Rootless

      С Астрономической башни открывался непередаваемый вид на окрестности замка. В одиннадцать лет она не могла поверить такому везению: ей довелось прикоснуться к ранее неизвестному, чистому, прекрасному и такому волшебному.       Девушка горько усмехнулась.       В магии не было ничего чистого и прекрасного. Наоборот, та была жестокой и кровавой, а она, в свои одиннадцать — наивной и глупой девчонкой, умоляющей родителей отпустить ее в магическую школу, где было безопасно для таких, как она.       Ее лицо исказила гримаса.       Для таких, как она. Вот так смех. Для таких, как она, не было безопасного места. Грязнокровка в магическом мире, недостойная прикасаться к волшебной палочке, уродка среди маглов, пугающая их своими случающимися, хоть и редко, всплесками магии.       Но все же она должна была признать, что Хогвартс был относительно безопасным местом для нее. Она надеялась, что у нее есть еще хотя бы год относительно спокойной жизни, но — нет. Дамблдор был мертв, и момент, когда школу наводнят Пожиратели Смерти, оставался лишь вопросом времени. Им нельзя было здесь оставаться. Ей и Гарри в особенности. Если они не уйдут сейчас, они не уйдут отсюда живыми.       Она взглянула на Запретный Лес. В лучах закатного солнца многовековые деревья выглядели еще величественнее, нашептывая своими листьями тихую мелодию, известную только им одним. Он кишел магическими созданиями, о которых отец читал ей каждый вечер перед сном. Ее всегда манило это место своей таинственной неизвестностью. Вернется ли она сюда? Доведется ли ей взглянуть на эти окрестности? Ей очень хотелось верить в положительный ответ.       Она почувствовала легкое прикосновение к своему плечу и вздрогнула от неожиданности. Она даже не заметила присутствия другого человека.       — Знал, что найду тебя здесь, — едва слышно произнес Гарри, не нарушая созданную ею иллюзию спокойствия. Она была благодарна ему за это. Он никогда не был против разделить с ней тишину, просто посидеть рядом и помолчать ни о чем. Именно поэтому она однажды поделилась с ним своим тайным местом.       Он встал рядом с ней, дотронувшись своим плечом до ее.       — Мне хочется верить, что мы смотрим на это не в последний раз, — Гермиона едва заметно улыбнулась. Их мысли часто совпадали, ничего нового. Иногда им не нужно было даже озвучивать их вслух, достаточно было обменяться многозначительными взглядами.       — Знаю, что ты думаешь пойти за мной, но… — он выдержал паузу, тяжело вздохнув. — Я хочу, чтобы ты начала бежать прямо сейчас и не останавливалась, пока я все это не закончу, — он всмотрелся в лесную даль, собираясь с мыслями. — А если у меня не получится… — его голос сорвался. Она видела краем глаза, как он поморщился и, зажмурив глаза, сделал глубокий вдох, прежде чем начать снова. — А если у меня не получится, ты все равно будешь в безопасности, — милый Гарри, всегда готовый пожертвовать собой, чтобы спасти кого-то. — И осознания того, что ты в безопасности, даже если он выиграет, будет достаточно, — в его груди что-то болезненно сжалось. Она испытывала то же самое. Ей было все равно, чем эта война обернется для магического мира. Она переживала лишь за своего лучшего друга. Она бы, не задумываясь, сбежала. Она бы бежала, не останавливаясь, всю жизнь, если бы возникла такая необходимость. Но только, если бы он был рядом с ней. А она знала, что он не сможет уйти от ответственности, которая была возложена на него в детстве. Он был лучше нее. Он заслужил шанс на светлое будущее, где можно создавать семью, не оглядываясь через плечо в ожидании Пожирателей. Он заслужил спокойствия и счастья. Она могла лишь убедиться, что он переживет эту войну.       — Хорошая попытка, Поттер, — хмыкнула она, не взглянув на друга. — Но все же неудачная, — она никогда не смогла бы бросить его, как и он ее. Куда направлялся он, туда она шла следом, и наоборот. Просто так было всегда. И это не изменится.       — Серьезно, Гермиона, — он накрыл ее ладонь своей. — Подумай об этом, — она ничего не ответила. Она знала, что он боится. Ей тоже было страшно. Но она уже давно приняла для себя решение и не собиралась от него отказываться.       Она еще раз окинула любящим взором крыши низеньких домов Хогсмида, которые с такой высоты еще больше походили на пряничные домики. Взгляд дошел до сгоревшей хижины Хагрида. Она быстро перевела его на озеро — не так она хотела запомнить жилище своего большого друга. Внимание переключилось на кованые ворота, через которые она заходила ровно пять раз. Она надеялась, что будет и шестой.

***

      Иногда ему казалось, что этот год отнял силы, которых хватило бы на несколько десятков лет жизни. Он посмотрел на свое отражение в зеркале и усмехнулся. Его взгляд, ранее сверкавший задором, уже давно потух, а улыбка сменилась озлобленным оскалом.       Зажмурив глаза, он оперся о стену и глубоко вздохнул. За окном только что стемнело.       Год жизни в аду — только так он мог назвать эти мучительно долгие дни, сменившие его беззаботные будни после появления уродливой татуировки на его руке. Перед глазами до сих пор стояла картина того дня, когда в одно мгновение он потерял близких и продал душу дьяволу. Она совсем не потеряла своих красок, до сих пор преследуя его в ночных кошмарах. Но его сестра, Камрин, его лучик света, была все еще жива, хоть с каждым днем и проводила с ним все меньше времени, порой дергаясь в его присутствии. Что ж, такова была цена ее неприкосновенности. О принятом решении он не пожалел ни разу вплоть до сегодняшнего дня. Потому что ее неприкосновенность была, очевидно, лишь временной.       Переведя сбившееся дыхание, мужчина осушил очередной стакан огневиски, стоявший на его дубовом письменном столе. На том же столе, за которым он писал эссе по Трансфигурации, заданные на лето. Еще одно напоминание, что его жизнь не всегда была таким беспорядком. Торфинн выпрямился и зажмурил глаза, стараясь привести свои мысли в порядок.       Сегодняшний вечер заставил его обдумать многое. Он должен признать: он ожидал, что этот день неизбежно нагрянет, что кто-нибудь среди этих отбросов распустит язык, выбрасив похабные предложения. И, тем не менее, он оказался к этому не готов.       Он до сих пор слышал голос Макнейра, который явно этим вечером перебрал с выпивкой.       — А не пора ли тебе пристроить свою красотку, мой друг? Моя кровать всегда свободна для нее, — далее последовал его омерзительный гогот.       Торфинн поморщился от отвращения. Очевидно, ему больше не удастся избежать разговоров на эту тему. Он был уверен, что в скором времени на пороге его особняка выстроится длинная очередь из этих «достойных» претендентов. Самое страшное, что он будет вынужден сделать выбор. Он обещал отцу, что защитит Камрин любой ценой. И никто не знал, чего ему стоило это обещание, которое каждый день он скрывал с большим трудом. Больше всего Роули боялся не оправдать веры отца.       Тяжело вздохнув, он вновь уставился на свое отражение. В дверях его спальни мелькнула фигура сестры. Ее белые волосы торчали в разные стороны. Он мог сказать, что она только вскочила с кровати. Торфинн увидел ее в зеркале и зажмурился. Он не хотел на нее смотреть. Именно поэтому он был благодарен ей за то, что она не высовывалась из своей комнаты по вечерам, когда он возвращался со встреч со своими приспешниками. Ему было стыдно и тошно. Он уже давно стал омерзителен сам себе.       Девушка поняла, что с братом что-то не так слишком поздно — он уже заметил ее. Он тут же развернулся к ней, оскалившись. Она изо всех сил старалась не дернуться.       Она уже свыклась с тем, что после собраний Пожирателей он возвращался помятым, растрепанным, с окровавленными следами на одежде и выпившим. В такие вечера она не выходила из комнаты, боясь попасться ему под горячую руку. Она знала, что Торфинн принял метку из-за нее. Она терпеливо ждала, когда он возненавидит ее за это. Иногда ей казалось, что это уже началось.       Неустойчивость брата и стойкий запах выпивки дали понять, что брат выпил сегодня намного больше, чем обычно. Он никогда не позволял себе переступать грань, после пересечения которой не мог контролировать себя и свое сознание.       Она хотела убежать. Камрин давно призналась самой себе, что боится брата. Но она боялась и за него. У девушки, кроме него, никого не осталось.       — Убирайся, — выплюнул он. Камрин поежилась от его холодного взгляда, сжала ладони в кулаки и, не желая отступать, посмотрела в глаза брата с вызовом.       — В чем дело? — она старалась скрыть дрожь в своем голосе, но судя по насмешливо приподнятой брови Торфинна, ей это не удалось.       Для него было забавно наблюдать за ее попытками держать себя в руках, а ситуацию — под контролем. Эта девчонка ни разу не выказала жестокости за все шестнадцать лет своей жизни. Она не сможет сжиться с одним из Пожирателей.       — Черта с два, Камрин! — его сестра с неподдельным непониманием смотрела на него. Он видел, как ее решимость остаться рядом с ним гасла на глазах.       Решение рассказать ей обо всем пришло мгновенно. Он и сам не заметил, когда именно потерял контроль над своими эмоциями.       — Ты же у нас уже большая девочка? Да? — насмешливо поинтересовался он, тыча в нее указательным пальцем, гадко ухмыляясь. — Хочешь все знать? Думаешь, что готова к правде? — в пьяном бреду начал говорить он. По коже Камрин пробежали мурашки. Она не могла отвести от брата взгляда.       — Черта с два они получат тебя, Камрин! Эти твари, — последняя фраза была произнесена с отвращением к себе и всем Пожирателям в целом. Но он видел, что его сестра все еще пребывала в недоумении. — Эти ублюдки решили, что тебе пора осесть. Выйти замуж, разделить ложе с одним из них, — с ухмылкой на губах продолжал говорить он. Мужчина замолчал, после чего добавил. — За кого из Пожирателей Смерти ты хочешь выйти? Кто тебе больше нравится? — саркастично произнес он.       Она всегда старалась следить за тем, что происходило в жизни брата, старалась узнать каждую деталь для того, чтобы хоть как-то облегчить ему жизнь. Она знала, что он скрывал многое, пытаясь уберечь. Этот разговор стал для нее потрясением.       Девушка замерла. Она хотела убежать и скрыться за дверью своей спальни, но ее ноги отказывались двигаться. Было странно наблюдать, как ее веселый брат превратился в этого холодного мужчину, чей контроль ускользал, как песок сквозь пальцы. Она знала, что означала эта откровенность. У нее не было выбора. Он не сможет спасти ее от этого. Только подготовить.       — А теперь пошла вон! — рявкнул он и бросил пустой стакан в ее сторону, который разбился о стену рядом с ее головой. Она тут же сорвалась с места и выбежала из комнаты.       Торфинн посмотрел на свои руки, которые уже были по локоть в чужой крови. Он знал, что Камрин этого не стоит бояться. Но ей придется навсегда распрощаться со своим наивным миром, если она захочет выжить в новом, где Темный Лорд будет у власти.       Он облегченно выдохнул, как только услышал звук захлопнувшейся двери. Пусть увидит, что ее ждет.       Он клялся Темному Лорду, что его сестра всецело разделяет их взгляды. Конечно, он соврал. Торфинн знал, что Камрин рано или поздно откроет правду о своих истинных взглядах, поддавшись эмоциям, которые она всегда контролировала хуже, чем он. Это будет стоить им жизней.       Мужчина уселся за стол, голова кружилась и с каждой минутой становилась все тяжелее и тяжелее. Мысли наталкивались одна на другую, каждая пыталась первой найти выход из его обремененного разума.       Он присматривался к этой девчонке целый год. Изучал ее повадки и характер, надеясь, что сделал правильный выбор. Она была умна. Чертовски умна и сообразительна, это он уяснил спустя месяц слежки. А еще она не была гриффиндоркой до мозга костей, как ее верные друзья. Он видел в ней слизеринские черты, которые она так отчаянно старалась скрыть. Она не бросалась в опасность головой вперед, она просчитывала ситуацию на несколько шагов вперед. Это однозначно могло сыграть ему на руку.       У него не было другого выхода. Если кто и мог помочь ему, то только эта девчонка.       Воспоминания о сегодняшнем вечере нахлынули новой волной. Он надеялся, что все получится.       Торфинн вытащил один лист из стопки чистых пергаментов, аккуратно сложенных на краю стола, неуклюже уронив несколько из них на пол. Он принял решение, макая перо в чернильницу. Возможно, сегодняшний вечер положит начало изменениям в их жизни. Впервые за долгое время он почувствовал отголосок надежды.