Королевское воспитание. Кто кого

Конрад Это было не первое покушение на его жизнь, но впервые оно чуть не стало удачным. Едва придя в себя, Нивенхейм проигнорировал причитания лекаря, и, не вставая с постели, принимал отчеты и донесения. Исчезновение Дориана объяснили прихотью Его величества посетить отдаленное поместье и отвлекли внимание от этого события известиями о покушении на жизнь Лорда-регента. О помощи Илиадору было решено скрывать как можно дольше, пока все войска не будут собраны - довольный Д'Ортен пошел на уступки. Дарэла так и не нашли, но удалось выяснить, что он покинул страну. Официальной причиной смерти вдовствующей королевы был удар, хвативший мерзкую старушенцию. Его величество никак не связывали с этим событием, но Конрад ни секунды не сомневался, что мелкий гаденыш по меньшей мере успел допросить ее. Дориан увильнул от этой темы, но внезапный длительный интерес к новому капитану королевской стражи объяснял многое. Без его помощи вряд ли удалось бы сделать втайне хотя бы шаг в сторону каземата. Конрад ни в коем случае не хотел, чтобы его заподозрили в слабости, и отпустил канцлера и хранителя королевской печати глубокой ночью. Те уже еле держались на ногах. Выполнившие свои обязанности слуги покинули комнату. Лекарь сменил бинты, заставил выпить лекарства и оставил его одного, в долгожданной тишине. Полумрак опочивальни нарушал лишь слабый огонёк ночника. Конрад взглянул на часы - скоро полночь, но тут Дориан, облаченный в халат винного цвета, появился на пороге его комнаты. Он выглядел совершенно вымотанным и отчаянно зевал. - Я полежу совсем чуть-чуть, хорошо? А потом все расскажу… - Мальчишка нахально залез к нему под бок, оставив халат на полу и мгновенно отключился. - Будете мешать, отправлю спать на пол. К его удивлению Дориан кивнул, не открывая глаз. Выругавшись, Нивенхейм осторожно принял более удобное положение. Рана заныла с новой силой. Обычно он предпочитал спать один в своей постели, но сегодня похоже ему придется изменить своим привычкам. «Я хочу спать с вами в кровати, всю ночь.» Он усмехнулся. Настойчивый, гаденыш. Без сомнения, вести о том где проводит ночи король уже понеслись за пределы дворца. Но сейчас ему было глубоко плевать на слухи и этикет. Он не обольщался насчет глубины чувств Дориана, хотя допускал, что тот говорил вполне искренне. Мальчишка слишком зависел от него и был так же одинок. Да и вполне объяснимое желание манипулировать, взять верх над ненавистным покровителем имело место. Что ж, его собственные мотивы были не более чисты. На удивление, сон его был крепок и целителен, а пробуждение – приятнейшим. Дориан лежал у него между ног, положив голову на бедро, и увлеченно облизывал его член, помогая себе рукой. За дверями слышался шум драки, сквозь который прорывался отчаянный голос камердинера «Вы потревожите покой его светлости только через мой труп!». Ему противостоял возмущенный ор Линда «...Важные донесения...не терпящие отлагательств...» Конрад блаженно улыбнулся. Никогда прежде жизнь не ощущалась так полно. *** Полгода спустя. - Девица Маргарита де Бельдур. Захлебывающийся от вежливости голос секретаря заинтриговал, неужели что-то стоящее внимания? Конрад кивнул, не отрываясь от проекта нового налога. Приемные часы подходили к концу, он как раз успевает его доработать перед началом Королевского Совета. Медленные робкие шажки не соответствовали этикету перед лицом высокой особы, значит, не могли принадлежать придворной. Просящая остановилась, но подать голос не посмела. Лорд-регент выждал еще пару минут, прекрасно осознавая, как грозно и неприступно выглядит сейчас. Он позволил себе понаслаждаться этим ощущением ровным счетом тридцать пятый раз за сегодняшний день. Запугивание было любимым развлечением Его светлости, а тут можно было совместить приятное с полезным. В конце концов, власть без злоупотребления не имеет очарования. В приемной, где ожидали просящие, на стенах были развешаны списки политических преступников и предателей короны. В них указывались так же приговор и срок заключения. Списки обновлялись ежедневно. Особой популярностью пользовался угол, где висели подробные описания пыток и казней за каждое прегрешение, с иллюстрациями. Так что просящим было чем занять себя в ожидании. Кстати, следил за оформлением приемной не сам Конрад, а его секретарь, в карманы которого золото лилось неудержимым потоком за право побыстрее получить аудиенцию. Просящие бледнели, тряслись от страха, но уходили восвояси немногие. Над входом в кабинет Лорда-регента затейливой вязью тянулась надпись: «Жизнь никогда не бывает справедливой». Но в мрачной роскоши самого кабинета не было ничего пугающего, за исключением черепа в качестве пресс-папье на рабочем столе. Этот контраст позволял наблюдать забавную реакцию тех, кто пришел в первый раз. Наверняка их очень удивляло отсутствие адского огня и чертей. Любопытно, сколько продержится девица, прежде чем упадет бездыханной фиалкой к его ногам? Он даже пожалел, что нет времени на этот дурацкий эксперимент. Дурное влияние Дориана, не иначе. А ведь должно быть наоборот! Наконец Лорд-регент соизволил обратить внимание на девицу де Бельдур: высокая тонкая фигурка в монашеском одеянии, жалобно сложенные на груди руки. Опущенный капюшон не позволял разглядеть ее лицо, только нежный подбородок и скорбно поджатые губки. - Что привело вас, дитя мое? - почти доброжелательно спросил Конрад. Девушка задрожала, всхлипнула, но ответила: - Умоляю защитить мою честь, милорд. - Это обязанность всякого благородного человека, миледи. Лорд-регент подал знак секретарю, тот принес кресло, стакан воды и захлопотал вокруг просящей. Вообще-то сидеть в своем присутствии Конрад позволял очень немногим, но забава обещала быть интересной. - Расскажите же о вашей беде, - мягко приказал он немного успокоившейся девушке. - Мой опекун... Он заставляет меня выйти замуж за своего мерзкого сына! Мне удалось бежать, и милосердные сестры приютили меня, в обмен на мое приданное... Но на Обитель напали... - девушка умоляюще протянула к нему руки. - И я пришла к вам, моей единственной надежде на справедливость. - Каков размер приданного? - уточнил Конрад. - Это мое поместье, я единственная наследница. - А где находится ваше владение? - Замок Бельдур. Это на востоке, - ответила девица Маргарита с легкой запинкой. - Побеги древа славного семейства де Бельдур растут и плодоносят по всему королевству. К какой ветви принадлежите вы? - Мой семья из Миретты. Мой отец, барон де Бельдур, погиб на войне. - Война принесла славу и почести нашей стране, но цена их была высока. Многие славные рода остались без наследников и навсегда исчезли во мраке времени. Выходит, и эта ветвь усохнет? - Конрад произнес последние слова с таким возмущением, что девушка испуганно сжалась. - Но милорд, - пролепетала она, - мое тело не создано для супружеской жизни. Прикосновение мужчины рождает во мне страх и отвращение! Монастырь - вот моя судьба! Тут она прижала ладони к лицу и зарыдала. Конрад поднялся, обошел стол и участливо склонился над бедняжкой: - Позвольте мне увидеть вас...прекрасная леди. Маргарита отрицательно замотала головой, но позволила Конраду поднять себя на ноги. Он осторожно обнял ее, пухлые губки так завлекательно дрожали, тогда как все остальное было скрыто под серым одеянием. Конрад жестко развернул леди спиной к себе, задирая рясу ей на голову, и несколько раз врезал по белым, давно не битым ягодицам. - Вот теперь слезы настоящие. - Ненавижу, - пробурчал Его величество, вытирая глаза краем рясы. - Как же я тебя ненавижу. - И чувства тоже настоящие, - удовлетворенно отметил вернувшийся на свое место Конрад. - Что за маскарад? - Соскучился, - просто ответил Дориан на недоверчивое хмыканье. – Мне что, как простому подданному, на аудиенцию записываться? А ты, как всегда, сразу экзекуции устраиваешь. - Я вас обязательно свожу на настоящую экзекуцию, - холодно пообещал Конрад. - Которой вы, несомненно, заслуживаете! Позорище, не знать географию собственной страны! Бельдуры были южанами испокон веков, а Миретта вообще северный кантон. - Обещаешь? - просиял Дориан, влезая на стол и перебираясь на колени к не сопротивлявшемуся Нивенхейму. - Я правда скучал. - Вам мало ваших игрушек? - Зачем они мне, когда есть ты? - Его величество приглашающе потерся о вставший член: - Я подготовился для тебя, Конрад. Ты же сам говорил что-то там про храм и избранных…Ну вот ты и есть - единственный избранный. После этих слов весь самоконтроль смело к чертям. Под рясой оказался только сам Дориан, и больше ничего. Конрад натянул капюшон на бесстыжие глаза, и сходство с развратным монашком стало полным. Он тоже соскучился. - Говоришь, прикосновения мужчины рождают страх и отвращение? - пробормотал Нивенхейм между поцелуями. - Пора женить! Дориан больно прикусил ему губу и взвыл от шлепка по ягодицам: - Ну и шутки! У меня чуть не упало все! - Судя по тому, что рассказывают на главном столичном рынке, у вас не падает вообще никогда! - Он приподнял Дориана и уложил его на стол перед собой, задирая рясу повыше. Взору предстал подрагивающий налитой член, но интересовало его сейчас не это. Розовый анус поблескивал от масла, и Конрад несколько раз провел пальцами по нежной коже. - Масло из лепестков белых роз, - сообщил Дориан с предвкушением, - а еще мне рассказывали, оно на вкус сладкое, как варенье, ай! - И сбился на последних словах, изгибаясь. Конрад вставил сразу три пальца, убеждаясь, что ему не соврали на этот раз, дырка была подготовленной и податливой. - Намек понятен, но нет, не заслужили, - Нивенхнйм усмехнулся и добавил мизинец, заставляя мальчишку дрожать. Власть сладка. - Сколько человек видело девицу Маргариту? Дориан самозабвенно насаживался на его пальцы, зажмурившись от удовольствия: - Не помню. Я картинки смотрел, страшные. Нивенхейм обреченно вздохнул и присунул наконец, сам-то уже еле сдерживался. - Ни звука, - предупредил он, - донесут еще Верховной матери, и она опять будет анафемы метать. Его величество, обычно несдержанный, в этот раз зажимал себе рот, а другой рукой держался за член. Но приглушенные стоны становились все громче, и Нивенхейм, окончательно сдавшись, мысленно послал Верховную мать…к вышестоящей матери. *** Потом они еще долго лежали в кресле, пока виновато покашливающий секретарь не набрался храбрости обратиться. - Благородный Лорд Альдмор. - Скажи, прием окончен, - пошевелился Дориан, но Конрад решительно пересадил его на стол. - Двадцать ударов розгой, Ваше Величество. Если старый хрыч Альдмор заявился лично, послать его весьма политически недальновидно. Он приказал секретарю принести воды умыться и придать Дориану пристойный вид. Тот очень старался, но девица Маргарита утратила все свое благочестие. Накатило привычное раздражение. Наверное, говорящая сорока и то быстрее запомнила бы весь политический расклад королевства. Дориан уходить очень не хотел, и Конрад запер его в потайной комнате, предварительно связав и заткнув рот. Дориан Дориан с удовольствием зарыдал бы, такая вдруг накатила жалость к себе. Совсем один в тайной комнате, связанный и покинутый жестоким Конрадом. Даже сопли некому вытереть в случае чего, и будут они печально свисать до самого подбородка. Дориан много раз видел такое у своих игрушек, все же рыдать со связанными руками и кляпом во рту - дурное занятие. Чтобы хоть как-то успокоиться, он предался обычным приятным своим мыслям, Конрад в его мечтах был послушен и влюблен, и все норовил залезть под стол и пососать монарший член. Который, к слову сказать, опять стоял. В комнатушке из всей мебели была лишь узкая кровать и зеркало в бронзовой раме с завитушками, Дориан разбил его ногой и теперь ковырялся в осколках, искал подходящий. Было неудобно, правда, со связанными за спиной руками. Конрад наверняка слышал шум, но сделать пока ничего не мог, и это было прекрасно. Веревка на руках поддалась не сразу, Дориан аж вспотел, пока тер ее о крупный осколок. С кляпом удалось расправиться гораздо быстрее. Зарешеченное окно выходило во внутренний дворик, можно даже попытаться спрыгнуть, второй этаж всего. Или пройти по каменному парапету до балкончика и влезть в малый кабинет. Дориан забрался на подоконник и с некоторым трудом просунул голову сквозь прутья решетки, дабы оглядеться. И вспомнил вдруг, как Конрад говорил во время предпоследней порки, что научит его думать. Это умение сейчас очень пригодилось бы. Дориан застрял меж прутьев решетки, голова на улице, все остальное в комнате. Он задергался в своей ловушке, осознавая ужас положения, какой кошмар, Конрад вот-вот войдет в комнату, а тут сюрприз - королевская задница во всей красе. Пролезть наружу не получалось, слишком узко, и голову обратно не вытащить. Дориан продолжал дергаться, оцарапав руку об один из острых железных шипов, украшавших решетку. Он пытался втянуть голову обратно за волосы, подтолкнуть как-то, но ничего не получалось, только кровь размазал по лицу и прическе. Стук сердца мешался со звуком приближающихся шагов по ту сторону запертой двери, Дориан замер, бессильно ухватившись за холодные железные прутья. Нивенхейм будет в гневе, опять выпорет и прогонит от себя. И как его только угораздило влюбиться в этого бездушного монстра. Дориан испытывал такую острую и щемящую жалость к себе, что в носу щипало. - Милорд, это не то, что вы думаете. Я все объясню, - скороговоркой выпалил он, услышав скрип открываемой двери. - Я весь внимание, Ваше величество, - Конрад больно ущипнул его между ног. - Хотелось полюбоваться на закат, а отсюда открывается чудесный вид. Отпустите, пожалуйста, отпустите, мне больно... Нивенхейм сжал его яйца еще сильнее и сказал со вздохом: - О чем вы только думали? - О благе государства конечно, как и подобает достойному правителю, - последние слова Дориан прямо таки выкрикнул, а потом рванулся сквозь решетку, оцарапавшись. Послышался треск разрываемой ткани, одеяние скромной монашки частично повисло на острых железных штырях, а яйца прострелило адской болью, казалось, они так и остались в крепкой руке лорда-регента. «Прощайте, дорогие», - подумал Его величество, выпадая в окно. К нему стремительно приближались серые камни, коими не так давно был вымощен внутренний дворик. Во время своего полета-падения Дориан поклялся себе, что если выживет, то возьмется за ум основательно, будет слушаться своего сурового наставника, благородного лорда Нивенхейма. На мгновение под веками вспыхнуло ослепительно, и боль, такая сильная, куда там порке. Дориан не видел ничего вокруг, но сознание не покидало его. Глаза он так и не стал открывать, почувствовав через некоторое время, как руки Нивенхейма ощупывают его голову. - Дурной мальчишка, - процедил Конрад сквозь зубы и накрыл его своим плащом. Хоть не с головой. Дориан решил не приходить в себя, так и лежал на холодных камнях, как мертвец. Потом его аккуратно уложили на носилки и отнесли в королевские покои, где уже ждал одноглазый лекарь Нивенхейма. Поговаривали, что Конрад сам вырвал тому язык, чтобы болтал поменьше, еще и глаз выколол, для устрашения. Врали, конечно, лекарь негромко разговаривал, и голос у него был приятный, молодой. Тот лекарь, который лечил Нивенхейма после ранения, вымолил отставку. Мол, слишком нервная для его возраста служба стала. Дориан чуть не улыбнулся даже, когда вспомнил как потешно старикашка валялся в ногах у Конрада. А тот все медлил и молчал так грозно. И старичка хватил удар. Пока одноглазый сосредоточенно ощупывал его тело, Дориан подсматривал за ним из-под ресниц. В теплом свете свечей лекарь казался симпатичным и совсем не старым, под стать голосу. - Серьезных повреждений нет, лишь синяки и ушибы, - лекарь смазывал мазью царапины, на руку даже повязку наложил. - Жизнь его величества вне опасности. - Оставь нас, - приказал милорд. Лекарь учтиво поклонился и вышел. - Я обещал вам двадцать ударов розгой, - продолжил Конрад, подходя поближе. Притворяться дальше было не только бессмысленно, но и опасно. - Ты чуть яйца мне не оторвал, - вякнул Дориан и попытался отползти вглубь широченной королевской кровати. Не тут-то было, рука в перчатке крепко сжала его лодыжку. - Не оторвал бы. Я еще надеюсь получить от вас достойного наследника. - Я больше не буду! - выкрикнул Дориан, - у меня все болит, отпусти. Но Конрад не стал его сразу бить, а подтянул поближе и принялся вытирать испачканное в крови лицо. Так приятно. - Удача любит идиотов, Ваше величество. И с этим не могу бороться даже я.