Стальная дева

От автора: Огромное спасибо за донат и комментарии, самые любимые, самые лучшие читатели на свете) Обязательно загляните в мой паблик, у нас появилась иллюстрация к «Деве»: https://vk.com/malkesta_text?w=wall-187475195_347 *** Во время полета они молчали, и Эйн понемногу успокаивался. Думал не о том, что Мара сделала, а о том, как теперь себя с ней вести. Она закрывалась сильнее, чем обычно, но то ли он стал чувствительнее, то ли защита ее слабела, изредка просачивались отголоски ощущений — злость, нервозность. Неопределенные и далекие. Эйн не знал, что именно заставляло ее нервничать, ни на что она злилась — хотя мог догадаться. Мара опустила флаер на посадочную площадку — плавно и точно, и Эйн в который раз подумал, как же приятно с ней было летать. Она выскочила из кабины первой, и в ее движениях он без труда читал напряжение, которого раньше не было. Будто Мара ждала нападения, удара — от Эйна. И чем больше он подмечал деталей: ее нервозность, ее злость, то как тщательно она закрывалась, тем проще было перестать злиться. Мара была не права. Она превратила допрос в идиотское шоу и довела Крысу. Она не понимала людей, потому что не была человеком. Она пошла ко входу в комплекс, а Эйн задержался на причале. Вокруг кипел жизнью город — перемигивались виртуальные экраны реклам, сновали в воздухе полетники, как насекомые. Они так же летали до появления герианцев на Земле. И после будто ничего и не изменилось — ничего кроме Эйна, его жизни и его целей. — Эй, — окликнул он. — Можем задержаться. Отсюда отличный вид. Мара замерла у дверей в комплекс, потом обернулась и посмотрела настороженно: — Ты хотел поговорить, Габриэль. Потребовать у меня объяснений. Он уловил ее сомнение — она не понимала, почему разговор откладывался. Почему Эйн предлагал ей передышку. — Поговорить мы еще успеем. Наверняка еще и поорем друг на друга. Можем для разнообразия посмотреть на что-то красивое перед этим. Она нахмурилась, но все же подошла, остановилась рядом с ним и посмотрела на город. — Я не стану кричать, — сказала Мара. — Ты недооцениваешь мой самоконтроль, Габриэль. — И тебя, — легко признал он. — Вечно забываю, что ты не человек. — Ты ждешь, что я буду «лучше», но твое «лучше» мне не нравится. Я не хочу такой быть. Он не ответил, чувствовал, что она сама продолжит, и оказался прав: — Не хочу быть слабой. Он посмотрел вперед, на гигантские торговые комплексы вдалеке — две бани-иглы, и усмехнулся: — Ты мне не поверишь, но сила — это еще не все. Есть и другие вещи. Тоже важные. — Есть. И все они будут уничтожены, все они исчезнут, если потакать своим слабостям. Ты отравишь, разрушишь их собственными руками, если тебе не хватит сил их сохранить. И ты, именно ты, Габриэль, знаешь это лучше всех. Поэтому сегодня ты силой заставил Картер подчиняться. Ты силой убедил Леннера. И за твою силу тебя выбрала Рьярра. — И ты, — спокойно напомнил он. Злость уходила, как и не было. Эйн убрал защиту, перестал отгораживаться от сознания Мары, и открылся ей. Без слов позвал — посмотри на меня. Посмотри, что внутри. Она напряглась на мгновение, ее мысленные щиты будто обросли шипами, а потом истончились. Из непроницаемой стальной стены стали полупрозрачной мембраной. За этой мембраной Эйн увидел злость, и тоску, и отвращение. — Ты стал мне дорог, Габриэль. Я дала слово тебя защищать, и я буду защищать, но не проси меня верить в людей и любить их. Эйн фыркнул, вдохнул поглубже — коснулся ее чувств своими: — Кто бы мог подумать, что Крыса так тебя доведет. А Ойлер нет. Она сделала глубокий вдох, выдохнула — это помогло ей успокоиться: — У Ойлера есть цель. У него есть сила, убеждения и он добивается, потому что может и хочет. Он опасен, мне неприятны его цели. Но они у него есть. — Развлекаться и резать людей на куски, — напомнил Эйн. Перед глазами все еще стоял коридор, завешанный телами, залитый красным светом. — Они есть. И есть силы их воплощать. Он опасный враг и выгодный союзник. Эйн усмехнулся, услышал и то, о чем она не сказала: — А еще он прошел это ваше Испытание. На Илирии, верно? А значит, каким бы ушлепком он ни был, он заслужил право на уважение. А Крыса нет, не прошел. И потому заслужил смерть. Она молчала долго, подбирала слова, и Эйн чувствовал — ей было важно объясниться. Сказать так, чтобы он понял: — Дело не в том, что он его не прошел. А в то, что он его не прошел бы. И дело не в том, что он умеет. А в том, что внутри него гниль и желание умереть. Ты думаешь, я напала на него, думаешь, он меня разозлил. Но дело не в нем. А в том, что пока он рос, пока еще был шанс сделать его сильным, сделать его счастливым и цельным — ему никто не помог. Никто не рождается с силой, Габриэль. И не все могут ее добиться, но ее приходится добиваться. Это каждый раз выбор. Череда решений. Он чувствовал, она говорила о себе. О решениях, которые принимала сама. И он вспомнил — какой ненужной, обреченной на смерть она себя чувствовала когда-то. Не ждала ничего, и ни на что не надеялась, потому что у нее ничего не получалось. — Рядом с тем человеком ни разу не оказалось никого, кто бы помог сделать выбор, — продолжила Мара. Положила руки на перила, огораживающие боковую часть причала, стиснула в пальцах. — Он не жил взаперти. Его знали, его видели другие люди — видели отраву у него внутри. И проходили мимо. Он не родился ошибкой, он становился ею год за годом. И когда стал — стал нести вред людям рядом с собой, у вас даже не хватило сил исправить эту ошибку. Такого никогда не случилось бы на Герии. Эйн промолчал о том, что она не сказала: если бы не Льенна, Мара выросла бы такой, как Крыса. — Нет, Габриэль, — поправила она. — Нет, я никогда не стала бы, как он. Меня бы просто убили на Испытании. Знаешь, я думала, что согласна с Рьяррой. Что нужно смягчить Испытание, признать права мужчин наравне с женщинами. Но вы сделали это на Земле. И на Земле творятся отвратительные вещи. Она ждала, что Эйн будет спорить, начнет защищать, и она не станет слушать, потому что перед глазами у нее уже есть доказательство ее правоты. То, что вызывало у нее отвращение, и что она видела своими глазами. — Ты права, — легко признал Эйн. Усмехнулся, когда увидел и почувствовал ее удивление — тонкое, светло-серое, как прозрачная дымка. — Да, я знаю, что ты ждала другого. Но ты права, люди натворили достаточно дерьма. И такие как Крыса у нас всегда были. По-хорошему, от них должен бы избавляться закон, но ты и сама видишь, он явно не справляется. Она выдохнула, долгим протяжным выдохом, снова посмотрела на город перед собой. Он казался ей и красивым, и отвратительным: — Что я не вижу, Габриэль? Ты думаешь, я что-то упустила. Что-то, что ты считаешь самым главным. Но я не понимаю и не вижу. Да, ее отлично научили на Герии. И она просто не понимала, Эйн не мог ей объяснить, только показать: — Полетели. Изнанку человеческой жизни ты уже видела, пошли посмотрим кое-что еще. Готов поспорить, на Герии нет ничего подобного. *** В туннеле Бездны было темно, только тускло светился терминал для оплаты. Мара держалась настороже, шла рядом с Эйном, и несколько раз осторожно трогала его сознание своим — пыталась понять, зачем они здесь. Он отгораживался, повторял: потерпи. Скоро сама все увидишь. И ее это настораживало. Она держала руку на рукояти игольника и хмурилась, и казалась в тот момент почти… милой. Даже не представляла, что ее ждет. Эйн не был в Бездне много лет, после войны с герианцами ни разу, а теперь возвращался, и чувствовал, что соскучился. Он вызвал виртуальный экран терминала, передал оплату с личного компа, и сказал Маре: — Закрой глаза. — Мне здесь не нравится, — ответила она, и подчинилась. Он взял ее за руку, ладонь была чуть влажной — и намного меньше, чем у Эйна, тонкие пальцы казались обманчиво хрупкими. — Если что-то случится, я не успею среагировать, — предупредила Мара. — Ничего не случится. Веришь мне? Она помолчала, потом признала: — Не знаю. Хочу верить, но не понимаю тебя. Он потянул ее за собой, сквозь раскрывшиеся с тихим шипением двери, на небольшую круглую площадку над бездной. Встал на самом краю, подтянул Мару к себе. Усмехнулся, когда понял — а ведь все это было до смешного романтично: — Я просто привел тебя на наше первое свидание. Она улыбнулась в ответ — едва заметно, одними уголками губ: — У герианцев не бывает свиданий. Это человеческая традиция. — Да, я помню, у вас просто дарят еду. — Мы тоже встречаемся, если заинтересованы в союзе. Просто для этих встреч не нужны цветы, символы сердца и прочие совершенно бессмысленные вещи. Эйн фыркнул, прижал ее к себе, обхватил руками за талию. Мара напряглась на мгновение, а потом расслабилась, положила руки ему на плечи. — Теперь я понимаю, почему у тебя не было кучи своих герианцев до меня. — У дев не бывает «кучи герианцев», Габриэль. Это миф. Он запрокинул голову вверх, улыбнулся. Да, он действительно скучал по бездне. И понял, что пришел не только ради Мары, но и ради себя самого. Впереди ждала война с илирианцами, и Эйна вполне могли убить. Жаль было бы умирать, не вернувшись сюда хотя бы раз. — Запрокинь голову и открой глаза, — шепнул он Маре и оттолкнулся ногами от края площадки. Позволил упасть себе и ей. Мара вскрикнула, вцепилась в его плечи когтями, а потом замерла, неотрывно глядя вверх. Они парили в черноте, и грави-поле мягко удерживало их навесу. Над головой зажигались светящиеся сферы, всплывали вверх, как пузырьки на воде. Мара смотрела не дыша. Ты никогда этого не видела. Ты даже не знала, что так бывает. Звук нарастал постепенно — одна единственная, вибрирующая нота — он шел откуда-то снизу, отдавался в костях. И казалось реальность вокруг шла рябью, открывала что-то еще. Что-то огромное, за пределами крохотных человеческих жизней и крохотных человеческих проблем. — Эй, — тихо позвал Эйн, и Мара посмотрела на него. Радужка ее глаз светилась сине-зеленым в темноте. — Ты любишь летать. Полетели. Он потянул ее вверх, почувствовал, как их подхватывает звуком и воздухом, плавно тянет все выше и выше — в черноту, усыпанную сияющими точками сфер. Музыка звучала вокруг них, непривычная музыка. Она звучала как зов, как голос, летящий сквозь темноту космоса. И Эйн вспоминал, как пришел сюда в первый раз — после одного из рейдов, в котором потерял друга. Мир казался выцветшим тогда, пустым и бессмысленным. После выстрелов, после адреналиновой трясучки город с его мирной, суетливой жизнью выглядел ненастоящим. Компьютерной имитацией. А здесь, в бездне он нашел нечто новое. Настоящее. Чувства, которых никогда не испытывал раньше. Мара слушала, впитывала все вокруг собой — слушала звук кожей, всем телом, и что-то внутри нее раскрывалось. Барьеров не осталось, и ее сознание вибрировало вместе с музыкой бездны. Такт в такт. В глазах — неоновых глазах герианки блестели слезы. И Эйн смотрел на нее, и понимал, что любит. Признал то, на что долго закрывал глаза. Они поднимались все выше, и вокруг оживали образы, перетекали друг в друга, летящие птицы, и парящие киты, и золотые облака. Они менялись вместе с музыкой, возникали и исчезали, как фрагменты сна. Мара цеплялась за руки Эйна, и тоже звучала — ее мысли превратились в музыку и образы. В щемящее, огромное чувство, которому было тесно в границах ее тела. *** Когда музыка стихла, и погасли последние светящиеся сферы, Эйн с Марой вернулись на пятачок площадки. Было темно, было темно Эйн прижимал Мару к себе и чувствовал, как она дрожит. — Я не понимаю, — шепнула она. Голос был хриплым, и в нем звучали слезы. — Не понимаю, почему. Это же просто звуки, просто образы… почему?.. А потом она разрыдалась, как девчонка, и напряжение и боль утекали из нее, вырывались наружу, чтобы исчезнуть. Эйн гладил ее по волосам, по спинет, не пытался успокаивать, и понимал, что ей это нужно. Наконец, она утихла, он прижался губами к ее волосам и шепнул: — Когда вы захватили Землю, я много о вас думал. Вы построили столько полезного. Разумного, рационального: новые школы, чтобы учить людей быть такими, как вы. Центры Управления. Точки Перехода. Все, что приносило пользу. Все правильное и необходимое. И никогда ничего просто ради счастья. Она слушала его, замерев. Действительно ловила каждое слово. И чувствовала себя уязвимой и легкой — словно она была комнатой, в которой распахнули все двери и окна. — Вы во многом нас превосходите, — признал Эйн. — Вы нацелены на силу, на эффективность. Только тот, кто проявил себя имеет право на жизнь. Каждый из вас инструмент, каждый из вас оружие — и Герия умеет о вас заботиться. Вы знаете, что имеете право на уважение, на поддержку. Вы никогда не сомневаетесь в своей ценности. Вас научили, что вы имеете значение — потому что у вашего существования заранее есть цель. Но нет ничего, что давало бы счастье ради счастья. И я знаю почему. Мара слушала его, не перебивая, и верила ему. — Счастье не живет в рамках, — сказал ей Эйн. — Оно не рационально, не вписывается в то, что «полезно» и логично. Красота ради красоты, радость ради радости. Вы столько всего приобрели, но это вы потеряли, потому что оно рождается из ошибок. Из готовности сохранить что-то даже если оно не приносит пользы и не служит цели. Сохранить что-то само по себе. Люди натворили много дерьма. И да, у нас рождаются и вырастают такие как Крыса. Может, ты и права, такие как он — ошибки. Но без ошибок не было бы чего-то важного. Чего-то красивого. Понимаешь меня? Он много говорил об этом с Мерриком, когда казалось, что все бесполезно, и от герианцев не избавиться. И Меррик научил его видеть — крохотные трещины в герианском образе мыслей и жизни. Видеть, что герианцы с их привлекательным образом жизни, с их уверенностью и силой — дорого заплатили. И цена того не стоила. — Не знаю, Габриэль. Я не знаю, — честно признала она, и ее голос дрожал. — Я не готова, мне страшно понять. Но она готова была слушать. Эйн коснулся губами ее лба отстранился на шаг: — Я не привередлив. Мне этого хватит. Свет виртуального экрана зажегся в дверях, выхватил мужскую фигуру. И Эйн напрягся. — Ого, — беззаботно сказал Леннер. — Да у вас настоящий романтический вечер. Весело. Даже жаль портить. Эйн отступил от Мары на шаг, быстро оглядел ее придирчивым взглядом — ее маскировка держалась нормально: — Как ты нас нашел? Леннер неприятно усмехнулся: — Ты лучше спроси зачем. Я выяснил кое-что новое насчет банд, которые могут напасть. И про того хмыря с механической рукой. Пляши, бесстрашный лидер. Новости просто бомба. ------------------------------------------------- Я пишу этот текст по правилу 50 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 50 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Стальной девы» через неделю (15.03.2020) Но даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже.