Приручение бешеного пса

Эмоции и здравый рассудок борются В моей голове, как враги, Проявляются, чтоб побороть меня, Очистить от войны, Твоё сердце подходит, как ключ, В замке на стене, Я проворачиваю его, проворачиваю, Но мне не сбежать. Hurts like hell (Fleurie)       Когда всё это началось?       Он должен был любить этого мальчика. Он, несомненно, не имел никаких чувств к женщине, подарившей ему ребёнка, но он должен был полюбить этого мальчика. Даже несмотря на свою дурную наследственность, он смог бы найти в своём сердцехоть малую толику привязанности к ублюдку, которого он никогда не хотел.       Но всё это исчезло, когда он лишился своего первенца. Он потерял Домерика; хрупкий мир вокруг него разрушился, и он не знал, кого в этом винить. Он знал, что появление этого ублюдка в его доме ни к чему хорошему не приведёт. Русе убеждал себя, что смерть Домерика была платой за смерть шлюхи, принёсшей в этот мир ещё одного ублюдка.       Он нуждался в этом мальчишке настолько же сильно, насколько и ненавидел. Он мог бы зачать ещё одного наследника, если бы не тратил все свои силы на ненависть к ублюдку, лишившему его первенца. Если бы он попытался хоть раз отнестись к бастарду справедливо, или выказал хоть маленькую толику отцовской любви … то…       Хотя какой смысл вновь погружаться в болезненные воспоминания, если изменить уже ничего нельзя… Рамси был слишком импульсивен, даже если бы Русе и взялся за воспитание мальчишки, это бы никак не сказалось на характере бастарда.       Действительно. Резкая смена настроения отразилась на внутреннем состоянии Русе, он видел перед собой бледное лицо Домерика, и не мог не думать об очередной неудаче бастарда. Милосердие растаяло, как снег под первыми лучами солнца. Русе почувствовал новую вспышку гнева, когда его ботинок вновь обрушился на грудь бастарда.       По залу разнёсся звук ломающихся костей, сопровождаемый криком, резко переходящим в болезненный приступ кашля.       — Теперь ты говоришь, пожалуйста! Не так ли? — Русе сплюнул: — Это говорил тебе Домерик в тот день, когда ты отравил его?       Рамси снова издал отчаянный вопль, пытаясь хоть как-то прикрыться от ударов отца. Он с трудом привстал, опираясь на колени и правый локоть, руки его дрожали, и он чувствовал, что долго он не сможет продержаться в таком положении. Взгляд Русе был прикован к ярким сгусткам крови, размазанным по лицу Рамси. Он ходил туда-сюда не в силах оторвать взгляда от содрогающегося новым приступом кашля тела бастарда.       — Я не…- кашель вновь сковал его лёгкие, он едва дышал, огромных усилий ему стоило чуть приподнять голову от пола. — Я не убивал…       — Не убивал кого? — прорычал Русе.       -До…- тяжёлый вздох вырвался из горла Рамси, — Домер…       Глаза Русе загорелись ненавистью, ублюдок снова повторяет одну и ту же ложь, он вскинул ногу, заранее представляя, как скорчится ублюдок от новой вспышки боли.       — Лорд Болтон!       Русе даже не поворачиваясь к стремительно приближающейся фигуре, понял, что в обеденный зал ворвалась Санса Старк. Глаза девицы горели праведным гневом, и она так была похожа на свою мать, что Русе на долю секунды показалось, что перед ним оказалась сама Кэйтелин Старк. Даже в гневе она была прекрасна, и это здорово отвлекало его. Вслед за ней в зал вошли кухонные девки, стыдливо опуская глаза в пол, стараясь скрыть стыд и досаду.       — Достаточно, — остановила его Санса, — Это я посоветовала Рамси не приводить в исполнение казнь. И если вы тоже решите наказать меня поркой, то лучше подождать до завтра, поскольку сегодня было и так достаточно шума.       Затем она приказала горничным поднять Рамси на ноги. Несколько присутствующих солдат не спешили оказывать им помощь, они остались стоять на месте, как будто и вовсе потеряли способность двигаться. Рамси не стал сопротивляться, он лишь тихо застонал, когда служанки взяли его под руки.       Когда обе руки бастарда оказались на плечах служанок, Русе заметил некоторую паузу, когда Санса и Рамси оказались лицом к лицу: — Отведите его в мою комнату. Быстро.       Лица девок были красными как свекла, они вынуждены были передвигаться мелкими шажками, чтобы не причинять лишней боли хозяину. Санса последовала их примеру и направилась в сторону выхода, а Русе Болтон так и остался стоять на месте, думая о том, как в дальнейшем будет складываться его общение с дочерью Старка. Если действительно инициатором отмены казни лорда Гловера была она, то, скорее всего она потеряла рассудок. Возможно, она просто была глупа, но верить он почему-то в это не хотел. Он словно загипнотизированный смотрел ей в след, её спокойное поведение выбило его из колеи, девчонка вела себя так, словно каждый день видела сцены подобные сегодняшней.       — Леди Санса это не оскорбление, — кивнул Русе: — То, что вы увидели это всего лишь попытка дисциплинировать моего сына.       Она остановилась, и повернула голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза. В горле его застрял ком, когда он взглянул в её глаза. Они были ужасно синими… и холодными.       — Нет, лорд Болтон, — она говорила тихо и отрешённо, но было в её голосе что-то такое, от чего по его телу пробежал холодок: — Вы унизили моего мужа.       Русе поджал губы. Он почувствовал ранее незнакомое ему чувство стыда. Неужели он недооценил контроль Рамси над этой девушкой? Неужели она испытывает болезненную привязанность к ублюдку, с которым не одна благородная женщина не захотела, бы связать свою жизнь. Это… невозможно.       — Как вы могли, лорд Болтон?       Он уже не мог вспомнить, в какой момент разговора Санса повернулась к нему полностью. Её лицо было жёстким и напряжённым, от нежности и мягкости не осталось и следа.       — Как вы могли…? — она прищурила глаза и отчаянно выпалила: — Обвинять его в том, что он бастард, так, как, будто у него был выбор.       Лёгкие Болтона окаменели. Он развернулся, чтобы взглянуть на Маленького Джона, однако тот почему-то избегал зрительного контакта с Хранителем Севера. Впервые на него обрушился стыд, и всё это обрело смысл лишь, когда Санса покинула комнату.

***

      Санса схватилась за кирпичные стены, как только вышла из комнаты. Она качнула головой, чтобы избавиться от внезапного головокружения. Глупо было отрицать, что мужество требовало огромного выброса адреналина. Несколько раз глубоко вздохнув, она двинулась вперёд, чтобы догнать служанок, которые довольно быстро потащили Рамси вперёд, подальше от презрительного взгляда отца.       Охрана Рамси никогда не спускала с неё глаз, и теперь она была благодарна им за то, что они не вмешивались. Она всё стремительнее приближалась к извилистой лестнице, ведущей в комнату, затем она вынужденно остановилась.       Впереди Миранда ощупывала Рамси, подобно хищному стервятнику, что никак не могло вызвать положительные эмоции Сансы. Она видела, что девчонка нашёптывала что-то Рамси на ухо. Хоть шёпот был и не разборчив, в сердце её поселилась небольшая толика дискомфорта.             — Спасибо, Миранда.       Миранда развернулась, и Санса заметила испуг в её взгляде. В её глазах плескался стыд, так как будто они были любовниками, и их застукала жена, хотя всё почти так и было. Они ведь… Санса отпустила эту мысль.       — Думаю дальше, я справлюсь сама, — Санса заглянула в комнату и достаточно громко позвала служанок: — Сара, Венди, вы нужны мне здесь!       Прошло несколько секунд, затем две дрожащие девушки спустились вниз, Санса приказала им возвращаться на кухню, чтобы продолжать нести полубессознательное тело Рамси в комнату самостоятельно.       Санса заметила, какое разочарование отразилось в изумрудных глазах Миранды, она ждала, когда девчонка наконец-то покинет их, и они останутся на лестнице совершенно одни. Устав ждать хоть каких-то действий от Миранды она уж было приоткрыла рот, чтобы в грубой форме приказать ей убраться. Миранда уловила это небольшое изменение в облике Сансы, и улыбнулась, дикой, животной улыбкой, от которой Сансе стало ещё хуже.       — Я вижу, что вы сможете, — Миранда сглотнула: — сами довести его до кровати.       — Не сомневайся, — это всё что Санса смогла выдавить из себя.       Миранда поджала губы, пытаясь скрыть очередную фальшивую улыбку. — Это прекрасное место, эта комната, она прекрасно скрыта от любопытных глаз.       Глаза Сансы гневно сощурились. Дело в том, что она уловила некий намёк в словах Миранды. Хорошо скрыта. Должно быть, Рамси и она… Санса вымученно улыбнулась, в душе проклиная наглую девку. От Миранды чувствовался жар ревности, который очевидно Санса ощутила особо остро, когда дочь главного псаря прошла мимо неё.       — Миранда, — прошептала волчица: — Постарайся сделать так, чтобы я больше никогда не видела тебя рядом с Рамси.       Миранда тяжело вздохнула, и Санса поняла, что девчонка растерялась, поэтому стоило надавить на неё сильнее, чтобы окончательно расставить все точки над «i». — Ты меня поняла?       Миранда опустила голову, не желая встречаться взглядом с женщиной, чьего мужа она так любила: — Да, миледи.       Санса устроила Рамси на краю кровати, а сама принялась подготавливать ванну. Тишину нарушал лишь треск поленьев в камине, и Санса вдруг ощутила резкий приступ стыда, наверняка Рамси как никогда сейчас нужно общение, а она за всю дорогу не проронила и слова.       Бастард в шоке, к такому выводу её привёл отрешённый взгляд Рамси, как будто душа его покинула тело. Рукой она схватила его за подбородок, пытаясь взглянуть ему в глаза, его голова покорно запрокинулась назад, и тогда она поняла, какую власть теперь она имеет над этим человеком. Вглядываясь в омут его голубых глаз, она читала его как открытую книгу, сейчас перед ней был настоящий Рамси Болтон: испуганный, отверженный мальчик, который никогда не будет достаточно хорош для своего отца. Как же она ликовала, осознавая, что её обидчик, теперь был лишь робким ребёнком в её руках. Она может ударить его. Насмехаться над ним, безжалостно избивать, зная о том, что сопротивляться он не в состоянии. Это послужило бы искуплением тех ночей, когда он нещадно мучил её душу и тело. Теперь она может убить его.       Она бы с радостью сделала это, но мышцы почему-то отказывались подчиняться ей. Она не могла использовать его слабость в своих интересах. Она решила проявить милосердие, хоть в тайне и ненавидела себя за этот поступок. Рамси был головоломкой, недостающей частью которой была привязанность. Серьёзная, кроваво-красная, болезненная привязанность.       Рамси Болтон… Рамси Болтон мальчик, который был вынужден убить свою мать.       — Прекрати,- Столь командный тон был для неё в новинку. Рамси уставился на неё как загипнотизированный. — Ты истинный Болтон, сын своего отца, прекрати хныкать.       Она сжала его челюсть сильнее, но Рамси не дрогнул. Она влюбилась в этот его взгляд, должно быть он чувствовал себя также, когда она молила его о пощаде.       — То, что ты сделал для лорда Гловера, не было глупым решением. Ты сделал правильный выбор, пришло время твоему отцу понять, что Болтоны тоже могут быть милосердны.       Она видела, как нервно дёргается его кадык. И, Боги, она могла поклясться, что это возбуждало её, его растерянный вид, чуть приоткрытые губы и испуганные глаза. Ей нравилось причинять ему боль, она знала, какой отрезвляющий эффект она оказывает на израненную душу.       Оставив Рамси на некоторое время, она направилась к бадье, наполненной доверху водой, намочила тряпку и вернулась к кровати. На этот раз он не смотрел на неё, поэтому теперь она могла внимательнее рассмотреть все его раны. Санса сглотнула и попыталась совладать с противоречивыми мыслями, терзающими её голову. Она могла бы отомстить за себя, похоже, сейчас он бы с радостью принял смерть от её рук. Она выдохнула и слегка наклонилась, чтобы стереть засохшую кровь с его губ, он не дрогнул даже когда она в последний раз провела влажной тряпкой по его губам. Но когда она стала очищать его лоб, он, наконец, заговорил, и эти слова оказали на неё такое впечатление, что она замерла, не в силах справиться с эмоциями.       — Я не убивал Домерика.       — Он умер от болезни, Рамси, не переживай. — она застыла охваченная знакомым чувством меланхолии, она вспомнила как в один прекрасный день отец получил ужасные новости о наследнике Болтона.       Рамси отвернулся, вынудив Сансу прекратить умывать его лицо. Он был такой печальный, она никогда раньше не видела его таким, и она хотела разделить с ним эту боль, чтобы хоть немного помочь ему.       — Он убил себя.       Она застыла. Даже влажная тряпка в её руке, казалось, погрузилась в ледяное море: — Что?       — Он не приветствовал жизнь, которую сулил ему отец, он… — Рамси уставился в пустоту напротив: — хотел идиллическую жизнь… книги и лошади, он хотел быть Мейстером… вот что ему нравилось.       — У них с отцом тоже были проблемы, и он решил… отец был слишком суров и не слушал…- он сглотнул, — и однажды ночью он положил мне под подушку книгу, а на следующий день он заболел. К нему никого не пускали, кроме отца и Мейстера. Через несколько часов он умер.       — Что было в книге? — спросила Санса, этот рассказ заинтересовал её, как история о Джонквиле и Флориане, которую рассказывала ей старая Нэн. Она сидела слева от него, и вглядывалась в яркий блеск огня в камине, ожидая, когда он соизволит ей ответить.       — Записка от него, которую я должен был передать отцу.       — Ты должен был показать эту записку.       — Я показал, — его голос дрожал, — но всё указывало на то, что записку написал я. Так и не смогли обнаружить то, что он ел или пил, все, что я тогда знал, это, то, что я потерял брата, в глазах отца я стал убийцей брата, а в глазах матери негодяем.       Санса готова была поклясться, что слышала звук своего разорвавшегося от жалости сердца, и в разгар беседы она обняла его за шею, и нежно опустила его голову себе на плечо, стараясь своей теплотой и заботой помочь ему справиться с болезненными воспоминаниями.