Цвет пера

Лемми полностью расслабился в руках альфы, в то время как сам Ортис никак не мог заставить себя сделать это. Он бесцельно водил пальцами по плечику омеги, а в голове так и кружились обрывки фраз, сказанных Лемми пару часов назад. Он всегда считал, что это его жизнь похожа на ад, что именно с ним судьба сыграла злую шутку, «одарив» черными крыльями, но сейчас альфа не мог не признать, как же сильно он заблуждался. Несмотря на то, что отец бросил его еще ребенком, он все равно никогда не испытывал нехватку любви и ласки. Лумис с легкостью компенсировал отсутствие рядом с Ортисом сильного альфьего плеча, того, на кого стоит равняться. У Лемми же не было ничего из этого, даже хуже. Собственный отец оказался мразью и насильником. От того, что мысли альфы вновь вернулись к этому мерзавцу, он не заметил, как стиснул зубы от злости, а пальцы сами собой впились в плечо Лемми. – М-мм, – болезненно простонал омега и, так и не проснувшись, повел плечом, чтобы избавиться от источника боли. Ортис тут же ослабил хватку и мягко погладил пострадавшее плечико Лемми, извиняясь за свою несдержанность. Мужчина опустил взгляд и вгляделся в умиротворенное личико спящего омеги. Его взгляд зацепился за заживающую ссадину на щеке мальчишки и небольшую ранку в уголке губ Лемми. Все это выглядело неправильным и противоестественным, отчего Ортис тут же пообещал себе, что никогда больше это прекрасное личико не ощутит на себе силу удара, он никому не позволит обидеть этого мальчика. Его мальчика. От этих мыслей что-то теплое разлилось в груди Ортиса, заставляя его улыбнуться. После этого он смог, наконец, заснуть. На следующее утро Ортис как всегда проснулся раньше Лемми. Его по-прежнему беспокоило раненое плечо и пострадавшее крыло, и даже сквозь сон он ощущал отголоски боли, что не давали ему полноценно отдохнуть. Осторожно выскользнув из-под спящего омеги, Ортис поднялся на ноги и повел плечами, чтобы размять их. Острая боль тут же пронзила правую лопатку альфы, напоминая о ране на плече и ушибленном крыле. – Черт! – выругался сквозь зубы мужчина чуть громче, чем следовало, но тут же притих, стоило ему заметить, как Лемми зашевелился под одеялом. Лишившись уже привычного тепла, он потянулся к центру постели, туда, где простыни еще хранили тепло тела альфы, и свернулся клубочком, так и не проснувшись. Не сумев скрыть улыбку на лице, Ортис аккуратно поправил одеяло Лемми, укрыв его почти до макушки, на которой впоследствии оставил едва ощутимый поцелуй, и уже после этого направился на кухню. Лемми чувствовал, что остался в постели один, чувствовал отсутствие уже ставшего таким необходимым тепла альфы и его запаха, но недавняя болезнь и усталость все же взяли свое, поэтому омега продолжил спать, давая измученному организму отдых. Когда же, наконец, ему удалось вырваться из лап Морфея, он осторожно присел на кровати и потер кулачками глаза, пытаясь проснуться окончательно. Осмотревшись по сторонам, Лемми заметил, что остался в комнате один. Воспоминания минувшего вечера тут же нахлынули на все еще дезориентированного после сна мальчишку, и он невольно закусил нижнюю губу от стыда за свою неконтролируемую накануне истерику. А потом он вспомнил нежные поцелуи Ортиса, его бережные прикосновения и обещания, в которые омеге так хотелось поверить. На щеках Лемми выступил румянец смущения, а в сердце вновь всколыхнулись сомнение и тревога. А что если Ортис успел передумать? Что если сейчас он понял, что поспешил с обещаниями, и все останется, как прежде? – Доброе утро, – голос альфы прервал ход мыслей Лемми, заставляя его обернуться к двери, – или точнее, день. Альфа стоял в дверном проеме, небрежно прислонившись к косяку, и в тайне уже некоторое время наблюдал за омегой. От Ортиса не укрылось легкое замешательство мальчишки, и тень сомнения и неуверенности в его глазах. Мужчина без лишних слов понял, что Лемми на самом деле сейчас просто боится. Боится, что всего происходящего накануне вовсе не было. Боится, как и раньше, быть один. Поэтому, не дожидаясь ответа от Лемми, альфа пересек комнату и, чуть склонившись к лицу омеги, ласково коснулся губами его сухих губ, даря легкий ненавязчивый поцелуй. И этим поцелуем альфа подтверждал каждое свое слово, сказанное Лемми минувшим вечером. – Как ты себя чувствуешь? – отстранившись от омеги, поинтересовался Ортис. – М-м, – Лемми не смог сдержать порыва и скользнул язычком по своим губам, словно пытаясь уловить остатки сладости губ альфы, – я… все хорошо. – Проголодался? Не успел Лемми ответить на вопрос альфы, как его желудок тут же протяжно заурчал, заставив омегу рефлекторно прижать ладони к животу, словно так он мог заглушить тот пронзительный вой, что, наверное, можно было услышать даже в их поселении. Лемми тут же покрылся пятнами румянца, и даже кончики его ушей предательски вспыхнули. – Я так и понял, – улыбнулся Ортис и уже привычным движением поднял омегу на руки. – Идем. Поначалу Лемми пытался возражать по поводу такой излишней заботы, ссылаясь то на ранение альфы, то на собственные уже почти зажившие ножки (несмотря на то, что в глубине души ему очень даже нравилось на руках Ортиса), но со временем он понял, что спорить с мужчиной просто бесполезно. Альфа оказался еще тем упрямцем. Буря за стенами охотничьего домика по-прежнему не утихала, отчего завывания ветра за окном напоминали вой раненого зверя. Запасы еды и дров неумолимо иссякали, поэтому Ортису и Лемми приходилось экономно их расходовать, но было все же и кое-что хорошее в их невольном заточении среди свирепствующей непогоды: альфа и омега все больше узнавали друг друга. Лемми искренне пытался научиться доверять Ортису. Так альфа узнал, что омега всегда старался проводить как можно меньше времени в приюте, чтобы лишний раз не сталкиваться с отцом. За свою короткую жизнь Лемми успел поработать в таверне Торрета и пекарне Алви, в гостинице Прэя и на ферме близнецов Фо, и даже в лекарской лавке Лумиса Лемми часто оставался, чтобы помочь старшему омеге. Он брался за любую работу, которая ему была под силу, и потихоньку копил деньги на новую жизнь, что ждала его через полгода, когда ему исполнится восемнадцать, и он, наконец, сможет покинуть ненавистные стены приюта. Слушая все это, Ортис не мог не восхититься силой и стойкостью мальчишки. Несмотря на все беды, что с ним случались в жизни, он продолжал верить в светлое будущее, и что самое главное – уверенно шел к нему. Это заслуживало уважения. Иначе и быть не могло. Такие откровения давались Лемми довольно тяжело. За всю его жизнь он еще ни разу не подпускал никого к себе так близко, не говоря уже о том, чтобы впустить кого-то в свое сердце. Омега никак не мог отделаться от мысли, что все это рано или поздно закончится, что буря все-таки стихнет, и им придется вернуться в реальную жизнь. Туда, где он снова окажется один. Ему так хотелось продлить эти короткие мгновения, хотелось и дальше чувствовать легкие прикосновения губ на своих губах, ощущать ласковые, но в тоже время такие крепкие объятия. По ночам Лемми доверчиво жался к альфе, утыкался носом в его ключицу или плечо, пока тот спит, и с наслаждением впитывал в себя такой насыщенный запах жареного миндаля. Это единственное, на что он мог сейчас решиться. Тихий скрип двери заставил омегу отвлечься от своих мыслей и обернуться. Он как раз заканчивал мыть посуду после их скромного ужина, когда альфа вернулся из сеней с охапкой дров. – Если дело и дальше так пойдет, – заговорил Ортис, опуская дрова перед печью, – то в ближайшие дни нам придется туго. Запасы дров на исходе. Буря не утихает уже две с половиной недели, а такого уже давно не было. Лемми не знал, что на это ответить. Он и сам понимал, что дальнейшее их пребывание здесь может привести к печальным последствиям. Но омега не знал, что можно с этим сделать. Его крылья по-прежнему его не слушались. Прошлым утром, когда Ортис попросил Лемми попробовать расправить их, то омега смог добиться лишь срывающегося на хрип дыхания и нескончаемого потока слез от боли. Его тогда охватил по-настоящему панический страх, что он больше никогда не сможет расправить крылья и тем самым больше никогда не поднимется в небо. Ортису пришлось успокаивать его и убеждать, что у них еще есть время, что крылья восстановятся. Он определенно чувствовал вину за то, что случилось с Лемми, но мальчишка не мог позволить альфе снова начать корить себя, поэтому постарался взять себя в руки. – Нам нужно как-то выбираться отсюда, – закончив с растопкой печи, вновь заговорил Ортис. Выпрямившись, альфа поморщился от боли в плече и слегка повел им, что не осталось незамеченным для Лемми. – Ты же говорил, что уже все зажило, – омега сделал пару шагов навстречу Ортису. – Так и есть. – Это не так, – возмутился Лемми, – не обманывай меня. – Я не обманываю, – альфа сжал плечи мальчишки и посмотрел на него сверху вниз, – с моими крыльями все в порядке. Тебе не стоит беспокоиться об этом. – Тогда расправь их, – вдруг заявил Лемми. – Докажи мне, что я зря волнуюсь. – Лемми… – Пожалуйста. Ортис уставился в шоколадные глаза омеги, которые ни на секунду не попытались прервать зрительный контакт, что было так не похоже на Лемми, и вынужден был обреченно вздохнуть. Оказывается, этот мальчишка тоже не в меру упрямый. – Ладно, – наконец, сдался альфа, скидывая с себя куртку, чтобы остаться только в футболке. Он сделал шаг назад и вновь посмотрел на Лемми. И впервые в жизни Ортис смог признаться себе, что ему… страшно. Страшно от того, какой будет реакция омеги на его крылья. Да, тот уже видел их раньше, видел довольно близко, но тогда между ними все было иначе. Они были просто незнакомцами, были чужими друг для друга людьми, а сейчас… Ортис не знал точно, что происходило между ними сейчас, но он не хотел, чтобы цвет его крыльев оттолкнул Лемми. Он так часто видел страх в глазах других людей, стоило ему только расправить крылья, что просто допустить не мог, что еще и Лемми будет смотреть на него также. – Я жду, – голос омеги вывел Ортиса из раздумий. Альфа еще раз взглянул в шоколадные глаза мальчишки, что сейчас не выражали ничего кроме упрямой настойчивости с долей беспокойства, и, словно нырнув в ледяную воду, наконец, расправил крылья. В ту же минуту правая лопатка полыхнула от боли, и Ортис закрыл глаза, пытаясь скрыть эмоции от Лемми. – Боже… – испуганный голос омеги вонзился в сердце альфы холодными иглами, отчего Ортис даже забыл, как дышать. Ну, вот.… Случилось то, чего он так боялся. Сейчас стоит ему открыть глаза, как он тут же натолкнется на искрящиеся страхом глаза Лемми. – Почему ты не сказал, Ортис?! – все такой же испуганный голос омеги все же заставил альфу открыть глаза. И, как и ожидал мужчина, в глазах омеги он увидел тень панического страха, но вот только страх этот был какой-то другой. – Твое крыло опущено слишком низко, – затараторил Лемми, тут же разворачивая альфу к себе спиной, – боже… Ты вывихнул его. Почему не сказал сразу?! Почему молчал?! Его нужно было уже давно вправить. Боже, Ортис, неужели ты не понимаешь, что можешь навсегда лишиться возможности летать?! Идем быстрее. Нужно поскорее все исправить. Лемми вцепился в руку мужчины и потянул его за собой в сторону спальни. Ортис почувствовал себя марионеткой, когда омега втолкнул его в комнату и усадил на постель, после чего засуетился возле комода, где хранились немногочисленные лекарства и мази. – Снимай футболку, – не оборачиваясь, скомандовал Лемми, продолжая свои поиски. Альфа подчинился своеобразной просьбе омеги, продолжая при этом сверлить взглядом спину мальчишки. Он все пытался понять, что особенного в страхе Лемми, почему он отличается от того, что привык видеть Ортис. – Да, – радостно воскликнул Лемми, наконец, найдя нужный тюбик, – то, что нужно. Не волнуйся, – на этот раз обратившись к Ортису, заговорил Лемми, – я все сделаю. Все будет хорошо. И вот в этот момент альфа, наконец, понял, что же было не так. Лемми действительно боялся, но боялся он не его, а боялся ЗА НЕГО. Раньше в жизни Ортиса был только один человек, который вот также боялся и переживал за альфу, и им был Лумис, папа Ортиса. Теперь же появился Лемми. Удивительный омега, который смог увидеть намного больше, чем цвет крыльев. Лемми обернулся и тут же замер. Он впервые за время их временного заточения увидел альфу без футболки, и от одного вида обнаженного торса с рельефными мышцами у омеги перехватило дыхание, а внизу живота появился горячий комок желания. Такое с ним было впервые. Поспешно отведя глаза в сторону и стараясь при этом скрыть от альфы свое смущение, Лемми проскользнул на кровать и уселся на свои согнутые колени позади мужчины. В таком положении их рост почти сравнялся. – Будет немного больно, ладно? – предупредил Лемми, отложив в сторону тюбик с мазью. Ортис смог только кивнуть в ответ, после чего Лемми осторожно провел рукой по опущенному крылу. Перья альфы оказались необычайно мягкими на ощупь, и это открытие заставило омегу улыбнуться. Ортис же в свою очередь вздрогнул от неожиданного прикосновения, которое оказалось таким бережным и ласковым. – Все нормально? – тут же поинтересовался Лемми, заметив реакцию альфы. – Да. Просто щекотно. – Извини, – Лемми коснулся основания крыла у самой лопатки и стал осторожно прощупывать его в поисках вывиха. Стоило ему нащупать неестественное расположение суставов, как Ортис тут же зашипел сквозь зубы от боли. – Прости, прости. Я сейчас. Не дав альфе возможности передохнуть, Лемми с силой потянул за крыло Ортиса и парой точных движений поставил его на место. – Черт! – зарычал Ортис и с силой вцепился пальцами в край одеяла. Он глубоко дышал, пытаясь отойти от вспышки пронзительной боли, отчего у него на лбу выступила испарина. – Тише, – Лемми ласково погладил напряженную спину альфы от основания шеи до лопаток, – сейчас все пройдет. А затем Ортис почувствовал едва ощутимое прикосновение мягких губ к своей коже. Лемми оставил дорожку легких поцелуев на плечах альфы, продолжая поглаживать его спину между лопаток, отчего черные крылья рефлекторно сложились. Ортис сам не заметил, как мышцы стали расслабляться. – Где… – Ортис споткнулся на полуслове из-за сухости в горле, – где ты этому научился? – Дядя Лумис как-то показал, – признался Лемми, в это время втирая мазь в основание крыльев альфы. – В приюте всякое случалось. Ортис на это только усмехнулся. Даже здесь без помощи его папы не обошлось. Вот только думать об этом альфе совершенно не хотелось. Усталость волнами стала накатывать на него. Из-за вывиха крыла все эти две недели он не мог нормально спать, о чем, конечно же, не говорил Лемми, и теперь организм требовал свое. Альфа сам не заметил, как омега уложил его на постель, заставив лечь на живот, чтобы не тревожить плечо, и укрыл пледом. Сон не заставил себя долго ждать, и вскоре дыхание мужчины стало ровным. Лемми же тоже не стал отказывать себе в отдыхе. Переодевшись, он пододвинулся ближе к альфе и уткнулся носом ему в плечо, перед тем как провалиться в сон. Следующим утром альфа проснулся раньше омеги и первое, что он увидел, стоило ему открыть глаза, была взлохмаченная макушка Лемми. Омега обнимал его предплечье, как мягкую игрушку, и еле слышно сопел носом. Ортис чуть сдвинулся, чтобы иметь возможность видеть личико Лемми, но при этом не разбудить его. Омега чуть завозился, смешно причмокнув губами, но так и не проснулся. Альфа улыбнулся и ласково коснулся подушечками пальцев щеки Лемми. Он прочертил пальцами линию скул мальчишки, его нос и подбородок, а затем коснулся нижней губы Лемми. Его сердце преисполнилось нежностью к этому хрупкому созданию, стоило альфе только вспомнить вчерашнюю заботу омеги. Ортис пододвинулся ближе к Лемми и коснулся губами губ мальчишки. Он стал водить по ним языком, игриво покусывать и зализывать, в то время как его ладонь скользнула под одеяло и погладила изящную поясницу. Лемми инстинктивно подался вперед, теснее прижимаясь к альфе. – М-м, – простонал омега в губы Ортиса, так и не открывая глаз, – доброе утро. Ортис же ничего не ответил, продолжая целовать губы Лемми, после чего переключился на подбородок и скулы. Сдерживать себя альфа был больше не в силах. Лемми притягивал его, словно магнитом. Нависнув над омегой, Ортис стал покрывать поцелуями шею мальчишки, провел языком по пульсирующей жилке, заставив этим Лемми инстинктивно отклонить голову чуть сильнее, подставляя оголенную кожу под горячие поцелуи. Ортис чуть прикусил нежную шейку, заставив Лемми издать первый стон, после чего поцелуями двинулся дальше, пока, наконец, не коснулся ушка омеги, которое он с упоением стал посасывать и облизывать. Лемми же настолько растворился в ласке, что дарил ему Ортис, что не заметил, как сам стал оглаживать плечи альфы, то и дело зарываясь пальчиками в волосы на затылке мужчины. Руки Ортиса блуждали по бокам Лемми поверх тонкой ткани футболки, периодически стискивая ее в ладонях. Альфе отчаянно хотелось избавиться от этой ненужной тряпки, но он не хотел спешить, вот только коснуться обнаженной кожи Лемми все же хотелось. Ладони Ортиса спустились ниже по бедрам омеги, после чего скользнули под край футболки, задирая ее выше. Стоило альфе пройтись пальцами по животу омеги, как из груди Лемми тут же вырвался протяжный стон. Запах ирисов ощутимо усилился, заставляя альфу зарычать от удовольствия. Его поцелуи сместились с шеи Лемми на оголенное плечико и ключицу омеги, которые Ортис с упоением стал покусывать и зализывать, оставляя яркие отметины на бледной коже. Просунув одну ногу между стройных ножек омеги, альфа коленом уперся в возбуждение Лемми, и тот инстинктивно подался вперед и потерся пахом об альфу. Пальчики Лемми пробежались по спине альфы, теснее прижимая его к себе, в то время как его губы скользнули по плечу и шее Ортиса. Он был полностью опьянен насыщенным запахом жареного миндаля, отчего просто плавился в умелых и таких горячих руках альфы. – Ортис… – имя мужчины рваным вздохом сорвалось с губ Лемми, заставляя альфу просто заурчать от удовольствия. Никогда еще собственное имя не звучало так сексуально и возбуждающе. Оторвавшись от плеча омеги, альфа вновь вернулся к губам Лемми, но на этот раз с более страстным поцелуем. Его язык без труда проскользнул в рот мальчишки, исследуя его и изучая. Ортис огладил им ровные зубки омеги, пощекотал небо и десны, заставив Лемми вздрогнуть от необычной ласки, и только после этого коснулся язычка мальчишки, вплетаясь с ним в откровенный танец. Теперь Лемми стонал во весь голос, продолжая тереться своим возбуждением о ногу мужчины. Ладони Ортиса заскользили по судорожно сжимающемуся животу омеги выше, коснулись выступающих ребер, а затем прошлись по напряженным бусинкам сосков. От этого легкого прикосновения Лемми практически подкинуло на кровати, заставляя выгнуться дугой. Теперь футболка только мешала, и Ортис, лишь на секунду оторвавшись от губ Лемми, быстро стянул ее с мальчишки и отбросил в сторону. Теперь альфу и омегу разделяли лишь штаны Ортиса и трусики Лемми. Соприкосновение обнаженной кожи двух тел было подобно взрыву. Оторвавшись от уже изрядно припухших от поцелуев губ омеги, Ортис стал прокладывать дорожку поцелуев вниз по изящной шейке к ключицам, а затем между такими манящими розовыми комочками. Стоило же альфе взять в рот одну из напряженных бусинок, а вторую сжать пальцами, как Лемми надрывно всхлипнул от наслаждения и ту же зарылся пальцами в волосы мужчины. Теперь возбужденная плоть омеги упиралась в живот альфы, и Ортис не отказал себе в удовольствии погладить ее через белье. Лемми вздрогнул от этого прикосновения, заставляя альфу победно улыбнуться. Губы альфы теперь касались животика омеги, на котором Ортис оставил еще один засос, после чего скользнул языком во впадинку пупка. – Ортис… И снова собственное имя прозвучало музыкой для альфы. Собственная возбужденная плоть давила на штаны, так и просясь на свободу. В следующую секунду альфа подцепил зубами трусики Лемми и потянул их вниз. Как только прохладный воздух коснулся плоти омеги, с губ Лемми сорвался стон облегчения. Удобно устроившись между разведенных ножек Лемми, Ортис тут же стал покрывать поцелуями тазовые косточки мальчишки, одной рукой поглаживая аккуратненький ствол омеги. Запах ирисов здесь был наиболее насыщенный, отчего у альфы просто сносило крышу. Когда же пальцы второй руки скользнули по поджавшимся яичкам омеги вниз к пульсирующему входу, Лемми вдруг весь сжался и напрягся, что не осталось незамеченным для альфы. Ортис посмотрел на лицо Лемми и в ту же секунду натолкнулся на испуганный взгляд шоколадных глаз. В голове тут же зазвучал голос Лемми, с надрывом рассказывающий о насилии собственного отца. Ортис мгновенно осознал, что если сейчас поторопится, то потеряет доверие Лемми. Ортис подтянулся вверх и, опустив одну руку с правой стороны от головы омеги, склонился над лицом Лемми, что все с тем же страхом смотрел на него. Мужчина бережно коснулся губами искусанных губ омеги, успокаивая и утешая. – Я же сказал, что не обижу, – чуть отстранившись от омеги, прошептал Ортис. Лемми продолжал смотреть в глаза альфе, проникаясь его словами, его заботой, а потом он вновь вдруг почувствовал прикосновение сильных рук к своей плоти. Лемми не сдержал стона и, прикрыв глаза, запрокинул голову, открывая Ортису вид на аппетитную шейку. Мужчина припал губами к пульсирующей жилке, в тоже время, наконец, выпуская собственную плоть на свободу. Чуть приспустив штаны, Ортис соединил два возбужденных ствола и стал ритмично оглаживать их. Оставить или себя, или омегу без разрядки он не мог. Это было бы слишком болезненно для них обоих. Лемми задыхался от невероятно горячих ощущений, от трения собственной плоти о внушительный член альфы, от таких обжигающих рук Ортиса, что доводили его до грани. Лемми вцепился в предплечья альфы, впиваясь в них ноготками, когда волна удовольствия накрыла его с головой. Из груди омеги вырвался блаженный крик, и, содрогнувшись, он излился в руку альфы. Через пару выверенных движений альфа последовал вслед за ним, издав почти звериный рык. Чтобы не раздавить омегу своим весом, Ортис рухнул на постель рядом с ним, в тоже мгновение притягивая все еще дрожащее после оргазма тело поближе к себе. – Вот теперь точно, – улыбнулся мужчина, касаясь губами лба Лемми, – с добрым утром.