Виктор на льду

С темного неба, которого почти не было видно из-за неоновых огней города, падал пушистый белый снег. Подхваченный ветром, он кружился в замысловатом танце, как и люди на катке, и падал на тонкий лёд. Каток был большим, с огромной нарядной елкой в центре, и скользящая по глади льда толпа людей едва помещалась в этой коробке, из-за чего многие сталкивались с и падали, но, опять смеясь, и помогали друг другу подниматься. Настроение каждого человека было приподнятым, если не счастливым, потому что в этот день весь мир отмечал Новый Год. Среди этого счастливо кружащего потока людей неустойчиво стояла девочка лет шести в тёплом белом пуховике и с двумя косичками на голове. — Анеля! — Послышался вдруг женский голос из толпы, и до этого просто еле стоящая на ногах девочка с прытью, до этого не виденной, заскользила к матери, почти не падая в гущу толпы. Увидев невысокого роста женщину с такими же, как у неё, шоколадного цвета волосами и стоящего рядом с ней высокого русоволосого мужчину с такими же, как у неё васильковыми глазами, она с удвоенным рвением заскользила к ним, в конце концов падая на руки заметивших её родителей. — Анеля! Будь осторожна! — укорила её мать, на что получила улыбку от уха до уха и широко распахнутые невинно-хитрые глазенки — как она называла взгляд дочери после очередных «Прости мам, я не виновата!», на что она, как и сейчас, вздыхала и махала рукой, мол, неразумное дитя. — Мама, папа! Смотрите, снег идёт! — сверкающими глазёнками посмотрела девочка на родителей и для подкрепления эффекта показала на небо, с которого до сих пор падал снег. На это родители этого чуда не могли не улыбнуться счастью дочери. — А ты знаешь Анеля?.. -с заговорщическим видом опустилась её мать на коленки, чтобы их лица были на одном уровне. На это девочка только подалась вперёд, доверчиво приблизившись улыбающейся родительнице. — Если поймать одну из снежинок самого первого снега в году, то можно загадать желание и оно сбудется! — с воодушевлением вещала мать, на что отец семейства только улыбнулся, смотря на загоревшееся энтузиазмом лицо дочери. — Тогда я поймаю снежинку и загадаю желание! — широко распахнутые невинные глаза девочки тут же загорелись от переполняющего её воодушевления на пополам с восхищением. И Анеля, не теряя времени, тут же стала скользить обратно к краю, чтобы поймать заветную снежинку. — Только далеко не уходи! — успела выкрикнуть мать своему неугомонному чуду прежде, чем девочка скрылась в толпе, а потом засмеялась с мужем на такое доверчивое поведение дочери. Тем временем часто падая, но поднимаясь обратно, Анеля наконец-то достигла края катка, где было мало народа и можно было поймать падающий снег. Аккуратно поймав спикировавшую с неба снежинку и стараясь даже не дышать на неё, чтобы та не улетела, девочка зажмурила глаза и шепотом произнесла своё заветное желание и тут же дунула на снежинку. Снежинку подхватил из ниоткуда взявшийся в тесной толпе ветерок и стал уносить её дальше и дальше в небесные края, но этого могла увидеть только сама девочка, а она всей своей маленькой душой верила в чудеса. Ведь чудеса сбываются рано или поздно, ведь так?..

***

Стоя на поверхности большого катка и вдыхая прохладный воздух с закрытыми глазами, я почему-то вспомнил этот эпизод из своего сна, что мне приснился довольно давно. Тогда, после сна, у меня ещё долго оставались такие чувства, как восхищение, счастье и… вера. Если другие эпизоды этого сна, кроме тех, что были связаны с фигурным катанием, я мог запросто забыть со временем, то этот крепко-накрепко засел в моих воспоминаниях, и я часто вспоминал его, когда шёл снег, и мечтал, верил, как и тогда, что моё заветное желание сбудется. Но со временем и из-за постоянной занятости я не вспоминал тот фрагмент сна. Сейчас, здесь, стоя на льду перед тысячами зрителей, я вспомнил его, и в моей душе, глубоко внутри, поднимались те же чувства, что и тогда. Вновь воскресли те ощущения безмерного восхищения, наивности и веры — ведь зима и лёд так похожи на неё… похожи на то моё далёкое и счастливое детство.

(«Сказочная музыка: мелодия зима заколдовывает»)

Шаг вперед и вытянутая вверх рука, как будто хватаю ту саму снежинку. И дальше кружусь, как будто танцую вальс с невидимым партнером. Музыка звучит в ушах и в голове, а моё тело уже на рефлексах движется под музыку, и я отдаюсь всей душой этому моменту. Изящные движения и плавное скольжение. Я знаю, как я выгляжу со стороны: тонкая, гибкая и длинноногая фигура в сочетании с белым костюмом схожа со снежинкой, что, кружась, падает с неба в своём коротком, но запоминающимся танце. Сперва тихая музыка подхватывает хор голосов и… прыжок, тройной аксель, двойной аксель. Отлично! Потом кружусь, а дальше пятнадцать секунд шагов, и из этого выхожу прыжком, тройной тулуп, тройной лутц. Отлично! Скольжу с полуприкрытыми глазами (могу и с закрытыми — настолько тело запомнило программу и элементы, что даже не нужно думать про дальнейшее действия). Чувствую себя не на стадионе, переполненном людьми, а кружащимся в воздушном пространстве… И я взлетаю и падаю не по закону физики, а по воле ветра, решившего станцевать со мной последний танец. Последние аккорды близятся и… волчок, ласточка, вращение стоя. На последних нотах я останавливаюсь, широко распахиваю руки и, плавно упав на колени, безвольно опускаю голову вниз. Вокруг почему-то тихо, и я даже не успеваю испугаться причины такой тишины, как в следующую секунду слышу крики и аплодисменты людей со стадиона. Звуки перемешиваются в какофонию, и только по словам надрывающегося комментатора я понимаю, что они довольны моим выступлением. Чуть отдышавшись после короткой, но выматывающей программы, я кланяюсь всем и медленно на деревянных ногах скольжу вперед, к выходу, на рефлексах поймав летящего в мою голову игрушечного медвежонка белого цвета, и благодарно машу зрителям, слушая их восторженные крики. Я не верю, но я на самом деле смог. Я справился! Для достоверности — не глюк ли это? — смотрю на лицо моего тренера. Яков, хоть и как и всегда хмурится, но по приподнятым краям губ и по просветлевшему лицу понятно, что он мню доволен, что не помешало ему прочитать мне лекцию по правилам хорошего поведения на публике! Он неисправим! Сидя в уголке «слез и поцелуев», я с волнением сжимал доставшегося мне медведя с кличкой «Мишаня», ждал задержавшиеся оценки судей. После непродолжительного, но всё же мучительного времени ожидания на табло вышла оценка, а зал взорвался аплодисментами и бликами многочисленных камер. А я, не веря, протёр глаза руками — вдруг ухудшилось зрение от перенапряга? — но, после того как я разобрался, что оценка настоящая, я с натуральным девчачьим визгом и счастливым лицом повис на ворчащем что-то одобрительное Фельцмане. 90,25 Я установил новый мировой рекорд среди фигуристов-юниоров! Невероятно! Я… я даже не верил, что смогу чего-то добиться в фигурном катании, но… но, я смог. — Витя! Да отцепись ты уже! — прикрикнул прямо в мое ухо задушенным голосом тренер, и я всё-таки отцепился от него. — Не слишком радуйся, это только отборычные, нам ещё много тренироваться! — не мог не осадить меня Фельцман. — Я знаю, но я так рад… — с переполненном счастье голосом и вот-вот готовыми пролить слёзы глазами обратился я ему. На это Фельцман только по-доброму усмехнулся и потрепал меня за и так растрепанные после номера волосы. Я счастлив. Ведь теперь я верю в свой силы. Ведь теперь я знаю, что смогу исполнить свое самое заветное желание… И я сделаю это! Обещаю!