Выбор

Я проснулся в странном месте. Оно выглядело как моя комната: батарея отопления под боком, над ним — окно, чей широкий подоконник я использую как склад для всякой мелочи. На кирпичной стене висит плакат «Криминального чтива», подаренный отцом-киноманом, на столе под ним дремлет ноутбук в спящем режиме. Открытый гардероб, состоящий из перекладин, стоит напротив, рядом — пара стульев. Почти вся одежда на них. Деревянная дверь расписана панковскими лозунгами; то немногое, что осталось с бурных времен подросткового периода. Люблю бывать в родительском доме на каникулах. Приглядевшись, я понял, что оно выглядит иначе. Комната была окутана синеватым светом, в стенах зияли дыры, одежда в беспорядке лежала на полу. В дырах стен было видно, как огромные киты летают, рассекая воздух плавниками. Стоп, что? Летающие киты? — Проснулся, — произнёс кто-то негромко. Я повернулся на источник звука, к двери. Тут же стало понятно, почему одежда на полу — стулья использовали по прямому назначению. В моей комнате находились четверо мужчин. Двое из них сидели на стульях, повернутых к кровати, еще один сидел на столе, отодвинув ноутбук, а четвертый парил в воздухе. — Это… Бездна? — спросил один из них. Пожилой, в классическом костюме-тройке кофейно-песочных цветов. Занимал один из стульев, сидел, закинув ногу на ногу. — Да, — ответил парящий. У него были чёрные глаза без радужки. Чёрный мундир наполовину расстегнут, обнажая рубашку, руки сложены на груди, ноги немного поджаты. Похоже, висеть в воздухе для него естественно. — Я мог сделать лучше, — ответил третий, потеснивший ноутбук. Лица его, скрытого в глубоком капюшоне, я не видел, но его глубокий низкий голос привлёк меня. Как и ожоги. Белый плащ скрывал тело, но руки до локтей и босые ноги до коленей были видны, и я не мог не обратить внимания на красные рубцы, покрывавшие кожу. — С твоей тягой к разрушению здесь бы ничего не осталось, — черноглазый издал смешок. — Мне хватает ума не вставлять летающих китов, — ответил обожженный. — Реалистичность на высоте, — добавил он с сарказмом. — Я не упоминал, что стремлюсь к реалистичности. — Он проснулся, — чуть громче повторил четвертый. Седовласый старец в темно-фиолетовом халате, подпоясанным широким витым шнуром. Он сидел, уперев ладони в колени. Спорщики замолкли и уставились на меня. Под пронзительными взглядами трех пар глаз я чувствовал себя неуютно. Любитель классики рассматривал комнату. — Кто вы? Где я? Что здесь происходит? — спросил я. Вспомнив, что сплю я обычно в трусах и майке, я подтянул одеяло повыше, но увидел, что полностью одет. Одеяло, впрочем, я подтянул, на всякий случай. — Он задает вопросы в правильной последовательности, — заметил старец и едва заметно кивнул, словно одобряя. — Мы, — черноглазый телепортировался ко мне, и я отпрянул, — создатели и повелители иной реальности. — Повелитель — слишком громкий титул, — возразил пожилой. — Иная реальность? — я посмотрел в дыру. Вдалеке проплыл кит. — То есть сон? — Нет, — хором произнесли трое. — Именно, — произнес пожилой. Черноглазый обернулся в его сторону. — У профессора свои взгляды, — пояснил он, поворачиваясь ко мне. — Ответ на первый вопрос ты получил. Теперь второй. Ты в Бездне. Моей обители. — Она похожа на мою комнату, — робко заметил я. — Потому что ты подгоняешь ее под себя. Каждый попадающий это делает. — Своего рода самозащита, — добавил обожженный. — Чтобы сознание сохранилось целым, ему нужно опираться на знакомые образы. — Именно. Бездна — источник силы для того, что вы зовете магией. А я дарую эти силы по своему усмотрению. Он дарит магические способности? Это интересно. — Наконец, третий вопрос. Здесь происходит выбор. Черноглазый умолк. Он ответил на мои вопросы, но их стало в разы больше. — Говори, — подбодрил старец. — Я вас боюсь, — честно сказал я. Я действительно их побаивался. Четверо взрослых мужчин, прекрасно понимающих, что происходит, но не слишком спешащих поделиться знанием. Один из них, говоря его же словами, повелитель этого места. И я. Студент. Здрасте. Мы явно на одном уровне. Обожженный расхохотался. Наверно, он не привык смеяться: смех звучал сухо и рвано. Но искренне. И этот голос… Ему бы аудиокниги начитывать, или подкаст вести. У него были бы толпы фанатов. — Этот, — он ткнул пальцем в меня, — мне нравится. Может быть, я его не убью. Он откинул капюшон, и кровь застыла в жилах. Морально я был готов к тому, что лицо и голова тоже будут сожжены, но чего я не мог предвидеть, так это прозрачной пластины в голове. Я видел его мозг. Левитация и чёрная радужка творца Бездны не так меня напрягли, как это. Подождите-ка. Что значит «не убью»?! Я тут же озвучил вопрос вслух. — СТЭМ — система, изобретенная Рубеном, — объяснил черноглазый, — не слишком бережно относится к подключенным к ним пациентам. Она их убивает. Действиями СТЭМ руководит Ядро, и одно из таких… — он указал рукой на учёного. — Никто никого не убивал, — возразил Рубен. — Ладно, были двое — Хименес и тот журналист, но они заслужили. Не моя вина, что пациенты слишком слабы, чтобы справиться с системой. — Однако один нашелся, — заметил мужчина, воспаряя чуть выше. — И помог мне сбежать, что было весьма любезно с его стороны. Кроме того, он оставил на память целый город. Другие не так щедры. Метро, школа… маленькие закоулочки воспоминаний. — Ладно, — сказал я. Было понятно, что эти двое в черном и белом могут спорить вечно. — Как я попал в эту самую Бездну? — Я перенес тебя, — ответил черноглазый. — А вы… кто? Ну, то есть, я знаю, что вы автор этого места, но как вас зовут? — Чужой. — Хорошо. Чужой, Рубен… — Рувик, — перебил он. — Так привычнее. — Рувик, — повторил я. — И?.. — Симон Каин, — представился старец. — Я тот, кто воплотил Внутренний Покой в реальность. Что это такое, спросите вы? Это то, что позволяет человеку существовать после смерти так, как если бы он был среди живых. Ловушка для духа. Рукотворное творение, позволяющее сохранить о человеке Память. Произнесено это было медленно, внушительно и торжественно. Я почувствовал интерес к нему и его миру, но упоминание смерти во второй раз насторожило меня. Мужчина в костюме-тройке, видя, что все высказались, взял слово. — Я — профессор. Мои дневники подписаны как «профессор К.». Пусть так, иного имени я не помню. Я открыл Мерцающий. Место, где живые встречаются с мертвыми, сознание с подсознанием, и воспоминания обретают плоть. Снова тема смерти. Я верил им. Верил, что их эксперименты реальны, что они научились путешествовать по сознанию, подсознанию или другим реальностям — формулировка не имела особого значения. Гениальные люди, а судя по умениям одного из них, возможно, что и не люди. И чем больше я находился в компании этих незаурядных личностей, тем лучше выкристаллизовывался главный вопрос. — Зачем вам я? Они переглянулись. — Выбор — это честь, — прогремел Симон. Ученые выжидающе смотрели на меня. Рубен рассматривал китов, избегая встречаться со мной взглядом. Похоже, идея выбора ему не нравилась, с куда большим удовольствием он бы запихнул меня в свою систему безо всяких объяснений. — А если я не хочу выбирать? Не хочу мотыляться по придуманным мирам, где все рушится и меняется? Их предложение мне не нравилось хотя бы частым упоминанием о смерти. Я вообще не любитель приключений. Это в книжках Макса Фрая всё радужно и замечательно — тебя ждут в новом мире с распростертыми объятиями, дают сверхспособности даром и не втягивают в опасные для жизни события. В реальности же — а я более чем уверен, что происходящее реально — придётся страдать. Профессор был слишком погружен в себя, чтобы обращать внимание на реакцию других. Симон производил впечатление человека властного, а такие без колебаний жертвуют «пешками». Рувик отличался садизмом и ненавистью ко всему роду людскому. Чужой относился ко всему равнодушно, он пнет в другой мир и будет наблюдать как за героем сериала. Короче говоря, я был для них подопытной крысой. — И вы и не ответили на мой вопрос. — Тебе придется выбрать. В реальность ты уже в любом случае не вернешься, — объяснил Чужой. Чем же я им приглянулся? Они не раскалывались. Я встал с кровати. На мне были джинсы, белая футболка и накинутая сверху рубашка в клетку. Рядом стояли рваные черные кеды. Я обулся и подошел к дыре. За пределами комнаты ничего не было, только синеватая дымка и силуэты китов. Я глубоко вдохнул. СТЭМ. Мерцающий. Внутренний Покой. Бездна. Я должен сделать выбор. Я должен решить, в чьей фантазии мне предстоит жить и умереть. Медленно выдохнул. — Я выбираю…

***

От комнаты ничего не осталось, вместо пола — площадка из каменных плит. Парень лежал на полу лицом вниз, слабый ветер трепал волосы и складки одежды. — Это идиотизм, — Викториано скрипнул зубами. — Цирк. Бесполезная трата времени. — Я не был бы так категоричен, — Симон покачал головой. — Вы не можете не признавать, коллега, что люди, способные проходить границу между реальностями без дополнительной стимуляции, куда более ценны для наших исследований, нежели обычные люди. Какими бы наши исследования не были. — Но… — А значит, — Каин поднял палец, — они заслуживают право выбора. Создатель СТЭМ скривился и накинул капюшон. — Пора уходить, — объявил профессор, — пока есть силы для этого. В дальней части площадки материализовался дольмен. Мужчины пожали друг другу руки, и профессор скрылся в постройке. Симон достал из кармана грецкий орешек, подкинул его и исчез. Скорлупка со стуком упала на пол. Чужой исчез, оставив черную дымку. Рувик смотрел, как тает в воздухе тело парня. — Вы неправы, профессор, — сказал он пустоте. — Силы сбежать есть всегда.