Стальная дева

*** Рьярра недооценила его. Слишком привыкла полагаться на свои фокусы, или все еще видела его таким, как в плену. Сломленным, бесполезным. Эйн успел дотянуться, вцепился пальцами в ее горло. В голове стоял шум. Белый-белый шум. Кто-то пытался оттащить Эйна, мысли Мары бились в его сознание. В тот момент это не имело никакого значения. Он собирался убить Стальную Суку. Убить ее за Меррика, за плен, за боль, страх и месяцы унижений. Рьярра хваталась за запястья Эйна, хотела спастись — но она была слабее, физически слабее. И никакие ее удары, ничто на свете не заставили бы его разжать руки. Рьярра атаковала страхом, но даже он теперь отошел на задний план. Эйн был уверен, что справится. Что-то врезалось ему в бок, боль обожгла, далекая и неважная — и тут же взорвалась фейерверком в голове. Не отпускай, уговаривал себя Эйн до самого конца, не отпускай. Только не отпускай, убей ее. Вслед за болью накатила чернота, он растворялся в ней. Уже ни о чем не мог думать и ничего не помнил. Только самое главное: нельзя отпускать. Потом даже это исчезло. *** Эйн пришел в себя от звука голосов. Болели бок и голова, и каждый звук ввинчивался в виски. Кто-то истошно кашлял рядом, громко, с надрывом. И первое, о чем Эйн подумал: жаль. Жаль, что не вышло выдавить из Стальной Суки жизнь. — Отойдите, дева Элера. Человек напал. Я не оставлю этого так, — Зайн старался говорить спокойно, но Эйн все равно слышал в его голосе злость. Ледяную, опасную. Усмехнулся, потому что ни о чем не жалел. Только о том, что не убил Рьярру. Он открыл глаза. Льенна стояла перед ним, держала в руке кнут, и отвечала спокойно, безмятежно: — Его спровоцировали. Кашель наконец прекратился, Рьярра выпрямилась, сплевывая кровь, и прохрипела: — Отставить, Зайн. Мара подала ей воды. Шею Рьярры кольцом опоясывали черные синяки — следы от пальцев Эйна. — Удивил, мальчик, — выдавила после пары глотков Рьярра. Он попробовал пошевелиться. Тело слушалось с трудом, и даже говорить было больно: — Я тебя еще добью. За Меррика. Габриэль, помолчи, — мысленно попросила Мара, ее чувства — тревога и напряжение просачивались в Эйна. Он встряхнулся и ответил тоже мысленно: Как же меня задолбало подыгрывать и молчать. Голос Льенны, спокойный и твердый, звучал как приговор: — Решается судьба твоей планеты, человек. Не лучшее время для личной мести. Рьярра отмахнулась, снова закашляла, смахнула выступившие на глазах слезы, и остановила Зайна, когда тот протянул руку ей помочь: — Будем считать, что мальчик просто увлекся, — она криво усмехнулась окровавленными зубами. Черная герианская кровь казалась краской на ее лице. — Он же землянин. Никакого самоконтроля. Эйн почувствовал отголосок удивления со стороны Мары: от того, что Рьярра защищала его. Мара воспринимала ситуацию именно так. — Иди к блястовой матери, — огрызнулся Эйн и тоже заставил себя сесть. — Меррик и Ойлер поставили все наши планы под угрозу, — Рьярра отпила еще немного воды, поморщилась. — Я убила его не из-за прихоти, мальчик. Твой лидер едва не подписал всей планете приговор. Эйн молчал. Он бы напал снова, но сил не было. — Я убеждала Императрицу защитить Землю, — Рьярра повернулась к Эйну всем телом. — Использовать Сопротивление, мои войска и войска Льенны, пока не придет подкрепление с Герии. — Но Ойлер вмешался, — невозмутимо заметила Льенна. — Он выдал секрет илирианцев Меррику. — Хуже, — прохрипела Рьярра, криво улыбнулась. — Меррик попытался рассказать об этом нам. И иллирианцы вышли на его след. Эйн прекрасно понимал, что это значило: илирианцы подозревали, что Герианская Империя поняла важность Земли. Изначальный план Рьярры строился на неожиданном союзе. Илирианцы не должны были узнать о том, что Сопротивление, Льенна и Рьярра работают вместе. Ойлер и Меррик могли лишить их этого преимущества. — Он хотел помочь, мальчик. Твой лидер был смелым бойцом. И это может убить вас всех. — Заткнись, мразь. Мара подошла ближе, положила ладонь Эйну на голову, предупреждающе царапнула острыми кончиками ногтей: — Вы сказали, Императрица колеблется, — бесстрастно сказала она. — Она еще не приняла решение. Рьярра хрипло рассмеялась: — Она хочет посмотреть на Сопротивление поближе. На тебя, мальчик. Императрица хочет знать, на что ты способен. — Я ей не понравлюсь, — Эйн усмехнулся ей в ответ. — Тогда твоя мечта исполнится, — Рьярра задумчиво посмотрела на свои когти, а потом снова ему в глаза. — Герия уведет войска с Земли. И вы останетесь один на один с илирианцами. Сюда придет целая армия таких, как Ойлер. *** После разговора Эйна с Марой оставили вдвоем. Рьярре нужно было в медицинскую капсулу, а Льенне — проследить за поисками Ойлера. А Зайна просто никто не спрашивал, и Эйну было абсолютно наплевать, чем занимался герианский ублюдок. Мог хоть колыбельные петь своей Стальной Суке пока та восстанавливалась. Эйна не обыскивали, не отнимали личный комп, и даже комнату не запирали. — Ты можешь уйти в любой момент, — спокойно сказала Мара, налила себе стакан воды. Эйн заметил, как дрожали ее пальцы. — Рьярра сказала все, что хотела. — А если я уйду, ты сможешь меня найти, — Эйн криво улыбнулся. — И убедишь меня вернуться. Он злился на нее. Сам не знал, на что. Мара ответила на его мысли, не на слова: — Я тебя обманула. Да, когда сказала, что герианцы уйдут с Земли, что Льенна вернет людям планету. Мара и сама в это верила, иначе бы Эйн не купился. — Ну, если верить трепу Стальной Суки, ваша Императрица еще может передумать. И герианские войска свалят наконец прочь. Договаривать он не стал, и Маре пришлось продолжить за него: — Герия не уйдет с Земли навсегда, Габриэль. Императрица просто использует людей против Илирианцев. Даст вам измотать их — насколько у вас хватит сил. А потом, когда на Земле не останется людей, Герия вернется воевать. Мне жаль. Она не врала, и Эйн чувствовал — и ее сожаление, и беспомощность. Мара ничего не решала. Хотела помочь и знала, что не может. — Я не стану прогибаться под вашу Императрицу, — сказал он. — Не стану на коленях умолять ее о помощи. Нет. Не для того я столько пытался избавиться от герианской заразы, чтобы так просто принять… Нет, я отказываюсь. И все равно подтачивало изнутри — сомнения, как крохотные, белые черви — Меррик готов был просить герианцев о помощи. Рискнул своей жизнью, рискнул делом всей своей жизни. Он оставил Эйну послание незадолго до того, как умереть. Эйн привык верить ему слепо, не рассуждая. И оставил Эйну послание. А ведь этот призрак с данными еще хранился в памяти личного компа, зашифрованный герианским шифром. И прямо рядом с ним сидела герианка, которая могла помочь ему взломать код. У Вайна ушло часов десять, но Вайн был человеком — слабым и уязвимым, и поплатился за то, что влез в игры инопланетных уродов. — Я останусь с тобой, — неожиданно сказала Мара. — Не важно, что решит Императрица. Если она уведет войска, я останусь на Земле. Помогу против илирианцев. Я знаю про их импланты и ларралы. Ее сознание стало ближе, и Эйн увидел: ее вину, обреченное понимание, что для Мары все кончено. Не важно, что решит Императрица, Мару поймали как предательницу. — Значит, тебя казнят, — Эйн ведь и раньше понимал, что это возможно. И все равно не готов был принять: не того, что Мара могла умереть, а что убили бы ее так бессмысленно и глупо. — Не сразу, — она задумчиво царапнула ногтями подлокотник кресла. — Если войска останутся здесь, то меня не тронут до нападения илирианцев. Я стальная дева, мои способности, — она коснулась пальцами виска, — понадобятся в бою. Эйн фыркнул: — А если Герия решит бросить Землю, тебя ждет казнь. Думаешь, Льенна с этим смирится? У Мары потемнел взгляд, и чувства ее стали острыми, как отточенные лезвия: — Я не позволю Льенне признать вину. Она не должна пострадать. Кто угодно, только не она. Они замолчали, и Мара думала о том, что будет дальше. Эйн не улавливал отдельные мысли, но чувствовал все остальное. — Я могу попросить о смерти здесь, — Мара нарушила молчание первой. — О том, чтобы защищать Землю против илирианцев. Странно, она верила, что ей позволят. Что ее вообще станут слушать. — Я Стальная Дева, Габриэль, — спокойно и веско сказала она. И это очень многое для нее значило. — Даже после предательства, это многое значит. Императрица согласится. Странно, Мара даже не думала, о том, чтобы обмануть. Чтобы сбежать, когда нападут илирианцы. Она собиралась остаться и умереть вместе с Эйном. Это бесило и успокаивало одновременно. Он вообще не торопился умирать, и отказывался признать, что илирианцы уничтожат людей. — Вас растят совсем отбитыми на этой вашей Герии, — сказал Маре Эйн. — А ты рано нас хоронишь. Как они говорили в «Коршуне»? Хоронить надо мертвых, а живые всегда могут спастись чудом. Хотя уцелело их из всего отряда четверо. Мара спокойно кивнула и предложила: — Я знаю, о чем ты думаешь, Габриэль. Я могу помочь. Если у тебя сохранилось послание от Меррика, я его расшифрую. — Я не хочу, чтобы ты его видела, — Эйн пожал плечами. Хотелось доверять ей — из-за метки. Он убеждал себя именно так: все это было только из-за метки. — Я все равно не смогу его открыть. Нужен твой генетический код. Да, для того Вайн Эйна и позвал. Жаль не дождался. — Сколько у нас еще времени? — спросил Эйн. — Когда мы поговорим с Императрицей? Если меня, конечно, допустят. Я же всего лишь мужик. Человек. Мара повернулась к нему всем телом, посмотрела прямо в глаза. Эта ее привычка нервировала: нечеловеческая, странная. Мара будто заглядывала внутрь, и неприятно царапалась мысль: а ведь она и заглядывала. Могла читать Эйна. Все его мысли, страхи, сомнения. А он ее. Вот только ее научили никогда не сомневаться и не отступать. Эйн мог бы ее задеть, сделать ей больно. Но не смог бы ею управлять. — Ты неправ, Габриэль. Ты не понимаешь Герию, и не понимаешь герианцев. Императрица не станет смотреть на тебя свысока. Она станет смотреть на тебя, как на союзника. Достаточно ли ты силен. Хватит ли тебе опыта, умения, воли — победить. — Она ничего обо мне не знает, — резко напомнил Эйн. — Узнает, Габриэль. Это Императрица. Ей достаточно одного взгляда. *** Правда в том, что Мара и не пыталась подсмотреть послание Меррика. Она верила Льенне, Императрице и даже Рьярре. И послание Меррика больше не имело для нее значения. Только будущая война с илирианцами. А ведь ни Стальная Сука, ни Льенна не называли сроки. Мара разблокировала герианский код — он был ей знаком, это не потребовало много времени. И Эйн понял: это тоже была подсказка от Меррика. Как негласное предупреждение — не подпускать Сопротивление к этим файлам, информация лично для Эйна. Мара ушла после того, как закончила с кодом. А ведь совсем не боялась, что Эйн сбежит. Он разблокировал генетическую блокировку. Файлов от Меррика было шесть. Одно, самое первое видео-послание называлось «посмотри меня». Эйн криво усмехнулся. У Меррика всегда было странноватое чувство юмора. Виртуальный экран развернулся в защищенном режиме: видимый и слышимый только для Эйна. Лицо Меррика — усталое, осунувшееся приблизилось, а потом отдалилось. — Эйн, у меня мало времени. Слушай внимательно. Это очень было в духе Меррика, даже сердце защемило — Эйн оказывается скучал, — Меррик никогда не тратил время на то, чтобы здороваться. — После того, что я сделаю, ты будешь считать меня предателям. Сегодня я встречаюсь с Наместницей. Мы столько лет потратили, чтобы избавиться от Герии, а теперь я сам готов подложить под них Землю. Я ненавижу герианцев, как и ты, но то, что придет вместо них хуже. Намного хуже. Меррик говорил без стыда, смотрел прямо в камеру, будто мог видеть Эйна по ту сторону экрана, и не просил прощения. Он, в отличие от Эйна никогда не сомневался, никогда ничего не стыдился. — Герианцы — это отрава, Эйн. Я этому тебя учил, и я готов это повторить. Медленный яд, который выкосит нас всех. Они загонят детей в интернаты, будут выращивать из них идеальных герианских граждан. Выкосят слабых, выкосят всех, кто не впишется в их ущербную картину мира. Но они не убьют нас сразу. Пока человечество живо, мы еще сможем отвоевать Землю обратно. Он всегда так говорил: пока мы не сдались, мы еще можем все вернуть. Люди ему верили, Эйн в том числе. Даже те, чьих сыновей он возвращал им мертвыми. Меррик не считал потерь на пути к цели, и не боялся жертвовать. И собой он тоже пожертвовать не побоялся. Эйн его за это ненавидел. — Если герианцы уйдут сейчас. Оставят нас драться с новой угрозой — мы не выживем. И некому и нечего будет отвоевывать обратно. Я не могу решить за тебя. Если ты получил запись, значит, я уже ничего и ни за кого не решу, — Меррик признавал это буднично, походя. — Когда будешь решать, помни, что ты решаешь за всю Землю. Эйн просидел еще несколько часов, просматривая файлы. А потом сам потянулся разумом к Маре, передал ей мысленно: Мне нужно поговорить со Стальной Сукой. Я знаю, как поймать Ойлера. *** В крохотном флаере было место только на троих, и Зайн занял заднее сиденье. Эйн сидел рядом с Рьяррой, и воздух в кабине казался спертым, слишком плотным. Забивал легкие. Неповоротливым зверем ворочался внутри страх — противный и привычный. За армированными пластиковыми окнами флаера проплывали огни и рекламы города: медленно темнело, но в полетном пространстве все так же сновали вверх и вниз транспортники самого разного размера. В одном из них летела Мара и еще несколько ее бойцов из службы безопасности. Их имен Эйн не запомнил, да и не пытался. — Ты удивил меня, мальчик, — сказала ему Рьярра. Она вела себя как обычно. Будто не ее Эйн несколько часов назад чуть не убил. — Неплохой план и готовность работать со мной? — Я тебе не мальчик, — твердо ответил он. Что-то изменилось после того нападения. Эйн все еще боялся, все еще ненавидел. Но Рьярра больше не была неуязвимым монстром из его кошмаров. — Я просто хочу поймать ублюдка Ойлера. Он думает, что ты нас перехватила. И не знает о твоих планах с Императрицей. Он поверит. Эйн в этом мне сомневался. Ойлер до дрожи боялся, что его раскроют остальные илирианцы. Потому и начал заметать следы. — Да, — Рьярра хищно улыбнулась. — Конечно, поверит. У него нет выбора. Она отвлеклась на панель навигации, подкорректировала курс и флаер нырнул вправо, пролетел сквозь светящиеся буквы рекламы и аккуратно вписался в просвет меж скайлером и неповоротливым мега-возом. — У тебя тоже нет выбора, — Эйн поймал в отражении окна собственную усмешку. Кривую и горькую. — Если илирианцы выйдут на Ойлера, они заставят его говорить. И первым делом он заговорит о том, что разболтал все их планы Меррику, а Меррик тебе. — Верно, — легко согласилась она. Рьярра не скрывала своих эмоций, как другие девы, и это делало ее ближе к людям. — Но мы найдем его первыми. — И что потом? Убьешь его, как Меррика? — Нет. Он может многое рассказать. Да, точно, Рьярра отлично умела добывать информацию. Эйн на личном опыте убедился. Только сказал ей: — А Меррик был для тебя бесполезен. Ведь всю информацию она уже вытянула из головы Эйна. — Отлично все сложилось. Теперь у меня новая метка и новая герианка, и ты больше ни черта о Сопротивлении не знаешь. Эйн не зря крутился как проклятый эти несколько недель. Он сделал все, чтобы информация Рьярры перестала иметь значение. — Теперь у тебя новая цель, мальчик, — спокойно и холодно, будто сопляка осаживала, сказала она. — И она совпадает с твоей. Но она ведь с самого начала так и задумывала. Еще на войне, когда Эйн попал к ней в плен. Она залезла к нему в голову, и все эти годы следила за Сопротивлением его глазами. — Ты ведь не только информацию собирала через свою метку. Ты еще и влияла на Сопротивление. Все смерти, что мне казались случайными, были тебе на руку. Она больше не улыбалась, смотрела перед собой сосредоточенно и серьезно: — Сопротивление нужно мне сильным. И я делала вас сильными. Любыми средствами. Да, точно. Эйн это хорошо уяснил: сила по-гериански — это вырезать всех слабых. — Со мной у тебя паршиво получилось, — сказал он ей, слова горчили, оставляли гадкий привкус во рту. — Ты превратила меня в слабака с кошмарами. Она нажала несколько управляющих элементов на виртуальной панели, и флаер начал снижать скорость: — Разве? Ты пережил эти годы, мальчик, тебя не поймали патрули и не убили каратели. Ты встал во главе Сопротивления. Ты научился находить ресурсы, оружие, новые способы бороться. Все потому, что ты так сильно ненавидел меня. — Я тебя убью, — от души пообещал ей Эйн. — Не важно, как все сложится. Кто победит, и что будет с Землей. Даже если придется выползти с того света, я тебя убью. Она ничего не ответила, отстегнула страховочный ремень, и первая выскочила на гладкий пластик посадочного причала: — Идем, мальчик. Ойлер не поймает себя сам. *** В заброшенном мега-комплексе было тихо. До войны неподалеку располагался спальный квартал, а после — только непригодные для жизни руины. Восстанавливать их было слишком дорого, да и жильцов не осталось. Вместо этого в городе выросли новые герианские башни: красивые, светлые и чужие. Выломанные осколки строительного пластика лежали на полу грудами, за пустыми провалами окон перемигивались огни городских реклам и флаеров. Ойлер в этой разрухе казался лишним. Он действительно пришел один. Точнее, никого больше Эйн не видел — даже приборы не фиксировали. Ойлер стоял у стены, тень падала на него сверху, и импланты глаз светились алыми точками. — Приятель Эйн, — улыбка Ойлера напоминала оскал. — Я бы сказал, приятная встреча, но не хочу врать. Потом он перевел взгляд на Рьярру: — Давайте, обойдемся без драмы. Я готов сотрудничать. Я очень, — он задумчиво взмахнул механической рукой в воздухе, щелкнул острыми когтями, будто подбирал слово, — доброжелательный. Если играть по моим условиям. Один щелчок и все переменилось мгновенно. Из пролома в стене, из пустого окна появились уродливые механические твари. Все в ошметках кожи, плоти и костей. А герианский сканер не показывал ничего постороннего. Вот же рухлядь инопланетная. Рьярра выхватила кнут, растянула губы в усмешке: — А эти игрушки ты принес мне в подарок? — Не совсем. Я тут подумал… только Меррик знал точно, что я сделал. А теперь и его наследник докопался до правды. Но если избавиться от наследника. Кто докажет, что это я во всем виноват? Рьярра не дала ему договорить, ее кнут хлестнул вперед и вверх, располовинил одну из механических тварей, и вторая бросилась к ним, но Эйн успел среагировать — выхватил игольник и выстрелил. Тварь отбросило назад. Ойлер напал следом, и в этот раз Эйн его видел, пригнулся вовремя и спустил курок. Еще один удар кнута отбросил Ойлера назад — Зайн подошел ближе, стеганул кнутом еще раз. Мгновение, и все было кончено: — Похоже, — угрюмо сказал Эйн. — Ублюдок совсем отчаялся. И как только он договорил, в дальнем коридоре появились девчонки Ойлера. Те, которых он видел в его логове. Голых и напичканных имплантами. Теперь у каждой из них в руках было по огромному тесаку. -------------------------------------------------------------------------- Я пишу этот текст по правилу 50 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 50 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Стальной девы» через неделю (02.11.2019) Но даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже.