщину, солдатик? Я же вижу, что не сможешь, — точно подметила противница.       Рядовой растерялся от осознания того, что он действительно не мог убить ирландскую девушку, мысли о которой не давали ему покоя. Ранее они придавали Томасу лирический настрой, вдохновлявший его на совершение подвигов во имя красоты и любви.       — Смогу.       — Мне не сложно было догадаться о том, что я тебе приглянулась. Хочешь сделать женщине приятно? Дай уйти, — католичка попыталась договориться с Томасом.       — Оружие на землю! — в бессилии крикнул британец, терявший контроль над ситуацией.       — Пустая угроза. Уодсворт, не делая глупостей. Я вот смогу нажать на спуск, а ты — нет.       Разъярённый англичанин выстрелил в воздух. Он разрывался между двумя стихиями, но чувство долга не позволяло ему пойти на уступки.       — Следующий будет уже по тебе. Память твоя хороша, раз ты запомнила мою фамилию, — добавил Томас.       — Повезло тебе. Если бы не чертов туман, то лежал бы ты на асфальте, — глумливо ответила незнакомка, насмехаясь над ним.       — Брось оружие! Или стреляй, если можешь! — Уодсворт впал в истерику. — Давай! Пусть никто отсюда не уйдёт!       — Что же ты за упрямый баран?       Сзади послышался шелест, и через несколько секунд из кустов вылезли Диллон с Холлидеем.       — Ствол на землю, тварь! — крикнул капрал.       — Может, он и колебался, но я не промажу, — добавил второй британец, сохраняя спокойствие в силу возраста.       — Слишком много вас, уродов, оказалось. Мы не всех разглядели, но всё равно решились на атаку, — девушка сдалась и опустила оружие.       — Не знаю, о чём ты, но есть люди, которым будет интересно тебя послушать, — ехидно ответил Холлидей, нанёсший булавочный удар.       Она бросила пистолет и подняла руки вверх, после чего конвой повёл её к дороге.       — Знаешь, я ведь прав был. Подружка твоя и в правду оказалась террористкой, — торжествовал Диллон. — С тебя пиво, болтун. Возьми мы её тогда у магазина, то всё сложилось бы иначе.       — Да-да, — вздохнул Томас, посмотрев на спину пленницы, шедшей под дулом винтовки Холлидея с достоинством аристократа.       «Мог ведь дать ей уйти! Почему поступил иначе? Сам не могу понять, но я точно поломал её жизнь», — задумался Уодсворт. Вторая встреча с незнакомкой потрясла Томаса настолько сильно, что им овладела грусть, которая могла разъедать его до скончания времён. Он лишь горестно вздохнул, посмотрев потом в туман.       В кювете сержант с Уилкинсом занимались ранеными.       — Вот так трофей вы сюда притащили! — удивился пулемётчик.       После возвращения троицы Стюарт отправил Уилсона собрать всё вражеское оружие. Вскоре прибыл четырёхколёсный БТР «Саксон», похожий на передвижной дом или гараж, куда погрузили мёртвых и раненых участников столкновения. Район занял четвёртый взвод.       Католичку повели к полицейской машине уже ольстерские констебли в чёрных пиджаках и фуражках. Её посадили на заднее сиденье, пока часть полицейских заговорила с военными. От вида мрачной незнакомки, сидевшей за решёткой, у Уодсворта ёкнуло сердце Он, словно сорвавшись с цепи, подбежал к ней.       — Ты своего добился, — обречённо сказала католичка.       Холодное лицо девушки не показывало страха, однако скрыть ей не удалось скрыть свои эмоции полностью.       — Мне очень жаль, — дал ответ Томас, ощущая пустоту внутри себя.       — Верю, всё по тебе видно, Уодсворт.       — Я хочу узнать твоё имя, — внезапно сказал британец. — Хочу знать, кого потом буду вспоминать.       — Сьюзан, — ответила девушка, с чьего лица исчезло показное пренебрежение.       Машина с сиреной тронулась с места и исчезла в тумане вместе с Сьюзан, словно ни автомобиля, ни бледной девушки никогда не существовали в жизни Томаса.       — Прощай, — горестно бросил в сторону растворившейся в густой пелене машины рядовой.       Затем он вернулся к своим.       — Молодец, — сказал ему сержант. — Сдрейфил выстрелить?       — Никак нет, сэр. Посчитал, что от неё живой будет пользы намного больше, — подавленно ответил Уодсворт.       — Правильно. Теперь с ней поговорят люди из MI5. Ты всё правильно сделал.       — Рад стараться, сэр.       Ирландцы потеряли в столкновении троих бойцов, у британцев погибло столько же. Остатки отделения также погрузились в десантный отсек бронетранспортёра и отправились туда, где начался их сегодняшний путь, — дорога вела к британскому гарнизону. Весь переезд Томас лишь молчал, пытаясь оправдать себя. Даже весть о том, что лучший взвод роты упустил боевиков, не подняла ему настроение. От похвалы из уст Кейна радости не прибавилось. Увольнительная и вечерний поход с Диллоном к Рэю дались Томасу непросто.       — Ты всё правильно сделал. Подумай, скольких наших ребят она ещё бы убила? Тебе от неё в спину могла бы запросто прилететь пуля на очередном патрулировании, — Джонни пытался рассуждать логически и объективно.       Они сидели за стойкой в полуосвещённом пабе, где в интерьере господствовали коричневые тона.       — Так её взяли, скоро мы доберёмся до беглых фениев, и тут всё вновь станет тихим и спокойным, — продолжил говорить капрал, сняв тёмно-синий берет.       — Да верно это, не спорю. Просто чувство у меня гадостное осталось, будто я человеку жизнь сломал и любовь свою предал. Тяжело такое осознавать, — с болью в сердце высказался Уодсворт.       — Не глупи. Давай, будем честными? Она сама себе жизнь сломала, как только связалась с ИРА. Ты бы вообще мог в испуге её пристрелить, и тогда тебе было бы ещё хуже.       — Не спорю. Сам никак понять не могу того, почему я именно так поступил.       — Дал бы ей уйти, проблем у нас стало больше. Ты о себе заботился.       — Возможно. Так бы меня можно было уже привлечь к ответственности. Как думаешь, что с ней дальше будет? Меня даже от одной мысли о том, что она сейчас уже за решёткой томится, начинает бросать в дрожь.       — Тут два пути: либо твоя подружка пойдёт на сотрудничество, либо надолго отправится в тюрьму. Есть ещё третий вариант, но тебе он понравится меньше остальных.       — Самоубийство?       — Да, но если бы это было так, то девка бы меня с Холлидеем на огонь спровоцировала, а не сдалась. Так проще, хотя, кто знает? Безрассудная она у тебя. Кстати, офицеры говорят, что боевики не из нашего городка, искать надо в сельской местности.       — Им виднее.       — В общем, забудь о той девушке, не бери в голову. В конце-концов, она тебя ненавидела и могла убить. А ты был чист и благороден, стоя выше неё, понимаешь?       — Не особо.       — Тобою не двигала ненависть или ещё какое-нибудь мерзкое чувство. Наоборот, тебя окрылило. Как бы это ни смешно звучало, но ты смог на ненависть ответить любовью.       — Где ты такого понахватался? — усмехнулся Томас.       — В высшей школе. Образование не пропьёшь.       — Оно и видно.       С тёплым чувством восхищения Уодсворт признал, что Северная Ирландия, как и Сьюзен, была похожа на изумительную на вид и колючую на ощупь, но не менее прекрасную от этого, дикую розу. «Где молодость, там и старость, там, где любовь, там и ненависть, там, где война, там и мир. Где долг, там и предательство, где доблесть, там и трусость. А где жизнь, там и смерть», — подумал Томас, вспомнив обрывок из забытой им книги, который пришёлся как никогда к месту, ведь со всем перечисленным он столкнулся сегодня всего лишь за пару часов патрулирования.       А пламя Ольстера не затухало…