Чёрный свет во мне не удержать, За собой ведёт меня опять, И он звучит, как скрежет в голове, Без причин, с ним наедине. Лучший друг, мой заклятый враг, Он зовёт вместе сделать шаг.
Мужчины столкнулись в воздухе, и Питер рефлекторно откатился, понимая, что если они упадут на него, то, в лучшем случае, переломают ему парочку костей. Зрелище было поистине завораживающим — сильнейшие альфы сцепились в схватке, дерясь по-звериному друг с другом, не щадя — это явно была схватка насмерть. Они катались по полу, рычали, хрипели, щёлкали зубами, круша всё на своём пути. Запахи раззадоренных инстинктами мужчин сплелись воедино, представляя из себя просто убийственную смесь из гормонов, что заставляло Питера сгибаться в жутком приступе желания. Штаны уже были мокрыми насквозь, тело пламенело и хотело, перед глазами всё плыло. С каждым вздохом Паркер впитывал в себя новую порцию запахов трёх альф в гоне, и поэтому казалось, что он вдыхает жидкий металл, который выжигает лёгкие насквозь. Питер поднял голову вверх, крепко сжимая зубы, чтобы не застонать в голос, и увидел в проломе крыши огромную пылающую багровую луну — тучи немного разошлись, открывая взору это пугающее зрелище. Новый приступ неконтролируемого желания заставил юношу нетерпеливо взвыть и потереться об пол, чтобы хоть как-то унять эту бешеную похоть. Альфы, услышав призыв, замерли и одновременно посмотрели на Питера. Даже сквозь пелену инстинктов юноша понимает, что до чего же эта картина страшная — три альфы на одного него, это точно невыносимая и жестокая смерть. Но всё обошлось, потому что мужчины снова набросились друг на друга ещё более остервенело — оглушающий рык и кровь рекой. Один хватал другого и бил его головой об стену, а третий в это время оттаскивал второго за волосы, вцепившись клыками в шею. Но первый снова сшибал этих двоих на пол и бил. Питер уже не понимал, кто есть кто — настолько плотно альфы сцепились друг с другом в этом неистовом танце смерти. Бой постепенно переместился под пролом в крыше, и багровый свет луны осветил трёх мужчин, делая кровь на их телах ещё более яркой. Капитан повален на пол, а Старк из будущего схватил его шею руками и начал душить, но Тони из настоящего цепляется когтями в его плечи, резко стаскивает и откидывает в сторону, но тот тут же подскакивает и злобно скалится, и на него нападает Стив, валит и бьёт головой об пол. Питер прикусывает руку, чтобы снова не застонать и не обратить этим на себя случайно внимание. Жар во всём теле становится невыносимым, и его не холодит даже промозглый зимний ветер. Хочется раздеться и упасть прямо в снег, чтобы хоть немного притупить эти выворачивающие ощущения. Низ живота безумно сводит, кровь так сильно прилила к паху, что любое движение отзывается болью. Зрелище было кровавым, диким, но первобытно возбуждало, потому что идёт борьба за него — три сильных самца так безудержно хотят его, что готовы убить верного друга и даже самого себя. Юноша не понимал, почему Старки не используют свои высшие силы в этой борьбе, дерясь, как дикие звери. Тони из будущего выдирает из потолка щит Капитана, замахивается и бьёт этим же щитом Стива, кажется, вырубая его. Прыгает на Старка из настоящего, придавливает его к полу. Пасть альфы снова становится огромной бездонной ямой с рядами острых зубов. Он кусает настоящего Тони, вгрызаясь ему глубоко в горло. Мужчина под ним пытается его сбросить с себя, но все его попытки тщетны. Но внезапно Роджерс заходит сзади — юноша даже не заметил, как тот очнулся. Капитан со всей своей лихой силой бьёт Старка из будущего по голове, снося ему половину черепа. Тони из настоящего, наконец-таки, его сбрасывает, булькающе дышит, и Питер не понимает, как тот вообще может хоть как-то вдыхать, потому что вместо шеи у него одна огромная кровавая рана, которая, тем не менее, очень быстро затягивается. Роджерс не медлит и запрыгивает на настоящего Старка, и начинает бить его щитом — это напоминает знаменитую Гражданскую войну. — Стив, очнись, прекрати! — кричит хрипло Тони. — Он не твой, и ты это знаешь! Но если эта тварь победит, то утащит Питера навсегда в будущее! Ты хочешь для него такой судьбы? Капитан замирает, будто думает над словами Старка. — Я хочу для него лучшей судьбы, чем ты можешь дать! — рычит Стив. — Он мой! Только мой! Оставь мне самое дорогое! Вы всегда всё у меня забирали! — уже воет надрывно Тони. — Нет! — снова ударяет щитом по лицу мужчины Роджерс. — Если ты не прекратишь, то я убью тебя, а мне этого очень не хочется! — говорит уверенно Старк. — Ты чувствуешь, что я сильнее тебя! — В прошлый раз ты тоже так говорил, но я тебя победил, оставив тебе твою жалкую жизнь, — рычит Капитан. — Теперь же нет. Он мне подарил силу, невероятную силу, он выбрал меня! — легко сбрасывает Старк с себя Роджерса, переворачивает его сильным движением на спину, садится сверху и заламывает руки. Стив тут же нетерпеливо взвывает от боли. — Очнись, приди в себя! Ты Капитан Америка, и ты всегда контролировал свои инстинкты! Зачем ты уподобляешься мне? — кричит Старк ему в ухо и бьёт головой об пол. Но продлилось это не долго — Тони из будущего резко сдирает Старка с Роджерса, выхватывает свой светящийся меч и вонзает его в живот Капитану. — Нет! — кричит в ужасе настоящий Тони и бросается на своего двойника, но тот не медлит — отталкивает его ногой, замахивается и чётким броском посылает свой меч в Старка — прямо в сердце, прошивая его насквозь. Питер чувствует дикую боль своего альфы, как его сердце замирает, и ему кажется, что вместе с ним останавливается и его пульс. Паркер кричит надорвано, дико, страшно, ему кажется, что от него только что отрубили конечность и прижгли раскалённым железом кровоточащую рану. Тони удивлённо смотрит на рукоять, торчащую из его груди, хватается за неё, но слабеет и падает. — Ну, вот и всё, я же говорил, что сделаю всё, что угодно! — хохочет над телами чужеродный Старк, закидывая голову, будто купаясь в багровых отблесках воспалённой луны. Потом глубоко вдыхает, его ноздри трепещут, он резко поворачивается к Питеру. Неподвластное желание накрывает юношу с головой — телу же не объяснить, что этот альфа чужой, оно реагирует на родной запах, тянется к нему, но душу разрывает невыносимая боль. Он пытается отползти, но Тони стремительно подскакивает к нему, хватает за ногу и притягивает к себе, налегает всем своим весом, втягивает воздух около его шеи, прикусывает загривок. Питер отзывается на его ласки, потому что течка диктует свои правила, и даже полный ужас в мыслях и душе не может победить тягу к истинному. Когти распарывают на нём одежду, оставляя его беззащитно-обнажённым в руках его любимого и одновременно врага. Мужчина целует его плечи, спину, поясницу, нетерпеливо гортанно постанывая, разводя ноги, крепко держа. — Без тебя я не стану сильнее, ты мне нужен, чтобы отстроить заново тот мир, который я хочу, — шепчет горячо Тони, ласково поглаживая крестец, а затем проникая сразу двумя пальцами, и Питер воет от мимолётного облегчения, чувствуя, как горячая смазка заливает пах, течёт по внутренним сторонам бёдер. И слышит такой оглушающий рык, что от него завибрировали все внутренности и сжался желудок от страха. С него сдирают Старка резким рывком. Юноша разочарованно стонет на это, потому что у него отобрали его альфу — он уже мечтал, что, наконец-то, этот невыносимый жадный огонь внутри хоть немного поутихнет. Питер разворачивается и видит, как его Тони тащит за ногу своего злого двойника. Глаза у его альфы дикие, Паркер чувствует, как того заливает неконтролируемая ревность, как тот буквально горит изнутри от съедающего его чувства собственника. Его сердце снова бьётся размеренно и чётко, не сбивая своего ритма, в такт сердцебиению Паркера. Старк из будущего предпринимает попытку вскочить, но его подхватывает Капитан, выворачивает руки, сковывая в стальном захвате. Мужчина рвётся, пытается ударить Роджерса, но тот держит крепко и упрямо, впрочем, он всё в своей жизни делает с таким вот непробиваемым упорством. Капитан и настоящий Тони переглядываются, кивают друг другу, будто придя к какому-то заключению. Его альфа подходит ближе и бьёт своего двойника чётким ударом в живот — тот сгибается и шипит от боли. Старк хватает за волосы себя же, смотрит твёрдо в свои глаза, злобно шипит: — Моё! Снова бьёт в живот, в грудь, выпускает когти и вспарывает ему живот. Юноша тут же отворачивается, потому что такое ему видеть не хочется точно. Сильная тошнота подкатывает к горлу — его рвёт от отвращения и ужаса. Запах крови щекочет ноздри и перебивает запах возбуждённого самца — желание немного притупляется. — Ты всё равно не убьёшь меня, — хрипит двойник и лающе смеётся. — Я обещал отправить тебя назад по частям в коробке, чтобы впредь было неповадно зариться на чужое. — Он такой же мой, как и твой! — Нет, своё счастье ты уже профукал, дорогуша! Вдруг слышится звук какой-то потасовки, взрыки, ругательства, удары. Питер решается посмотреть — двойник вырвался и стоит уже со своим мечом в противоположном конце комнаты. Его альфа тут же бросается к юноше, мельком скользнув взглядом, эффектно разворачивается к нему спиной, скользя по ламинату, припадает к полу, злобно рыча, и проламывает когтями одной руки напольное покрытие, готовый броситься в любой момент, чтобы защитить свою омегу. Капитан тоже подходит к нему, крепко держа щит, закрывая своей могучей спиной юношу. Кажется, Старк из будущего понял, что с двумя альфами ему не справиться, поэтому он разрезает пространство своим мечом и быстро запрыгивает в прореху, не сказав ни слова. — Жаль, что не в коробке, — рычит Тони, когда портал закрывается. Паркеру становится стыдно, безумно стыдно, потому что он поддался чужаку, да и вообще всё это слишком унизительно — вся эта дикая ситуация. Ему хочется сбежать и спрятаться где-нибудь очень далеко, чтобы его никто и никогда не нашёл. Он чувствует себя больше, чем просто обнажённым — будто его душу вывернули наизнанку. Питер, поддаваясь порыву, вскакивает, подбегает к окну, раня ноги осколками, ловко выпрыгивает и мчится прочь со всей своей прытью по снегу, оставляя за собой дорожку кровавых следов. Заснеженный мир вокруг в свете багровой луны выглядит нереально, зыбко, тревожно. Тихо и холодно, но юноше нравится, потому что снег и минусовая температура хоть немного охлаждают разгорячённое тело. Паркер бежит дальше, гонимый будто не только стыдом, но и каким-то инстинктом, что странно и удивительно, ведь, по логике, он должен следовать на зов своего альфы, а не от него. Он уже не знает, сколько так бежит, чувствуя в теле невиданную лёгкость — ноги сами несут его вперёд, и только луна своим кровавым взором освещает ему путь. Юноша даже не знает, где он — по левую руку высится суровый лес, а по правую — бескрайнее поле, он будто провалился во времени и незаметно для себя забежал на совершенно незнакомую территорию. Внезапно он чует опасность и знакомый пряный запах — альфа нашёл его. Это взбудоражило все чувства, прошлось электрическим импульсом по конечностям, заставило сердце биться ещё быстрее. Питер слышит сзади заунывный вой, и от этого звука хочется самому завыть на луну, но инстинкты гонят его лишь дальше. Он слышит вдалеке хруст снега под сильными ногами, горячее ровное дыхание, и эти звуки неумолимо приближаются, поэтому Питер забегает в лес, потому что высокие деревья создавали хоть какую-то иллюзию защиты, чем пустое, просматриваемое со всех сторон пространство. — Питеррр, иди ко мне, — прошелестело справа, будто ветром принесло слова из мрачных теней. Юноша тут же шарахнулся в сторону, упав, с ужасом вглядываясь туда, откуда шёл голос. — Не беги от меня, ты же знаешь, что, в конечном итоге, вернёшься ко мне, — завораживающее рычание уже сзади. Паркер подскочил и обернулся на зов, но его ожидали всё те же тени. Но он чувствовал, что альфа очень близко, кружит вокруг, загоняет добычу, играет с ним. Питер теперь даже не знал, в какую сторону ему податься, чтобы не напороться на Старка. Или, наоборот, специально напороться? Гормоны снова начали диктовать свои правила, и призыв альфы начал зажигать потухшую было страсть вожделения. Хотелось всего — и бежать, и отдаться, и поиграться, и эти противоположные чувства разрывали изнутри. — Я тебя всё равно поймаю, — тихий голос спереди. Между витиеватых веток деревьев загораются два красных глаза и такого же цвета мистические символы. Мужчина выходит из мрака полностью обнажённый, смотрит жадно и цепко, высокий, сильный, оголодавший зверь — живое олицетворение порока. И запах — слишком горячий, окутывает, пьянит. Питер уверен, что так пахнет смесь специй на жарком солнце, только что срубленного дерева и раскалённого металла. Хочется вдыхать этот аромат вечность и даже больше. Мужчина одним сильным слитым прыжком настигает юношу и валит в снег, тяжело придавливает сверху. — Поймал, — шепчет тот. Паркер даже не сопротивляется, откровенно балдея от ощущения могучего тела сверху, впитывает в себя родной запах и довольно быстро возбуждается, хочет большего, намного большего. Тони резко встаёт и подхватывает юношу на руки, перекидывает через плечо и куда-то несёт. — Эй, куда ты меня тащишь? — лягнул Паркер мужчину, не понимая, чего тот тянет, ведь так невыносимо хочется. — Тсс, — гладит свободной рукой ягодицу Старк, опуская ладонь ниже, размазывая растёкшуюся смазку по внутренней стороне бедра. Питер нетерпеливо застонал на эту провокационную ласку, снова дёрнувшись в крепком захвате. Примерно через десять минут они выходят на небольшую поляну, окружённую сенью могучих древних деревьев, занесённых снегом. Мужчина стаскивает юношу с плеча, неся уже двумя руками, прижимая к груди. Посредине полянки горит высокий костёр, очень близко к нему сидят кучкой около десяти девушек и юношей, жмущиеся друг к другу, то ли от холода, то ли от страха, и испуганно и одновременно благоговейно взирают на пришедшего Старка. — Омеги, — шепнул мужчина ему на ухо. Тони поднёс его к костру и посадил рядом с группой перепуганных омег, которые тут же стали восхищённо на него смотреть и настороженно принюхиваться. И только сейчас юноша заметил, что поодаль от костра в тени деревьев сидят альфы, которые жадно глядят на них, периодически тихо рыча и щёлкая зубами. Паркер совершенно не чувствовал их запаха, потому всё обоняние забивал лишь аромат его пары. — Господи, пиздец какой-то, — пронеслась здравая мысль в голове Питера, потому что это всё казалось каким-то диким первобытным представлением. Он сразу вспомнил свой сон, где была похожая ситуация, только поляна там была заросшая папоротником, а не занесена снегом. Одна из омег бесцеремонно хватает его за предплечье, дёргает на себя и с интересом рассматривает всего, тщательно принюхивается, чуть ли не в лицо залезая. — Какого чёрта? — вырвал руку Паркер, противясь такому вторжению в личное пространство. — Что в тебе такого, что он выбрал именно тебя? — спрашивает этот паренёк, смотря с сомнением и непониманием. — Поживи с ним хоть месяц, и я посмотрю, как ты запоёшь! — выругался Питер на этот наглый вопрос. Омеги стали воровато перешёптываться друг с другом после этих слов. Но этот паренёк не сдался — запрыгнул на юношу сверху, повалив на снег, снова принюхиваясь. — Хочу знать! — шипит он в лицо. — Эй, слезай с меня! — угрожающе рычит юноша, буквально не зная, что делать с этим назойливым созданием. — Я желаю его в пару сильнее тебя, я чувствую, как ты отталкиваешь его! — продолжает придавливать Питера этот юноша, смотря своими большими наивными глазами. Паркером завладел гнев от такой неслыханной наглости — этот идиот просто не представляет, что пришлось пережить и вытерпеть ему ради того, чтобы быть со Старком. — А ну немедленно слезай с меня! — резко хватает Питер парнишку за горло. — Была уже одна такая смелая омега как ты, только теперь она разлагается в канаве, а перед этим я раздробил ей череп и сжёг заживо, могу повторить, — гневно выцедил юноша. Омега испуганно кивнула и быстро сползла с юноши, снова прижимаясь к группе своих собратьев, которые в глубоком шоке взирали на Питера. — Развели цирк! — рыкнул Паркер, снова садясь поближе к костру и подальше от этой кучки блаженных, и только сейчас он заметил лукавый взгляд Тони, который явно забавлялся развернувшейся перед ним сценой. Юноша тут же отвернулся, нахмурившись и обняв себя за колени. На самом деле, он не понимал всего этого действа, сначала Старк месяц его мучил томительным ожиданием и не подпускал к себе, теперь же Питер сидит на каком-то глупом ритуале, сгорая от желания, и к нему пристают какие-то совершенно левые омеги, которых он видеть не видывал до этого момента. На юношу накатила злость и новый приступ течки, и, в то же время, разум заставлял его осознавать всю абсурдность его положения. Паркер ощутил, что все вокруг замерли, и это томительное ожидание стаи передалось и юноше, поэтому он поднял голову и увидел, что Тони стоит чуть поодаль и смотрит на багровую луну. — Я объявляю Жатву открытой! — произносит мужчина, окидывая взглядом альф, которые припали к земле и явно ждут какого-то сигнала. В голове Питера пронеслось лишь слово «жатва». Это же один из пунктов от Кицунэ! — И разрешаю гон омег! — громко зарычал Старк. Это явно и был сигнал, потому что вокруг началась настоящая вакханалия — омеги сорвались с места и разбежались в рассыпную, альфы взвыли и бросились вперёд, явно намереваясь поймать беглецов. — Господь всемогущий! — выругался Питер, когда один альфа промчался около него, чуть не задев, повалив рядом слишком нерасторопную омегу. — Смотри, куда бежишь! — схватил этого альфу Тони и зарычал ему в лицо, а затем откинул как можно дальше, ударив о стволы деревьев. Поляна стремительно опустела, и остались на ней только Питер и Старк, и горящий костёр. — А ты чего не бежишь? — подходит мужчина и улыбается. — Набегался, — мрачно ответил Паркер. — Ну, чего ты опять надулся? — Тони присаживается рядом и кладёт руки на его колени. — Это всё дико и странно, — отвечает Паркер, которому почему-то хочется отодвинуться. Инстинкты немного притихли — наверное, его слишком шокировало это всё действо. — Ты опять слишком много думаешь, — улыбается мягко мужчина, поглаживая кожу горячими ладонями. — Ты хочешь, чтобы я перестал адекватно мыслить, как они? — дёргает нервно головой Питер, намекая на забитую кучку омег. — Нет. За это я тебя и люблю, — тянется к нему Старк, заваливая его на снег. — Сколько это длится? Мы всё время будем в лесу? — спрашивает юноша, пока ещё голова адекватно соображает. — Около недели. У меня есть заготовленное место, где нас никто не потревожит, — осторожно целует висок, поглаживая грудь. — Так долго, — удивился юноша, чуть поёрзав под лаской. — Нормально, — отвечает мужчина и уже целует его вновь, так привычно, глубоко и чувственно. Новая сокрушительная волна желания накатывает на Питера, смывая из его головы остатки путных мыслей, перед глазами всё плывёт, тело пылает в приступе страсти, кожа становится такой чувствительной, что её, в буквальном смысле, начинает обжигать снег, между ног слишком влажно. Мужчина подхватывает его на руки и куда-то несёт, но Паркер ничего вокруг себя не видит, лишь требовательно хочет продолжить ласки, трётся об альфу, призывно стонет, но Старк пока что игнорирует его, лишь крепко прижимает, согревая своей горячей кожей. Юноша даже и не понял, куда они пришли, потому что плавал в неге бесконтрольного желания. Здесь царит полумрак, пахнет сухим деревом и очень тепло. И нет посторонних запахов, кроме их яркого общего аромата, который сплёлся воедино в гремучую смесь гормонов. Мужчина кидает его на что-то мягкое, но Питеру и это слишком — чувствительная кожа реагирует болью сейчас на любое постороннее прикосновение, если это только не руки его альфы. Старк залезает сверху, ни на миг не оставляя свою омегу без прикосновений, понимая, как важен сейчас близкий контакт, вылизывает размашисто и горячо шею, грудь, живот. И Питеру в знойном мареве кажется, что перед ним уже не человек, а большое драконоподобное животное, которое затащило его в своё логово и готовит, чтобы сожрать. Тони движется к внутренней стороне бедра, слизывает растёкшуюся смазку, тихо поскуливая. И от этого Питер ещё сильнее заводится, теряя остатки разума окончательно. Он лишь чувствует, как настойчивые пальцы проникают в него — сразу три, и юноша ничуть не против такого расклада, он лишь удовлетворённо стонет и сильнее насаживается. — Дай мне… — словно в бреду шепчет Питер. — Что тебе дать, мой хороший? — спрашивает альфа, покрывая легкими поцелуями его лоб. — Дай… сильнее… — язык заплетается, не слушается, он настолько потонул в своих ощущениях, что даже позабывал все слова. Он чувствовал себя диким животным без проблеска связной мысли в тумане инстинктов. — Ш-ш-ш, — большие ладони скользят по мальчишеским ногам, разводя их сильнее. — Люблю тебя, — шепчет юноша, глупо улыбаясь. Быть без разума правда хорошо, потому что ты чувствуешь себя счастливым от удовлетворения низменных потребностей и не задумываешься над мотивами, поступками, своей жизнью, лишь хочешь и отдаёшься. Проклятье человечества — в знаниях и рассудке. — Я тоже тебя очень люблю, — практически выстанывает мужчина, потираясь текущим возбуждённым членом о ягодицы. И Питер улыбается ещё ярче, потому что доволен этим ответом, потому что его альфа так страстно хочет и правда любит. Старк закидывает ноги юноши на свои плечи, настойчиво толкается, сразу на всю длину, не давая привыкнуть, так по-собственнически, присваивая, наконец-то, полностью, связывая их самой прочной нитью, которую ничем не разорвать. И юноша от этого кончает, протяжно и громко взвывая, потому что его томили и мучили так долго. Ему правда кажется, что он летает — такое сильное было удовольствие. Спазмы выворачивали его так неистово, что ему хотелось вырываться и кусаться. — Как же ты быстро, — рвано усмехается мужчина, не останавливаясь, продолжая вбиваться, крепко держа его ноги, чтобы тот не соскользнул. Паркер закусывает свою руку до крови, потому что отголоски спазмов ещё не утихли, а новое возбуждение нетерпеливо накатывает. — Глупый, кусай меня, — даёт свою ладонь мужчина, но юноша не делает этого — он по-прежнему не может причинить боли своему любимому. До того момента, как Тони пришёл к финишной прямой, Паркер успел кончить ещё два раза — спазмы оргазма были почти постоянными и с каждой секундой только накатывали сильнее. — Ты такой чувствительный… — хвалит мужчина. Его голос сводит юношу с ума своей рычащей вибрацией, и это отдаётся новыми приступами удовольствия во всём теле. Старк ещё ускорился, налегая всем телом, вбиваясь уж слишком глубоко и сильно, но этого было всё равно мало, чтобы хоть как-то унять горячую животную похоть. Мужчина хватает юношу на руки, сажает полностью на свой член, крепко прижимает и впивается острыми зубами в нежную шею — Питер чувствует, как горячая кровь стекает по ключице на грудь, и снова кончает одновременно с альфой. Питер не приходит в сознание уже два дня — лишь постоянно требует вязки. Уверенно взбирается на него, умоляюще стонет, но глаза абсолютно пустые — в них нет никакой осмысленности — лишь голое инстинктивное желание. «Ты хочешь, чтобы я перестал адекватно мыслить, как они?» Паркер почти не говорит, лишь простые «дай», «сильнее», «больше», но в остальное время задушено просит у него секса, а если он отказывает, то плачет — надрывно и жалко. Он раньше никогда не вёл течки, но знал в теории, как это проходит, и понимал, что так и должно быть — инстинкты захватывают омегу полностью, но всё равно жутковато, будто ты трахаешь лишь куклу без души. У альфы же разум остаётся, чтобы контролировать процесс и заботиться. Впрочем, его единственная цель и предназначение — это забота. Если хоть кто-то посмеет зайти в их гнездо, то он убьёт чужака не задумываясь, поэтому место отдалённое и тихое — тут ещё не ступала нога человека до них. Он сам тщательно строил это помещение, испытывая от этого первобытное удовольствие, потому что знал, что в будущем принесёт сюда свою пару и будет делать ей хорошо. Феромоны Питера не слабеют, туманят мысли — запах крепкий и терпкий, но контроль никуда не уходит. У юноши жар, очень сильный — его кожа раскалённая, но юноша всё равно постоянно жмётся к нему, будто ему безумно холодно. Уложить спать омегу — это одна большая проблема, потому что тот ни в какую не хочет отдыхать, лишь снова просит вязки и ласк, но сон нужен, чтобы организм окончательно не выдохся. Он знал случаи, когда омеги умирали во время гона, потому что их партнёры были слишком невнимательны и удовлетворяли лишь свою похоть. Но он же хороший альфа, он заботится и тщательно следит за состоянием своей пары. Приказывает ей спать своей силой подчинения, и омега повинуется — он лишь сворачивается вокруг защитным клубком, показывая, что он рядом, что защитит, и сам тревожно дремлет, реагируя на каждое движение, на каждый вздох, стон, всхлип, готовый в любой момент прийти на помощь. Питер спит урывками, постоянно просыпается, снова требует страсти и вязки, смотрит своими чужими холодными глазами, иногда ругается, что Старк ужасный альфа, который не может его удовлетворить, и от этого в мужчине просыпается злость — он берёт силой, не сдерживая внутреннего зверя, но юноше всё равно на грубое отношение — он лишь радуется такому дикому напору и удовлетворённо стонет. За окном идёт снег, а Паркер четвёртый день не приходит в себя, всё так же требовательно стонет и заставляет альфу брать его — минимум восемь оргазмов в день и не меньше. Интересно, скоро ли у него иссякнут силы? А снег всё медленно падает, напоминая, как уютно в тёплом логове. Питер открывает глаза и обнаруживает себя в ванной — вода не тёплая и не горячая, но чувствительной коже всё равно не нравится, впрочем, ей ничего не нравится, кроме ладоней и языка альфы. — Ох, что происходит? — шепчет он. Голос сел, будто он орал несколько дней напролёт. — О, паучок, ты очнулся, — говорит Тони рядом. — Очнулся? — с удивлением смотрит на мужчину Паркер. — Мы же только пришли сюда. — Нет, малыш, мы тут уже четыре дня, — отвечает Старк. И от этого ответа юношу начинает трясти. Он столько времени был без сознания? Питер пытается хоть что-то вспомнить, но чувствует лишь отголоски дикого желания. — Я не помню, — шепчет испуганно юноша. — Ничего страшного, так должно быть, — отвечает мужчина и нежно намыливает ему голову чем-то без запаха, но как бы ласков не был его партнёр, ему всё равно кажется, что его сильно дергают за волосы. — А ты помнишь? — Да, кто-то же должен следить за твоим состоянием, — отвечает Тони, аккуратно смывая с него пену. — Меня как раз и пугает это состояние, я не хочу больше терять память, — в ужасе шепчет Питер. — Меня вообще всё пугает. Я не хочу этого всего. — Тише-тише, скоро всё кончится, — успокоил осторожно Старк, поглаживая его по плечу. — Тебе некомфортно из-за скачков гормонов. — Уже ничего не кончится. Никогда. И я навечно в этом вечном мире Хэллоуина, — пробормотал Паркер и погрузился резко под воду. Да, ему действительно хотелось утопиться, чтобы больше никогда этого всего не видеть. Он безумно желает вынырнуть и вернуться назад в свою старую комнату, лежать со своим ноутбуком в обнимку и чаем в руке долгими вечерами, чинить ретро-технику и с восхищением взирать на коллекцию фигурок Железного человека. Но этого не происходит. Питер лишь снова теряет себя. Признаться честно, этот выпад омеги был жуткий — потухший взгляд, севший от ужаса голос, а потом ещё наивная попытка утопиться. И страх, который он почувствовал всем своим нутром, отчаяние, неприятие всей этой ситуации, желание исчезнуть и больше никогда не появляться. Видимо, всё это слишком для юного Паркера. Он вздыхает, вытирая тело юноши, который вырывается и шипит, потому что даже самое мягкое полотенце доставляет дискомфорт чувствительной коже. Снова несёт свою пару на постель, осторожно кладёт, но юноша сразу же наскакивает на него, требует случки, призывно стонет, но он лишь приказывает ему потерпеть, потому что нужно проследить, что происходит с его стаей, ведь он ответственен не только за омегу. Выходит из логова, хоть всем своим нутром не хочет этого делать. Чистый воздух, не наполненный гормонами текущей омеги, хоть немного прочищает голову от марева бесконтрольного желания. Инстинкты глушат все его другие чувства и мысли, диктуя, как себя вести. Когда вообще он последний раз спокойно сидел и думал над этим всем? Над этой всей ситуацией? Кажется, это было слишком давно, будто в прошлой жизни. Он снова бежит по лесу, чувствует безумную лёгкость и силу в ногах — хотелось как можно быстрее сделать свои дела, чтобы вернуться к паре, потому что та хочет, желает, призывает. Но он всё равно страшится пустых глаз Питера, потому что в эти моменты в нём нет его души, которую он так любит. Выясняется, что в этот раз образовалась одна пара, но это лучше, чем ничего, так что надо бы порадоваться — редко когда хоть одна пара получается, а две, так вообще невиданной щедрости улов. Хорошая новость, но счастья она ему почему-то не прибавляет. Стая смотрит на него с немым восхищением и обожанием — все повязаны безмерной безотчётной преданностью к нему. Не будь этой инстинктивной связи между членами стаи, любили бы они его так же сильно? Люди восхищаются им, обожают, благодарят за спасение жизни, но те, кто знает его близко — ненавидят, боятся, проклинают. Только Питер его искренне любит, и то глубокое отвращение к нему поселилось в мыслях юноши. Он пытается контролировать свои порывы, свои животные инстинкты, правда старается, но, кажется, этого недостаточно — и он лишь сильнее отпугивает от себя единственное любимое существо. Он прощается со стаей, снова идёт на призыв омеги, чётко фиксирует любые изменения в состоянии пары — та сейчас бьётся в истерике и невыносимо грустит от того, что он оставил её. Но ничего, скоро он вернётся в гнездо и будет дальше оберегать и дарить страсть. Горячий воздух, наполненный феромонами его пары, снова врывается в лёгкие, будто выжигает изнутри на них клеймо, вышибает все путные мысли из головы, хочется лишь взять — сильно и неистово, поддаться этому древнему порочному зову. Омега лежит у двери и плачет от разлуки, скулит, буквально валится в ноги, когда видит альфу. Разве ершистый Питер стал бы так делать в своём уме? Он снова тяжело вздыхает и подбирает юношу на руки. Сердце сжимается из-за того, что пара плачет и страдает. Он обнимает, гладит по голове, успокаивает, говорит, что не уйдёт больше никуда. — Ты меня не лююююбишь! — капризно тянет Паркер сквозь слёзы. — С чего ты взял, я безмерно тебя люблю, — спокойно отвечает он, слизывая горькие слёзы пары. — Нееет, ты бросил меня, — продолжает капризничать омега. И теперь хочется её уже ударить, чтобы заткнулась, вышибить эту дурость, потому что это не его Питер, это жалкое подобие. Но он лишь продолжает мягко успокаивать. — Мне надо было уйти, я должен был проверить твоих собратьев, я ведь заботливый альфа, — придавливает тяжело сверху, вылизывает уже грудь. — Тебе важнее другие омеги, — хныкает юноша, но отвечает на ласки. — Нет, ты мне важнее всего. И снова начинается этот безудержный секс-марафон, которому будто бы и нет конца и края — дни, ночи, редкие перерывы лишь на сон. И только снег по-прежнему мягко падает за окном. Питер ненадолго приходит в себя лишь на шестой день. — О, Господи, тише, мне больно! — кричит юноша, в ужасе отталкивая мужчину. — Что? — не понимает альфа, снова налегая, заламывая руки пары, толкаясь ещё сильнее, не слушая призыва остановиться. — Ты же убьёшь меня сейчас! — снова кричит Паркер, понимая, что это для него слишком. Старк, наконец-то, замирает. Юноша стонет от боли, кажется, у него сломаны правые рёбра. Но какого чёрта вообще? — Питер, ты вернулся? — спрашивает Тони, глядя ему в глаза. — Ты решил меня прикончить? — возмущается юноша, потому что болит и ноет всё тело, а уж про зад и говорить нечего. — Нет, ты сам умолял меня делать это сильнее минуту назад, — спокойно отвечает мужчина. — Я не хочу больше терять сознание, сделай хоть что-нибудь! — умоляет юноша Старка. — Я боюсь больше не вернуться! Питер кричит это со всем отчаянием, потому что так терять себя на несколько дней — это невыносимо. — Прости, паучок, но я ничего не могу сделать, остаётся только ждать, — ласково говорит мужчина и прижимается к его лбу своим. — Ты вернёшься, ты всё равно вернёшься, — глядит прямо в глаза, мягко улыбается, и Паркер верит ему, потому что невозможно не поверить этим глазам, невозможно не поверить своему альфе. И Питер снова падает в пучину бессознательного, хоть и старательно цепляется за реальность, но она зыбко выскальзывает из его рук, растворяется дымом по ветру. А может быть, действительно за чертой лучше? Может быть, эта темнота и пустота благо для него? — Почему ты остановился? — хнычет омега своим писклявым плаксивым голосом. Он понимает, что его любимый Питер снова уснул, и на замену ему пришла жадная ненасытная сука для спаривания, как он однажды оскорбил юношу, о чём сейчас действительно жалеет. Он снова сильно толкается, и омега на это удовлетворённо урчит, улыбается от удовольствия. Идёт седьмой день, а жар так и не спадает, запах пары такой же сильный, сносит голову, заставляет кровь приливать к паху и брать снова и снова, жёстко и сильно, не сдерживая зверя в себе, и он даже не понимает, как тело юноши выдерживает его настолько неистовый напор. Паркер просыпается и чувствует, что его снова жёстко имеют. Кажется, у него теперь сломаны и левые рёбра. — Хватит, пожалуйста, хватит, я больше не могу, мне больно, — стонет умоляюще Питер. Мужчина тут же останавливается, успокаивающе гладит по спине. — Как ты? — спрашивает Тони. — Можно я сдохну? — болезненно постанывает юноша. — Понятно, — отвечает Старк и медленно выходит из тела, на что юноша вскрикивает от боли, чуть ли не плача. — Сколько прошло дней? — спрашивает Паркер, крупно дрожа, молясь, чтобы его опять не затянуло в пучину инстинктов. — Идёт восьмой день, но температура твоего тела падает, значит, всё почти закончилось, паучок, — нежно ощупывает мужчина лоб Питера. Юноша пытается выпрямить заломленные руки, получается это очень плохо — плечо левой простреливает дикая боль, явно выбит сустав. Он хочет перевернуться, но спину тоже невыносимо сводит так, что выбивает из лёгких весь воздух. — Господи, ты мне позвоночник ломал, что ли? — жалуется Питер. — Ты сам просил быть грубее, — отвечает спокойно мужчина. — Ничего страшного, ты потерял много сил, поэтому регенерация приостановилась. — Ага, а я ещё просил тебя меня прикончить, но ты почему-то не послушался, — растирает юноша затёкшие ноги, которые вообще не слушались. — Не двигайся, пока что, не тревожь раны, — заботливо говорит Старк. Кажется, ему абсолютно всё равно, что он его покалечил. Впрочем, ничего нового, пора бы уже привыкнуть. — Я больше никогда не захочу секса, натрахался на всю жизнь, — растянулся на ложе Питер, закрывая руками глаза. — Ничего, неделька пройдёт, и опять запросишь, как миленький, — хохотнул Старк. — Да иди ты, — пробормотал юноша сквозь сжатые зубы. Тони лишь снова хохотнул на это, уходя куда-то, наверное, в ванную комнату. — Идём, я искупаю тебя, — подхватывает осторожно на руки мужчина. Питер пронзительно стонет, потому что больно даже от такого бережного отношения. — Шшш, скоро всё пройдёт, — успокаивает его Тони, ласково целует в лоб, прижимая к себе. Юношу колотит, будто он только что пробежал марафон. Нет, будто он бежал все эти восемь дней под палящем солнцем, не останавливаясь. Старк бережно кладёт его в воду — она тут же окрашивается красным, и Питер этого пугается, дёргается. — Тихо-тихо, всё нормально, — садится Тони рядом, приобнимает его, улыбается ласково. — Чего ты такой довольный, бесишь прям, — выругался юноша на мужчину. — Это пройдёт, — отвечает Старк, нежно гладит по голове, по колену, целует в щёку, ласкается как сытый и обхоженный кот. — Что пройдёт? — не обращает внимания Питер на заискивания Тони. Ему всё равно хочется треснуть мужчину да чем потяжелее. — Ты перестанешь меня ненавидеть, это всё гормоны. — Ты уверен? — недоверчиво посмотрел юноша на Тони. Мужчина лишь снова засмеялся на это. — Я очень рад, что ты вернулся ко мне, — говорит Старк, осторожно смывая с него следы этой кошмарной недели. — Ты же меня всегда воспитывал, чтобы я стал именно таким, не так ли? — спрашивает резко Питер. — Нет, ты не прав, — тихо отвечает Тони. В его голосе сожаление и… боль? — Совсем не прав. Они мчали назад по шоссе на какой-то очередной жутко дорогой машине — Питер уже устал считать эти бесконечные суперкары. Старк обработал его раны, помог размять ноющие мышцы, сварил овсяную кашу, напоил чаем с вареньем, и даже от такой скудной трапезы юноша чувствовал себя безумно сытым. — Куда мы едем? Дом же разрушен. А он мне больше всех нравился. Какой уже по счёту, кстати? — вздохнул юноша. — За неделю его починили, — отвечает Старк. — Что вообще было с Капитаном? — вспомнил вдруг Питер. Тони вздрогнул и непроизвольно сжал сильнее руку юноши, небольно, просто ощутимо, будто этот вопрос реально ввёл его в замешательство. — Не сдержался, — отвечает мужчина с застывшим взглядом. — Слишком долго давил в себе всё, вот и вырвалось. — Это ужасно… — пробормотал юноша. — Это ужасно, что он теперь ко мне так относится. Он же стал мне настоящим другом, пока ты изображал из себя труп. Старк снова дёрнулся, но проигнорировал едкую реплику. — Он учуял тебя, когда ты обратился. Сразу пришёл ко мне и попросил помощи, сказал, что ему трудно сдерживаться, сообщил, что с ним впервые такое. Я посоветовал держаться подальше, чтобы лишний раз не провоцировать. — Почему ты мне не рассказал? — спросил Питер, не понимая, почему Тони не объяснил ему всё сразу. — Стив попросил не говорить тебе, не хотел пугать. — Кошмар, — заключил юноша. Это разрушило его последнюю веру в светлое и непоколебимое. — А когда у тебя началось, он пришёл на зов, чувствуя, что меня рядом нет в этот момент. Хотя, это и к лучшему, кто знает, смог бы я один победить этого урода, — признался вдруг мужчина. — Будешь и дальше хернёй страдать, то станешь таким же, — хохотнул Паркер. В машине снова повисла тишина. Паркер любовался бесконечным снежным ландшафтом за окном, практически ни о чём не размышляя. Тело расслабилось, наступила какая-то уютная апатия, хотелось посильнее свернуться клубочком и прижаться к чему-нибудь тёплому. — Питер, никогда больше не думай, что ты недостойная пара для меня, — вдруг говорит Старк. — А? — удивился юноша. — Я помню ту твою тираду, ты сказал, что если бы не привязанность, то я бы тебя убил, потому что ты не достоин. Юноша поднял вопросительно брови, пока не понимая, куда клонит мужчина. — Ты же видишь, какую силу ты мне даришь. — Что? — совсем растерялся юноша. — Именно от омеги зависит, насколько сильным будет альфа. Ты же понимаешь, что я становлюсь лишь мощнее каждый день, и это всё благодаря тебе. Поэтому так много альф хотят тобой завладеть. Ты определяешь меня, а не я тебя. — Ты шутишь сейчас? — Нисколько, — твёрдо ответил Тони, крепче сжимая его руку. — Поэтому я подохну без тебя, а ты выживешь. — Я… это неожиданно, — выдохнул юноша и покачал головой. — Я понимаю, — сказал Старк. — Но не будь ты моей парой, я бы никогда не стал настолько неуязвимым. — Жаль, что на твой характер никак не повлиять, — усмехнулся юноша. Тони быстро лукаво глянул на него, чуть улыбнувшись. — Ты даже сам с собой поладить не смог, сразу побежал убивать, это же надо, — покачал головой Питер. — Он сам виноват. Ты только мой. Паркер ничего и не ответил на эту реплику, потому что Старк прав, но Питер был безумно рад, что тварь не забрала его с собой. Судя по всему, будущее, в котором Тони устроил апокалипсис — это не очень приятное место. — Что это был за обряд? — нарушил тишину юноша. — Ты про жатву? — уточнил Тони. — Да, именно про неё. Ты же помнишь предсказание гадалки, которое я тебе рассказывал? — Помню. Но я предлагаю тебе перестать верить во всякую чушь, — сказал мужчина. — Это не чушь. Всё сбывается. И ты знаешь, что меня ждёт в конце, — холодно сказал Питер. Его разозлил этот наплевательский тон Старка, ведь тот знает, как это важно для него. И следующим пунктом должно быть плодоношение. Если оно уже не свершилось после этой бурной недели. — Ничего тебя не ждёт в конце, хватит! — уже рыкнул Тони, прибавляя скорость. — Ты не мог понести после первой течки, такого не бывает, так что успокойся, а дальше я что-нибудь придумаю. Питер мрачно уставился в окно, забрав свою руку из ладони мужчины. Как можно быть таким упрямым и отрицать очевидное? — Никогда больше не води меня на эти ритуалы, я не хочу этого видеть, — так же мрачно высказался Паркер. — Для тебя это слишком? Ты перестаёшь чувствовать себя человеком? — попал прямо в яблочко Старк. — Я перестаю себя чувствовать нормальным человеком. Вы все будто из психушки сбежали, — ругнулся юноша. — Или из бродячего цирка. — Знаешь, нормальный альфа за такие слова должен хорошенько вмазать омеге, потому что ты неуважительно относишься к своей стае. — Я человек, а не зверьё, ясно? — Куда уж яснее, — протянул с сарказмом Тони. — И ты не пойдёшь, даже зная, что это важно для меня? Ты понимаешь, что они на всё готовы, чтобы тебя защитить, потому что ты одно целое со мной и стаей? Питер даже растерялся из-за такого вопроса. Он же уже говорил, что Старк отличный манипулятор? Вот, очередное подтверждение. — Что-то этот омега не особо рвался меня защищать, — вспомнил Питер этого наивного дотошного паренька. — Он юн и глуп. — Ты меня таким не считал, когда предлагал вязку? Ты серьёзно думал, что я в том возрасте мог оценить все риски? Это было точное попадание в десяточку, потому что Старк скривился и резко затормозил, так неожиданно, что Паркер понял, что сейчас он сломает нос о приборную панель, но его успевает подхватить Тони, разворачивает к себе, смотрит пристально и злобно. — Я просил тебя больше не устраивать мне сцен, — рычит прямо в лицо, обдавая губы горячим тяжёлым дыханием. — А это не сцена, это просто вопрос, — постарался сохранить спокойное выражения лица юноша, но страх медленно заполз за ворот холодными цепкими лапками. — Я бы всё равно тебя забрал, рано или поздно, как бы ты не сопротивлялся, ты был бы моим в любом случае, так что какая разница, когда это случилось? — вырыкивает мужчина, выпуская клыки, его лицо стало каким-то мертвенно бледным, а радужка цвета свежей крови. — Получается, что когда ты давал выбор, уйти мне или нет, или когда обвинял в том, что я сам пошёл в твои лапы, то это был лишь обман? «Ты будешь думать, что это твой выбор, но это далеко не так» — Да, обман, чтобы добыча не сорвалась с крючка и сама пришла в руки, — прошипел Старк. — Я бы всё равно тебя присвоил себе. Единственный способ отвязаться от меня — это убить. И то я пришёл к тебе даже с того света. И пришёл бы вновь. И вновь. Ты же видишь, что я даже из другого времени к тебе пришёл. — Наташа была права насчёт тебя. — Полностью права, — рычит мужчина. Питеру стало страшно, очень страшно, он чувствовал этот дикий голод Старка, как тот хочет, как сильна его жажда, какой он распалённый до сих пор предыдущей течкой, как дик и необуздан его нрав, как он вожделенно втягивает запах кожи юноши, как стал тяжёл и терпок его аромат. И юноша, на удивление, снова возбуждается. — И двух часов не прошло, — хищно усмехается Тони, оглаживая его колено. Паркеру стало безумно стыдно, что он так легко поддался на призыв альфы, ведь сейчас он должен злиться на эти слова, устроить Старку скандал, но лишь снова нестерпимо хочет. Наверное, это какая-то защитная реакция, чтобы Тони в гневе его окончательно не забил. Мужчина приближается к нему, целует напористо, властно, прикусывает скулу, не больно, просто по-собственнически, размашисто лижет ему лицо и резко отодвигается. Берётся за руль и заводит мотор. Питер удивлённо на него косится, но не спорит. — Хотя бы пару суток, чтобы ты восстановился, я же не изверг, — плавно стартует с места. — Да ты что? Ты только вспомнил, что ты не изверг? — хохочет юноша. — Я же обещал тебе сдерживать свои порывы, — снова берёт ладонь Паркера в свою.— Хорошо, если ты не хочешь ходить на ритуалы, то я согласен. Если будет что-то важное, то я буду спрашивать у тебя одобрения, — продолжает мужчина. Питер снова на него удивлённо косится. — Эй, Старк, это ты? Или тебя украли инопланетяне и заменили добрым клоном? — ошарашенно спрашивает Паркер, показывая свободной ладонью знаменитый жест Спока из Звёздного пути. — Я говорил, что буду работать над отношениями. А ты высказал мне всё, что ты думаешь. Это уже прогресс, — бесхитростно ответил мужчина. — Кстати, а почему ты не использовал силу против Старка из будущего? — вдруг вспомнил юноша. — Я не мог, мы оба не могли, будто блокировали друг друга. — Странно это всё, — задумался юноша. Они снова ехали в тишине уже около десяти минут, но юношу озарил внезапный вопрос, который давно его грыз в любопытстве. — Тони, а что ты ешь вообще? — спросил лукаво Питер. — О нееет, — вымученно простонал Старк. — Нет, ну серьёзно, я ещё ни разу не видел, чтобы ты что-то при мне ел. — Отстань.🌑🌒🌓🌔🌕🌖🌗🌘🌑
Он смотрел на цветные комиксы и разномастные фигурки Железного человека за витриной. Питер помнил, как он приходил сюда в детстве и вымаливал очередной трофей с его любимым героем. Как был до дрожи восхищён, когда его коллекция пополнялась новым экспонатом. Как он радовался, когда его кумир побеждал и как плакал, когда тот проигрывал, да так сильно, что его очень долго не могла успокоить Мэй. Паркер смотрел с ним все интервью, смеясь до боли в животе над его шутками, и переживал, когда мужчина вышел однажды к камерам весь в синяках и со сломанной рукой, но стойкий, по-прежнему сильный, показывающий всем врагам, что он всё равно здесь и готов защищать их всех до конца. И как Паркер не находил себе места, когда Старк решил ценой своей жизни унести ракету из Нью-Йорка в другую галактику. Его сердце буквально замерло, когда Тони исчез. Но он плакал от счастья, когда узнал, что тот выжил, буквально захлёбывался слезами радости, а все думали, что от боли — Питеру тогда тоже неплохо досталось, потому что он был в этот момент в центре города — сломанная рука, как когда-то у его кумира. Паркер думал, что с возрастом эта глупая влюблённость в мужчину пройдёт, но он жёстко ошибался — чем старше он становился, тем больше росло восхищение. И как же он был рад и шокирован, когда мужчина стал его наставником. Это был явно самый счастливый день в его жизни. Питер улыбнулся, вспомнив свои эмоции в тот момент, как он прыгал от безудержного упоения, потому что сбылась мечта всей его жизни. Как же давно это было. И думал ли юноша, кем на самом деле окажется его кумир? Нет, по его дерзким ответам журналистам и безбашенным поступкам было видно, что Тони тот ещё чумной эгоистичный сорвиголова сам себе на уме. Но чтобы настолько ошибаться в человеке? Думал ли он, что Старк, на самом деле, окажется таким ревнивым маньяком и что он вовсе не человек, а, скорее, настоящий хищник, что он настолько отличается от своего глянцевого вылощенного образа. Вот уж точно — не сотвори себе кумира. Питер печально вздохнул и отошёл от витрины. Мимо прошла группа смеющихся подростков, которые безмятежно обсуждали новый фильм. И юноша грустно посмотрел им в след. Он никогда больше не сможет так пройти с компанией друзей, посмеяться, порадоваться зимним каникулам, обсудить простые юношеские проблемы, типа как трудно писать контрольную или закадрить красивую девчонку. Он всего этого лишён теперь. Он и обычной человеческой жизни лишён навсегда. И даже эта покорёженная жизнь теперь принадлежит вовсе не ему, а другому, нет, не человеку, а высшему существу с непробиваемой психикой эгоиста. А как ещё можно описать Старка? Все эти тёрки с Флэшем, эти переживания из-за влюблённости в недосягаемую девочку, эти редкие недомолвки с Мэй, первые геройские трудности теперь казались сущими пустяками. Он бы всё отдал, чтобы хоть немного пожить своей старой свободной жизнью — смеяться над ужастиками и плакать над тем, что его кумир получил очередной синяк. А тем временем его настоящая жизнь снова размеренно течёт своим чередом. Паркер даже иногда встречался с тётей Мэй, и она больше не проклинала при нём Старка, что уже неплохо. Спрашивала, как у него дела, как живётся, счастлив ли он. Питер лишь улыбался и кивал, что у него всё хорошо, но однозначно ответить на вопрос, счастлив ли он, и сам не мог. Дело она проиграла, как и Пеппер Поттс — Тони настолько давил своим авторитетом и деньгами, что выиграть против него было всё равно нереально. Теперь Старк являлся его официальным опекуном и имел на него вообще все права, какие только можно, чем, юноша был уверен, мужчина был доволен до глубины души — внутренний собственник поди ликовал и плакал от счастья. Питер долгими вечерами занимался геройской деятельностью, но почему-то с каждым днём чувствовал себя всё слабее, что было странно. Тони говорит, что после первой течки организм никак не восстановится, но ведь когда идёт выздоровление, то силы растут, а тут всё было наоборот. Внезапно он уловил боковым зрением, что ребёнок выбежал на дорогу — инстинкты среагировали мгновенно, он бросился вперед и вытащил малыша буквально из-под колёс автомобиля. Зарёванная мама мальчика уже бежала к нему, протягивая руки. Но Паркер понимает, что не может отдать ей ребёнка, он лишь прижимает его к себе и смотрит на испуганное наивное личико. Мать кричит ему что-то, требует, но он не слышит, он смотрит в эти детские глаза, и в голове стучат колокола, что он должен спасти, оградить, что эта нерадивая мамаша не уследила за ребёнком, а, значит, он в опасности. И он не отдаст, сам сбережёт. В ушах противно зажужжало, туман начал стелиться перед глазами, и этот противный звук всё нарастал и нарастал. Но резко всё закончилось так же неожиданно, как и началось, будто переключили тумблер. — Простите, — протягивает ребёнка матери Питер. Та смотрит странно и растерянно, слабо благодарит, но он уже не слышит, потому что несётся прочь. Когда он заходит домой, то слышит два голоса вместо одного. Странно, в последнее время Старк нечасто зовёт гостей. Паркер быстро поднимается наверх, входит уверенно в кабинет его альфы и видит Тони и Капитана, которые о чём-то переговариваются. — А, паучок, привет! — здоровается спокойно его мужчина, махнув, но Паркер почувствовал его нервозность. — Я думал, ты придёшь гораздо позже. — Здрасте, — мнётся юноша. — Я себя нехорошо чувствую. Он поднимает голову и смотрит на Стива. И видит на его лице странное для него выражение — он очень зол. Неожиданно альфа подбегает быстро к юноше, хватает его за плечо и жадно принюхивается. — Эй, что опять начинается? — вырывается Питер, но незачем, потому что мужчина его уже отпускает. — Старк, ты ещё больший урод, чем я думал! — рычит он злобно Тони, который уже был рядом, готовый в любой момент среагировать, но это было лишним — Роджерс незамедлительно уходит прочь, сильно хлопая дверью, ломая её этим. — Что случилось? — ошеломлённо спрашивает Паркер, потирая плечо, за которое его так сильно держал Капитан. — Не обращай внимания, у него опять гормоны шалят, — хмыкает мужчина. — Нет, Тони, скажи мне, что происходит? — стоит на своём юноша, потому что понимает, что что-то тут не так. — Я же сказал, что всё нормально, иди спать, я чувствую, что ты устал, — раздражённо говорит Старк. И Питер ощущает, что альфа снова использует свою силу подчинения впервые за долгое время. Паркер молча повинуется, идёт в свою комнату и ложится на кровать. Инстинкт не даёт ему сопротивляться, поэтому он, даже не раздевшись, быстро засыпает, чувствуя себя действительно очень уставшим, как и все последние недели. Ему снится большая серая пустыня, вокруг груда покорёженного металла — пусто и безумно одиноко. Небо заложено фиолетовыми тучами, и даже жалкий лучик солнца не пробивается сквозь них. Он идёт по этой выжженной земле, чувствуя себя одним в этом холодном покинутом мире. В последнее время пропитание искать всё труднее, потому что попросту нечего есть, каким бы ты сильным ни был. Король своего эгоизма в мёртвом царстве. — Папа? — слышится сзади голос. Он оборачивается и видит высокого стройного парнишку, но вот лицо… Оно странно знакомое, будто собрано из родных черт — голубые глаза, бледная кожа, вьющиеся чёрные волосы. Папа? Почему этот юноша назвал его папой? И внезапное озарение приходит к нему — он с изумлением понимает, кто этот парень.Amatory — Монстр & ATL