Видение из страны грёз

В слезах моих счастья нет: Только боли останки И влага, холодный свет, Льющийся без оглядки. Я знаю, что ты придёшь, Заставишь меня улыбнуться, Надежду назад принесёшь, И, может быть, жизнь вернётся?

      Мне часто кажется, что боль, которая иногда так крепко цепляется за возможность проявить себя, оседая в мыслях, никогда не исчезнет. Слишком много событий, происходящих со мной и вокруг меня, снова и снова заставляют её возвращаться, чтобы, в конечном итоге, навсегда оставить на одном и том же месте — на истерзанной, уставшей от страданий душе. Я подняла голову и увидела холодную улыбку Сая, от которой на коже всегда появлялись мурашки. Ему, кажется, сегодня тоже не сладко. Учиться в художественной школе тяжело, а найти человека, способного вдохновить на создание чего-то прекрасного, ещё тяжелее. Правда, я совсем не тот человек, который умеет вдохновлять, и мы оба прекрасно понимаем это. — Боюсь, у меня сейчас не то настроение, чтобы позировать для картины, — я покачала головой и смяла пустую жестяную банку. Никогда не любила холодный чай, но сегодня почему-то было безразлично. Слишком безразлично, и это начинало пугать. — И видок не подходящий. — Мне это не помешает, — я вздрогнула. На секунду даже показалось, что улыбка художника стала теплее, но больше он не стал ничего говорить, по крайней мере, не успел ничего сказать.       Из кустов послышался странный шум, и я насторожилась, ожидая чего угодно. Правда, пожалуй, кроме этого. Сначала послышалась ругань, затем на дорогу выпрыгнул темноволосый парень, который очень напоминал мне… хотя, постойте-ка, это он и есть. Шикамару смотрел на меня испуганно, и я впервые за всё время нашего знакомства увидела, как на его щеках появился румянец. Парень выглядел слишком милым, и я попросту не могла сдержать улыбки. На секунду даже удалось забыть обо всём, что произошло. — Что ты здесь делаешь? — всё-таки решила спросить, чтобы забыть об этом неловком моменте. Должно быть, произошло нечто необычное, если он оказался здесь. — Ино, Чоджи и я устроили пикник неподалеку, и меня благополучно выгнали за напитками, — пожаловался он, потирая затылок. Почему-то это показалось мне смешным. Впрочем, любой, кто знает о лени Нара и его нелюбви к какой-либо деятельности, засмеялся бы. — Возможно, ты и твой друг к нам присоединитесь? — Не возражаю, — Сай ответил вместо меня и поднялся со скамейки, забирая альбом с карандашами. — Думаю, будет справедливо, если напитки купим мы, не так ли, Темари? — Да, пожалуй, — я согласилась. Денег у меня с собой почти не было, но на пару баночек холодного чая или содовой должно хватить.       Мы неторопливо пошли в сторону автоматов, но по дороге никто не проронил ни слова. Шикамару не задавал вопросов и даже не смотрел в мою сторону, разве что иногда морщился и вздыхал, то ли от жары, то ли из-за чего-то другого. Пожалуй, я прекрасно его понимала. Эта девушка, Ино, действительно очень шумная и порой бывает довольно нелогичной. Впрочем, Сай почему-то до сих пор общается с ней, но, зная его, можно предположить, в чём причина подобного поведения. — О, надо же, — Ино, кажется, очень обрадовалась, когда увидела, что Шикамару пришёл не один. Яманака с каким-то странным парнем сидела на большой подстилке, где, как показалось с первого взгляда, не хватит места для всех нас. — Очень неожиданно, что вы двое тоже здесь сегодня. Замечательное совпадение, не так ли?       Сай ничего не ответил, а Нара подозрительно покосился на подругу, которая поднялась, делая несколько пугающее выражение лица. Она забрала напитки и положила их ко всей остальной еде, после чего пригласила нас сесть. Странного парня, как мы вскоре узнали, зовут Чоджи, и он оказался скорее смешным. В нашей мрачной компании болтливая Ино Яманака стала своеобразным лучиком света, который хоть как-то разбавлял скуку успешными попытками развязать разговор, но в тоже время раздражал назойливостью в некоторых ситуациях. Не думаю, что когда-нибудь у меня появится однозначное отношение к этой девушке.       Даже хмурый художник в её компании взялся за карандаш и делал какие-то росчерки в своём альбоме. Он то и дело останавливался, чтобы поднять голову и лучше рассмотреть нужные детали, после чего снова возвращался к работе. Иногда он переворачивал страницу, чтобы начать новый рисунок, а порой на время откладывал альбом, чтобы съесть бутерброд, отказаться от которого не давала девушка, приготовившая его. Спокойная реакция вызывала у остальных смех, и я даже немного расслабилась в такой компании. — Они такие беззаботные, — я улыбнулась. Мы с Шикамару сидели немного в стороне, наблюдая за тем, как Ино и Чоджи пытаются подсмотреть, что же Сай нарисовал в очередной раз. Бесполезно. Он не любил показывать незаконченное. — Я даже немного завидую. — Не думаю, что оно того стоит, — Нара покачал головой и зевнул. Он, похоже, частенько наблюдает подобную картину и уже не придаёт этому никакого значения. Но я и не осуждаю его.       Когда Ино надоело в очередной раз получать отказы в ответ на свои просьбы, она предложила сыграть в игру, чтобы развеять скуку, и, судя по этому хитрому выражению лица, в её голове уже созрел какой-то невообразимо жестокий план. То, что девушка из всех возможных игр выбрала «Правду или действие», лишь подтверждало наши догадки. Впрочем, то, что Сай выбирал только «правду», Яманака, похоже, предусмотрела и задавала ему слишком уж каверзные вопросы, отвечать на которые любому другому человеку стало бы слишком стыдно. — Что? — Ино была очень возмущена, когда пришла её очередь. Шикамару решил не озвучивать придуманное им действие всем, но так было даже интереснее. — Я не стану этого делать! — Если выберешь правду, ты прекрасно знаешь, какой вопрос я задам, — прозвучало, как шантаж. Хотя, насколько я понимаю, это он и есть. Парень просто не оставил ей выбора, и все прекрасно это понимали. — Ладно, хорошо, — щёки Яманака побагровели, она зажмурила глаза и приготовилась что-то прокричать. — Я сталкерша, которой нечем заняться, помимо шпионажа за нормальными людьми.       Все дружно засмеялись, потому что это вовсе не было ни для кого секретом. Сай, должно быть, давно заметил, что эта девушка неровно к нему дышит и любым способом пытается узнать о нём побольше. Правда, её тоже можно понять. Как по мне, этим двум противоположностям самое время притянуться, но случится это совсем не скоро… Мы уже успели пройти несколько «кругов», но все дальнейшие действия и вопросы не были слишком интересными. Чоджи в очередной раз послали за напитками, потому что купленные нами уже давно закончились, Шикамару заставили петь какую-то детскую песенку, творчество Сая наконец-то оставили в покое, но вместо него пристали к его чувству юмора, которое оказалось не таким уж и отсутствующим, как могло показаться с первого взгляда. Чтобы сделать игру хоть немного честной, мы постоянно менялись и не загадывали правду или действие одному и тому же человеку несколько кругов подряд. Конечно, кое-кто был этим ужасно недоволен, но никого это не волновало. — Итак, Темари, — теперь пришла моя очередь оказываться под «ударом», потому что Ино Яманака не щадила никого. Она жаждала отомстить Шикамару и была готова сделать это любым способом. Девушка подсела ко мне ближе и на ухо прошептала мне действие. К счастью, этот круг был последним, потому что уже стемнело.       Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, и щекам стало жарко. Ничего не подозревающий Шикамару сидел, как ни в чем не бывало, и я даже немного боялась увидеть его реакцию, но делать было нечего. Всё произошло слишком быстро, и он даже не понял, что случилось, когда мои губы осторожно коснулись его щеки. Парень покраснел до кончиков ушей, а Ино, Сай и Чоджи молчали, с улыбками наблюдая за нами. Первое время никто не смеялся, по крайней мере, до тех пор, пока этого не сделала я. — Что случилось, Шикамару, — спросила я, когда смех прекратился. — Остался только ты. Правда или действие? — Действие, — парень ответил безо всяких раздумий, словно опасался каверзных вопросов. И неудивительно, ведь у меня как раз имелась парочка. — В таком случае, проводи меня до дома, — я решила, что на сегодня уже хватит издевательств. — Уже поздно. — Да, действительно, — согласилась Ино, и все мы потихоньку стали собираться. Еды и напитков не осталось, так что нужно было только сложить подстилку. Мы дошли до выхода из парка и попрощались, потому что нам было в другую сторону.       Всю дорогу мы молчали, но теперь обычно уютная тишина казалась неловкой. Я попросту боялась что-то говорить, а Шикамару никогда не начинал разговор первым. После такого шумного и утомительного дня мы оба чувствовали себя измотанными, но боль потихоньку начало вытеснять другое чувство, которое уже давно не появлялось… Должно быть, оно называется радость. Так приятно… так тепло. Пожалуй, я рада, что сегодня встретила его. Эта суббота, должно быть, стала одной из тех, которые подтверждают, что разговоры о судьбе не случайны, и она действительно имеет место в жизни каждого, хотя бы немного помогает справиться с невыносимой тяжестью боли. — Дальше я дойду сама, — я остановилась около пешеходного перехода через широкую проезжую часть. — Спасибо, что проводил. — Где ты живёшь? — неожиданно спросил Шикамару, нервно покручивая в руках давно приготовленную сигарету. Видимо, не хотел курить при мне. — Если перейдешь через дорогу и пойдёшь в левую сторону, то увидишь ряд частных домов, — начала рассказывать я, не зная, для чего. В сердце почему-то появилась надежда, что когда-нибудь Шикамару решит прийти в гости. — Я живу во втором с правой стороны. Небольшой, с красной крышей. — Хорошо, — парень постарался улыбнуться и указал на светофор, который через пару секунд зажжётся зеленым светом. — Тогда увидимся в субботу, в библиотеке. — Непременно, — я широко улыбнулась в ответ, вновь ощущая, как бешено колотится сердце, и к щекам приливает кровь.       Парень развернулся, достал из кармана зажигалку и закурил, потихоньку идя в сторону автобусной остановки. Я долго смотрела ему вслед, аж до тех пор, пока один из автобусов не остановился. Время, что я провела сегодня рядом с Шикамару, было самым прекрасным, потому что хоть на несколько часов, но получилось забыть. Когда в очередной раз зажёгся зеленый свет, я неторопливо пошла через дорогу, не в силах прогнать с уст глупую улыбку, но в один момент она исчезла сама собой — в тот самый, когда я почувствовала сильную боль и потеряла сознание, не в силах понять, что случилось.