Стальная дева

*** Илирианский агент в руках Ойлера — без рук, без ног, истекающий кровью — оставался в сознании. Не чувствовал боли, не испытывал страха. Осознавал, что с ним сделали — и это его не трогало. Мог ли он вообще чувствовать? Может, Тана думала о том же, подошла ближе, сжала окровавленную культю пальцами, впиваясь аккуратными, словно стеклянными когтями. Илирианец не отреагировал. — Занятно, — сказала она. — Сейчас не время играться, — хрипло сказал ей Эйн, подошел кое-как. Скривился. Плечо пульсировало болью, и он старался не думать, что его придется вправлять. — Где твои илирианцы? — Здесь и там, — безмятежно отозвалась она, даже не посмотрела не него, и разглядывала только агента, которого поймал Ойлер. — Разбираются с незваными гостями. Ойлер фыркнул, весело и довольно: — А этот незваный гость особый. И его ждет особый прием. — И он может быть не один такой, — Эйн оглянулся по сторонам, прислушался, пытаясь понять — нет ли кого рядом. И тут же осознал, что зря волновался. Если бы рядом кто-то был, Ойлер точно услышал бы первым. — Если эмпатия не действует, без других илирианцев с ними не справиться. Тана беззаботно улыбнулась: — Хорошо, что они у меня есть. И не переживай человек. Этот гость по-своему уникален. Вряд ли таких, как он, много. Эйн это и сам понимал: — Было б их много, — отозвался он. — В атаку сразу послали бы их. Но на Агарре им встречались обычные илирианцы на которых действовала эмпатия. — Я из первых, — безразлично, спокойно сказал вдруг изувеченный илирианец. — Скоро появятся еще. Тана покачала головой: — Расскажи мне. Все, что знаешь. Эйн поймал себя на абсурдной мысли — они ведь даже не могли толком допросить этого ублюдка. Тот не боялся ни боли, ни смерти. На него не действовала сила дев. Как Тана собиралась выбивать из него информацию? — Ты увидишь сама, — пообещал илирианец. У кого-то другого это могло бы прозвучать как угроза. Не у него. Он просто констатировал факт. — Неправильный ответ, — мягко отозвалась она. Отступила на шаг и обратилась к Эйну. — Я заберу его и займусь остальными. Найди своих, человеческий мальчик, и возвращайся на Землю. — Я забираю с собой своих герианцев, — упрямо сказал он. Мотнул головой в сторону Нагары. — И его, и его семью. Тот не спорил, наверняка понимал: что и Аре, и его дочери будет безопаснее на Земле. По крайней мере, пока. — Я уже отдала их тебе, — безразлично напомнила Тана. — Я не забираю подарки обратно. Иди, всю информацию я пришлю твоей деве. — Ойлер тоже мой, — угрюмо сказал Эйн. Понимал, что наглеет, но понимал и другое — Ойлер существенно повышал их шансы на выживание. — Как романтично, приятель Эйн. Ты наконец-то признал, что мы не чужие друг другу, — конечно, ублюдок не смолчал. — Забирай его, человеческий мальчик, — безмятежно сказала Тана. Эйн опешил. Не ожидал, что она согласится так быстро. Она ведь не могла остаться одна, без охраны, тем более, если вокруг расхаживали носители чипов и илирианцы с устойчивостью к эмпатии? И, если уж на то пошло, что насчет пойманного агента? Она же не собиралась его лично тащить в камеру? Тана вдруг фыркнула от смеха — не так, как она смеялась обычно, а по-настоящему. — Ты забавный. Он услышал звук — едва уловимый, металлический, и через мгновение по бокам от нее оказались два илирианца. Они возвышались над ней, застыли, как молчаливые стражи. И Эйн почувствовал себя очень глупо. Конечно, она подстраховалась. Конечно, кроме Ойлера привела и другую охрану. — Я ничего не говорил, — угрюмо буркнул Эйн. — Верно, — она точно знала, о чем он подумал. И ее это развеселило. — Забирай свою игрушку, а мы пошли. *** Должно быть, бойцы Таны и охрана Дворца оттеснили нападавших в другой сектор — взрывы звучали все дальше. Эйн с остальными нашли семью Нагары, начали пробираться ближе к причалам. Мара направлялась туда же. Эйн читал в ее разуме — рядом с ней были другие герианцы, ее бывшие подчиненные. Те, кем она командовала, пока жила на Герии и служила Льенне. Нагара помог Эйну перемотать плечо, и хотя рука болела адски, она хотя бы не висела плетью. Эйн прекрасно понимал, что если бы ублюдок-илирианец попытался оторвать ему не ларрал, а человеческую руку — оторвал бы сразу. Ойлер посматривал на него с хищным интересом, видел, что Эйну паршиво, и наслаждался чужой болью. — Как вернемся на Землю, приятель Эйн, обязательно уединимся. Ты, я и мои инструменты. — Да просто свидание мечты, — сухо отозвался Эйн. Он замечал, что Нагара и остальные стараются держаться от Ойлера в стороне, и понимал их. — У ларралов есть одно неприятное… свойство, — беззаботно сказал ему Ойлер. — Их сложно повредить, их легко устанавливать. Но если возникает проблема, она может стать довольно серьезной. — Я уже догадался. Ойлер, у меня и без того куча серьезных проблем, так что эта может встать в очередь. Ублюдок рассмеялся: — Приятель Эйн, надейся на лучшее. Вдруг тебе просто повезет и с ларралом все будет в порядке. Эйн невольно хмыкнул: — Когда мне вообще везло? Ойлер склонил голову набок, посмотрел нечитаемым взглядом, и на мгновение его улыбка стала злой, хищной: — Когда ты меня поймал. Дальше они шли молча. *** Он ощущал присутствие Мары все отчетливее, мог уловить отдельные образы — коридор по которому они пробирались с ее бойцами, плавные линии какого-то вытянутого зала. Эйн чувствовал, что она совсем близко. И, конечно, именно тогда все пошло наперекосяк. Рядом просвистел заряд игольника, бедро прошило болью, что-то громыхнуло справа, Эйн мгновенно пригнулся… и тут же обругал себя идиотом. Напали не на них, на Мару. Но ее боль исказила восприятие. Группа Мары попала в засаду. — Надо торопиться, — бросил Эйн, ускорил шаг. Ойлер удержал его: — Разве можно так кидаться в драку, приятель Эйн? Кто знает, что там, — ублюдок улыбался. Знал, что тянет время и наслаждался этим. — Я знаю, что там. Там Мара. Восприятие раздвоилось, он одновременно видел глазами Мары и что происходит вокруг. Нападавших было пятеро — все герианцы. Один из них располагался на крыше одного из корпусов, поддерживал огнем остальных, пока те подбирались ближе. Нескольких бойцов Мары сняли сразу, точными и профессиональными выстрелами в голову. Ей самой повезло. Первый заряд прошел мимо. Второй зацепил бедро. Один из ее герианцев оттащил Мару в укрытие, полыхнула вспышка слева. — Интересно, — протянул Ойлер. — А если я не успею. Совсем чуть-чуть. Он игрался, хотел, чтобы Эйн его боялся. Может, ему было мало того илирианца, которому он оторвал руки и ноги. Тот был не способен на страх и боли не чувствовал. Эйн потянулся мысленно, нашел в себе силы на слабый импульс. Нашел только потому, что злился, и эта злость придавала сил. — Если ты не успеешь, я тебя не убью. Нет, ты просто очень сильно меня полюбишь. Совсем как илирианцы Императрицы. И в твоей жизни не останется ничего кроме меня, урод. Ни твоих развлечений, ни твоих отбитых желаний. Ничего. Так что лучше тебе успеть. Ойлер покачал головой, улыбка стала натянутой: — Мой мальчик стал совсем взрослый. Научился угрожать. Не волнуйся, я успею. Просто спросил, чтобы пощекотать нервы. Эйну не нравились эти вопросы, не нравилось, что Ойлер начал осознавать, как им нужен — лично Эйну, Земле. И начал прощупывать границы. — И мы же не можем оставить милую в беде, да? Я к ней привязался. В следующее мгновение Эйн едва не заорал от боли. Плечо полыхнуло огнем, и он не сразу понял, что произошло. Подумал, что Ойлер напал. Ублюдок просто перехватил его как куклу, прижал к себе. И рванулся вперед. Эйн услышал свист ветра в ушах, кажется, что-то выкрикнул Нагара — слов было не разобрать. И переходы Дворца замелькали с невероятной скоростью. Почему-то голос Ойлера, несмотря на скорость, Эйн разобрал без проблем. — Не пугайся, приятель Эйн, так просто будет быстрее. Оставим статистов позади. «Нагара не статист», — Эйн не успел этого сказать. Ойлер метнулся стрелой вперед и вверх, и через мгновение уже был возле перехода, где группы Мары напоролась на засаду. Стрелок заметил их, Эйн, словно в замедленной съемке увидел, как тот вскидывает оружие, наводит на них с Ойлером, а в следующую секунду Ойлер ушел в бок, и одним длинным прыжком взмыл к стрелку. Мгновение — и рука Ойлера погрузилась в грудь герианца по локоть. Стрелок обмяк, выронив оружие. Ойлер выдернул руку. В когтях он сжимал сердце, небрежно бросил его Эйну. — Лови. Эйн даже пытаться не стал. И сердце с влажным звуком упало на пол. Оставшиеся нападавшие были внизу, обернулись на Ойлера и открыли огонь, но группа Мары атаковала из укрытия. Илирианские агенты оказались зажаты между ними и Ойлером. Тот уворачивался от зарядов — легко, играючи, держал при этом Эйна как игрушку и словно вовсе не замечал его веса. От каждого рывка плечо простреливало болью, но Эйн стискивал зубы и держался. Сам стрелять даже не пытался — Ойлер двигался слишком быстро, непредсказуемо, Эйн боялся, что попадет в кого-то из своих. Он так и думал о них — в своих. Не сразу сообразил, что это восприятие Мары действовало. «Прости, Габриэль», — шепнул ее голос внутри, а потом отдалился. Мара закрылась, и ее разум теперь воспринимался отголосками, ощущением присутствия. Ойлер без труда справился с другим илирианцем. Нападавшие были для него как игрушки. Он не просто убивал их, он развлекался. Отрывал руки, в которых они держали оружие, вырывал куски тел. Но не убивал сразу. Некоторые из них наверняка были носителями чипов — не реагировали ни на травмы, ни на боль. Пытались достать в ответ. Другие кричали. Ойлер перехватывал Эйна то одной рукой, то другой, ларралы стали скользкие от крови. А потом в какой-то момент стало неестественно тихо. Ойлер застыл, запрокинул голову и блаженно выдохнул — словно принял дозу любимой наркоты, и теперь смаковал удовольствие. — Вот все и стало хорошо, приятель Эйн, — шепнул он. — Смотри, я спас твою деву. Вокруг валялись изувеченные трупы герианцев, и больше всего Эйн хотел, чтобы Ойлер его отпустил. Тот так и сделал. Поставил на пол с какой-то издевательской осторожностью. — Я даже подарил тебе сердце, приятель Эйн. Разве я не заслужил хотя бы спасибо? Мара показалась из укрытия, подошла к ним, прихрамывая. Она была уставшая, раненая, но живая. И благодаря Ойлеру — ублюдку и моральному уроду — ей ничего не грозило. Эйн посмотрел ему в глаза — неестественные, словно подсвеченные изнутри — и сказал: — Спасибо. Ойлер на мгновение замер, а потом рассмеялся: — Ты лучше всех, приятель Эйн. Я тебе еще не говорил? Я не зря подарил тебе сердце. — Еще одна такая выходка, и ты подаришь мне свое, — хмуро пообещал ему Эйн. Он подошел к Маре, поддержал ее кое-как, хотя плечо горело болью. И сказал: — Давай выбираться отсюда. Пора возвращаться домой. И что-то внутри отозвалось теплом от того, что Мара не стала его поправлять.