Kids with guns.

And they’re turning us into monsters Turning us into fire Turning us into monsters It’s all desire, it’s all desire… «Kids with guns»       Дверь открылась: в бар вошла худенькая девочка лет четырнадцати с походным рюкзаком за спиной. Тёмные волосы её были завязаны в два тонких хвостика, длинная чёлка закрывала глаза.  — Один зелёный чай со льдом, будьте добры! И положите туда, пожалуйста, три кусочка сахара.       Стоял знойный летний день. Посетителей сегодня почти не было: видимо, немногим хотелось шататься по такому солнцепёку.       По пустым столикам лениво ползли немногочисленные мухи, то и дело останавливаясь, чтобы слизать сладкие капли пролитых напитков и крошки от еды.  — Просто демоническая жара. — Один из официантов обмахивался подносом.  — Да, лето выдалось адское, — согласился с ним второй. — В такую погоду так и хочется наложить на себя руки.  — Самоубийцы попадают в ад, — неожиданно глубокомысленно заметила девочка, сидящая у барной стойки. Официант скептически покосился на неё.  — А ты откуда знаешь? — хмыкнул он. — Сидела бы и молчала. Невежливо вмешиваться во взрослые разговоры.  — Ваш заказ. — Бармен слегка стукнул перед девочкой её стаканом с плавающими в бурой жидкости кусочками льда. Хитро поглядев, девочка чему-то усмехнулась, затем пододвинула к себе чай и принялась тянуть его из соломинки.  — Ишь ты, — покачал головой официант и стал делать вид, что чистит автомат для капуччино.  — О, в сводке говорят, что на Осаку надвигается циклон, — заметил другой, продолжая помахивать подносом.  — Да уж скорей бы, — пробубнил первый. — Что-то не верится. В такую погоду даже клиентов нет! Скукота.  — Только шефу не говори, — усмехнулся его приятель, — живо работёнку найдёт… Да оставь ты этот автомат в покое! Сломаешь ещё, потом не починить… — Он со вздохом поглядел в окно на тлеющий под лучами беспощадного солнца асфальт.       Жизнь в городе не выглядела застывшей даже сейчас. Всюду продолжали сновать толпы людей и быстрые стрелы машин; неоновые вывески и широкие рекламные щиты мигали со всех сторон, ни на минуту не прекращая гонку за вниманием случайного прохожего. Казалось, самые здания, тянущиеся ввысь, жили своей торопливой, суматошной жизнью, спеша проскочить сквозь часы, минуты, секунды, быстрее и быстрее, быстрее и быстрее… Шум далёкой автострады доносился даже сюда, в бар. Впрочем, здесь он казался немного ленивее обычного.       Что ей искать в этом городе?.. Девочка задумчиво поболтала соломинкой в стакане. Полурастаявшие кубики льда звенькнули о стеклянные стенки.       Осака спешит лишь вперёд. Похоже, здесь не место для утерянных воспоминаний.  — Аригато! — Девочка хлопнула на барную стойку несколько иен.       Где-то в глубине бара трижды прокуковала кукушка.  — Господи, Ямада, да смени ты ей уже батарейки! — заорал повар, появляясь на пороге. — Ямада!..  — Шеф, ну не надо так кричать, — поморщился официант, который всё крутился у автомата для кофе, симулируя рабочую деятельность. — Сменю как-нибудь…  — Как-нибудь! — злобно повторил повар. — Ямада, сколько я ещё должен терпеть твою лень? Не хочешь работать — так выматывайся.  — О-обязательно, — протянул тот, равнодушно шмыгнув носом.  — «Обязательно»! — передразнил повар. — Ох-х, Ямада… Как же ты мне надоел!..       Девочка тихонько хихикнула в кулачок. Она стянула со стула свой рюкзак и пошла прочь, на ходу закидывая его себе на плечи.  — Шеф, поступил заказ на океанский бекон, — окликнул второй официант из кухни.  — О-о, — протянул повар, — это что-то новенькое. Ну, посмотрим, посмотрим…       Девочка уже не слушала их, удаляясь к выходу. Что-то, однако, заставило её вдруг дёрнуться и насторожиться… что-то странное и необъяснимо знакомое.       Океанский бекон.       Бред какой…       Девочка хмыкнула, пожав плечами, и вышла на улицу.       Океанский бекон…       Неожиданно яркие вспышки солнца ослепили её, перед глазами всё закружилось в бешеной карусели.       «Когда я скажу „океанский бекон“, ты забудешь об этом. Ты забудешь до тех пор, пока не услышишь это снова. Океанский бекон…»       Двадцать три ребёнка. Она точно знает, что их двадцать три. Она — тринадцатая. Её зовут… Как её зовут на самом деле?..       «Имя. Твоё имя теперь не имеет значения. Ты — солдат. Ты просто номер тринадцать».       Нужно учиться обращаться с автоматом… он тяжёлый. Маленьким ручкам сложно удержать его, после занятий постоянно болят пальцы.       «Твои пальчики слишком нежные, но ты должна терпеть. Ты должна учиться терпеть боль».       Учиться терпеть боль… не стонать и не плакать, иначе накажут.       Синяки, ссадины, царапины… Иногда у неё так сильно болит всё тело, что ей кажется, каждая её косточка стонет. Каждая клеточка истекает кровью. Больно, как же больно…       «Когда тебя бьют, ты должна выдерживать. Надо молчать и ничего никому не рассказывать, ясно? Ты не имеешь права это делать. Ты — боец».       Иногда бывает, что от боли теряешь сознание. Это неприятно. Вначале твоё зрение как будто заволакивает чем-то противно-белым, звенит в ушах и начинает ужасно тошнить. А потом… потом ты вдруг перестаёшь понимать, что происходит. Отключаешься…       «Ты не должна так быстро отключаться, слышишь? Учись оставаться в сознании. Учись постоянно слышать и видеть противника! Ты не должна позволять себе позорную слабость».       Терпеть нестерпимое. Терпеть непрекращающуюся боль. Терпеть запредельный холод. Терпеть невыносимую жару.       Терпеть жестокость. Привыкать к ней. Привыкать видеть, как человек убивает человека. Это нормально, ведь она — солдат.       «Не смей отворачиваться. Смотри».       На киноплёнке одни люди стреляют в других. Потом раненых куда-то забирают, бьют, мучают, подвешивают за ноги… От ужаса хочется плакать. Хочется кричать. Хочется сбежать куда-то, как можно дальше, чтобы только не видеть этого, никогда не видеть…       «Не смей отворачиваться».       Она учится смотреть на кровь и смерть, на то, как другим пускают кишки, на окровавленные тела, предсмертные судороги. Она учится слушать их крики, когда их пытают и убивают.       По ночам после этого она не может спать, потому что, стоит ей закрыть глаза, как она снова видит всё это. Ей хочется сжаться в комок и куда-то провалиться, сквозь землю или ещё ниже…       Ей хочется перестать видеть.       На следующий день она ходит шатаясь, у неё кружится голова и подводит желудок. Но спать нельзя, — нужно, чтобы автомат в руках не дрожал, когда она стреляет по мишени. Нет… сегодня её заставляют стрелять в человека. В живого человека. Почему? Почему она должна это делать?.. Она не хочет, чтобы он кричал и истекал кровью. Он не должен умирать, он ничего ей не сделал…       Она не хочет, чтобы он кричал так же, как тот, которого она видела вчера в видеоролике.       «Стреляй. Ты — солдат».       Ей говорят, что если она не выстрелит, они убьют ребёнка-номер-шесть, а она этого не хочет. Шестому почти столько же лет, сколько ей, она не знает, как его зовут, но ей страшно за него, как за себя…       Она стреляет.       Человек падает, она видит, как под ним растекается лужа крови.       Она знает, что теперь ей придётся видеть это ещё много раз.       Но почему? Почему она должна?..       Каждую ночь ей снится, как она ходит посреди поля, вокруг неё люди, а она расстреливает их, одного за другим. Она не понимает, для чего делает это. Она не хочет, чтобы это происходило, но руки во сне не слушаются, и она продолжает их убивать. Зачем? Зачем?..       Постепенно она перестаёт плакать по ночам. Эти сны становятся слишком привычны… как наваждение, как вечный призрак. Как лейтмотив всей её жизни…       Зачем её заставляют делать это? Почему она должна быть солдатом?..       Когда мистер Кайзо решает, что она слишком восприимчива, ей дают в руки её первую гитару. Она тут же ударяет по струнам. Звуки успокаивают. Возможно, аккорды, выходящие у неё из-под пальцев, не слишком благозвучны, но они помогают ей выразить её внутренний крик. Внутреннюю боль… Гитара стонет, как живая.       Сегодня она играла так много, что все её пальцы в крови. Ну и что… она привыкла к боли. Даже не чувствуется… Мистер Кайзо хвалит её и впервые говорит, что ей надо щадить себя. Он обещает принести ей диски Джимми Пейджа и американской группы Heartbreakers. И теперь каждый день она только и ждёт того часа, когда ей дадут побыть в одиночестве и наконец сесть за гитару. Чтобы излить всё то, что она сегодня выдержала и о чём приходится молчать. Чтобы изжить всю ту боль, которая в ней накопилась. Выразить то, для чего не находится слов…       Её гитара кричит, как сотня демонов. Она не боится демонов… Что в них? Страшная физиономия да клыки, вот и весь демон…       Ей кажется, что настоящий ад — здесь. Где всё существование сводится к сплошной боли. Где самая жизнь приобретает извращённые формы.       Она учится жить отрешённо и отключать своё сознание. Каждый раз, когда настаёт новый день, она старается забывать о том, что она здесь и сейчас. Она смотрит, но старается не видеть. Она просто повторяет себе, что скоро этот день закончится, и она сможет вернуться к своей музыке…       А пока нужно терпеть. Она не знает, зачем, но у неё нет выбора. Она даже не знает, как её зовут.       Она — номер тринадцать… совершенный солдат.       Нудл с трудом поднимается с ног, её тошнит и всё мутится перед глазами.       Она вспомнила всё.       Её заставили забыть, но теперь она вспомнила. Всё, от начала и до конца…       Она отдышалась, поднимая глаза к высоким небоскрёбам.       Что ж… она выжила. Кошмар оставлен позади.       Теперь — только вперёд.

***

 — Иногда я по-прежнему вижу это в своих снах. — Нудл пространно глядела перед собой. — Это совсем не так страшно, как было раньше, в детстве. Но… само собой, окончательно свыкнуться с таким нельзя. Даже когда я ничего не помнила, мне иногда это снилось.  — Нудл… — 2-D был шокирован. — Я даже не думал… даже не знал, что тебе пришлось пережить… Это ужасно… просто ужасно! — он обхватил голову, силясь осмыслить всё услышанное. Нудл повернулась к нему, немного криво усмехнувшись.  — Да, я понимаю, что никогда не выглядела, как человек, прошедший через тяжёлые жизненные коллизии, — сказала она. — Все думали, что я обычная беззаботная девчонка. Просто мне пришлось испытать такое, после чего любые житейские неурядицы покажутся ерундой… не более чем. Я видела настоящий ужас, я смотрела ему прямо в глаза. Так чего мне ещё бояться? — она улыбнулась. — Жизнь прекрасна. Я могла быть тем, кем я хочу, делать то, что я люблю… Быть там, где меня не заставляют быть машиной для убийств. Просто… жить. По-настоящему. Разве это не здорово?.. Мне хотелось радоваться каждому моменту. Мне казалось, что всё самое страшное теперь позади… И я могу теперь просто быть там, где я хочу. С вами… — Она вздохнула.       2-D грустно поглядел на неё:  — Но что-то произошло опять, да? Что с тобой случилось, Нудс?.. Ты никогда не говорила о том, где ты была все эти годы… До тех пор, пока мы снова не встретили тебя на Пластиковом Острове.       Нудл подняла на него взгляд.  — О… тогда, — произнесла она, — это… довольно длинная история. Впрочем, раз уж я начала, видимо, придётся и закончить. — Она снова поглядела перед собой. — Падение летающего острова, которое подстроил Мёрдок, произошло немного не так, как предполагалось. Ну, ты ведь уже знаешь всю эту историю о том, как он хотел инсценировать мою смерть, чтобы избавиться от преследовавшего нас гитариста Джимми Мэнсона. Так вот, кое-что во всём этом вышло из-под контроля. Скажем так, — Мёрдок, по-видимому, слишком сильно старался, чтобы всё выглядело правдоподобно, и… переусердствовал. Всё пошло не так с самого начала: мой парашют раскрылся не сразу; летя вниз, я ударилась обо что-то головой и потеряла сознание. Когда я очнулась, меня окружала вода… Это было море или даже океан, я точно не знаю. Я лежала на крохотном скалистом уступе, — должно быть, меня вынесло туда волнами. Всё тело ужасно болело, у меня не было сил даже подняться. Я пролежала там несколько часов, пока вдали вдруг не показался корабль. Вначале я обрадовалась и стала махать руками, чтобы меня заметили. Я подвесила остатки своего парашюта на скалу, чтобы ветер развевал их, как парус. Вскоре корабль приблизился, они спустили на воду шлюпку, чтобы подплыть к моему утёсу… Но мне не повезло: это оказалось пиратское судно. Они взяли меня в плен.       Ты можешь спросить — что такое кучка каких-то пиратов для Нудл, которая не робеет перед нежитью и побеждает демонов?.. Ха… вот и я тоже вначале так подумала. На деле же всё оказалось не так просто…       Предводительствовал этой шайкой некий Кевин. Кевин Госпелл… Удивительно, но оказалось, что это был один из нас, двадцати трёх детей, воспитанных Кайзо. Каким-то образом Кевину тоже удалось выжить. Вначале я, конечно, не подозревала, с кем имею дело, но он, по-видимому, сразу узнал меня. Мою первую попытку совершить побег он пресёк почти тут же. Затем связал меня, отвёл в свою комнату и долго… беседовал со мной. Говорил, что всё это судьба, и я теперь ни за что не уйду отсюда. Госпелл, очевидно, немного тронулся умом… Неудивительно, конечно. Он в самом деле не хотел меня отпускать — по каким точно причинам, мне неведомо. Я ещё много раз потом пыталась сбежать, но он всегда ловил меня и наказывал. Каждый раз всё более жёстко. Хотя я старалась не терять надежды, в конце концов стало совсем невыносимо… Знаешь, тогда я ощутила, что мне впервые требуется помощь. И вместе с тем я точно знала, что за мной никто не придёт, и помочь мне некому. Никто даже не знает, что я здесь. Наверно, поэтому я была так зла на Мёрдока вначале. Я почувствовала себя немного брошенной. — Нудл слабо улыбнулась.  — Но… Мёрдок действительно пытался тебя найти, — робко произнёс 2-D. — Он говорил, что даже спускался за тобой в ад…       Нудл вздохнула.  — Я знаю. Теперь я поняла, что обвиняла его несправедливо. Но тогда мне очень хотелось немного ему отомстить. Чтобы он почувствовал то же, что и я… Я даже сломала Киборга, чтобы он остался совсем один на острове и выкарабкивался сам. Глупо, да?.. — Нудл грустно улыбнулась.       «Это не имеет ничего общего с тем, что пришлось пережить тебе!» — хотелось закричать 2-D с горечью, но он промолчал… Нудл же продолжала:  — Причина в том, что, пока я находилась во власти Кевина, никто и не смог бы найти меня… Это всё равно, что очутиться в Бермудском треугольнике. Любые твои следы пропадают с лица Земли, словно тебя и не было… Я бы одолела всех этих пиратов, если бы не Кевин. Понимаешь, — для того, чтобы победить меня, нужен такой же, как я…  — Я не буду рассказывать обо всём, что они делали со мной. — Нудл печально улыбнулась, заметив, что глаза 2-D полны боли и потрясения. — Мне казалось, это никогда не кончится. Иногда Кевин почему-то ради собственной забавы заставлял меня наблюдать за тем, как они пытают своих пленников. Пожалуй, из всего, что я пережила в своём заключении, это было самым худшим… Даже в том ослабленном и истощённом состоянии, в каком я была тогда, я вполне могла освободиться от цепей, которыми они связывали меня, но я знала, что, стоит мне сделать одно неосторожное движение, как Кевин прикажет мучить пленников ещё страшнее. А если я даже успею броситься им на выручку… меня потом всё равно схватят и снова закуют в цепи, а бедняге после этого не покажется мало. — Нудл помолчала, уставившись в пол.       2-D дрожал от ужаса и негодования, изо всех сил сжимая кулаки. Каков же ублюдок этот Кевин… Ах, если бы только 2-D мог тогда быть там, если бы только мог её защитить… Почему, почему никто из них не знал, что с ней случилось?! Почему Мёрдок не отыскал её?       Впрочем, даже если бы они и нашли, что бы они предприняли, как бы победили этих бандитов?.. Если это оказалось не по плечу Нудл – совершенному бойцу…  — В конце концов, — продолжила девушка, — я всё-таки нащупала слабое место Кевина… мне удалось справиться с ним и его людьми. Больше их нет… — она утомлённо прикрыла глаза. — Я и сама с трудом выбралась оттуда живой. Все мои раны на лице, которые вы видели, я получила именно тогда… Впрочем, я оставила себе небольшой сувенир. — Нудл усмехнулась. — Кошачья маска. Я забрала её с собой с корабля. Кевин был садистом и не скрывал этого, он заставлял меня надевать её, когда издевался надо мной… Было забавно видеть его лицо, когда в один прекрасный день я в этой маске ворвалась к нему в спальню, чтобы его прикончить. — Усмешка на лице Нудл сделалась недоброй. — Я позаботилась о том, чтобы вид её был последним, что он видел в своей жизни. Как и все остальные… После всего, что произошло, я поняла, что уже не смогу быть прежней, поэтому решила скрывать своё лицо.       Расправившись с Кевином и его командой, я очутилась в Сан-Франциско. Там я взломала банковский счёт Кевина, чтобы снять с него деньги. Восстановить свой собственный счёт я бы к тому времени вряд ли смогла, а Кевину уже всё равно не пригодится. Разумеется, живя в плену на корабле, я многое тайком разузнала о моём бывшем сотоварище, так что данная операция не составила никакого труда. На эти деньги я приобрела себе оружие и некоторые необходимые вещи, в том числе новую гитару… Свою я потеряла давным-давно, ещё во время крушения острова. Правда, я знала, что люди Кевина повсюду, и есть большая вероятность, что скоро меня выследят, так что долго задерживаться на одном месте было нельзя. Я купила билет на круизный лайнер под названием «М. Гарриет» и благополучно отплыла. Некоторое время я путешествовала на нём, пока однажды лайнер внезапно не попал под атаку пиратов. Я подумала, что это дело рук уже известных мне подонков. На сей раз я была готова к встрече, поэтому сразу же решила расправиться с ними. Однако эта группировка была мне незнакома. Позже я узнала, что их банда называется «Чёрные тучи», и охотились они за Мёрдоком, который продал им испорченное оружие, а на «М. Гарриет» напали просто по пути.       Пираты потопили лайнер, а я сбежала в спасательной шлюпке. Мне удалось сохранить в целости свои вещи, среди них был и некоторый запас еды. Какое-то время я дрейфовала в океане, а вскоре по счастливой случайности встретилась с Расселом. Дальнейшее тебе известно… — Нудл остановилась, снова впав в раздумья.       2-D чувствовал себя растерянно. Он не представлял, что в жизни Нудл, — их Нудл, такой радостной и беспечной, никогда не ведающей уныния, — было столько тяжёлых моментов. Впрочем, как она заметила и сама, должно быть, именно это и позволяло ей радоваться жизни, отдаваться ей так беззаветно и с такой полнотой… Просто она знала цену счастью. Она выстрадала его…       2-D тяжело вздохнул. Кажется, последние события совсем её подкосили. Нудл казалась ему непохожей сама на себя. Она, конечно, говорила очень спокойно, по старой, затвержённой до безусловных рефлексов привычке стараясь, чтобы лицо не выдавало её эмоций.       Но вот свои глаза она так и не научилась контролировать. Видимо, поэтому всегда скрывала их то под длинной чёлкой, то под маской…       В этих глазах 2-D прочитал всю гамму её чувств, и они сказали ему даже больше, чем рассказ.       В них было сейчас слишком много усталости и горечи. Нудл… ты не должна так смотреть. Только не ты…       Нудл внезапно подняла на него взгляд и мягко произнесла:  — Прости, кажется, я тебя расстроила… 2-D, правда, на самом деле со мной всё хорошо.  — Хотел бы я, чтобы с тобой всего этого не случалось, — 2-D опустил голову.  — Ну-ну, не грусти. — Нудл взяла его лицо в свои ладони и с улыбкой заглянула в него. — Знаешь, я правда бы очень хотела обо всём забыть. Но ведь в действительности сейчас это неважно… Я уже пережила это, понимаешь? Я рада, что всё закончилось… И… — Нудл отпустила его, прислонившись к спинке дивана. — У меня никогда не было семьи. Но вы… ты, Рассел, Мёрдок. Вы для меня как родные. Когда я вернулась… мне показалось, что я вернулась домой. Я дома… — девушка прикрыла глаза, безмятежно улыбаясь.       2-D был растроган до слёз. Он сел поближе к Нудл и нежно обнял её.  — Нудл, — произнёс он, — все мы тоже очень любим тебя. Я клянусь, что с этого дня всегда буду защищать тебя, что бы ни случилось… Расс и Мёдс сделают для тебя то же, я уверен.  — Уверен? — Нудл засмеялась, аккуратно отстраняясь от него. — А может, это мне придётся защищать вас? От зомби, от демонов… — Она вдруг сильно закашлялась, даже согнувшись пополам.  — Ох… Нудс, ты слишком много говорила. — 2-D озабоченно поглядел на неё. — Тебе не нужно так напрягать горло…       Он помнил, как Мёрдок заставлял его петь в любом состоянии. С температурой, с ангиной, с бронхитом… Раз как-то 2-D пришлось выступать даже с острой формой ларингита. Он тогда совершенно не мог говорить, — но при этом пел. Как — для самого вокалиста осталось загадкой. Так что перенапряжённые связки, увы, были для 2-D весьма знакомым состоянием…       Нудл выпрямилась, тяжело дыша.  — Ты в порядке?.. — спросил 2-D с беспокойством, затем потрогал ей лоб.  — Эй вы! — донёсся из коридора вопль. — Я ещё раз повторяю: три дня вас ждать не буду!.. Бегом репетировать, ясно?! Бегом!  — Тебе лучше идти, — тихонько заметила Нудл. Она выглядела усталой, глаза у неё болезненно покраснели.  — Сейчас, — отмахнулся 2-D. — Тебе что-нибудь нужно? Может, ещё чаю выпьешь? Или поешь что-нибудь… ты сегодня ничего не ела.  — Нет… мне не хочется есть, — покачала головой Нудл. — Ничего не нужно, правда. Я лучше немного посплю… — она снова закашляла.  — Точно не нужно? — 2-D проигнорировал ещё одну серию бешеных воплей Мёрдока. — Тебе не плохо? Мне кажется, у тебя опять температура…  — Точно. — Нудл мягко улыбнулась. — Спасибо за заботу. Всё нормально… я просто хочу немного отдохнуть. Ты иди, а то Мёрдок будет злиться…  — Да он и так злится, — пожал плечами 2-D. — Я немного боюсь тебя так оставлять… Ты уверена, что справишься?  — Справлюсь, справлюсь. — Нудл тихо засмеялась. — А вот тебе стоит поспешить. Давай… — Она легла, прикрывая глаза. 2-D заботливо укрыл её одеялом.  — Ну хорошо, — наконец сдался он, почёсывая в затылке. — Но если что, обязательно зови… я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Обещаешь?  — Обещаю. — Нудл улыбнулась с закрытыми глазами.  — Вот и умница. — 2-D поцеловал её в щёку и вышел, аккуратно прикрыв дверь.       Тут же в его голову полетел ботинок.  — Сколько ещё можно тебя ждать, тупица?! — проорал Мёрдок, идя мимо него по коридору. — Давай живей. Двигай.       2-D зашёл в помещение для репетиций, с опаской пролезая мимо Киборга, и занял своё место возле стойки с микрофоном. Мёрдок уже копошился, настраивая бас-гитару. С его стороны, как всегда, слышались невнятные проклятия и ругательства.       2-D неслышно вздохнул, покосившись на стоящую, как истукан, Киборга… неужели она действительно будет сегодня играть?! Мёрдок не боится, что после такой поломки она может начать барахлить?       По крайней мере, ему лучше не рассказывать об этом Нудл. Она вряд ли будет в восторге.  — Ну, — мрачно изрёк Мёрдок, — начинаем.       И они снова прогнали всю вчерашнюю программу — от начала и до конца.  — Мёдс, почему мы должны повторять всё целиком? — устало спросил Рассел, подкручивая тарелки, закреплённые на стойке. — Вчера получалось хорошо, нет смысла волноваться. Нам просто стоит немного отдохнуть, и всё.  — Нет, нам НАДО было порепетировать, — огрызнулся Мёрдок. — Я должен был проверить, как работает Киборг… кажется, всё в порядке. Хорошо. Так, ещё пару часов можете шляться где угодно, главное, сохраните приличный вид и способность играть!.. Потом едем в «Honey-money» ставить инструменты и делать саундчек… И ещё мне звонили насчёт интервью для одной местной газетёнки. Посмотрим, конечно, что у них там будут за вопросы… но лишний пиар в любом случае не помешает… — пробормотал басист себе под нос. — Всё. — Он махнул ребятам рукой, сидя возле Киборг и снова начиная отвинчивать у неё какие-то гайки. 2-D передёрнуло, и он поспешил поскорее ретироваться.       Мёрдок всё равно вряд ли действительно позволит им отдыхать, так что нужно было пользоваться привилегией, пока он добрый. 2-D решил снова заглянуть к Нудл и проверить, как она себя чувствует.       Нудл уже не спала. Она полулежала на диване, укутавшись в плед и о чём-то размышляя. Заметив 2-D, она повернула к нему голову и улыбнулась.  — Ну, как репетиция? — спросила она.  — Да вроде бы ничего, — почесал в затылке 2-D. — Мёдс сказал, что скоро отправляемся… в этот клуб, как его там. — Он пожал плечами. — А ты как?  — В порядке. — Нудл кашлянула. — И… и как Киборг? — девушка пристально поглядела на 2-D. Вокалист сконфузился: она задала как раз тот вопрос, которого он опасался.  — Ну-у… — протянул 2-D. — Нормально… да. — Он замялся, не зная, что ещё сказать. Нудл вздохнула, опуская голову на подушку.  — Так значит, Мёдс в самом деле хочет её выпустить? — гитаристка скривилась. — Какая прелесть.       2-D положил руку ей на плечо.  — Нудс… не переживай ты так, — мягко сказал он. — Это ведь только временно, пока ты не поправишься. Ни в коем случае не думай, будто она может хоть в какой-то мере сравниться с тобой. Это лишь очень, очень жалкая замена, — он даже насупился. Нудл повернулась к нему.  — Да, я знаю, что мне не нужно так реагировать, — произнесла она, поджав губы. — Наверное… всё дело в том, что она слишком… слишком похожа на меня. — Нудл прикрыла глаза и снова улеглась, тяжело дыша.       2-D не понял, что она имела в виду, но решил лишний раз не тревожить её.       Вскоре они прибыли на место. В перерыве между суматохой с приготовлениями к концерту, когда все разносили аппаратуру, 2-D всё же выкроил минутку, чтобы в очередной раз заскочить к Нудл.  — Нудс, хватит кукситься, — сказал он, входя в её комнату с небольшим подносом. — Вот. Рассел говорит, что, если ты не хочешь есть, ты должна хотя бы пить, причём чем больше, тем лучше. — Он поставил возле её кровати стакан с тёплым молоком.       Нудл апатично взглянула на стакан, затем нехотя взяла его.  — Нудс, — 2-D присел рядом с ней, — ну чего ты? Ты так злишься из-за Киборга, да?       Нудл вздохнула.  — Киборг… — произнесла она, с трудом отпивая молоко и морщась. — Да нет, дело не только в ней. Скорее во мне… — девушка слабо улыбнулась.       2-D озадаченно моргнул.  — Ты сказала, что она слишком похожа на тебя, — осторожно заметил он. — Что ты подразумевала под этим?..       Нудл снова откинулась на подушки.  — Видимо, её вид уж очень напоминает мне о тех днях, когда я была подобна ей, — отвечала девушка. — Созданная для того, чтобы убивать людей, я только это и умела делать. — Она устало поглядела в потолок.       2-D снова стало больно за неё.  — Не говори так, — горячо возразил он, — ты нисколько не похожа на Киборг! Кроме внешности, у вас нет абсолютно ничего общего.       Нудл подняла голову.  — Ты правда так считаешь? — с тревогой спросила она.  — Ну конечно! — воскликнул 2-D. — Да это смешно даже сравнивать, ты подумай! Она — бездушная машина, а ты живая… Живая, Нудс!  — Что ж, наверное, ты прав. — Девушка слабо улыбнулась.  — Ну вот! — подытожил 2-D. — И вообще, перестань думать всякие глупости… Тебе сейчас нужно выздоравливать. — Он мягко прикоснулся к её щеке. — Выпей, пожалуйста, ещё… ну хоть немножко, ты совсем ничего не ешь. И тебе пора снова принимать лекарства… — 2-D потянулся за аптечкой и извлёк оттуда таблетки и градусник. — Измерь, пожалуйста, температуру… Я потом зайду к тебе ещё раз и проверю!  — Обещаешь? — Нудл шмыгнула носом и просительно подняла на него слезящиеся от простуды глаза.  — Само собой, — подтвердил 2-D. — Не спущу с тебя взгляда. — Он погладил её по волосам. — Ну, давай… не скучай. — И 2-D снова побежал слушать вопли Мёрдока, в который раз недовольного тем, как поставили колонку: она ведь будет закрывать вид его царственной особы от зрителей.       Вскоре всё было готово к выступлению.