escape

Кёнсу впервые встретился с Крисом и наблюдал за ним в зеркало заднего вида. Он производил впечатление молчаливого, отстраненного и тактичного человека, которого тяжело прочесть. Позднее выяснилось, что Крис обдумывал эмоции с точки зрения уместности и давал выход только некоторым. Он не позволил пассажирам заднего сиденья почувствовать, как относился к их присутствию на своём свидании. Если он поднимал глаза к зеркалу и встречался с Кёнсу взглядами, то никак не реагировал. Признаться честно, за рулем он смотрелся круто. Уверенно рулил стареньким джипом и объезжал снежные кочки и ухабы, заботясь о пассажирах. А Лэй рядом с ним был очень на своем месте, как ни странно. Кёнсу на секунду почудилось, что Крис и Лэй встречались дольше, чем говорил Лэй. Им не требовалось касаться друг друга часто, обсуждать что-то; они рядом, вот что главное. Если именно так омега и альфа друг друга чувствовали, то Кёнсу им завидовал. Чонин тоже за ними наблюдал. Кёнсу сразу заприметил его заинтересованность Лэем, хотя не понимал, чем она была обусловлена. Но у Кёнсу уже от самого факта щемило в сердце. Чонин нравился ему достаточно сильно, а Чонин засматривался на другого омегу. Кенсу привык к подобному, с ним такое случалось постоянно, но в этот раз было особенно неприятно. Чонин был располагающим и классным. Обладал красивой броской внешностью и добрым нравом. Его можно было эмоционально раскрепостить и вытащить наружу те мягкость и безобидный характер, что покорили Кёнсу рождественским вечером на кухне Кизов. Кёнсу всегда хотелось отношений с таким человеком. У него самого был твердый характер (для беты даже чересчур), и в качестве партнера он видел либо еще более сильного человека, либо, наоборот, мягкого и незатейливого. Среди бет таких людей было не сыскать. Склонялся он всё же к альфам. Чонин был идеальным, Кёнсу всерьез хотел его. Но был бесцветным для него — без запаха, без очарования, с посредственной фигурой. Кёнсу боялся и шага ступить в сторону Чонина, поэтому сжался комочком в своем углу машины. Всю дорогу хмуро смотрел в окно и молчал. Заняться было совершенно нечем, а снаружи природа нарисовала однотипно снежный вид. Лэй дремал, прислонившись лбом к холодному стеклу, Чонин ковырялся в смартфоне битый час, а Криса отвлекать от вождения было бы грешно. Кёнсу разблокировал телефон без конкретной цели. Его удивила иконка пропущенного сообщения в верхней «шторке». Для сообщений от домашних было слишком рано, в Корее еще не то время. От сокурсников корейского текста прийти не могло. Пока Кёнсу открывал сообщение, телефон издал еще один оповещающий писк. «У тебя что-то случилось? — спрашивал Чонин. А затем уточнил: — Ты грустный». Кёнсу без особого энтузиазма заверил, что все в полном порядке. Однако Чонин не поверил и без промедления стал строчить ответ. Он довольно криво двигал пальцами, каждую секунду хмурил брови и очень долго возился с элементарной фразой: «Я тебе не верю». А еще смешно прикусил нижнюю губу от усердия. Кенсу впервые видел, чтобы молодые люди обращались с телефоном с таким трудом. Это было одновременно смешно и грустно. Но на душе отлегло. Кое-кто оказался косолапым медведем, и это объясняло его редкие и краткие ответы в прошлом. Впрочем, грустить Кёнсу не перестал. Ему было приятно, но больно ощущать заботу Чонина, когда тот прошептал: — Крис? Боишься его? По правде говоря, Криса он не столько боялся, сколько не понимал. Этот человек был непроницаемым. Как его Исин разглядел — вопрос на миллион. Но не говорить же Чонину, что в упадническом настроении беты не Крис виноват, а сам Чонин. «Плохо спал ночью, но заснуть в транспорте не могу. Мне полегчает, когда доберемся». Чонин кивнул, мол, всё понятно. Его очевидное беспокойство поутихло. Он попросил подождать и пару минут возился с дорожной матерчатой сумкой, которая уныло лежала между ними. Оттуда он вынул блокнот с эмблемой университета Бойсе и раскрыл на странице, где были заготовлены штриховки для игры в крестики-нолики. Это слегка развеселило Кёнсу, и он с интересом дописал идею, что проигравший выполнит что-нибудь для победителя. Десять раундов. Чонин почему-то уступил ему «крестики» для всех раундов, заранее лишив себя форы. Разумеется, в итоге победил не он. Они передавали друг другу небольшой разлинованный блокнот, пока бета не поставил последний крестик и не перечеркнул свою диагональ. Подсчет побед они не вели, просто под конец всё оценили. Благодаря такой несерьезной глупой игре Кёнсу отвлекся от мыслей, что никому не нужен. — За тобой желание, — без тени разочарования оповестил Чонин, захлопнув блокнот. — Что? Вы о чем? – Исин сонно поскреб по заспанным глазам. Усилившиеся ухабы выдернули его из сновидений так что Крис выглядел виноватым. — Я почти весь путь проспал, надо же. Чем занимались? — Играли, — кратко отчитался Чонин. Крис так глянул на него через зеркало, словно разгадал все его намерения и замыслы, связанные с игрой. Чонину сделалось неуютно. Свою тайну он с кем-то поделил против своей воли. Лэй сладко потянул руки вверх, размял спину и погладил Криса по плечу. Тот выглядел чересчур сфокусированным и задумчивым. Но смягчился. — Крис, нам долго еще? — Минут десять, не больше. Нам повезло, что после снегопада здесь обкатали дорогу. Иначе бы ехали еще час. Как Крис и обмолвился, ровно на десятой минуте показался небольшой деревянный домик в паре десятков метров. Машина припарковалась по левую сторону от крыльца, чтобы Исину с Кёнсу было проще пробраться к дому по колее из-под колёс. Чонину и Крису пришлось нырять в нетронутый никем сугроб с другой стороны и пробираться, огибая джип. Солнце искрилось на снежной поверхности и слепило глаза. По небу плыли редкие плоские облака, словно размазанные пальцем по бумаге. Изредка слышалось пение птиц, а где-то меж деревьев за домом — вой ветра. — Здесь тихо, — констатировал Чонин. — Нравится эта тишина? — с участием спросил Исин, оставив на крыльце свой портфель. — Угу, очень. Чонин сбросил рядом две дорожных сумки (свою и взятую из багажника сумку Кёнсу), а Крис тем временем отпер замки, держа на весу собственную. Если бы не его рост, он бы в своем горнолыжном костюме походил на пухленького снеговика, рекламирующего шины Мишлен. — Мне тоже. Здесь нет уличного гула, человеческих голосов. Ты не чувствуешь движения времени и перемен. Похоже, все были с Крисом солидарны. Каждому из них в жизни пришлось непросто, так что ценность момента, в котором можно застыть ненадолго, они понимали. Крис распахнул дверь до упора и пригласил остальных войти. Домик выглядел уютно, но пустовато. У противоположной от входа стены расположились кухонные шкафчики и старый пожелтевший холодильник, по правую сторону стояли стол и стулья, втиснутые под лестницу, а по левую — шкаф-буфет с прозрачными дверцами и тремя невысокими полками. Стылые полы были прикрыты огромными толстыми коврами с разными орнаментами. — На втором этаже есть две кровати. Одна двухместная, другая полторушка. Чонину и Кёнсу придется вместе лечь на двухместную. Извините, что так, ребят. По отдельности спать вообще не выйдет. Кёнсу и Чонину сделалось неловко. Кёнсу застыл изваянием, а Чонин беспомощно посмотрел на второго альфу с печатью непонимания. Крис поглядел на него в ответ, как бы спросив: «Не думал же ты, что я положу к своему омеге бету или, не приведи Господь, альфу?». Чонин сдался, не успев раскрыть рта. Логично же. Крис умел убеждать. И, кажись, ревнивым был до чертиков. С такими людьми связываться было себе дороже. По крайней мере, им с Кёнсу досталась большая деревянная кровать. Что тоже неплохо. Она стояла под самым окном, но Крис заверил, что ветер задувать не будет. Вдоль правой стены была втиснута кровать поменьше. Исин выгрузил на нее свою куртку и залез с ногами. Матрас холодил бедра и ноги, но приветливо прогнулся под весом. Кое-как на второй этаж забрался Кёнсу. Ему было непривычно подниматься по лестнице с крутым уклоном, поэтому он счел верным заявить, что когда заберется сюда вечером, то уже до утра не высунет из-под одеяла носа. — Даже в туалет, — закончил он. — Кстати, а где он? Крис удержался от того, чтобы закатить глаза. — Снаружи. Лица попроще сделайте, городские. Это вам не загородная дача. Я растоплю камин. На ком-то ужин. На ком-то спальня. Нужно заправить пододеяльники и постелить простыни. — Пододеяльники мои, — мгновенно среагировал Чонин. — Мы все отравимся, если я притронусь к еде. Крис кивнул и испуганно дернулся, когда Исин беззлобно замахнулся на Чонина с обидой. Он не успел на сотую долю секунды, хотя очень старался избежать готовки. — Здорово, — Крис утешительно чмокнул его в висок, склонившись к кровати, и ловко спустился вниз. Кёнсу был не рад отсутствию выбора, но понимал расклад и неохотно с ним смирился. В этом домике готовить могли лишь он и Крис, который уже был занят достаточно важным делом. — Чтоб нож в руки не брал, — грозно предостерег Кёнсу, хотя омега мечтательно задумался о том, как разделит с Крисом спальное место. — Будешь помешивать. Лэй уязвленно кивнул. Похоже, слава бежала впереди него. Обед они благополучно пропустили, пока грели домик и готовили еду, но к ужину успели накрыть квадратный столик и рассесться по местам. Крис и Чонин быстро нашли общий язык и несколько тем для беседы, а Кёнсу отмалчивался, стыдясь своего английского. Исин радовался тому, что Крис немного приоткрылся им. Теперь он позволял себе намного больше эмоций. Чтобы завтра успеть побольше, они решили лечь до полуночи. Тогда Крис мог бы провести им отличную экскурсию и показать кое-что интересное. Кёнсу удрал спать первым, затем наверх поднялись Крис и Чонин, а Лэй пришел в спальню последним, перемыв посуду. Он перелез через альфу максимально аккуратно и улегся к стене. Крис сонно промычал что-то, заграбастал его в объятия и стал собирать носом травянистый аромат с его волос. Всё пошло не так чуть позже. У Криса отшибло сон без явной на то причины. Он долго сопротивлялся и всё-таки уступил плотскому желанию. Невзирая на присутствие Чонина и Кёнсу в паре метров, с намеком огладил омегу. Привезенное из дома одеяло шуршало от плавных движений рук, но заботливо скрывало преступление Криса. Исин молча намекнул прекратить, отвернулся в другую сторону, улегшись на живот и прижав к бокам руки. Крис остановился, убрал с его лица рассыпавшиеся хаотично волосы и медленно, но легко поцеловал в щеку. Затем привалился сбоку и обнял. Крис всего-то хотел, чтобы Исин принадлежал ему. Полностью. Никаких Лонгвеев, никакого Китая, никаких Кёнсу или других друзей. Крис хотел держать Исина в своих руках и не делить ни с кем. Аттрактант Чжана подчеркнул это желание, перекинув его из сердца в пах. Кто начал это всё снова, Крис не помнил. Да и не хотел особенно, потому что какая разница. Целоваться с Исином — вот, что важно. Чувствовать подушечками пальцев его бледную кожу, изрисованную мурашками, — вот что важно. Ласкать соски под задранной кофтой, мучая бусинки ногтями. Щекотать выступившие ребра. Целовать кожу между пупком и резинкой трусов. Исин был рядом, тут, в руках. Но его было мало. Крис не знал, как утолить эту жажду. Не знал, как всего лишь любить. Возможно, в глазах других именно это превращало его в сумасшедшего маньяка? Но грех Криса заключался совсем в другом. Он искренне полюбил Чжан Исина. Полгода с момента знакомства? Крис был по уши в чувствах, они его топили. Человек огня, безмерности, и душащих эмоций. Он зацеловал Исину шею, прекрасно зная, что это место особенно чувствительное у Лэя. И всё равно недостаточно. Омега завелся; не мог не. Ему не дали времени возразить, возбудили сразу и наверняка. Стянули спортивки с трусами до ступней, футболку задрали повыше. Он пытался не стонать, пока Крис его растягивал пальцами всё на той же кровати. Дышал глубоко-глубоко, давил голос и остро наслаждался пикантным моментом к собственному стыду. До крови искусал нижнюю губу, которая, как и у Криса, была чуть более налитой, чем верхняя. Крис не давал ему касаться собственного члена и уж тем более своего. Так бы они совершенно точно разбудили парней. Риск риском, но показывать возбужденного, трогательного и сексуального Исина альфа не планировал. Вскоре терпеть уже не было сил. Он уложил Лэя набок, повернув лицом всё к той же стене. Заставил согнуть верхнюю ногу и коснуться коленом матраса. Затем уместился со спины, рукой направил головку и безумно медленно вошел в Исина. Исин непроизвольно застонал, но Крис зажал ему рот. Стоны с трудом утекали сквозь пальцы и были тише скрипа кровати. — Тшшш, — напомнил альфа шепотом и как-то грубо толкнулся. — Постарайся не двигаться, мы же вроде как спим. Он не убрал пальцы с его горячих губ. В этом был какой-то особенный кайф — мучить Исина резкими толчками, но не давать высказаться. Исин сжимал его сильнее обычного. У Криса внизу живота тяжелело от непривычно нового возбуждения. Он продолжил трахать омегу, пока тот со временем не соприкоснулся с деревянной стеной. Первым кончил Крис. Белесые капли остались на ягодицах Исина, а потом впитались в пододеяльник. Крис снова проник в омегу и еще какое-то время двигался в нем куда спокойнее, пока, наконец, Исин не излился. Переведя дух, они в полной темноте собрали одеяло в комок и спустились с ним на первый этаж, чтобы там избавиться от улики в виде простыни, а заодно и себя привести в порядок. Правда, толку с этого было никакого: утром Кёнсу дал понять обоим, что в курсе их шалостей. — Он не спал, — с вящим ужасом Исин ткнул Криса в ребра. Тот дернулся, как ужаленный. Он на весу держал кружку с горячим чаем и частично расплескал его себе на колени. — Заснешь тут, когда огромная обезьяна на тебя руки-ноги складывает! Вы же не думали, что были тихими, как мышки, пока грешили? — Эй, До Кёнсу! Я не обезьяна! — возмутился Чонин, поперхнувшись утренним кофе. Он не до конца улавливал суть беседы, но оскорбление в своей адрес услышал верно. — А кто тогда? — рыкнул бета и с возмущением шмякнул бутерброд обратно на тарелку. Ночью он совсем не спал, и всё по вине этой троицы. — Залез на мою половину кровати, пакли на меня вывалил свои, да еще держал так крепко, что хрен выдерешь себя из хватки. А эти двое… они вообще… Блин! Это была худшая ночь Кёнсу. А следующая ночь обещала стать худшей для Исина, но он и не подозревал об этом, а радостно хихикал с возмущенного Кёнсу и наслаждался теплым завтраком перед походом в лес.