Перевоспитание.

Эдвард и Аполлон кое-как завели Марка в самую глубь леса. Марк решил, что они его сейчас прямо тут и убьют и хотел закричать, но не решался: парень словно проглотил язык. Не зря бурундук сопротивлялся, когда братья уводили его с кладбища. — Блин… — наконец из уст Марка вырвался измученный стон, как будто того уже побили. — Отпустите меня! Зачем вы меня сюда притащили?! — вскричал пухленький бурундук, переводя подозрительный и напуганный взгляд с одного брата на другого. Но Эдвард и Аполлон хотели проучить своего запутавшегося и глупого братишку. Они считали, что Марк был несправедлив к Николь и вообще всему женскому полу — если бросила какая-то злодейка, то эти мучения того не стоят. — Не бойся, — начал Аполлон, — мы тебе больно не сделаем, — пообещал он. — Ага-ага! — съязвил Марк и плюнул на землю. — Все вы так говорите, а потом начнёте меня дубасить! — Марк, мы тебя не тронем, но с одним условием, — сказал Эдвард. Марк после последних слов издевательски усмехнулся, скрывая обиду. Бурундуки чувствовали, что младший брат им не доверяет. — Вот, видите… Уже и условия ставите, лишь бы не трогать! И тут Эдвард не выдержал, подбежал к братцу и так сильно ударил того по лицу, что Марк сразу же упал на землю, ударившись левым плечом; он старался сдержаться, чтобы не заорать на весь лес. Аполлон стоял в ступоре, пытаясь осознать произошедшее. — Да блин, прекрати ты елозить, мать твою! — несдержанно прорычал Эдвард и, не думая даже о силе, пнул Марка ногой в живот, отчего тот вскрикнул. Аполлон подбежал к лежащему Марку и стоящему рядом с ним Эдварду, и оттащил его подальше от Марка. — Чёрт, ты что творишь?! — заорал Аполло, размахивая лапами. — Убить его хочешь, что ли?! — Нет, — ответил Эдвард. — Просто он меня вывел, с ним по-доброму хотели, а он хамить вздумал! Николь такого не заслужила, как и все остальные девушки… Марк еле-еле поднялся на лапы и только сейчас до него начало доходить то, что имел в виду Эдвард. Он понял, что за условие ему хотели поставить вместо того, чтобы избивать. Хорошо, что хоть Аполлон на него не накинулся — тот, в буквальном смысле этого слова, был в шоке. Бурундучок в чёрной толстовке, прихрамывая, подошёл к братьям, сплюнул кровью и, откашлявшись, заговорил. — Блин… — простонал Марк. — Я, может, и не совсем понял тебя, но — о каком условии идёт речь, Эдвард? Эдвард кое-как отошёл от того, что только что произошло между ним и его братом, а затем — ответил: — Я имел в виду то, что ты должен извиниться перед Николь, а лучше — перед всеми девушками. — Я так и думал… — произнёс Марк. — а может, не нужно извинений? — попытался он отвертеться, забыв, что Эдвард чуть не избил его, хотя он получил лишь удар по лицу и в живот. — Даже не вздумай… — буркнул Аполлон, наконец придя в себя. — отвертеться не выйдет. Думаешь, что ты прав, да? — вопросительный взгляд Аполлона заставил Марка съёжиться. Он хоть и считал себя по-прежнему правым и не менял своего мнения, но понемногу начал в себе сомневаться. — Считаю, но уже не думаю, что я прав, хотя и считаю свою мысль верной… — пролепетал Марк, за что снова получил удар по лицу, но теперь уже от Аполлона. В отличии от Эдварда, сила удара зеленоглазого бурундука оказалась несильной, и Марк сумел устоять на ногах. — Видно, мало тебя Эдвард, так сказать, отшлёпал… — фыркнул Аполло. — то, что ты придерживаешься своего принципа и считаешь свою мысль верной — никого не волнует. А вот то, что ты сомневаешься, что прав, уже радует. Марк насупился и не знал, как ему теперь быть: в глубине души парень чувствовал себя виноватым, но прошлое не давало ему покоя. Предательство и доверие, а потом злоба и ненависть ко всему женскому полу — всё это испортило характер парня, но душа-то ещё на месте, значит — можно ещё всё исправить. — Послушай, брат… — начал Эдвард. — Я всё понимаю, но прошлое этого не стоит. Будет, наверное, дерзко звучать из моих уст, но из-за того, что тебя обманула какая-то злодейка, которая пудрила тебе мозги всю жизнь… Поверь, не стоит она того, чтобы всех девушек мира ненавидеть… — закончил свою речь умник, поправив очки, которые чуть было не съехали с носа. — Я знаю, что тебе бесполезно это говорить, но Розетта очень добрая и хорошая, она меня любит и никогда не бросит, я тебе это серьёзно говорю… — со вздохом произнёс Аполлон, надеясь, что его слова повлияют на Марка, но пока ничего хорошего не произошло, тот лишь молча и внимательно слушал каждое слово братьев и, возможно, начинал понимать свою ошибку. — Я, конечно, понимаю: мы разные, но на твоём месте я бы так себе нервы и характер не портил. Меня тоже многие девушки бросали, правда не из-за того, что я не богач, а лишь потому, что меня они любили за внешность, а мой мир, которым я жил, им не нравился, меня считали сумасшедшим и занудой. Марк долго молчал, но потом, всё же, наконец ответил Эдварду, ведь он кое-чего боялся, поэтому и не доверял Джессилине, страшась непоправимого. — Возможно, что ты прав, Эдвард, и ты, Аполлон… — бурундук перевёл свой грустный взгляд с Эдварда на Аполлона. — И я не доверял Джесси, так как боялся за тебя. А вдруг бы и она тебя потом бросила и плюнула бы на твой мир… Я бы не пережил этого! Я удивляюсь, как ты до сих пор не сломался, как это произошло когда-то со мной. — Просто я не виню во всём женщин — раз бросила, значит — заслужил… И я уверен, Джесси не такая, как другие. Да, ты прав, мы с ней едва знакомы, но я чувствую, что она хорошая и ничего плохого нас не ждёт. Думаю, что и Джессилина тоже меня любит, просто пока не готова признаться. — Это хорошо, что ты так думаешь и не стал похожим на меня. Но что мне теперь делать? — Марк был запутан в себе окончательно, хоть братья его, похоже, убедили, просто он этого им не показывал, так как стеснялся. — Не дай своему сердцу остыть, Марк. — произнёс Эдвард. — Сейчас это — главное. Пока твоё сердце бьётся и в нём есть место для любви — всё ещё можно будет исправить. — Но как? — он всё ещё не понимал. — Я слышал, что вы говорили, но не знаю, как поступить, я не уверен, что готов начать всё сначала…. Аполлон и Эдвард переглянулись между собой, словно оба придумали какой-то план. — Это решать тебе… — ответил Эдвард, похлопав Марка по плечу, к счастью — по правому, так как левое болело после удара. — Думаю, ты со временем поймёшь, но мы уже сказали всё, что смогли… Пошли, Аполлон. — он повернулся к бурундуку в голубой толстовке, тот не стал возражать и оба брата ушли из леса, оставив Марка в одиночестве. Марк долго стоял в ступоре. Братья ушли без него. Голова бурундука была забита разными мыслями: он любил братьев больше всего на свете, но ругаться с ними из-за своих выходок ему не хотелось, правильно Эдвард сделал, что перед ним не извинился, как и Аполлон: он заслужил это. Но как же теперь быть? Прошлое не отпускает, но не портить же себе жизнь из-за этого. Бросила — ну и фиг с ней, пережил, живой же, назло судьбе… Кроме того — обманщица давно мертва. Похороны были, что надо, хотелось вмешаться и испортить всё, но он не стал, лишь после похорон Марк решился и изуродовал могилу и надгробие этой негодяйки, которая с ним и его сердцем так подло обошлась. Теперь бурундук понимал, как жестоко он мстил и понял, насколько был не прав. Отрицательное мнение о девушках как ветром сдуло. И только сейчас Марк понял, что ему нужно делать. В глубине души ему нравилась Николь, но прошлое на тот момент этому мешало, однако сейчас он полюбил её по-настоящему. Пухленький бурундучок теперь ничем не отличался от той паскуды, что испортила ему всю жизнь. Вспомнив о разговоре, где упоминалась мама Николь и её сестёр, парень всхлипнул… Каждый парень и все остальные пожалели и поддержали девушек, которые остались без мамы, а он притворился, что ему звонили, и грубо ушёл… От всего этого отвратительного поведения начинало просто тошнить. Марк решил догнать братьев — он надеялся, что они нашли Николь, Джессилину и Розетту, ведь девушки ушли искать Никки. Парень верил, что девушку, влюблённую в него по уши, отыскали, и с ней всё хорошо. — Ребята, подождите! — крикнул он неизвестно кому, так как Эдвард и Аполлон наверняка ушли уже достаточно далеко. Марк побежал прочь с этого места, на поиски братьев и девушек. Марк надеялся найти свою любовь живой и здоровой.