Фрилансер или Игра с_love

      Сдача остальных экзаменов мало чем отличалась от первого: та же неподготовленность, та же отчаянная надежда на авось, та же оценка. Горизонт финансовых перспектив нашего героя затянулся тучами безденежья еще четвертого января, и потому он не очень переживал из-за отметок в зачетке.       Теперь куда более важной проблемой стало назначенная на 3 февраля пресс-конференция Кошелевой. Алёна Владимировна сидела за столом, на котором стояла табличка с ее ФИО, в котором организаторы мероприятия умудрились допустить ошибку. Рядом с ней сидела ее доверенное лицо Татьяна Рымашевская - невысокая горбоносая женщина с якро-алыми губами и карими глазами. В прошлом Рымашевская работала в той же газете, что и Кошелева, но позже продвинулась выше в финансовой империи Артюхова, оставаясь одинаково близкой и одному, и другой. Дешевый спектакль с самого начала пошел не по задуманной схеме, что заставило Магоева покрыться потом, искусать губы и изгрызть ногти, несмотря на строгую установку Алёшина держаться гордо, независимо и невозмутимо. Несколько бойких журналистов стали наперебой заваливать виновницу торжества самыми неудобными вопросами, Кошелева же, повинуясь другой установке "невеликого комбинатора" Алёшина не спрашивать сразу же "своих" журналистов, сама начинала терять самообладание: чаще вертела в руках ручку, хваталась за стакан с минералкой, но редко пила из него, переглядывалась с Рымашевской и беспомощно искала взглядом в зале Диму, в глазах которого чаяла найти моральную поддержку или даже желанный ответ. Алёшин, в свою очередь, сохранял видимое спокойствие, но оно скорее объяснялось печальным осознанием провала без какой-либо альтернативы. Спокойной казалась и Татьяна, но ее секрет заключался в неприлично употребляющейся по прямому назначению жевательной резинке. Еще один образчик "олимпийского спокойствия" - Ольга неторопливо перемещалась по конференц-залу и фотографировала все подряд.       - Алёна Владимировна, чем Вы объясните столь неожиданное решение принципиально поменять поле деятельности?       - Не вижу никакой принципиальной смены. Издательство, которым я руководила, в первую очередь, освещало социальные проблемы нашего города, у меня не могло не сложиться определенного кругозора в этой сфере, своей гражданской позиции. Или Вы считаете, что в городском совете должны сидеть абсолютно безразличные к социальным язвам люди?       Ответ был, пожалуй, слишком нервным, а встречный вызов выдал волнение Кошелевой. Вслед за "боссом" вся команда стала буквально таять на глазах: Рымашевская растерянно обездвижила занятую разжевыванием двух подушечек "Орбита" челюсть, Магоев впился зубами в очередной ноготь, Алёшин слегка хрустнул фалангами пальцев.       - Как Вы прокомментируете широко распространенное мнение, что в предвыборной гонке Вы являетесь техническим кандидатом?       Услышав знакомый голос, Магвай стал судорожно вертеть головой - ошибиться он не мог!       - Не вполне понимаю сути Вашего вопроса. "Технический кандидат" - это что? Техническим бывает спирт, простите за вольность!       - Глубокие познания! – язвил автор вопроса.       - Не думаю, что наши познания различны. Но всё же потрудитесь расшифровать свою формулировку! – настаивала Кошелева.       - Лицо, на которое делается не значительная для реальной победы ставка, но вполне достаточная, чтобы отсечь ряд второстепенных соперников, - молодой человек дал разъяснение, и у Магоева не осталось сомнения, что вопрос задал Кононов.       - А кем, простите, делается эта ставка? - вновь с вызовом в голосе спросила Кошелева.       - Очевидно, теми, кто выдвинул Вас в кандидаты, - с едва заметной усмешкой парировал Виктор.       - Во-первых, я заявилась на выборы в порядке самовыдвижения...       - Ну да, ну да...       - Во-вторых, прошу не перебивать меня, молодой человек - мне не хотелось бы прилюдно учить Вас манерам, - довольно строго отрезала Алёна, и душа Алексея наполнилась торжеством, компенсирующим досаду от полученной ранее затрещины, - А в-третьих, я не лошадь на скачках, чтобы на меня сперва сделали ставки, а затем пристрелили. И если я принимаю участие в предвыборной борьбе, значит, я рассчитываю на успех. Успех этот принесет мне еще и почетную обязанность оказывать поддержку наименее защищенным слоям населения.       Команда воспрянула духом, почувствовав, как распаляется, тем не менее сохраняя при этом самоконтроль, Кошелева. В зале раздались жидкие, но все же аплодисменты, тут же подхваченные сидящими поодаль друг от друга Алёшиным и Магоевым. На удивление Дмитрия, ни один из журналистов (включая громко заявившего о себе и тут же чуть было не развенчанного Кононова) не задал вопрос о связи между Кошелевой и Артюховым (он был, видимо, слишком банальным). Последующие вопросы уже не вызывали у Алёны Владимировны таких приступов грозной суровости и даже позволили ей остроумно и позитивно раскрыть некоторые пункты заявленной программы. Напряжение в зале заметно снизилось, и Алёшин подмигнул Магоеву. Тот незамедлительно вскинул руку как на параде "Гитлерюгенда".       - Пожалуйста, молодой человек в четвертом ряду! - изо всех сил изображая отсутствие знакомства между ними, предложила Рымашевская.       - Спасибо! Алексей Магоев, студенческий актив, - чинно представился Магвай и почувствовал, как рубашка моментально прилипает к покрывающейся холодным потом спине от десятков устремившихся на него взглядов, один из которых низводил его до состояния рыбы, выброшенной на сушу - взгляд Витьки, - Вопросов, на самом деле, много. Начну с наиболее "наболевшего": большинство студентов наших вузов - иногородние, при этом общежития находятся далеко от учебных корпусов. При незначительной стипендии, а то и вовсе в ее отсутствие, расходы на общественный транспорт становятся двольно острой проблемой. Можем ли мы рассчитывать на поддержку горсовета в диалоге с траснпортными управлениями? - не чувствуя ног, Магоев сел на стул и тут же повернул голву направо - выглядывая из-за чужих голов, его буравил язвительным взглядом Кононов.       - Да, конечно! И касаться эта поддержка будет не только студентов, но и пенионеров. Также в наших планах есть и уравнивание в льготах с этими категориями людей еще и малоимущих. Тут мы сразу сталкиваемся с проблемой: а кого считать малоимущим? Казалось бы, все просто - только тех, чей доход приближен к прожиточномум минимуму. Но в действительности, процент тех, чей формальный доход является таковым, существенно выше тех, у кого с прожиточным минимум совпадает доход реальный. То есть, пока впечатляющее количество человек действительно едва сводит концы с концами, другие откровенно пользуются этим, ведя при этом теневую экономическую деятельность.       Далее Алёна углублялась в подробности, которые были интересны остальной публике, но никак не тем, кто готовил и вопросы, и ответы на них. Магвай едва переводил дух, Алёшин слегка успокаивающе кивнул ему головой, Рымашевская, взглянув на его, едва сдержала довольную улыбку. Конструктивные предложения Кошелевой вызвали бурное одобрение присутствующих, и даже дальнейшие каверзные вопросы "засланных казачков" не смогли понизить возникший у публики "градус симпатии" в отношении Алёны Владимировны. Алёшин не мог поверить своим глазам. Время пресс-конференции подолшло к концу, гости стали спешно расходиться. Едва встав и развернувшись, Магоев увидел стоящего у входа в конференц-зал Глеба. Тот поймал его взгляд и сделал успокаивающий жест рукой. Алёшин, делая вид, что никого не узнает вокруг себя, быстро прошел и мимо Алексея, и мимо Глеба. Кошелева наконец осушила стакан воды, налила еще и так же спешно выпила. Рымашевская, пользуясь общим шумом, стала быстро что-то наговаривать соседке на ухо и увлекла за собой.       Магвай надеялся поймать на себе восторженные взгляды публики, но напрасно. Зато прохождящий мимо (точнее, шедший целенаправленно к нему) Кононов рецензировал: "Браво! Превосходная постановка! Надеюсь, хотя бы в следующий раз чем-нибудь удивите". Памятная встреча в редакции мгновенно охладила возмущение Магвая, он сопроводил Витьку молчаливым взглядом. Соблюдая данную Димой инструкцию, Леша и виду не подавал, что знаком с Глебом. Они шли рядом практически плечо к плечу, даже не глядя друг на друга. Лишь на улице, на углу здания они смогли и закурить, и обсудить произошедшее.       - На самом деле, для первого выхода к прессе - неплохо! - даже с каким-то совсем не свойственным ему, хоть и вялым восторгом, заявил консультант.       - Слава Богу! - тяжело выдыхая табачный дым, простонал Магвай.       - Растерялась в начале, конечно, но наверстала.       - Ты был с самого начала?       - Конечно.       - А чего в зал не прошел?       - Сдается мне, мы и так сильно подпортили всю нашу конспирацию... - приступ пессимизма оборвался со взглядом, провожающим идущих ко внедорожнику Рымашевской кандидата и ее доверенного лица.       А через минуту к курильщикам подъехала старенькая зелёная "Тойота", сидящий в которой Алёшин жестом велел им прыгать в салон.       - Вы чего тут у всех на виду переговариваетесь??       - Да кому до нас какое дело, - промямлил Леша.       - Есть ли до нас какое дело, узнаем из завтрашних газет, - без особой надежды в голосе, но все же удовлетворенно сказал Глеб.       - Из завтрашних газет мы не узнаем ничего нового или, во всяком случае, хорошего, - отрезал Дима, и продолжать разговор никому не захотелось.       - А куда едем-то? - после некоторой паузы спросил Алексей.       - В офис. Есть, что обсудить, - опять же лаконично ответил Алешин.       Обсуждения эти касались теперь уже пресс-конференции одного из конкурентов - Геннадия Тягунова, в прошлом сотрудника органов внутренних дел, а ныне - заурядного бизнесмена, владеющего ЧОПом с зашкаливающе «оригинальным» названием "Стража". Спектр вопросов был до скуки узок - коррупция в органах правопорядка, сращивание ЧОПов с криминальными структурами и темные пятна в биографии самого кандидата.       - Но ведь на любой вопрос о коррупции он сможет отбрехаться мол "потому-то я и ушел из органов", - отрывая губы от чашки кофе со всей своей непосредственностью воскликнул Магоев.       - Ну вот и прекрасно! Тут-то и нужно бить в самую десятку! - отвечал заметно повеселевший от предвкушения будущего успеха Алёшин.       - Например?       - Элементарно, - включился в диалог Глеб, - сразу стоит напомнить ему, что он не ушел, а его "ушли", причем не в период массовых сокращений штата.       - А кто это подтвердит? Это же будет пустышка! - так же наивно удивлялся Алексей.       - Ничуть! Есть люди, готовые поделиться информацией, при этом даже не скрывая собственных имен, - интригующе и даже с тенью улыбки процедил консультант.       - И получить от них эту информацию должен именно ты, - уже абсолютно серьезно и с некоторым нажимом распорядился Дима, - Имей в виду, на разговор их выводить придется долго, возможно даже на возмездной основе.       - В смысле? - непонятливость Магвая уже начинала мал по малу раздражать его собеседников.       - Трусы провисли! - резко ответил "рулило", но все же поспешил дать разъяснения, - Они могут клянчить деньги за эти интервью. Нужно будет поторговаться до минимума, после чего мы попросим энную сумму "на оперативные расходы".       Как нельзя кстати из проносящейся за окном мимо здания тонированной иномарки долетели строчки из какой-то блатной песни "Торгуют телом и душой, чужой бедой и клеветой...". "Заговорщики" переглянулись, Глеб поднял кверху указательный палец, Дмитрий обреченно-утвердительным кивком головы показал, что по совпадению все услышанное имеет к их делу самое непосредственное отношение...       Настал долгожданный день пресс-конференции Тягунова. В зал он вошел под жидкие аплодисменты журналистов (очевидно, из его же команды) в сопровождении своего доверенного лица и занял место за столом. Тучный, он совсем не походил на бравого дядю Стёпу, а дороговизной своего костюма наглядно иллюстрировал проблему коррупции в милиции. Глеб по-прежнему ютился в самом незаметном углу зала, Дима устроился в его центре и то и дело оглядывался по сторонам - Магоев, по своему обыкновению, опаздывал. Оля вовсю щелкала камерой. Пресс-конференцию уже было решено начинать, когда в зал вбежал взъерошенный и запыхавшийся молодой человек в темных очках, скрипом двери обративший на себя внимание всех присутствующих. Алёшин задышал как бык на корриде, думая, что весь этот маскарад - попытка скрыть последствия очередной попойки, но дело обстояло иначе. Магоев (вы уже поняли, что это был именно он) "затонировался", чтобы скрыться от непривычных взглядов публики, так смущавших его в первый раз. Каково же было его изумление, когда в доверенном лице кандидата-конкурента он узнал своего старого знакомого: рядом с Тягуновым в сером костюме с отливом - опрятном, но откровенно дешевом, в затянутом почти до удушья галстуке и с напыщенным выражением лица сидел Витька Кононов! Лёша был готов увидеть его в зале среди журналистов, но уж никак не за столом под прицелом фотокамер его вчерашних коллег. "Как ему это удалось? Когда он успел?" - сверлили вопросы в голове столь недавно "подсидевшего" Витьку Алексея.       Все началось как обычно: вопросы-ответы, никаких вспышек возмущения или восторга. Магоев выжидал момент, чтобы начать "обстрел". Сердце колотилось уже не от беготни, а от страха перед предстоящей миссией, возможно, даже больше, чем в предыдущий раз. Несколько раз он ловил на себе красноречивый взгляд Алёшина, ожидавшего активных действий. Наконец, не выдержав его, Магвай вскинул руку, но Кононов, обычно обращавшийся к публике, разрешая тому или иному писаке задать вопрос, сделал вид, что не заметил ее. По совпадению, в это время никто не решился подняться с очередной каверзой, и, воспользовавшись заминкой, Тягунов вызвал Магоева сам: "Пожалуйста, молодой человек в темных очках!". Сделано это было не без умысла - бывшему менту хотелось обратить внимание на странно наряженного для текущего времени года субъекта.       - Алексей Магоев, добрый день! Чем Вы, как бывший сотрудник органов внутренних дел, объясните рост числа коррупционных скандалов в этих ведомствах? Все они порочат облик города!       Магоев почувствовал, что весь покрылся потом. Кононов презрительно улыбнулся - ничего банальнее спросить было просто нельзя. Алёшин сохранял видимое спокойствие.       - Что тут можно сказать, - начал Тягунов, - должностные лица брали, берут и будут брать взятки. Не все, конечно! Сейчас, скорее, просто чаще всплывают факты взяточничества. Но, мне кажется, что этот вопрос, при всей его актуальности в нашей стране, не вполне уместен здесь - я баллотируюсь в городской совет, а не сажусь в кресло министра внутренних дел и затеваю очередную чистку.       Ответ оказался неожиданным - отставной капитан ловко избежал ловушки, Магоев же замер от неожиданности.       - У Вас все? - уточнил Геннадий, надеясь на положительный ответ, но выскочка пошел ва-банк.       - Но Вы же не будете отрицать тот факт, что ряды сотрудников милиции Вы покинули не из отвращения к взяткам!       На этот раз от неожиданности замерли все, включая Тягунова и Кононова и даже Алёшина с Глебом. Впрочем, и сам Магвай стоял ошарашенный неожиданностью и непониманием, как он догадался "перевести стрелки".       - Нет, взятки тут ни при чем. Меня, как и многих сотрудников, сократили. Государство, которое мы защищали, буквально выкинуло нас на улицу.       - Многих сотрудников? Тогда как Вы объясните, что в 2003 году в Иваново, как и в стране в целом, не было массовых сокращений сотрудников правоохранительных органов?       - Массовых, может, и не было, а отдельные случаи - были.       - Бывший старший лейтенант Лебедев был в свое время уволен за превышение должностных полномочий. Это отдельный случай, или вместе с ним и на том же основании уволили еще и Вас? Кстати, гражданин Забелин хорошо помнит вас обоих, а его зубы не хуже помнят вашу обувь!       В зале повисла угрожающая гробовая тишина. Тягунов побагровел от злости, Кононов раздувал ноздри как давеча в редакции. Алёшин хрустел пальцами от волнения, но при этом ликовал. В углу зала, почти спрятавшийся за занавеску, Глеб позволил себе эмоциональную роскошь - он торжественно улыбался. Оля впервые посмотрела на Магвая с симпатией и запечатлела несколько его крупных планов. Кандидат был готов взорваться шквалом ругательств, но к Витьке вовремя вернулось самообладание:       - Мы не будем комментировать данную ситуацию, тем более что к выборам она не имеет никакого отношения и уж точно находится не в Вашей компетенции, молодой человек!       Магвай опешил и скосил взгляд на Алёшина (благо, что темные линзы позволяли делать это совершенно незаметно), тот сделал успокаивающий жест рукой, намекая, что уже можно сесть. Магоев сел на стул, и ему показлось, что он уже умирает. К тому же яростный взгляд Тягунова рисовал ему именно эту перспективу.       Расходились все, как и прежде - поодиночке, с тем, чтобы вновь за углом сесть в машину к Диме и обсудить "по горячим следам" прошедшее. Восторгам не было предела, но это не столько питало Лёхино смолюбие, сколько внушало тревогу: кто знает, что на уме у отмороженного мента, вытуренного из органов за применение откровенных пыток к допрашиваемым? Впрочем, после нескольких рюмок коньяка в офисе от былого негатива не осталось и следа - Магоев повеселел и развязался. Развалившись в кресле, он курил прямо за столом, чего раньше никогда себе не позволял.       - Нервы мы им пощекотали основательно! - радостно бормотал Алёшин.       - Простите, не вы, а я, - дало о себе знать подогретое коньяком тщеславие.       - Ой, всё! Теперь все заслуги себе припишет, - насмехался Глеб.       - Битва выиграна, но до окончательно победы - как до Китая раком, - предостерегал от излишней радости Дима, - Не расслабляемся, мужики! Все силы кидаем на дело!       - Я бы сейчас сам на кого-нибудь с радостью кинулся... - все менее и менее отчетливо говорил "герой дня", - Кстати, а где Альбина с Машей?       - О-о-о, кто-то запал на сладкую парочку? - съязвил Дима.       - Вот еще, - сконфуженно буркнул Лёша, понимая, что скрыть своего расположения к упомянутым дамам ему не удается, - Просто так, вечерок скоротать.       - Дома себе что-нибудь скоротаешь… Или укоротишь, - иронизировал Глеб.       - Ему бы сперва до дома дойти... А то ведь еще самого укоротят по дороге – после такого феерического выступления, - нагонял страху Алёшин.       - Завалите, это не смешно! - не на шутку перетрухал Магоев, чувствуя, как трезвеет просто на глазах.       - Да не ссы ты, Алёшенька! Похороним как героя! - не унимался Глеб, похлопывая Магвая по плечу и вызывая у Димы настоящую истерику.       - Да пошли вы... - буркнул Лёша и схватился за бутылку.       По мере опустошения коньячных бутылок и сигаретных пачек и, соответственно, переполнения пепельниц и унитазов вечер становился все менее и менее динамичным: Алёшин заснул прямо в кресле и отказался куда-либо уходить. Глеб растолкал клевавшего носом последние полчаса Магоева и предложил уехать домой. Последняя наличность в карманах ушла на оплату такси. Радость от благополучного возвращения домой стала для Лёши последней положительной эмоцией - утром он поймёт, что окончательно обанкротился...       Позитив минувшего дня как рукой сняло, на протяжении всех лекций (которые он, представьте себе, таки посетил!) он думал только о том, где взять денег. У родителей много не попросишь, Сова и Ермолай много не дадут - сами не шикуют, стипендия помахала ручкой, а самый желанный кредитор Кононов по понятным причинам в расчет уже не принимался. Самым ужасным было то, что из сети больше не поступало ни одного предложения! Неужели придется опуститься до ручной работы? Это конец...       Вечером он "шерстил" объявления в сетке в поисках подходящей подработки. Должность человека, раздающего окоченевшими от мороза рукамине нужные никому даже с доплатой листовки, в объявлениях этих гордо именовалась "промоутером". Этот англицизм был единственным утешающим обстоятельством - работа не предвещала ничего хорошего, но выбора у Алексея теперь уже не было. Уже через два дня он стоял на перекрестке Рабфаковской и Парижской коммуны в "пончо" с броской заманушной надписью "Быстрые деньги" и кипой воняющих самой некачественной типографской краской листовок. Погодка "налей и выпей!" ничуть не улыбалась "промоутеру" - восемнадцатиградусный мороз в сочетании с сильным ветром превращал трехчасовую работу в изощренную пытку. Раз в час он стягивал отказывающими пальцами одной руки перчатку с другой, чтобы с наслаждением покурить, но даже и этому единственному приятному занятию мешало стянутое на морозе лицо. Утешало Магоева только одно - полторы тысячи за три дня с расчетом сразу же по окончании работы. Все бы ничего, да временами встречались знакомые лица, которые долгом своим считали дать волю природному любопытству. На второй день усердной "вахты" на горизонте показался слишком прекрасный парус - пользуясь обеденным перерывом, заспешила куда-то по своим делам Виктория Ткаченко. Сердце Лёши наполнилось такой радостью, что он чуть не выронил стопку своих "рабочих инструментов" и перестал обращать всякое внимание на прохожих, до этого не упускаемых им из виду. Но воодушевлению тут же пришел конец - разве можно показаться Вике на глаза в таком виде? Не хватало еще чтобы и она стала расспрашивать его о новом "ремесле". Недолго думая, Магвай намеренно рассыпал всю пачку на тротуар и стал неторопливо, по одной штучке собирать бумажки. Цокот каблуков, ритм которого Магоев не мог спутать ни с одним другим, приближался. Соблазн поднять лицо и в очередной, столь редкий в последнее время (они не виделись с тех пор ни разу) раз полюбоваться предметом своего обожания был силен, но стыд одержал верх - Лёша наклонил лицо так низко, что у него заболела шея. Достигнув пика своей громкости, цокот стал так же стремительно затихать. Единственное, что оставалось Магоеву - насладиться прекрасным видом сзади: Ткаченко шла одной ей свойственной поступью, и каждое ее движение восхищало своей грацией. Озлобленно плюнув и с трудом обнажив руку, Магоев потянулся за сигаретами...