Приручение бешеного пса

Я лишь раб твоих игр… Я просто одержим болью.

***

      В её желудке поднялся вялый вихрь, и она отпрянула от него, как только он издал ужасный вопль.       Лицо Сансы приобрело цвет стен Винтерфелла, и только Боги знали, чего ей стоило унять дрожь в руках. Она наблюдала, как он вздрагивает, как сука производящая на свет своё потомство, он метался на постели, словно раненный зверь, правой рукой он сжимал левое предплечье, чтобы хоть чуть-чуть остановить кровь. Вокруг его раны постепенно скапливалась кровь, и это вводило её в ступор, она окончательно растерялась, и не знала, что ей теперь со всем этим делать. Рамси удалось дёрнуть тело в сторону, когда она с новой силой надавила на упёртую в его грудь стрелу. Её резкий выпад разорвал плоть на его плече, острый край стрелы разорвал его вены и кожу.       Она сглотнула. Понадобится много времени, чтобы эти раны затянулись и превратились в неприглядные шрамы.       Рамси издал ещё один кровоточащий крик, который был воспринят её телом, как сигнал опасности. Он лежал на боку, его лицо обливалось потом, он жадно вдыхал, как будто спасительный воздух скоропалительно покидал эту комнату. Он умирает, холодно резюмировало её сознание. Он умирает… о боги. Должна ли я… должна ли я радоваться? Но нет. Агония медленно покидало его тело, она больше не чувствовала, исходящей от него паники, из его горла вылетал только лёгкий клокочущий звук, и в нём она признала… смех. Её зрачки расширились.       Рамси всё ещё сжимал раненное плечо, он кашлянул раз или два, а когда его дыхание окончательно восстановилось, то он и вовсе растянул свои бледные губы в хищной усмешке. Это было отвратительное зрелище, обычно в такой ситуации она начинала дрожать и ненавидеть его, но сегодня в его облике было что-то такое, что заставляло её обожать этого человека. Он был самодоволен даже с разорванной веной: слишком уверенный в том, что сегодня ему точно не грозит смерть.       Она слышала его прерывистые стоны, он специально старался кашлять и стонать так, чтобы она услышала.       — Ах… жёнушка…       Его слабые губы растянулись в ухмылке: — С добрым утром… ах… -, его лицо исказилось, когда он поднялся повыше на подушке, чтобы она могла лучше видеть его. Он холодно вздохнул и отпустил окровавленное плечо, он хотел оторвать кусок ткани от их постельных принадлежностей. Рамси стиснул ткань между зубами, и резко рванул её в сторону, в результате в его руках оказалась небольшая повязка, которую он использовал как жгут, чтобы остановить кровь. Санса старалась следить за каждым его движением, чтобы окончательно не сойти с ума. Он никогда не обещал освежевать её или же натравить на неё собак. Что-то внутри неё болело, и жаждало смягчить его боль. Но это было глупо. Ведь он никогда не чувствовал жалости к ней. Пусть он истекает кровью, пусть он просто истечёт кровью и всё закончится.       Рамси снова откинул голову назад, когда почувствовал, что крепко затянул импровизированный жгут. Она видела, как с каждым мгновением его лицо покидает мертвенная бледность. Наверное, именно таким Джейни видела, сира Берика? Этот рыцарь был ранен в ближнем бою, кровь сочилась из его глубоких ран, но он поднялся, и как гордый лев нацелился на победу. Она вспомнила, как краснели щёки Джейни, даже от малейшего упоминания рыцаря в их приватных беседах.       — Я вижу, ты оделась… и приготовила мне хороший завтрак, Санса, — он говорил сдержанно и спокойно, — Интересно, каким же будет обед? — он чуть развернул голову, чтобы прокашляться. Слова покинули её, и она будто загипнотизированная смотрела на стрелу.       — Теперь… — он выдохнул, как будто ему предстояло обсуждать самую острую проблему этого дня, — Что, чёрт возьми, происходит… в твоей прекрасной голове, а? Его тон не был опасным, не таким как обычно, когда он приказывал ей раздеться, или сделать что-то другое.       — Ты не выполнил своё обещание, — прошептала Санса, глаза её стали тёмными и заносчивыми. Рамси уставился на неё так, как будто только что на его глазах распалась на две части. Он медленно опустился на подушки и отвернулся: — Я хотел уехать. Но отец…       — Я отправляюсь домой, — отрезала Санса. Он повернулся к ней: — Просто подожди ещё немного, чёрт возьми.       Это был тот самый момент, когда впервые после свадьбы Санса ухмылялась, уверенная, вспыльчивая, как пожар, бушующий в её груди. Она держала ключи, так как будто это был кусок мяса, и она дразнила им собаку. — Я прямо сейчас отправлюсь домой, — повторила она, и глаза Рамси стали такими же дикими, как и губы, из-за которых слышался скрип его зубов. Он застонал от боли, когда попытался принять сидячее положение, забавно было наблюдать затем, как он испытывает боль, пытаясь остановить её.       Санса развернулась, чтобы уйти, но все, же краем глаза она заметила, что лицо её супруга соответствовало ярко красному цвету её платья.       — Вернись сейчас же.       Она слышала его шипение, но всё это он делал напрасно. Это не было приказом, который должен был заставить её дрожать. Это была угроза смерти. И как бы издеваясь над ним, она шагнула к двери.       — Я не… я слишком мало спал, Санса, — он быстро спрыгнул с кровати, сжимая слабо перевязанную рану. Она была уже около двери, и медленно поглаживая щеколду на двери, победно ухмылялась. Как только заскрипел первый шарнир защёлки, она прикусила нижнюю губу, наслаждаясь моментом. Глаза Рамси были такими большими и синими, что сейчас походили на море, в котором не шутку разбушевалась буря. Их яркого блеска хватило бы на то, чтобы растопить весь снег отсюда до рва Кейлин. — Санса, — прорычал он, его голос был настолько холоден, что мог бы заморозить весь юг, — Я не люблю повторять дважды.- Он указал пальцем на неё.       — Вернись сюда.       Но Санса была скалой. Такой же, как и несколько недель назад. Она уже привыкла к таким пустым словам. Её рука, наконец, потянула защёлку и с лёгкостью справилась с замком, но вся кровь отхлынула от её сердца в ту, же секунду. Острый метал слегка порезал её щёку и с глухим стуком воткнулся в деревянную поверхность двери. Санса уставилась на стрелу, которая застряла довольно глубоко в двери в нескольких миллиметрах от её лица. Она коснулась своего лица в том месте, где её задела стрела, и вытерла кровь, сочащуюся из небольшой царапины.       Она быстро повернулась, когда услышала, как лук приземлился на пол, и встретилась взглядом с приближающимся мужем, на лице которого застыла маска враждебности и полноценного антагонизма. Он схватил её за руки, и слегка ударил о дверь, чтобы ещё сильнее подчеркнуть её бессилие.       В его глазах цвета кобальта сейчас были только гнев и ярость.       — ЕСЛИ Я СКАЗАЛ ТЕБЕ ОСТАНОВИТЬСЯ… ОСТАНОВИСЬ!       Эти слова срывались с его губ словно яд, уничтожая последние крупицы её спокойствия. Ей казалось, что вот- вот из него вырвется огонь, и уничтожит всё вокруг. Его грудь приподнялась разрываемая изнутри от гнева, и она поняла, в каком уязвимом положении оказалась. Её глаза остановились на красных пятнах на его плече, прежде чем она подняла взгляд вверх и уставилась на его губы, от которых сейчас исходил только холод. Губы, которые заставляли её проклинать собственное тело, губы которые пробуждали в ней доселе спящую где-то глубоко похоть. Ледяные губы… она медленно приближалась к этим зимним устам.       Она вдыхала дыхание мужа, как будто это был единственный воздух, оставшийся во всём мире.       Боги, Рамси… она внутренне ликовала. Ты на вкус как ненависть… и волшебство.       Она почувствовала, как он быстро вдыхает, когда её язык оказался у него рту, она целовала его так, как обычно делал это он по ночам, даже, несмотря на то, что раньше она ненавидела это. И прежде чем он смог выдохнуть она отпустила его, чтобы тут же впиться в его губы с новой силой. Он испустил тихий стон, который её мозг воспринял как смесь опустошения… и волнения.       Он чуть повернул голову, чтобы удобнее было углубить поцелуй, но она тут, же отпрянула от его губ, подарив ему напоследок обжигающий вздох. Он попытался преследовать её губы, она получила именно такую реакцию от него, которую ожидала, и теперь мысленно злобно ухмылялась. Рот Рамси так и остался приоткрытым, его губы распухли от желания, как-будто она была последней каплей воды на планете. Но его лицо, её кожа горела, его щёки приобрели слабый розовый цвет. Он покраснел, особенно в контрасте с белой кожей это сильно бросалось в глаза.       И когда он решил продолжить то, чем они занимались, она быстро сказала. — Я буду хорошей.       Рамси отодвинулся от её лица, и она заметила небольшие капельки пота на его левой скуле. Санса, ты блудница! Она встретила взгляд его синих бездонных глаз, и повторила обещание. — Я буду хорошей… я не буду бороться…       Его расширившиеся зрачки послали дрожь по её телу. Нет, нет, нет… — Но обещай, что ты больше не тронешь меня… пока я сама не скажу… пока я сама не захочу.       — Ты не смог отвезти меня домой, — продолжила она, прежде чем он подумал о том, чтобы снова вернуть её в постель. — Я даю тебе второй шанс… доказать, что ты человек слова. И обещаю, я больше не буду бороться.       Она ждала, когда он обдумает её предложение, и была благодарна, что он не спешит срывать с неё платье. С кем она играет? Это — Рамси Болтон. Он скажет ей да, как тогда когда обещал никогда не причинять ей боль, а после захода солнца тут же нарушил своё обещание.       К её огорчению кулаки, которые сжимали её руки, ослабли, и теперь она могла освободиться. Он… он отказывается… Рамси поджал губы, и она почувствовала, что он снова охладел. Неужели она неубедительна? Разве она сейчас недостаточно красива? Хоть она и была рада, чтобы больше не придётся терпеть мучительные часы изнасилования, но всё равно было и то, что тревожило её, неужели она не может соблазнить его? Была ли она сейчас уродливой? Слишком худой?       Внезапно её рука подалась к его свободной руке, и она положила его ладонь на свою ключицу, она чувствовала, как его мозолистые пальцы отодвигают её воротник и прикасаются к её левой груди. Она наклонила голову назад, чтобы её грудь поднялась ещё выше, и она ненавидела себя за это. Стон, вырвавшийся из её горла был наигранным и горьким. — Разве это не мило? Она смотрела на его шею, и видела, как в волнении подпрыгивает его кадык. Пальцы на её груди напряглись.       — Разве ты не хочешь меня? Желающую близости с тобой? О Боги остановись, прекрати это.       Рамси выдохнул и повернул голову в сторону, теперь она могла видеть вены на его шее. Она чувствовала, как его рука опускается ниже… к его излюбленному месту, его рука направилась прямо к её раздвинутым ногам. Она бросила короткий взгляд на его руку и прошептала. — Используй меня, Рамси, — горечь заполнила её рот, как будто она выпила из ночного горшка, — Я буду хороша, я не буду бороться… кто знает… — она с трудом проглотила ком, застрявший в горле, — может быть теперь у нас получится зачать ребёнка.       Ткань, прикрывающая её интимное место, сжалась под его рукой. Идея оплодотворения всегда вводило отца и сына в настоящее безумие. Она всё это знала. Она знала недоброжелательный вкус чая, которым её пичкали служанки перед походом к мейстеру, на вкус как жареный таракан; как же она будет ликовать, когда они узнают, что она не забеременела и… ох… она сглотнула: чувствуя, как палец скользит по ткани, покрывающей её там. Он скользнул внутрь, и остановился, как будто что-то почувствовал. Нет… нет… пожалуйста, нет… Я беру свои слова назад…              Тяжёлая рука безысходности сдавила её горло, когда его губы обрушились на неё, широкие и голодные, небрежно его язык исследовал каждую клеточку её рта. Её грудь тяжело вздымалась, поскольку воздуха в её лёгких не осталось. Его язык проникал так глубоко, что казалось, будто он доставал ей до самого горла… но всё же сегодня он был более спокоен чем обычно. Медленно он отпустил её, и она почти забыла, как дышать. Его вздохи всё ещё были тёплыми и жаждущими её рта. Он посмотрел на её губы, почти нежно поцеловали, и поднял глаза. Она почти тонула в океанах его пристального взгляда. Как ни странно сейчас она не испытывала отвращения, как раньше. Это было… совсем другое. Всего несколько слов крутились у неё на уме, как эхо, накладывающееся друг на друга, — Я… я хочу тебя, — он снова выдохнул ей в губы, прежде чем сократить расстояние между их лицами, — желаю.       Его руки легли на её бедра, он приподнял её бёдра и прижал к двери, заставляя неловко обхватить ногами его бёдра.       Желаю… Слово, которое сжимало её грудь тугим кольцом, она перенесла свои руки на его затылок, чтобы хоть как-то держать равновесие. Желаю… она почувствовала, как он убирает её руки со своей спины и прижимает её запястья к двери, как будто хочет распять. Что, чёрт возьми, было, такого возбуждающего в той позе, которой она сейчас застыла? Однако ответа не последовало, только дикие мокрые поцелуи в шею. Его кожа была грубой и колючей, как пустыня оазиса. Когда она почувствовала, что его рот приближается к её груди, то первым желанием было оттолкнуть его, но она должна была оставаться послушной. Даже через ткань, накинутую на неё, она почувствовала укус чуть повыше соска. Он отпустил её руки и бёдра, его пальцы принялись нетерпеливо задирать подол её платья, угрожая разорвать его в клочья, если тонкие завязки не поддадутся ему. Она всё ещё была зажата между его телом и дверью, её ноги вынужденно оплетали его талию, теперь его руки были по обе стороны её бёдер, когда повязки от платья собрались вокруг его запястий.       Ей пришлось цепляться за его плечи, когда он потащил её к кровати. Она потеряла счёт, сколько ночей она кричала на этой кровати, которая была свидетелем её слез, пота и крови. И когда она снова увидела её, то глаза девушки наполнились слезами. Будет ли эта кровать свидетелем того, как она понесёт?       Её ягодицы приземлились на матрас, и Рамси стянул с неё ночное платье. Нагота не была незнакомцем в этой комнате. Даже без его команды она всё ещё лежала, глядя на паутину на потолке, надеясь, что сможет быть сильной. Матрас прогнулся под его коленями, и она поняла, что он снимал рубашку, а затем бросил её на пол. Казалось, плечо его совсем не беспокоило, как будто это была простая царапина. Конечно, рана сейчас не кровоточит. Вся его кровь собирается между ног. Отвратительно.       Она боялась услышать то, чего всегда боялась, чего-то, что всегда происходило, когда снимал рубашку: удар пряжки о пол. Она ждала, её дыхание участилось, а глаза закрылись, выпуская слезы. Боги, почему уши нельзя закрыть также как и глаза.       Ничего не происходило, и она вынуждена была открыть глаза, чтобы встретиться взглядом с тем, кто смотрел на неё сверху вниз. Лицо говорило о стёртой совести, его синие глаза светились сомнением, и это было то, что она никак не ожидала увидеть. Санса видела, как он смотрит на её лицо, грудь и туда. Его чёлка была мокрой, и частично прилипла ко лбу, к её удивлению он опустился, чтобы опустить губы чуть ниже её пупка. Санса ахнула и почувствовала, как мышцы бёдер сжались, когда его рот опустился ниже. Нет…       — Остановись, — прошептала она. Ей это не понравилось. Ей не нравилось к чему это всё ведёт. Но он продолжал, и её глаза расширились. — Прекрати это, — она приподнялась на локтях, чтобы остановить его, прежде чем он опустится ещё ниже. Когда она увидела его голову между своими ногами, то по телу её пробежала дрожь.       — РАМСИ, ОСТА…-, Санса выдохнула то, что казалось смесью вздоха и рычания, её голова опустилась на прежнее место, её пальцы судорожно цеплялись за простынь, она чувствовала себя так, как будто всю энергию из неё высосали… тем самым ртом, который застыл между её ног. О… её собственный рот приоткрылся, нуждаясь в воздухе, и она вдыхала и вдыхала, но в ответ ничего не выходило… о Боги… неужели этот язык во мне? Эта мысль окутала её, и она едва ли могла в неё поверить, всё казалось искусственным, единственное о чём она сейчас могла думать, было то, как его язык скользит возле её клитора. Её глаза заполнились горячими слезами. Чем ещё она сегодня будет заполнена ещё? Но это не было слезами грусти или боли. Внезапно на неё обрушился восторг, который заполнил всё её тело, кончики её пальцев покалывало, и она вынуждена была поджимать их.       Когда её грудь начала болеть, она испустила вздох, который сделал её веки слабыми. Она не могла поверить тому маленькому стону, который покинул её горло, когда он прикоснулся к самому чувствительному месту. Он двигался не переставая, и она желала, чтобы это не останавливалось никогда. Он будто снова опоил её, она прикусила губу и закрыла глаза. Возникла боль, которая стала расти, как будто она исходила из её яичников. Неужели теперь я забеременею? Но это была боль, которую она начала… приветствовать. Ожидать. Боги, чёрт тебя побери!       Она испустила тяжёлый вздох, когда почувствовала, как он ещё сильнее раздвинул её ноги. Она почувствовала, что мокрое между ног и ей стало стыдно. Остановись, остановись, остановись! Она хотела сказать ему это, но затем почувствовала, как его язык собирает эту жидкость, как будто это было самое вкусное, что попадало ему в рот. Она прерывисто дышала, не имея возможности больше сдерживать себя, её соски пульсировали, а грудь словно сжимали железные тески, и она вот-вот готова была взорваться. Молоко? О глупая девчонка! Нет… да. Глубже… Ах! Прекрати, Санса. Не наслаждайся этим! Она внезапно подскочила вперёд, чтобы увидеть, что происходит у неё между ног, и мир обрушился на неё. Эбеновая верхушка его головы между её ногами, и её рука сжимающая его волосы (она не помнила как её рука попала туда) самая прекрасная картина которую она когда-либо видела. Она снова почувствовала себя красивой.       Рамси был добр к ней, и она не могла в это поверить. Она хотела, чтобы его голова застряла там навсегда. Это было лучшее… чувство… которое она когда-либо испытывала. И ненависть стала пылать в ней, она ненавидела себя за то что не могла сопротивляться рту предателя. Она не могла сказать «нет» рукам, которые бесстыже бродили по её телу. Она открыла себя для него, впиваясь ногтями ему в спину. Она впервые так сильно ощущала его. Она чувствовала каждый импульс, каждую пульсацию его тела. Она чувствовала его боль, его похоть и путаную жестокость.       Рамси прижался к её лбу, и их пот перемешался, как роса, и его горячее дыхание обжигало её губы. Было внутри неё что-то ещё, что хотело вырваться, как та боль, когда его рот был на её промежности, и это заставляло её дрожать ещё сильнее, она хотела вознестись на небеса и остаться там навсегда. Он как будто только этого и ждал, и она позволила ему смотреть, как её лицо расцветает, а тело извивается от удовольствия. Я буду хороша… её собственные слова вспыли в голове, когда она окончательно предала себя… Я не буду бороться…       Я хочу тебя…       Теперь, когда она сделала это, он больше не увидит этого.       Её грудь вздымалась, его голова покоилась на её шее, и какое-то время она смотрела в потолок, затем её пальцы переместились на нижнюю часть его спины. Рамси был хорошо сложен, полагала она, поглаживая его гладкое тело. Она закрыла глаза, когда её пальцы достигли влажной повязке на его плече. Он вздрогнул. Должно быть, боль снова вернулась. То, что они делают, ломая и исцеляя друг друга, и отрицая свою привязанность… он заставил её почувствовать себя богиней, достойной поклонения.       Рамси медленно скатился с неё, и она почувствовала, как из неё вытекает горячая жидкость. Он взглянул на неё в последний раз, прежде чем встал с кровати. Она не видела его. Она не хотела двигаться, и продолжала лежать на влажных простынях, слушая, как он одевается. Краем глаза она заметила, что одевается он медленно, боясь потревожить, свежую рану. Он сел на край кровати, чтобы надеть сапоги, и когда он это сделал, он встал и подошёл к двери, и она не издала ни звука, когда защелка открылась.       Он повернулся к ней.       — Приготовься, мы уйдём в полдень.       Она моргнула, и дверь закрылась. Через несколько минут она услышала, что идёт подготовка лошадей и экипажа к поездке. Но силы покинули её, и этот замок превратился в пепел. Она возвращается домой. Рамси забирает её домой.       Санса закрыла глаза.       Нет. Она была дома всего несколько вздохов назад. Ностальгия заполнила всё её сознание. Она чувствовала себя защищённой и действительно хотела вернуться туда, несмотря на то, что там впервые надругались над её телом. Это был дом, который она искала, и даже если бы она не жила в Винтерфелле сто лет, она всё равно считала бы его своим домом.