Стальная дева

От автора: спасибо, лучшие читатели на свете) И приятного чтения вам) *** Зайн стискивал зубы, дышал хрипло, надрывно, и не стонал. Даже не ругался, и единственными словами в тишине провонявшей кровью комнаты было сбивчивое «Держись, держись, бляста тебя побери. Не смей сдохнуть». Он рванул с пояса баллончик с медицинской пеной, выдавил на рану, понимая, что этого мало, отчаянно мало — и что от внутреннего кровотечения это не спасало. — Я отвезу тебя к капсуле. Мигом обернемся, ты не шевелись, я сам отнесу. Зайн с шумом втянул воздух, поморщился, зло, болезненно: — Помоги Телуре. — Она в порядке, — Эйн на это чувствовал, как она приходила в сознание, как у нее болела шея. Но она могла дышать сквозь боль, застонала и с трудом пошевелилась. Эйн подхватил Зайна под руку, встал, пошатываясь — тот был тяжелым, жесткое тело будто весило тонну, и тащить его было ужасно неудобно, и неприятно царапалась мысль о том, что без механической руки, Эйн бы не смог уложить его во флаер. — У тебя есть стимулятор, обезболивающее? — спросил он, прежде чем вернуться за Марой, но Зайн только мотнул головой: — Обойдусь. Не хочу отключаться. И как же он этим Эйна бесил: — Я уже понял, что ты крутой герианец, а теперь кончай выделываться, и прими долбанное лекарство. — Не указывай мне, человек. Иди и займись, Телурой. Эйн поколебался, но не хотел оставлять Мару одну, и сказал только: — Если ты сдохнешь, я лично нассу на твой труп. Едва расслышал, как Зайн отозвался, брезгливо: — Отвратительно. Мара уже пришла в себя, кое-как встала, неловко прижимала к себе то, что Зайн нашел во время обыска — личный комп Хэнка, данные с камер, какие-то части из начинки химер. И окровавленные металлические руки. — Только не говори, что предупреждала, — попросил ее Эйн и подставил плечо, помогая ей идти. — Не стану, — отозвалась Мара, холодно и резко. И добавила мысленно «ты знаешь сам». — Я не мог его упустить. Он слишком много знал. — Ты все равно его упустил. Только теперь это может стоить Зайну жизни. Она не стала говорить остальное — вслух не стала, передала сразу фрагментом своего сознания: на что были способны илирианцы, и что Эйну следовало об этом знать, верь он же видел Ойлера. Что она слышала о Кар Галларе и раньше, и только когда Эйн решился напасть, вспомнила, где. — Он один из жрецов Икара, не обычный илирианец, из командования. Они держатся в тени, никогда не прилетают на Герию. Раз они отправили сюда Галлару, значит, относятся к захвату очень серьезно. Земля им необходима. — Это мы знали и раньше. — Только не знали насколько, — Мара забросила в флаер то, что забрала из дома Хэнка, забралась следом — к Зайну, и ей пришлось скрючиться, чтобы устроиться возле него, но она осталась, положила ему ладонь на лоб. — Держитесь, эллар. Если вы умрете, я никогда себе не прощу. Зайн слабо усмехнулся — Эйн видел на виртуальном экране, когда запускал системы: — Вы же не виноваты, Телура. — Вы тем более, так что не смейте умирать. Зайн долго протяжно выдохнул, прикрыл глаза, а потом Эйн стартанул вверх, нарушая все правила полетов в городе, и рванул в сторону убежища герианцев, в надежде, что его не тормознет какой-нибудь слишком законопослушный патруль. *** Рьярра встретила их на воздушном причале с командой герианских медиков, и те сразу же погрузили Зайна на носилки, о чем-то негромко переговариваясь между собой. И Эйн понятия не имел, о чем шла речь — что случай не серьезный, и проблем не будет? О том, что Зайна не спасти? Хотя последнее, конечно, вряд ли. Герианские мед-капсулы творили чудеса. — В следующий раз, мальчик, — сказала Эйну Рьярра, раздраженно, зло, — бери капсулу с собой, ты еще ни разу не вернулся без раненых. — Ага, — устало согласился он. — Вечно какие-то ублюдки не хотят меня оставить в покое. Он обернулся на Мару, заляпанную кровь, красной и черной — герианской и человеческой — так, будто на нее вылили пару упаковок краски. С отвращением оглядел себя, Эйн и сам выглядел не лучше, и герианцы вокруг это подмечали — несколько техников, которые обследовали флаер и забрали то, что Мара захватила в доме Хэнка, медики. Они никак не комментировали, но взгляд их при виде крови становился цепким, слишком внимательным. Таким, что пробирало холодком изнутри. — И вечно ты рвешься в драку, — добавила Рьярра, присмотрелась к нему внимательнее, и Эйн почувствовал себя крохотным под этим внимательным взглядом, ненавидел это чувство и то, что за время плена привык, что ее внимание означает боль. Очень много боли. — Ты использовал эмпатию, — сказала Рьярра. — И истощил себя. Эйн невесело усмехнулся, проводил Мару взглядом — она пошла с медиками, хотела удостовериться, что с Зайном все будет в порядке: — Да, я в курсе. И про эмпатию, и про истощение. Я же сам это сделал. — Это не игра, мальчик, ты не понимаешь, насколько серьезные могут быть последствия, — потом она помолчала, и ее настороженный, слишком внимательный взгляд ему не нравился. — Почему ты весь в крови? — А Мара не рассказала? Она ведь с тобой связалась, предупредила про Зайна. У вас было время поболтать. — Она сказала только приготовить капсулу. И предупредить техников. И вот ты приезжаешь весь в крови. Черная — это наша, кровь Зайна. Откуда взялась красная, если ты использовал эмпатию? Сила Телуры причиняет боль, она не наносит повреждений. Эйн бездумно потянулся потереть лицо, поморщился, когда понял, что чуть не размазал кровь, и фыркнул, когда вспомнил, что и так заляпался с ног до головы: — Считай, что я и в этом оказался особенный. И несчастный ублюдок, которого я ударил вашими фокусами, — Эйн приложил пальцы к виску, — сдох не от боли. Он вырвал себе сердце и подарил его мне. Рьярра застыла, замерла абсолютно неподвижно, отступила на шаг, и рука ее потянулась к кнуту на поясе. Эйн выхватил игольник быстрее, чем осознал, что делает: — Даже не думай, сука, — злость рвалась изнутри, на эту тварь, которая пытала его раньше и хотела… хотела снова. Эйн цеплялся за злость, потому что без нее оставался только страх. И этот страх он ненавидел. — Я не дам себя ударить. Зарядов в игольнике у него не оставалось, но Стальная Сука об этом не знала. Она медленно убрала ладонь от кнута, отступила на шаг, не делая лишних движений: — Я не хочу тебя бить, мальчик, — спокойно, непривычно тихо сказала она. — Это случайный жест. Неудачный. Он отошел на шаг тоже, потом опустил игольник — да, Рьярра не врала, вряд ли собиралась использовать кнут, не в ее интересах. Эйн медленно вдохнул, выдохнул, успокаиваясь, и сказал ей: — Мне надо помыться, прийти в себя. Потом можем поговорить. Через десять минут у тебя в кабинете. Он ждал, что она возразит, что потребует отчета прямо сейчас — даже хотел этого, чтобы послать ее к блястовой матери. Но Рьярра только кивнула: — Я буду ждать. Выпей воды, при истощении так легче. *** На базе Рьярры человеческой военной формы не оказалось, а надевая герианскую, Эйн чувствовал себя самозванцем. Хотя сама по себе она оказалась довольно удобной, не стесняла движений. После короткого холодного душа и пары глотков воды — холодной и едва ощутимо отдававшей универсальным средством очистки — действительно стало лучше. И у Эйна оставалось несколько минут, вместо кабинета Рьярры, он пошел к лазарету. Поймал себя на том, что ходит туда, как по расписанию, только каждый раз к разным герианцам. Салея была внутри, проверяла показания приборов, и Эйн увидел, как украдкой она коснулась руки бессознательного Зайна — быстро, осторожно, будто хотела проверить, что он рядом, что жив. Эйну стало неловко, словно увидел что-то, что ему не полагалось, что-то личное, и он прочистил горло, привлекая к себе внимание: — Как он? Салея обернулась резко, оскалилась, и в несколько шагов оказалась рядом. Ее рука метнулась вперед змеей, ногти впились Эйну в шею — как Рьярра когда-то, как Хэнк, как Галлара схватил Мару, и Эйн отреагировал инстинктивно, рванул ее руку своей металлической, вывернул, заламывая за спину, и Салея зашипела, когда он впечатал ее в стену: — Еще раз так сделаешь, сломаю руку, — он надавил сильнее, и она перестала вырываться. — Отпусти меня, человек. Бляста ее знает, почему не ударила эмпатией. — Успокоилась? — спросил ее Эйн, и все же отпустил. — Это ты виноват… Ты, твои безмозглые планы. Строишь из себя хозяина, пытаешься управлять, ты, мужчина. И чем это заканчивается? Она резко обернулась, глаза у нее горели, радужка казалась почти белой в черных белках. — Зайн знал, на что идет. — Что он мог знать? — она выплевывала каждое слово, смотрела ему в лицо, и убила бы, если бы верила, что сможет это пережить. — Лезет доказать, что он не хуже дев. Самый сильный, самый умелый. И оказывается в лазарете раз за разом. Сначала он потерял глаз, сегодня чуть не умер. И ради чего? Что нам до твоей планеты? До твоей войны? Наш дом на Герии. — Из твоего дома тебя выперли пинком, — напомнил ей Эйн. — За проблемы с субординацией и общую паскудность. И выбора у тебя не было, только остаться на моей планете. А Зайн верен Рьярре. Не тебе, и он остается с ней. На любой планете. Хочешь это обсудить? Она молчала, поджав губы, злилась, но, похоже, ей хватало мозгов не спорить дальше. Может, она просто вспомнила, что Эйн вполне мог выпереть ее и с Земли тоже. А бежать ей было некуда. А ведь Мара хотела, чтобы Салея его обучала. Эйн потер шею, представил себе это обучение, и, говоря начистоту, ничего хорошего не ждал заранее. — Зайн сражается за то, во что верит, — добавил он, пожал плечами. — Не за Землю, и не за меня. И ты уж тем более его не остановишь. — Зайн тебя слышит, человек, — хрипло отозвался низкий мужской голос, и Эйн обернулся. Зайн выглядел… паршиво по-правде говоря. Но живым. — И вы оба раздражаете. Эйн усмехнулся, подошел поближе: — Раз раздражаешься, идешь на поправку. — Ты ничего не знаешь обо мне. И почему я сражаюсь. — Я точно знаю больше нее, — Эйн мотнул головой в сторону Салеи, снова потер шею, там, где впивались ее пальцы, кожу саднило. Зайн задержался взглядом на его шее, потом посмотрел на Салею, и произнес неожиданно четко: — Да. Больше нее. Она помолчала, потом подошла к его капсуле, на Эйна даже не обернулась: — Я знаю, как тебя вылечить, мальчик. Сейчас остальное неважно. *** — Что с твоей шеей? — спросила Рьярра, как только двери ее кабинета с шипением скользнули в стороны, и Эйн зашел внутрь. Мара сидела в углу в кресле, новая чистая униформа была ей велика, и с мокрых после душа волос за воротник скользили прозрачные капли. Эйн даже засмотрелся, хотя любоваться точно было не время и не место. — С моей шеей все как обычно, — отозвался Эйн. — Случилась очередная психованная герианка. — Салея? — Рьярра подалась вперед, нахмурилась. — Можешь ее не наказывать, — Эйн поморщился, хотелось сесть, но кресел в кабинете Рьярры было всего два. Мара поднялась, чтобы уступить ему, и он остановил ее жестом. — Не дергайся. Тебе нужнее. — Зато я могу постоять, — спокойно сказала ему Рьярра, встала из-за стола, и на сей раз он не стал отказываться. Кресло у нее было неудобное, жесткое, но лучше, чем стоять. На столе стояло две чашки, и один высокий контейнер с подогревом. — И я не могу наказать Салею. Она нужна, чтобы учить тебя, мальчик. — Повезло ей, — хотя Эйну было откровенно не до Салеи и ее выходок. Среди множества других проблем и надвигающихся катастроф вроде Галлары и илирианцев, Салея не имела значения. — А нам, похоже, не очень. Мара тебе рассказала? «Нет», — шепнула она мысленно, и он уловил в ее сознании: Мара оставляла ему право решать, какую информацию выдать, а какую скрыть. И он был ей за это благодарен. За доверие, хоть и не собирался ничего скрывать. Он рассказал, что случилось у Хэнка, про слова Галлары, и Рьярра слушала его, не перебивая. — Нам нужно проверить состояние твоей эмпатии, — сказала она наконец, когда он закончил. — Мы не можем действовать вслепую, мальчик. Похоже, ты будешь сильнее, чем мы думали. А это опасно. Салея займется твоим обучением, как можно скорее. Но они все трое уже понимали и то, что она не сказала. Эйн сказал за нее: — Я больше не могу быть единственным лидером Сопротивления. — Но кроме тебя никого нет. Даже если удастся исправить Леннера… — сказала Мара. — Я говорю не про Леннера, — перебил он ее. Усмехнулся, глядя на Рьярру. — У тебя есть запасной вариант. Наверняка есть. Ты же понимала, что меня могут убить. И ты не из тех, кто все поставит на одного человека. — Но я поставила, — Рьярра покачала головой. — Потому что поверила в тебя. Эйн знал, что она не врет, но и всей правды не договаривает: — Да, поставила. Но запасной вариант все равно был. И я хочу с ним встретиться. Он знал, что она не откажет, что выбора у нее не было, и Рьярра отвела взгляд, кивнула, коротко и угрюмо: — Да, был. И есть. Генерал Картер, брат Шелен Картер. И я хочу предупредить тебя сразу, мальчик. Он тебе не понравится. И ты ему тоже. ------------------------------------------------- Я пишу этот текст по правилу 50 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 50 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Стальной девы» через неделю (24.05.2020) Но даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже.