Our Last Night — Sunrise
Софи вскинула взгляд на мужчину, стоявшего прямо перед ней. Лица не было видно из-за черной маски — лишь глаза сверкали в прорезях недобро, пугающе. Девушка встретилась глазами с этим пронзительным ледяным взглядом и, не выдержав, отвернулась. Липкий страх заполнил всё её существо. Она давно не испытывала такого ужаса перед людьми. Софии даже пришла в голову странная жуткая мысль — человек ли стоит перед ней? Может, какое-то эферное существо, затерянный, эррантия? Софии не верилось, что человек может внушать такой страх. Однако происходящее доказывало обратное. Лазарева не понимала, кто все эти люди, не понимала, как и зачем они пришли в их дом. Несмотря на стойкое желание убежать отсюда, хоть выпрыгнув в окно, но убежать, Софи оставалась на месте. Она походила на застывшее изваяние: не получалось пошевелить хоть пальцем, хотя на неё не действовали никакой силой. Было ещё кое-что, останавливающее Софию от побега. Наверху, в полуразрушеной комнатке, за камином стояло широкое зеркало. То самое, которое было переходом в Воздушный замок, прямиком к тете Изабель, которая сейчас должна находиться рядом с Ником. При мысли о сыне сердце Софи болезненно сжалось. Всё ли с ним в порядке? Не пришли ли в Воздушный замок подобные её страшным гостям люди? Дыхание на миг перехватило, и это — удивительно — придало сил Софи для того, чтобы произнести: — Кто вы такие? Что вам нужно? Человек в черной маске повернулся к Софи, вновь обдав слепым безмолвным ужасом. Помолчав, он медленно растянул бледные губы в подобии улыбки. София не решилась бы назвать это улыбкой – скорее оскал хищного зверя. Всё также неторопливо мужчина насмешливо ответил: — Мы — защитники правды. Творители правосудия. В голосе его содержалось столько ледяного и жесткого сарказма, что Софи явственно ощутила, как волосы на затылке встают дыбом. «Убийцы!» — одно единственное слово ярко вспыхнуло в голове, от чего девушка сжала руки в кулаки, впившись ногтями в ладони до боли. Мужчина вновь оскалился, замечая состояние Софии. Он сделал шаг к ней, сделав вид, будто что-то достаёт из-за пазухи. Софи тихо вскрикнула, невольно отшатнувшись назад и ударяясь спиной о стену. Довольный собой «творец правосудия» злостно хохотнул, опуская руку. — Надо же, какая пугливая. Очень странно, между прочим! — он холодно усмехнулся, отступая назад и вновь поднимая руку. Софи побледнела и с трудом заставила себя не жмуриться, ожидая худшего, но тот всего лишь стянул со своей головы капюшон темной фиолетовой мантии. На свет показалась густая темная шевелюра. Маска оказалась самой примитивной, с тонкими завязками на затылке. Она надежно укрывала всю ту часть лица, по которой можно было бы узнать человека. Мужчина шутливо поклонился, приподняв воображаемый шляпу: — Для вас, милая леди, сегодня я буду Фалеком, — язвительно произнес он, выпрямляясь и оглядывая Софию сверху до низу, медленно, будто изучая. От этого взгляда Лазаревой стало дурно. Однако она нашла в себе силы для ответа: — Но вы, конечно, не Фалек? — Софи постаралась, чтобы ее голос прозвучал твёрдо, но не сильно преуспела в этом. В ответ на её слова мужчина кивнул, ухмыляясь уголком рта. Софи вдруг стало так противно, что захотелось чем-нибудь швырнуть в него. Взгляд метнулся в сторону. Это не осталось незамеченным. — Ни с места, уважаемая, — ледяным тоном произнес Фалек, внезапно выхватывая стрелу. Софи испуганно сжалась. Она забыла, как дышать – её взгляд был прикован к оружию в руках часовщика. — Я был убежден, — медленно начал Фалек, — что этот мастер позаботится об укрытии своей вшивой семейки. Но, увы, похоже, его не сильно интересует что-то, кроме его делишек в чокнутом Радосвете, — губы мужчины презрительно скривились. София молчала, пытаясь успокоиться. — Отвратительно, — продолжал Фалек, не отрывая страшного взгляда от сжавшейся фигурки женщины. — Что ж, приказ есть приказ. Видишь ли, дорогуша, как ты уже успела догадаться, мы здесь не просто в гости заглянули. Краем глаза Софи отметила, что часть темных фигур окружила её. Самое ужасное, что она ничего не может сделать! Ничем не противостоять… — Что вам нужно? — повторила София побелевшими от страха губами. Фалек, игнорируя, неторопливо приоткрыл шкатулку на столике, где хранились мелкие драгоценности. Мужчина ухватил небольшую цепочку, которую подарил Константин в день рождения Ника. В голове вспыхнула яркая мысль — Константин! Она может попытаться связаться с ним… Но как? — Вот и вся ценность, — пробормотал Фалек, и цепь выскользнула из его пальцев обратно в шкатулку. Мужчина развернулся к Софи и зло усмехнулся. – Вот и вся ценность твоей жалкой жизни. София широко распахнула глаза от ужаса. Мужчины окружили её, не оставляя выходов и шансов на спасение. — А когда этот ремесленник увидит твое бренное тело… — неторопливо говорил Фалек, — он поймет, что это — дело рук Нортона Огнева… София на миг забыла о страхе и недоуменно прищурилась. — Причем здесь Нортон Огнев? — спросила она севшим голосом. — Он бы не послал вас! Ему это незачем! — Ну как же? — сладко возразил Фалек, сцепив руки в замок. Софи заметила на его пальце объемное черное кольцо. —Огневу это выгодно. Почему бы не насолить своему врагу? И неважно, что это неправда… Главное — результат, — снова холодная усмешка на ненавистном лице, скрытом маской. — Кто вам на самом деле приказал? — тихо спросила София, окончательно теряя надежду. — Великому Духу Осталы так или иначе выгодно, чтобы Огнев и Лазарев остались врагами навсегда. София сжала губы. Значит, это дело рук Астрагора! Но неужели нельзя предотвратить… Она не замечала, что сзади к ней тихо подкрадывается мужчина в темном плаще. София резко вскинула голову и яростно произнесла: — Ни за что! Мой муж никогда не поверит в эту чушь! Фалек холодно усмехнулся и невесомо качнул головой. На шею женщине вдруг опустился шелковый шнурок, тут же резко сжав её. Софи открыла рот в безмолвном крике. Мужчина еще крепче затянул веревку, от чего из горла Лазаревой вырвался хрип. София попыталась уцепиться пальцами за шнур, ослабить его, но не смогла. Она рванулась вперед, однако убийца крепко стоял на ногах. В глазах Софи потемнело. Сквозь вату в ушах она успела услышать тихий голос Фалека: — Поверит. Мужчина ослабил хватку и выпустил из рук веревку. Тело женщины бессильно рухнуло на пол. Темные волосы разметались по ковру, рука неестественно заломилась назад. — Вот и всё, — брезгливо проговорил Фалек, доставая из кармана странный и красивый предмет, похожий на оберег. Он швырнул его на стол, тут же развернувшись к двери. Остальные быстро вышли из дома. Фалек остановился на пороге и поднял стрелу. За свое мастерство наводить туман в прошлом он и был отправлен сюда. Кинув последний взгляд на распластавшееся тело, Фалек шагнул наружу, запирая дверь.***
Константин быстро подошел к дому, на ходу вытаскивая ключ из кармана. Он наконец решился выбросить все дела до завтрашнего дня, а пока провести время с семьей. Ему стоило немалых усилий, чтобы разобраться со срочным. Всю ночь он провел в бумагах, решив день отдать супруге и сыну. Лазарев заметил, что солнце поднялось довольно высоко, и спешно шагнул внутрь. И тут же почувствовал, что что-то не так. На полу он увидел следы от мужских сапог. При этом он сомневался, что ночью кто-то просто зашел на чашку чая. — Софи? — громко позвал Лазарев. Ответом ему стала тишина. Всё больше нервничая, Константин шагнул на кухню. И ощутил, что по спине у него пробежал холодок. На полу лицом вниз возле камина лежала София. Константин, на секунду замерев, быстрым шагом подошел к супруге, чувствуя, как с каждым мгновением холодеет сердце. — Софи? — еле слышно прошептал Константин, ухватив Софи за плечи и поворачивая к себе лицом. И тихо задохнувшись от страха и ужаса, увидел, что глаза её открыты. И в них нет жизни. Не веря в происходящее, Константин упал на колени, прижимая к себе тело любимой женщины. В её неподвижных застывших глазах отражался солнечный свет, льющийся из окна, который она уж не могла увидеть. — Софи! — громко крикнул Константин, задыхаясь от ужаса. Он чувствовал дрожь во всем теле, и в один момент понял, что не чувствует ударов собственного сердца. — Нет…***
Нортон уже час ходил из угла в угол в своем кабинете. Ровно час назад Миракл связался с ним, заставив его нервничать и метаться словно тигра в клетке. От зодчего пришло сообщение, состоявшее из пяти слов: «София умерла. Жди на месте.» Огнев тщетно пытался убедить себя, что речь не о жене Лазарева. Уверял, что Софий в мире много, и Миракл мог так сказать о любой женщине с этим именем. Но он знал одну единственную Софию. Нортон в душе прекрасно понимал, что зодчий сказал именно о Лазаревой. Как она могла погибнуть? Болезнь? Но он бы знал. Случайная трагедия? Может быть. Его тревожила мысль о Константине, который сейчас невесть где и неизвестно, как его состояние. Нортон уже хотел написать Лиссе. Может, она что-то знает? Хотя понимал, что если и знает, вряд ли ему скажет. После последнего конфликта бывшая рыжая подружка ускакала в свой любимый Чародол, несмотря на свое весьма красноречивое беременное состояние. Мало ему этих проблем, так еще и с Софи что-то приключилось! В кабинете послышался тихий перезвон хрустальных колокольчиков. Нортон нетерпеливо повернулся к зеркалу для переходов, разрешая гостю войти к нему. Из зеркальной поверхности вышагнул Миракл в своем обычном фраке. Уже по выражению лица зодчего Нортон понял, что ситуация очень плоха. Он уже открыл было рот, но Миракл перебил его: — Константин нашел её вчера в своём доме утром, когда вернулся с работы. Огнев невольно похолодел. Миракл тихо продолжил: — Возле неё лежал шнурок, на шее остались следы. Очевидно, что Софи задушили. Кто — не известно. Нортон нервно схватился за ворот рубашки, оттягивая его чуть в сторону. — Её убили? Как это возможно? Миракл молча пожал плечами и устало приземлился в мягкое кресло. Огнев ощутил, что находится в полнейшей прострации. Он никак не мог поверить в смерть миловидной скромной женщины, с которой познакомился еще тогда, когда Константин был впечатлительным открытым юношей. Как и он сам. — Я видел его сегодня. У входа в Лазорь, — вдруг негромко произнес Миракл, нахмурившись. Он отвел взгляд в сторону и скрестил руки на груди. Нортон недоуменно сдвинул брови. — И как он? Думаю, стоит навестить его… — пробормотал Огнев, с беспокойством оглядываясь на зеркало. — Он сказал, что придет к тебе сам к трём часам дня. Нортон скосил глаза на часы и увидел, что до назначенного времени осталось всего пятнадцать минут. Переведя взгляд на друга, он заметил странное замешательство Миракла. Тот, когда понял, что Огнев что-то сообразил, тяжко выдохнул и, не поднимая глаза на него, хмуро пояснил: — Константин выглядел странным. И говорил как-то слишком сухо… — тут, решившись и встретившись взглядом с другом, он вытянул из внутреннего кармашка фрака вещицу и положил на стол. Нортон пригляделся и с изумлением узнал оберег, который когда-то Софи, сделав лично, подарила ему на Чарованиях. — Он сказал передать тебе это, — Миракл уставился на принесенный предмет с знатной тревогой. — Откуда он у Лазарева? И зачем? Огнев пребывал в откровенном недоумении. Внезапно он подошел к небольшому шкафчику и распахнул его, роясь в вещах. Зодчий наблюдал за его действиями с беспокойством — такое спешное и нервное поведение не было свойственно другу. Наконец, Нортон медленно выпрямился и уставился на оберег с легкой паникой. — Я никому не отдавал его, но на месте его нет. Миракл нахмурился ещё больше. — Что за… Внезапно в кабинете вновь послышался звон колокольчиков. Очень требовательный. Миракл встретился с Нортоном взглядом и молча вышел за дверь. Огнев позволил зеркалу сработать, и из него шагнул Константин. Нортон всмотрелся в лицо друга и невольно ужаснулся. Под глазами у мужчины заалели тени, сам он выглядел осунувшимся и словно постаревшим на добрый десяток лет. А в глазах отчужденность и боль. И ещё что-то, что встревожило Нортона больше, чем остальное. Константин наткнулся взглядом на оберег, который так и лежал на столе. Зло прищурился. — Мои соболезнования, — тихо произнес Нортон с искренним сочувствием. Он беспокойно ухватился за спинку стула. — Мне только что сообщили… — Только что сообщили? — с неожиданной яростью переспросил Лазарев, поворачиваясь корпусом к Нортону. — Только что сообщили, что всё совершилось удачно? Не верю. Нортон изумленно поднял брови. — О чём ты? — Не прикидывайся, Нортон Огнев. Константин внезапно качнулся вперед. — Мне известно, что это твой приказ! — почти выкрикнул он с отчаянием и злобой. —Скажи, чем она тебе помешала? Что сделала?! Огнев, не сдержавшись, рассержено шагнул навстречу. — Что за чушь ты мелешь, Лазарев? Очнись! Я не убивал её. — Я просмотрел прошлое. Твои люди вломились ночью в мой дом и убили мою Софи! Я всё отчетливо услышал, Огнев. Они сказали, что это твой приказ! — Приди в себя, идиот! — Нортону было невыносимо смотреть на разбитого и яростного Константина, который, похоже, сошел с ума от горя. — Как ты объяснишь, что её подарок оказался там? Мало того, что ты принёс смерть, ещё и насмехнулся! Нортон молча смотрел на бывшего друга, в одну секунду понимая, что сейчас он не силах что-то услышать. — Я не собираюсь оправдываться перед тобой, ремесленник, — зло прошипел Огнев, в конце концов тоже не сдерживаясь. Лазарев отшатнулся от него, задыхаясь от гнева. — Ты мог сделать всё что угодно, чтобы насолить мне! Но зачем было убивать её?! Ты убийца, Огнев, — неожиданно тихо проговорил Лазарев последние слова. — Никогда больше я не назову тебя другом. — Верно, — холодно отозвался Нортон. — Отныне не смей переходить мне дорогу, не вздумай подойти. Сейчас ты сделал меня своим врагом, и — попомни мои слова, Лазарев — ты пожалеешь об этом. Константин вскинул голову, избегая взгляда бывшего уже друга, и молчаливо скрылся в зеркале, совершив переход обратно в Лазорь. Нортон бессильно рухнул на любимое кресло, чувствуя себя чертовски обманутым и опустошенным. Он подхватил пальцами оберег, всматриваясь в вязаные узоры. Лазарев так просто поверил в чью-то уловку. Обвинил его. И это оказалось более сильным чувством, чем просто обида. Не сдержавшись, мужчина резко швырнул подарок Софи в стену. Оберег попал в старую фоторамку со скрытой часограммой. Они вместе свалились на мягкий ковер. Нортон поднялся на ноги, подошёл и склонился над разбитым стеклом. Он вытянул стрелу и одним движением вернул всё в прежний вид. Раздумывая несколько мгновений, Огнев назвал пароль и открыл часограмму. С неё на Нортона смотрели улыбающиеся Константин, Лисса и он сам на празднике Листопада, пять лет назад. Миракл часто говорил, что в душе Огнев сентиментальный. Увы, не без причины. Нортон ещё раз коснулся рамки, скрывая часограмму. Мужчина подхватил её и оберег, спрятав их в шкаф, надежно заперев его. Он не мог отделаться от ощущения, что запирает в ящике часть самого себя.