Зачем же прячу я волнение под маскою сарказма? Лик ангела мне причиняет боль... (Нацу Драгнил) Я знаю: я обычна! И ни капли не прекрасна! Лишь чудо принесло мне эту роль... (Люси Хартфилия)
Люси волновалась. Все утро перед школой, накручивая длинные золотистые пряди на пальцах, то пуская их по плечам, то вновь собирая в неряшливую косу, отчужденно смотря в зеркало, она волновалась. Она была недовольна. Снова... Папа в детстве часто говорил, что она его маленькая златокудрая принцесса, мягко целуя обветренными губами тонкий прямой носик, так похожий на мамин, но потом все внезапно закончилось... закончилось тогда, когда держа маленькую ручку шестилетней дочери Джуд Хартфилий кидал последний ком земли на могилу жены, что оставила их, внезапно угаснув, как свечка. Люси отлично помнила этот день, и даже запах вчерашнего дождя и прелой травы посреди осени, докатившийся даже до тихого городского кладбища. Даже туда. А потом они долго шли. Шли пешком в дом, что навсегда лишился тепла женщины, что была для них всем... Люси не была похожа на идеальную мать ни капельки, хотя папины коллеги лгали, что она ее копия. Мама была ангелом, а ее дочь просто обычной и ничем не примечательной девочкой, что перестала быть принцессой для собственного отца. И на Джульетту она похожа не была, ни с косой, ни с кудрями. Может, попросить девочек уложить ее перед премьерой? Наверное, "Ромео" будет разочарован, когда увидит несовершенную Люси вместо совершенного ангела... Расправляя белые брюки, и поправляя лямки бирюзовой блузки с голыми плечиками, блондинка больше не искала свое отражение, оставив волосы мягко струится по плечам без ее помощи. Ей все равно положение не исправить. Никогда!***
Пешая прогулка перед уроками не принесла успокоения душе, и даже не освежила, хотя Люси забыла надеть любимый мятный плащ, согревающий на прохладном осеннем воздухе. Даже странно, что она не замерзла, разве, нет? Распахнув двери академии, ведущие прямо в столовую, что являлась святой обителью Миражанны Штраус, блондинка невольно прислушалась к разговору барменши и директора, что ее даже не заметили. – Мира, мне кажется, что это бессмысленная затея, – ворчал Макаров, качая головой, – хватит мучить парня. Я себя последним садистом чувствую… – Сенсей, – укоризненно прошептала пепельноволосая, – вы же обещали мне, разве не помните? Все эти многочисленные маски, несносный характер, постоянное хамство… это просто ширма, вы ведь и сами это знаете, так? – А она? Люси замерла в дверях, вся обратившись в слух. Отчего-то она была уверена, что речь была именно о ней, хотя самовлюбленностью никогда не страдала. Мира открыла, было, рот, но невольно подняла глаза и заметила вошедшую ученицу, к сожалению последней. – Добро пожаловать, Люси! – приветливо улыбнулась Штраус-страшая, заставив директора вздрогнуть, что только убедило блондинку в собственной правоте. – Поторопись, милая, уроки вот-вот начнутся… Хартфилия вздохнула, и прошествовала мимо барной стойки в сторону зеркального коридора, вежливо кивнув Макарову. Что скрывают эти двое? И о каких масках шла речь? Придется играть пьесу в масках, что ли? Или они имели в виду что-то еще? Зайдя в класс, она даже забыла, что собиралась посмотреть на "Ромео" с которым ей предстояло работать, и просто бросила белую сумку на стол прежде, чем со вздохом опустится на свой стул. – Доброе утро, Лю-чан, – тронула одноклассницу за плечо Леви. – Все в порядке? Блондинка поспешно кивнула, мысленно поблагодарив внезапный звонок. Главное правило жизни: не позволяй людям залезать тебе в душу! Они вытрясут ее, и бросят в одиночестве... Полюшка начала учебный день с урока литературы, немало удивив собственный класс. Что бы это значило, если еще вчера в планах старушки были теории вероятностей, которыми она планировала их мучить прямо с порога? – Сегодня я хотела бы обсудить с вами пьесу Шекспира "Ромео и Джульетта"..., – начала Полюшка, подавив возмущенные возгласы парней. – Редфокс, сядь прямо и попробуй еще раз состряпать подобную мину, останешься с ней навечно! – прошипела старушка, заставив довольно внушительного брюнета с длинными волосами и пирсингом по всему лицу сжаться под натиском слов. – Я хочу услышать ваши мнения насчет этой классической истории… – Они были молодыми и глупыми, – буркнул Фуллбастер, фыркнув на свой страх и риск. – Что? Вы же хотели наше мнение услышать? Зачем помирать в пятнадцать лет? Это же бред чистой воды! – Поднимите руки те, кто верит, что любовь с первого взгляда существует, – предложила Полюшка, заметив, как две, или три руки неуверенно поползли вверх. – Люси, а ты веришь? Блондинка осмелилась отрицательно покачать головой, несмотря на подсознательный страх перед этой старушкой. Может, она и существовала когда-то давно, но сейчас-то... разве люди не должны познакомиться ближе, чтобы понять собственные чувства? Одного взгляда явно недостаточно... – Боюсь, что нет, Полюшка-сан, – тихо пролепетала Хартфилия, сжав от волнения карандаш в пальцах. – Этого для любви слишком мало… – А сколько достаточно? – спросила старушка, придав голосу мягкости. – Я не знаю… Дискуссия продлилась до конца урока, и под конец ребята расслабленно высказывали собственное мнение, почему трагедия в пьесе Шекспира имела место быть, и насколько можно было избежать ее. Горячие споры распалили класс, и звонок даже был проигнорирован, но Полюшка выгнала учащихся в коридор, где мнения продолжали сыпаться, как из рога изобилия. Грей и Люси с интересом слушали голубоволосую красавицу Лоскар, утверждавшую, что любовь с первого взгляда есть и никуда не пропадала, просто люди часто сами не в состоянии ее принять. И, возможно даже, девушке удалось бы донести до них что-то, если бы Фуллбастера внезапно не сбил с ног розовый вихрь, зацепивший и Хартфилию, которая неловко покачнувшись, полетела на незадачливого друга, вызвав грозное шипение Джувии. POV Люси Как кошка, ей Богу. Почему Грей позволяет себе издеваться над ней? Мог бы давно отшить, или подарить счастье, в конце концов. Не мужик, что ли? – Так и знал, что это ты, засранца кусок, – услышала я слова злого, как черт, Грея, мгновенно отскакивая в сторону, подальше от глаз разъяренной Лоскар. – Я смотрю физиономию тебе подправить было некому, – хмыкнул глубокий бархатный бас, привлекший мое внимание. Подняв глаза, я уставилась на парня с розовыми волосами, торчащими в разные стороны в абсолютном хаосе, в который красная рубашка чистого шелка и черный галстук с черными классическими брюками никак не вписывались. Возможно, это покажется смешным, или даже наивным, но именно в этот момент наряду с собственным сердцем в моем мозгу заколотился вопрос Полюшки-сан: "Верите ли вы в любовь с первого взгляда?" Под тонкой красной тканью четко рисовались крепкие мужские мускулы, заставившие мою нижнюю губу предательски дрогнуть. Я клянусь, что моя глупая голова выродила картины до сантиметровой точности, и я четко увидела какими будут наши дети. И если я еще не сошла с ума окончательно, это было лишь вопросом времени... Мое замершее сознание матюгнулось настолько эпично, что я так и застыла, открыв рот, и любуясь этим чудом, приводившем все мои клеточки в движение. Клянусь Богом, дрожало абсолютно все! Прямо ходуном ходило, а я даже вздохнуть не смогла, и у меня создалось ощущение, что еще пара минут, и я рухну замертво от недостатка кислорода, но тут я поняла, что снова ошиблась, потому что именно в эту секунду ОН поднял глаза, и я встретилась своими с его пронзительным взглядом. Черт! Вызовите мне кто-нибудь скорую! Конец POV Люси Постоянным потасовкам Нацу и Грея в школе никто не удивлялся, и все привыкли к такого рода проявлениям дружеских отношений между парнями. Джувия поначалу решила, что Люси-чан поражена обидными прозвищами одноклассников, пока не посмотрела в глаза блондинки, в которых буквально отпечатался образ Нацу Драгнила во всей своей красе, разве что слюни пока не капали. Девушка не удержавшись, хмыкнула, переводя взгляд на объект восхищения одноклассницы, заранее жалея бедную девочку, что понятия не имеет с каким человеком имеет дело... POV Нацу Когда мое сердце внезапно замерло, я сдуру решил, что меня хватил приступ. Нет, серьезно! Почему-то вспомнилась глупая сцена из "Сумерек" над которой рыдали Эрза и Леви пока мы с Греем и Гажилом сдерживали приступы тошноты, где этот гребаный оборотень рухнул на колени перед младенцем, осознав, что попал, и ничто на свете не способно его спасти... Так и я... готов был рухнуть у ее ног, вверив в ее руки всего себя вместе с собственной никчемной жизнью. Я даже не знал ее имени, и не имел понятия откуда она появилась в этом идиотском коридоре, но утонул в ее глазах за какие-то доли секунды, твердо зная, что назад мне отныне не выплыть... Куда делись все мои маски, которые я старательно вытачивал на протяжении херовой тучи лет? Где мое природное чувство самосохранения, что яростно оберегало меня от женских сетей, которых я перевидал великое множество? Я не знал... я был просто без понятия, пока мои глаза выделяли волосы, что горели золотом. Я сдался! Сдался ей именно в этот день! Без шанса на спасение... и все мои маски слетели к чертям, пока я судорожно пытался поднять их, и просто сохранить лицо... Конец POV Нацу – Это еще кто? – внезапно севшим голосом, пробормотал Драгнил, нахмурившись от собственной слабости. Хотелось двинуть себе по лбу с кулака, но это фактически подписать себе смертный приговор, потому что скотина Фуллбастер итак заподозрил неладное. – Джульетта, – фыркнув, подколол Грей, проследив за странно потеплевшим взглядом подруги. Только этого не хватало… – Что, прямо так и зовут? – удивился Нацу, старательно придавая лицу скучающее выражение, которое, наконец, вступило в законную силу. Грей расхохотался, не сдержавшись. Балбес - он и в Африке балбес. За что ж ты, Боженька, наказал-то таким другом? – Зовут ее Люси, но она та самая Джульетта с которой ты будешь играть любятину на сцене, чтобы затем яду замахнуть в свою непутевую голову. Наша новая одноклассница и моя добрая подруга... – Мира ее утвердила? – опешил Драгнил, окончательно впадая в ступор. – Значит, эта идиотская постановка все-таки состоится? – Идиотская постановка? – ахнула Люси, задохнувшись от охватившего горло возмущения. Да, что о себе возомнило это неотесанное хамло? – Ты о пьесе Шекспира говоришь, между прочим! На кой черт соглашался играть в ней? – Это не твое дело, как там тебя… Луиджи, – прикрыл глаза розоволосый. – Я думал, что Мира никого не утвердит на эту роль, а тут появилась ты… Хартфилия с трудом сдерживалась, чтобы не залепить ему по морде. Что за сопливое настроение на нее напало? А все Полюшка-сан со своей дебильной любовью с первого взгляда. Как вообще можно влюбиться в такого человека? Картинка красивая, а рот откроет, так хоть вешайся! – Во-первых, я Люси, – с расстановкой прошипела блондинка, теряя последние капли терпения. – А, во-вторых, простите, что разочаровала ваше высочество, можешь отказаться от роли Ромео, если тебе что-то не нравится! Развернувшись на каблуках, Хатфилия гордо понесла прекрасную фигурку в сторону класса, оставив парней посреди коридора. Люси... он и с первого раза запомнил это имя, что кувалдой вдолбилось в уши. Если бы он только мог отказаться от роли Ромео, то с радостью воспользовался бы такой возможностью, но, увы... это-то как раз и невозможно, а вот заставить эту ангельскую красавицу отказаться от роли Джульетты вполне возможно... Может, она, конечно, и не так красива, как Джульетта на картинках, что выглядит прекрасно даже с косой на голове, но это вовсе не дает право этому нахалу оскорблять ее подобным образом! – Вижу, что вы познакомились с Нацу, – неуверенно начала Лиссана, встретив блондинку в дверях. – Как он тебе? – Хам и циничная скотина! – выплюнула девушка, посмотрев укоризненно на пепельноволосую. – Почему ты сразу мне не рассказала, какой он на самом деле? Специально ждала, пока меня утвердят? "Потому, что он не такой, каким ты его представила, Люси, и мне это известно лучше всех, только вот передо мной он отказывается сбрасывать свои маски… - с тоской подумала Штраус". – Потому, что Мира никого не брала на роль Джульетты, а ты хотела ее играть, и я подумала, что пьеса для тебя важнее… – выдавила Лиссана, потупившись в пол, чтобы избежать взгляда одноклассницы, мечущий молнии. – Ты права, – выдохнула Люси, взяв себя в руки. – Пьеса важнее, и я буду играть, даже если небеса обрушатся на землю!