Famous World

– Мой восьмилетний племянник обыграл меня в покер…, – Убито шептал Мартин, забившись в самый дальний и тёмный угол купе. Вздох непроизвольно-таки вырвался, как бы я не пыталась подавить его, – Ничтожество… я просто ничтожество… пойду повешусь. – Я, кажется, предупреждала тебя, – Сокрушенно вздохнула тётя Жанна,приложив бледную ладошку ко лбу, – Его Мама учила играть. – Да, бабушка определённо в этом не промах, – Тут же согласилась я, отвлекаясь от книги. Что ж, моя любимейшая книга «Франкенштейн, или Современный Прометей» определённо сегодня в проигрыше. Трудно читать, когда в довольно тесном помещении стоит такой шум. – О, отвлеклась-таки, – Радостно завопил Николас, подпрыгивая на месте. Удивительно, и этот ребёнок, даже не парень и не мужчина, только что обыграл взрослого человека в такую игру, как покер, – Достань те конфетки, которые бабушка в дорогу дала! Господи, и это дитё, с разумом солдата из альтернативного будущего, сейчас выпрашивает у меня конфетки! Да, похоже у Николаса действительно бывают времена, когда на него «накатывает» детство. Что ж, не вижу в этом ничего зазорного. Такой образ действительно соответствует его нынешнему возрасту. Куда больше вопросов возникает вокруг, когда он снова "включает" взрослого себя. – Сколько нам ещё ехать? – Спрашиваю я, копаясь в сумке почти что с головой. Пакетик с конфетками всё продолжал ускользать, путешествуя по всему багажу. В очередной раз схватив не то, что мне требовалось, я тихо зарычала, от досады закусывая губу. Это неимоверно злило, должна признать. – Ещё несколько часов, – Приободряющее улыбнулась тётя, с лёгкостью и грацией выуживая злосчастный пакетик, – Осталось совсем немного. С удивлением и лёгкой завистью проводив пакет, перекочевавший к брату в загребущие ладошки, я перевожу взгляд на окно. Печаль накатывает на меня с головой, и я, отчаянно игнорируя всё попытки родных растормошить меня, засыпаю, мысленно подмечая, что пыльная шторка в купе совсем не вкусная. Вновь просыпаюсь я уже вне поезда. Дядя несёт сидящую меня на руке, без проблем другой рукой держа несколько чемоданов. Резкий контраст шума и света обволакивает, заставляя меня немного нахмуриться. Не люблю большие скопления народу в одном месте, как и Николас. Это у нас что-то вроде семейного, скорее всего. Заметив идущих немного впереди брата и тётю, вновь обвожу улицу взглядом, а затем смотрю на дядю, сталкиваясь с его насмешливым взглядом. И какой из него злодей? Да, спорить не буду, иногда у него бывает действительно жуткий взгляд. Но назвать его злым только из-за него будет очень глупо. В любом случае, для меня он будет оставаться дядей даже, если развернет ядерную войну с тысячей жертв – для меня-то он ничего плохого не сделает. – Проснулась? – Нужно ли отвечать на столь риторический вопрос? Приблизившись к моему лицу, он попытался откинуть некоторые пряди подбородном, а позже и лбом. И к моему удивлению, у него прекрасно это получилось, – Выглядишь неважно. Ничего не болит? Голова, скажем, или тело? Перед глазами ничего не мелькает? Я уже успела привыкнуть к таким вопросам. Жизнь с Первым Носителем, в виде паразита, нельзя назвать нормальной. Постоянные галлюцинации, одна хуже другой, кошмары по ночам. Короче говоря, это сейчас дядя в более скрытой форме поинтересовался не пытается ли Носитель захватить моё тело. И правильно сделал, кстати, потому что народу на улице немерено, и вопрос «Первый Носитель случайно не захватывает твоё сознание?» прозвучал бы как минимум очень странно. – Нет, – Я отрицательно покачала головой, прикладываясь на его широкое плечо, – Всё хорошо. Я просто сильно устала. Я обязательно скажу, если что-нибудь изменится. – Хорошо, – Он согласно кивнул, и продолжил путь, не смотря на меня, – К слову, думаю, у меня есть подарки для тебя и Николаса. Не уверен работают ли они до сих пор, но, надеюсь, что должны. – Подарки? – Удивлённо переспрашиваю я, взглянув на дядю. Мартин, ехидно прищурившись, кивнул, – Подарки мы любим! Кросс мягко рассмеялся. А родные тем временем свернули куда-то в сторону. За ними последовали и мы. Оказалось, что нам нужно было зайти в одну лавку за какими-то вещами. – Мы подождём вас снаружи, хорошо? – Мило улыбнувшись, спросил брат и взял меня за руку. Я согласно кивнула, потому что топтаться в лавке, где кучу народа валит изо всех щелей, мне не хотелось. – Нет проблем, – Подал плечами дядя, заходя в помещение, – Однако, вам придётся долго нас ждать. И не отходите далеко. Синхронно кивнув, мы подождали пока дверь захлопнется, и пошли к центральному фонтану. Площадь, на которой мы находились, не пестрила какой-то особой красотой или чем-то похожим. Единственной достопримечательностью можно было со всей серьёзностью и честностью назвать этот фонтан, работающий на последнем вздохе. Вздохнув от осознания того факта, что вторая наша вылазка за пределы родной Гренландии ужасно скучна и даже немного надоедлива, я поддалась Николасу, ведущему меня к этой самой «достопримечательности». Мы уселись на бортик фонтана, спиной к журчащим струйкам воды. Николас тут же подобрал под себя ноги и положил мне голову на плечо, устроившись с полными удобствами. В руках у него тут же нарисовался тот злосчастный пакетик конфет, который он с завидной быстротой поглощал. Я же решила продолжить чтение книги про доктора и его ожившее создание. – Хей, Профессор Штайн*, – Сравнение с некогда любимым персонажем незабываемого для меня аниме заставило меня глупо улыбнуться, и хихикнуть, – Ты только, пожалуйста, не начинай на мне опыты проводить, ладно? А то, кто вас, гениев, знает… – Я подумаю над твоей просьбой, Ники! – Всё ещё хихикаю я, не глядя на брата. Николас тут же надувается, как лягушка на пруду, и начинает что-то обиженно бубнить, – Кстати, ты помнишь слова того оппенинга в начале? – Не, зато я знаю, что ты помнишь! – Хитро улыбается брат, хрумкая конфетками. И хоть бы сестре предложил! – Напой мне её, птичка! – Ох, ладно. Но потом ты поделишься со мной сладким! – Отложив книгу, я прочищаю горло, – И буду петь я перевод! Будет странно, если я вдруг запою песню на современном японском, которого пока что ещё и в планах нет, да и к тому же с некоторыми английскими словами. Брат что-то ещё бурчит в ответ, но я уже его не слушаю, начав воспроизводить в уме песнь. Обожаю её даже сейчас, если честно. Сколько бы лет не прошло – я буду помнить её всегда. И пусть жаль, что не потому что песня настолько хороша, а просто потому что не могу забыть… Свет, который души излучают, Настигнет сердце твое. И эхо громче слов, что его порождают - Ты можешь слышать его? В миг, когда мы встретились с тобой, Наши судьбы переплелись. Связаны мы оба целью одной, Со мною вместе в ночь унесись. Твой дивный свет, что ярче звезд, меня так манит. Пусть кошмарные сны мне он озарит. Свет, который души излучают, Настигнет сердце твое. И эхо громче слов, что его порождают - Ты можешь слышать его? Я не ищу причины встречи, А просто верю в судьбу. Но лишь когда, касаясь, раним мы друг друга, Я чувствую, что живу. Вышвырни прочь страшный мир, Где ложь вечно надо всем царит. Счастья хрупкий предел Будет сейчас же разбит. Нежной рукой, схватив, не бросай меня – Я зависим от тебя. Нет на свете завтрашнего дня, способного мир изменить. Не лучше ли верить в сегодня, Не лучше ли просто жить? Свет, который души излучают, Настигнет сердце твое. И эхо громче слов, что его порождают - Ты можешь слышать его? Я не ищу причины встречи, А просто верю в судьбу. Но лишь когда, касаясь, раним мы друг друга, Я чувствую, что живу. ** Мой голос не становился ни громче, ни тише. Он был ровен на протяжении всей песни. Пела я почти брату на ухо, потому что эта песня была лишь для него. Люди всё также продолжали сновать вокруг нас с безразличным видом. – Ты так прекрасно поешь, но так редко! – Тихо прошептал Николас, хмурясь с закрытыми глазами, когда я закончила, – Словно мама поёт… *** – Уп! – Очередной раз издав какой-то странный полувздох – полустон, происхождение которого я и сама не знаю, почти с ликованием в мыслях стянула с лица пропитавшийся пылью платок, – Это вообще законно заставлять детей работать? – Хватит ныть! – Грозно одернул меня Николас с другого конца бесконечных завалов, – Дядя же говорил, что ему нужно будет перевести много вещей. А мы сами кинулись за ним! Вот и помогай теперь молча! Нет, не подумайте, идея ехать вместе с дядей и тётей не принадлежала мне. Это все дражайшая бабушка предложила Мартину взять нас с собой, на что мы с радостью согласились. Ох, знали бы мы тогда, что нам предстоит копаться в пыльном кабинете, разбирая скучные бумажки! Не то чтобы наша работа была настолько трудна. Нет, укомплектовывать книги в деревянные ящики с моей стороны, и зарывать эти самые ящики, а потом и забивать гвозди со стороны Николаса – было совсем не сложно. Это было скорее слишком скучно и просто ужасно-ужасно пыльно. – Ладно, ещё коробочка, – Воодушевлённо подняв в воздух кулак, я встала на стул. Та самая коробочка была запрятана между другими не менее увесистыми коробочками, – Так, Ники, подстрахуй меня внизу, а то слишком уж она плотно там засела. Боюсь, что, когда я дёрну её, то меня откинет. – Давай тяни, – Ответил устало брат снизу, но руки, чтобы ловить меня, всё же вытянул, – Зная тебя, с уверенностью могу сказать, что даже, если тебя не откинет, то ты сама навернешься. Проигнорировав слова близнеца, я резко потянула коробку на себя… и стала падать. Да, шаблон и здесь не обошёл меня стороной. Или же это была карма? В общем, приземлившись на руки к Николасу, я выронила коробку, из-за чего она раскрылась. Оттуда тут же выкатились два шарика с крылышками, и бумаги, до нашего пришествия, спокойно лежавшие там. Уже поставив меня на твёрдую поверхность, Ники схватил один из медленно падающих листочков. – Ого, гляди, это, кажется, какие-то чертежи и записи! – Тут же воскликнул брат, тыкая пальцем куда-то в лист, – Тим… Тимк… Тимкампи! Это чертежи для создания Тимкампи! Медленно кивнув, я присела, дабы поднять вывалившиеся крылатые шарики. И да, кто бы мог сомневаться, что и это то же окажутся големы. Один из них был насыщенного ярко-желтого цвета с красными кругами на месте, где предположительно должны находиться щеки. Крылышки же представляли собой нечто необычное, ибо они сильно напоминали молнии. А потом, в виде дополнения, мне в глаза бросились ещё и уши. Вылитый Пикачу! Вот серьёзно! Проведя несложную параллель, я поняла, что второй голем был похож на Монокуму*** – одного из моих любимейших плюшевых персонажей в аниме. Всё то же разделение на две половинки, на белое и чёрное, на добро и зло. Милейший голем в виде мордочки медведя с крылышками, по форме очень схожими с молниями Пикачу, однако же они были белого и чёрного цвета. – Что за шум? – В кабинет заглянул дядя. Он удивлённо уставился на мои руки, в которых находились големы, – Нашли! А я-то всё гадал, куда же эта коробка подевалась! – А что это? – Вполне резонно спросил брат, помня, что нельзя показывать наших знаний. Действительно, ха-ха! Слегка поморщившись, я привычно проигнорировала голос Первого Носителя в голове. Разговаривает он не так часто, чтобы уж совсем надоедать мне, а если и говорит что-нибудь, то обычно это какая-то околёсица. Он же всё-таки сумасшедший, как ни крути. – Это – Магические големы моего собственного производства! – Не без гордости ответил дядя, быстренько собирая разлетевшиеся бумаги. Большинство из них, как оказалось, были очень старыми с чертежами Тимкампи, что прямо-таки кричало о том, что это бумаги, некогда принадлежавшие Мариану Кроссу, – Я сделал их для того, чтобы утереть нос старику Мариану, своему отцу и вашему деду. Я вам о нем ничего не рассказывал, и не расскажу, потому что и сам ничего не знаю. Он бросил нас с Мирой, когда нам и не было года. Я видел его всего лишь пару раз, да и то с далека. Но не об этом сейчас! Эти големы различны снаружи, но абсолютно одинаковы внутри. Они, как и Тимкампи – голем Марина Кросса – имеют способность видеозаписи происходящих событий, так как они имеют органическую-магическую природу. Они также не обделены разумом, вполне спокойно могут проявлять эмоции. Но я полностью превзошёл вашего деда, добавив в них функцию хранения неограниченного количества вещей! – И, я так понимаю, что мы можем оставить их себе? – С надеждой спросила я, ибо иметь собственного голема – это же очень круто! – Да? – Именно так, мои племяшки! Сейчас я включу их, и вам нужно будет дать им какую-то свою частичку, чтобы они могли найти вас, где бы вы не находились. Дядя проделал какие-то странные пасы руками, и шарики засветились. У Пикачу тут же вылезли лапки, сильно схожие с конечностями Тимкампи. Голем подлетел к брату, видимо решив, что именно он будет его хозяином, и достаточно быстро откусил у него маленький клочок волос. – Так, ладно, – Кивнул брат, когда шарик уместился на его ладонях, – Будешь именоваться, как Зума! Далее настала и моя очередь. Дядя проделал тоже самое, и в моих руках оказался миниатюрный мишка, размером не больше дядиного среднего пальца, с миленькими крылышками, и довольно кровожадной, но прикольной мордашкой. Я спокойно дала ему своей крови, потому что он решил подождать пока я решу за него. Вкусив моей крови, он издал звук, схожий с смехом того самого Монокумы из аниме. Упу-пу-пу. – А ты будешь… будешь Многоликим Гао! – Довольно изрекла я под его странный смех. И, кажется, Первый Носитель тоже оценил подарок. Теперь странный смех звучал и в моём подсознании, – Спасибо, дядя, даже Первому Носителю понравился Гао! Ох, ладно, признаю, что последнее говорить, похоже, всё-таки не стоило. Получить болючий укол за ухо, потому что, кажется, зона воздействия там куда больше, чем в любое другое место на моём теле – было не очень приятно. Однако уже столь привычно, что можно было бы поставить на одну ступень с чисткой зубов или завтраком.